Бывший Санкт-Петербург
Ныне 78-й регион.
Где-то в Главном Городском Коллекторе
00 ч. 00 м.
2 сентября 2012 г.
Воняло в этой огромной трубе страшно, но Кирилл был «тёртым калачом». Он просто представил, какие здесь были ароматы, когда все продукты жизнедеятельности северной части города стекались сюда. И как только он это представил, прочувствовал, пропустил через себя, он сразу начал дышать свободно и легко.
Чего не скажешь о Павлове. Этот блевал где-то рядом. Где именно, Тяжин пока не знал, потому что на голове у него был всё тот же пыльный мешок. И руки ему связали получше, чем это сделал Павлов. Связали так, что ладонями он мог обхватить локти. И замотали скотчем от запястий до локтей. А к связанным рукам привязали верёвку и закинули петлю на шею. Дёрнешь рукам — сам себя придушишь…
Под ногами хлюпали остатки прежнего человеческого дерьма, смешанные с дерьмом нынешним. Коллектор был ниже самого глубокого места в метро — 90 метров. Ползать по этой жиже, да ещё и с мешком на голове и подгоняемым тычками автомата в спину — занятие не весёлое. А ещё и напарник, который тебя сдать хотел, идёт рядом и своим блевотным рыком, распугивает одиноких крыс. Как сказал бы Карабас Барабас: «ЭТО ПРОСТО ПРАЗДНИК КАКОЙ-ТО!!!»
Кирилл соображал, что делать дальше. «Первым делом надо узнать — кто это такие. То, что бойцы опытные — видно по тому, как связали руки. А дальше? А дальше — по обстоятельствам! Сигнал можно попытаться подать, Рябе с Никотином. Они сейчас, сто пудов, как два зверя в клетке. Только бы это были „свои“. Хотя, какие, на хрен „свои“. „Свои“ сейчас остались у Рябинина. И их там трое. Ещё „свои“ есть на Правом берегу. И их там тоже трое… Данька… Он ведь „Свой“. Он сейчас наверное уже спит… Родной… „Свои“ сейчас на Кургальском полуострове врагов в окопах ножичком режут… „Свои“…».
А Павлов, тем временем блевал и плакал, плакал и блевал. Да, не просто, плакал. Рыдал. Выл белугой. Ревел, шмыгал носом и сдерживал рвотные позывы.
«Первым делом, с этой тварью разберусь», — думал Китяж, чавкая по канализационной жиже ботинками, — «А пока, не дрейфь, Тяжин. Бог не выдаст — свинья не съест…»
Он попытался прислушаться к разговору своих конвоиров, но сквозь плотный тряпичный мешок трудно было разобрать, о чём они говорят.
И тут у него заныла рука. Та самая, в которой нащупывался камень. А потом, камень начал жечь. У Китяжа создалось впечатление, будто он, как «чужой» в его теле, пытается вылезти наружу. Тяжин, как мог приподнял руки за спиной, чтобы не придушить себя, и попробовал немного ослабить скотч, но он ещё больше прилип к «комку».
«Нет, Саныч. Так дело не пойдёт. Надо придумать что-нибудь другое».
— Эй, вольный народ! — Кирилл сказал это нарочито громко, чтобы все, кто его конвоирует, услышали его слова, — Давайте хоть остановимся, перекурим!
— Курить вредно! — громко ответил тот, кто шёл у него за спиной, — Никотин убивает. Ты разве не в курсе? А если и не убивает, то я могу… — в подтверждение своих слов, он ткнул Тяжина стволом в спину, сильнее обычного.
— В курсе, в курсе, — Тяжин услышал до боли знакомую фразу и решил ковать железо, что говориться, не отходя от кассы, — Знавал я одного Никотина. Он так убивает, — на слове «так», Тяжин сделал особенный акцент, — Закачаешься. Бьёт, зараза, не больше раза. Но попадает не мимо глаза…
Тот, который вёл Китяжа, вдруг остановился и что-то тихо сказал своему коллеге. Тот громко ответил что-то типа «Петя Аццкий разберётся».
«Вот уже и командира своего вы мне слили» — про себя ухмыльнулся Китяж, — «Интересная у него погремуха. Петя Аццкий. Прямо как Аццкий Сотона…»
— Слышал? — конвойный снова ткнул Тяжина автоматом в спину. Только, на этот раз, сделал он это не сильно, нехотя, — Пятачок разберётся… — вдруг, конвоир вздрогнул. Кирилл понял это по очень резкому и очень короткому тычку ствола в спину, — Что там, Вася?
— Да, вроде крадётся кто, — послышался сзади тихий голос Васи, — А вроде и нет никого…
«А Ух ты, ещё и Пятачок! Вообще, праздник…» — Кирилл уже был доволен той нехитрой разведкой, которую он провёл.
— Так бахни туда!
— Тимур потом за каждый патрон спросит. Веди своего «зомбика»…
— Слышал, зомбик. Шагай вперёд…
— Слышал, — как можно мрачнее ответил он.
— Тогда, давай в темпе. Тут немного осталось. Километра полтора…
Как Миша получил удар по затылку, он не помнил. Просто всё вокруг погасло. И звук, и изображение. А очнулся он от того, что ему было очень холодно. И не мудрено. Он был только в ХэБэ. Ни тёплого бушлата, поверх которого был надет маскхалат, ни самого маскхалата, ни шапки, ни перчаток, ни даже ботинок на его ногах не было. Оружия тоже не было. Остался только штык-нож, болтаться на поясе.
«Слава богу, что хоть пояс оставил! Кто же это? Китяж? Нет… он не мог. Я ему спину прикрывал. Павлов?… ПАВЛОВ!!! Сука!!!» — Михаил приподнялся на снегу и огляделся. Вокруг никого. Хотя… Мутным взглядом он заметил две шедшие на правом берегу фигуры. Причём, одной идти было явно неудобно, а вторая была нагружена тремя вещмешками.
«Вот ты где, упырь! Надо в бункер валить! Доложить. НЕТ! В бункер нельзя. Закроют сразу же, как сообщника. Надо Китяжа выручать! Вытаскивать, во что бы то ни стало. Всё, Козыревский. Поскакал.» — Миша растёр снегом уже начавшие неметь ступни и быстро пошёл по следам, оставленным Китяжем и Павловым. Он торопился, пытаясь сократить расстояние, ведь неизвестно, куда этот гад его заведёт.
И как он не спешил, а, всё равно, потерял эту весёлую парочку из виду. Когда он вышел на набережную у несостоявшегося «Охта-центра» ни Китяжа, ни Павлова наверху уже в помине не было. Это и радовало и огорчало одновременно. С одной стороны, можно не особо беспокоиться, что Павлов задумает обернуться и увидит его. С другой, может он уже заметил слежку и решил устроить засаду.
«Что ж. Семи смертям не бывать, а без Китяжа мне возврата нет…» — решил Михаил и уверенно, но в то же время, осторожно, пошагал по следам в сторону Среднеохтинского проспекта.
Здесь, были уже более или менее «живые» дома — у некоторых уцелели даже два этажа. Некогда любимый всеми «Спортивный» магазин на Среднеохтинском, был одним из таких «счастливчиков». Конечно, от витрин у него ничего не осталось. Да и внутри уже похозяйничали. Дальше, правее, когда-то стояло здание не то полиции, не то ГАИ. Сейчас от него осталась только разграбленная оружейка. Ещё дальше — завод… Что за завод? А хрен его знает…
Миша, любуясь этой апокалипсической картиной, и вспоминая, как хорошо было здесь раньше, не заметил, как следы свернули вправо, к Малоохтинскому. Пришлось возвращаться.
«Что-то ты расслабился, Мишка,»-сказал он сам себе, — «Соберись. А то, тебя сейчас первый встречный на перо поставит! А тебе ещё надо многое сделать! Приодеться, для начала, не мешало бы…»
После этих мыслей, он пошёл в «Спортивный». Без обуви в такую погоду очень туго. Пальцы на ногах уже горели огнём. Обморожение было на лицо. «Херня! Без пальцев на ногах прожить можно! Маресьев вон, вообще без ног летал!» — он начал шарить по разграбленному и захламлённому магазину.
Первое, что ему попалось под руку, оказалась ласта. Обычная ласта для подводного плавания. Он достал штык-нож и попытался отрезать от неё плоскую часть, но от мороза, а ранее, от воздействия пламени, ласта рассыпалась у него в руках.
«Ищи, Миха. Иначе кранты тебе!»
Ботинки для сноуборда были оплавлены, да и размера тридцать восьмого. А вот красная шапочка для плаванья, прожженная в трёх местах, была в самый раз. Правая лыжная перчатка, тоже пришлась кстати. И совсем подарком оказались болотники сорок четвёртого размера, которые оказались прижаты огромным стальным шкафом вместе с их владельцем. Над владельцем очень хорошо поработали и крысы и люди. У трупа был явно вырезан кусок бедра. Вместе с куском резины. Сапоги, как ни странно, людоеды оставили на трупе.
Мишке же было не до сантиментов. Левый сапог он снял почти без проблем. Пришлось обрезать верхний, раскатываемый манжет. Даже носок пошёл в дело. А вот с правым, который был уже подпорчен, вышла неувязка. Как только о потянул за сапог, он просто оторвался от тела вместе с ногой.
«Не вздумай блевануть, сука!!!» — сдержал позыв Миша и попытался вытряхнуть ногу из сапога, но та будто жила своей жизнью и вываливаться не хотела. Пришлось опять работать штык-ножом и делать из сапога полу-сапог. Только тогда, нога, будто нехотя, вывалилась. Носок на ней тоже был и Миша не преминул им воспользоваться.
Доработали картину горелый «Зенитовский» шарф и левая боксёрская перчатка. А теперь давайте представим эту картину. Из уничтоженного спортивного магазина вышло нечто. Левая нога в резиновом сапоге, правая, почему-то в полу-сапоге. Выше — камуфляж, синий шарф, красная шапочка, делающая голову похожей на лысину. А на руках перчатки. Одна — горнолыжная зелёная, вторая — боксёрская, красная. И всю эту адскую картину дополняло заваливавшееся за горизонт, ярко-красное солнце, пробивавшееся сквозь облака. На фестивале «фриков» Мишка бы взял «Гран-при».
Но сейчас ему было не до смеха. Он прикрывал Китяжа. И теперь, он должен был его выручить и вернуться с ним. Мёртвым или живым.
«Лучше, конечно, живым…»
— Надо было этого Павлова, кастрировать, а не в игрушки с ним играть, — сейчас в апартаментах группы «КАНД» были только особо приближённые: Дон, Тёма, сидевший под капельницей на кресле-каталке и Рябинин, который сейчас больше всех разорялся. Во главе стола сидел Никотин.
— Это не его надо кастрировать, а ту тварь, что в Раменском ему инфу слила, а он её слил Ведьмаку, — сухо ответил снайпер, и снова потянулся за папиросой, — А эту тварь нужно повесить.
— Почему, повесить? — удивился Дон, — У нас что, святая инквизиция? Девятнадцатый век? Или Пятнадцатый? Так давайте его на костре сожжём!
— Никотин прав, — Рябинин понял, что капитан имеет в виду, — Павлов — военный. Для военного смерть от пули — естественный процесс. А вот верёвка — смерть позорная. Как и костёр. Не зря военных преступников Нюрнбергского процесса повесили. А потом и других. Кого отловить смогли, Власова, Краснова и прочих… Таких тварей, как Павлов, нужно исключительно вешать. По закону военного времени.
— Мюллер, давайте девочек снимем? Эх, добрая у вас душа, Штирлиц. Пусть хоть до весны повисят… — ухмыльнулся бледными губами Тёма. Он медленно, но верно приходил в себя после ранения.
— О! Тебе лишь бы шутки шутить. Только что ему грудь продырявили, так что орден можно вешать, а он всё шутит, — Никотин приободрился. Раз уж Тёма держится, то ему вообще падать духом не положено, — Что думаешь, технарь?
— Думаю, что если Китяж жив, то он себя проявит, — Архангел взял беломорину и тоже попытался закурить, но отбитое лёгкое начисто отказалось вдыхать что-то, кроме чистого воздуха и он закашлялся, морщась от боли, — Всё. Курить я бросаю, — он затушил только что прикуренную папиросу в пепельнице и посмотрел на товарищей, — Так что, сейчас предлагаю немного ослабить хватку.
— Архангел прав, — кивнул Рябинин, — Разведка наверху работает. Ну и пусть работает. Будет информация — будем думать, как её использовать.
— Поддерживаю предыдущих докладчиков, — согласился Дон, — Я Китяжа знаю. Он из любой задницы вылезет. Везучий, чёрт, — он ухмыльнувшись, дёрнул головой, — А без информации действительно ловить нечего. Можно только глупостей наделать. Без информации мы — как котята слепые…
— Добро, — резюмировал Никотин, — Решение принято простым большинством. Второй вопрос персонально к тебе, генерал, — он искоса посмотрел на Рябинина, — Что у нас со связью с «Лесной».
— Странное что-то, — пожал плечами Рябинин, — Гудок идёт, а трубку никто не снимает. Как бы Ведьмак туда уже не добрался.
— Вот это уже хуже… — снайпер задумался. Думал он минуты три и никто не пытался сбить его с мысли. Никотин думал редко, но метко, как и стрелял. Наконец, выйдя из сомнамбулического состояния, он взялся за новую папиросу. Но смяв её, швырнул в пепельницу и оглядел присутствующих, — Допустим, с Китяжем всё в порядке. А что тогда?
— Что тогда? — переспросил Дон.
— А тогда, — Архангел начал прокручивать в голове сценарий начатый снайпером, — Тогда он, зная, что Ведьмак ломится на «Лесную», попытается оказаться там раньше. И устроить ему засаду. Я бы устроил… Но.
— Ни каких но, — отрезал Никатин.
— Нет, — продолжал Тёма, — Есть одно НО. Ведьмак может оказаться там раньше. И тогда Китяжу придётся туго. Если с ним, конечно всё в порядке. Надо туда послать группу, Никотин. Надо подстраховать Китяжа.
— Причём, обязательно кого-то из нас, — поддержал его Дон, — И люди должны быть проверенные.
— Франгос, Горожанин, Пустынов и Анатолиев, — и ещё немного подумав, Никотин добавил, — Старшим группы пойду я.
— Почему, ты? — удивился Тёма.
— Потому, что ты идти не можешь, для Новикова работы и здесь хватит, а товарищ генерал… Должен же вами кто-то руководить. С кого я буду спрашивать, если здесь что-то случится? Короче. Тёма, Дон, вам — отдыхать. Ряба. Собери группу. Свяжись с технарями. Нужна связь с «Лесной». Времени у нас нет. И, самое главное. Инженерной группе приступить к работам по откачке воды с перегона «Чернышевская — Площадь Ленина».
— Побойся бога, — изумился Рябинин, — Люди не спят вторые сутки!
— Ведьмак с девочками, тоже… Вот работу сделаем — отдохнём по взрослому. Банька то у тебя, небось, есть? А, генерал??? — Никотин весело кивнул Рябинину.
— Найдём баньку, — застенчиво опустил глаза в пол генерал.
— Вот и славно. А сейчас, тёзка, работаем, как кони! Кстати, Рябя, — никотин лукаво посмотрел на генерал, — А ты куда замылил наши тепловизоры???
Из воды появился сначала луч света. Красиво зрелище в кромешной тьме. Потом ещё один, и ещё, и ещё два. Потом появились обладатели фонарей. Сначала из воды появились два водолаза, которые, ловким движением руки скинули с себя компенсаторы плавучести с баллонами и оставили их в воде. Затем из воды вышел ещё один водолаз, и прикрывающие. И сразу рассредоточились. Последним вылез какой-то неповоротливый тип. А затем началось.
Убедившись, что никто им не помешает, водолазы начали переодеваться. Скинули с груди герметичные вещмешки, сняли маски и начали переодеваться.
— Ещё раз отстанешь, братец, — Ведьмак скинул с себя верхнюю часть гидрокомбинезона, — Я тебя лично пристрелю. Понял?
— Лёша, — виновато произнёс бывший командующий ЛенВО, — я стараюсь.
— Ты уж постарайся, Андрюша, — ехидно передразнил его «комитетчик», — Барби! Что у нас с дверью.
Барбара переоделась быстрее всех и уже возилась с гермо-гейтом, перекрывавшим выход из затопленного технического тоннеля.
— Две минуты! — крикнула она, перемыкая какие-то провода.
— Добро. Все слышали? Кто не успеет, останется здесь навсегда!
Как только Тяжин услышал дистанцию «полтора километра», он начал считать шаги, чтобы хоть как-то отвлечься от боли в руке. Камень, который был под кожей, трясся, будто какой-то огромный магнит, вытягивал его из плоти.
Кирилл досчитал до одной тысячи двухсот, когда почувствовал, что по запястью побежала струйка крови, а затем и камень выскочил и попал в ложбинку между крепко смотанных скотчем рук.
И тут он понял, что надо делать. Приподняв связанные за спиной руки как можно выше, он вдруг наклонился на один бок и камень скатился в правую ладонь.
— Э-э-э, — сопровождавший его, тихонько, уже по привычке ткнул ему ствол в бок, — Ты чего это дрыгаешься.
— Не поверишь брат, — Китяж сделал голос как можно серьёзнее, — Очко зачесалось.
— Ну-ну, — хихикнул конвоир, — Чеши, раз чешется.
Тяжин сделал вид, что чешет зад, и перехватил маленький камень поудобнее, двумя пальцами и тот успокоился.
— Что, такое? — автомат в бок напомнил ему, что он, всё ещё на грешной земле.
— Да, так, — пожал плечами Тяжин, — Руки затекли…
— Ну, извини, друг. Развязать я тебя не могу.
— Да, и не надо, — ухмыльнулся Китяж, — Надо будет — развяжешь.
— Тоже верно. Ну, вот мы и пришли. Стоять! — скомандовал конвоир и где-то, прямо перед Китяжем заскрипела дверь.
Тяжину сдёрнули мешок с головы и в глаза, которые уже привыкли к темноте, ударил яркий свет.
— Мля… — Кирилл зажмурился и попытался отвернуть голову.
— Шагай вперёд, — автомат в спину уговорит кого угодно и Кирилл шагнул в стальной дверной проём, из которого и бил яркий свет, — Зайдёшь — сразу лицом к стене!
— Понял, — кивнул Кирилл продолжая жмуриться.
Комната, в которую они зашли была не большой — квадратов двадцать пять, не более. Освещения здесь не жалели. Скорее всего, запитывались жители коллектора где-то от электроснабжения метрополитена.
Зайдя в комнату, Тяжин стал считать, сколько народу зайдет. Зашло около десяти человек. А потом, его бесцеремонно взяли за шиворот и поволокли куда-то. Вот в этот момент ему было труднее всего удержать между пальцами камень. Но, ему это, всё-таки удалось. Он просто сказал себе — «Китяж. Это мелкие сошки. Хочешь выйти от сюда — бери верхушку. Терпи, брат. Столько вытерпел и это вытерпишь…»
Проведя его по короткому коридору, Тяжина затолкали в какую-то маленькую комнатку с огромной железной дверью и, швырнув на бетонный пол, захлопнули железную дверь.
Встав на колени, Тяжин огляделся. Железный стул, привинченный к полу и крюк вбитый в бетонную — вот и вся мебель.
— Мда… Не густо…
И тут ожил камень. Он, похоже, действительно, жил своей жизнью. Бриллиант выскользнул из пальцев, прыгнул на скотч и острым краем проехался по пластиковой липкой ленте с такой скоростью, что Китяж едва успел схватиться за края липкой ленты, чтобы раньше времени не выдать своей относительной свободы.
Но этого и не надо было делать. Похоже «Слеза Бальтазара» сама определила, с каким усилием надо порезать скотч, чтобы Китяж был вне подозрений. А Кирилл, попытался немного пошевелить руками. И ему это удалось. Он даже услышал, как слегка затрещали его липкие путы.
Сделай он сейчас движение порезче и был бы полностью свободен.
«Ага. Ссссекунд пяттттть. А потом мы бы ссс тобой сссвиделисссь» — раздался в ушах до боли знакомое шепелявое шипение, — «Глубоко жжшшше ты забралссся, Китяжжшшш. И чем глубжшшше под землю ты забираешшшся, тем большшше я тебе помочь могу. Я нашшш уговор помню.»
«ЗМИЙ!!!! — мелькнуло в голове у Китяжа, — Искуситель! Ты что-ли?»
«А ты шшшшто, думал встретить здеессссь еписсскопа??? — искуситель явно был в хорошем настроении. — Ты сссмотри, Китяжшшш. Слезу береги. Она тебе ещшшшё служшшшбу сослужшшшит… Прощшшшай, Китяжшшш. Ещшшё уфидимссся…»
И голос Змия пропал. А «Слеза» пробежала меж прижатых друг к другу рук, больно впилась в то место, где и была ранее — под кожу.
«Господи, да что же это творится то? — думал Кирилл, о том, что только что произошло, — Ну, ладно — ангелы мне помогают. Но зачем это демонам??? Зачем я им??? Только потому, что моё слово — закон? Ах, ДА! МОЁ СЛОВО — ЗАКОН! Как же я это забыл? Я ХОЧУ…»
Додумать ему не дали. Снова лязгнул засов и в камеру зашёл не просто большой, а огромный парень. Ровесник Китяжа.
Парень жестом указал Кириллу на стул, а сам два раза стукнул в дверь кулаком и засов с той стороны закрылся.
Кирилл сел на стул и с безразличным видом посмотрел на парня. А парень стоял в дверном проёме, и из-за его спины двери не было видно. Стоял и ухмылялся, оценивая Китяжа.
После пяти минут игры в гляделки, парень не выдержал и улыбаясь сказал.
— Ну, здравствуй, мил человек. Рассказывай, кто ты, откуда и зачем это ты к нам вгости пожаловал.
— Извини, мил человек, — нагловатым, надменным голосом ответил Китяж, — Но я с незнакомыми людьми не разговариваю. Мама говорит, что это может плохо кончится…
— А для тебя и так всё уже кончилось. Но, если ты так хочешь, я могу представиться. Меня зовут — Борис Петацкий. Можно просто Боря…
Чудо в непонятных одеждах подошло к бетонному кубу с большой железной дверью. На двери имелась свежая надпись, нарисованная масляной краской. «Зона Тимура и его каманды. Астафь надежды, фсяк сюда вхадящий!!!» Возможно, человек, который это написал, просто где-то слышал эту фразу. Вряд ли он читал что-то кроме букваря. Дальше, было нарисовано подобие черепа, а под ним буква «Х», которая, видимо должна была символизировать кости. Именно к этой двери и вели следы на снегу.
Уже совсем смеркалось и Миша спешил забраться внутрь. Ночью наверху действительно было опасно. Козыревский потянул тяжёлую дверь на себя, и она, со скрипом, но, совершенно легко распахнулась. Шагнув за порог, он закрыл за собой дверь и погрузился в почти полную темноту. Почему почти? Потому что откуда-то снизу шёл слабый, тусклый свет.
Глаза привыкали минут пять, пока стали различать очертания, а ещё через пять минут, Миша уже неплохо ориентировался в этом бетонном кубе. А Куб изнутри представлял собой обычную лифтовую камеру, с электродвигателем, большими круглыми блоками, на которых были натянуты стальные тросы и стальной лестницей.
Наконец Миша выдохнул, собрался и спустился по стальной лестнице к самой шахте лифта. Лифт был стандартный — технический. Сама шахта была сварена из стального уголка, обшитого сеткой — рабицей. Сваренная из такого же уголка была и дверь, через которую можно было попасть в кабину лифта. Вот только самой кабины не было. Она находилась внизу, где-то очень глубоко. И оттуда шёл этот тусклый свет. А еще, там была вспомогательная лестница. Правда находилась она за сеткой, ну да это пустяки для человека, у которого есть наш российский штык-нож.
Сняв перчатки Миша соорудил из штык-ножа кусачки и вырезал огромную дыру в рабице. Затем собрал нож и повесил назад, на ремень.
Спускаться по лестнице было долго. Другое дело — стальной трос. Конечно, будь Миша без перчаток, он бы спускался долго и нудно. Девяносто метров, сами понимаете… НО, у него была БОКСЁРСКАЯ перчатка. Дотянувшись до троса левой рукой, он крепко схватился и качнувшись, повис над бездной шахты.
Спустился за минуту и прислушался. Где-то вдалеке слышалось хлюпанье сапог, чей-то плач и тихий разговор. Говорящие явно удалялись.
«Вот и славно! Сейчас мы вас проверим… Сейчас мы вас сравним…» — Миша скинул перчатки и тихонько, чтобы не шуметь, потянул на себя крышку экстренного выхода из лифта.
Крышка была тяжёлой, но не издала ни звука. Откинув её, Миша положил её на изодранную за время спуска, боксёрскую перчатку и очень осторожно спрыгнул в кабину лифта.
Света здесь было предостаточно и Михаилу снова пришлось ждать, пока привыкнут глаза. А когда, наконец, они привыкли, голоса, которые доносились издалека, вообще пропали. Дверь у лифта открывать было не надо — она и так была открыта. Дальше шёл маленький тамбур с дверью на манер морской. Две задвижки, вверху и внизу, а на уровне глаз маленький иллюминатор. Да! И какая морская дверь может быть без закруглённых углов.
В самом тамбуре были видны следы не то досмотра, не то грабежа. Куча мусора, разорванные вещи, куски верёвок, ремни, шнурки от ботинок. Тут же лежали два маскхалата, один из которых был сильно испачкан кровью на груди.
«БИЛИ Суки! — досадовал Миша, — Кто же вы такие??? Ладно, Мишган! Не бзди! Как говорит Китяж? Верно. Бздло на палочке катают! Разберёмся.» Осмотрев мусор он нашёл пластиковые хомуты — наручники. Только что брошенные. Такие же были у него, до тех пор, пока он не получил по затылку от Павлова. Собственно, больше ничего дельного не было.
А, нет. В самом углу серой бетонной комнаты лежала новенькая китайская зажигалка. Козыревский поднял её, чиркнул пару раз кремнем и, убедившись, что она работает, спрятал в карман.
Из нужного, на полу больше ничего не было. Теперь из информативного. Огромное количество мокрых, грязных и, неимоверно вонючих следов.
«Точно, в коллекторе! — сообразил Козыревский, — Говорят он — огромный. Сейчас посмотрим. Сколько же вас было? — Два… четыре… пять… семь… восемь. Да, восемь человек. Нормальный, такой отряд. Ничего, Мишган. Ты и не с такими справлялся. Кончай перекур. Надо их догонять!» — Миша потянул железную, «морскую» дверь и в нос ему ударил зловонный запах нечистот.
— Стой, кто идет! — раздался голос на подходе к «Выборгской».
— Кому надо, тот идёт. Кому не надо, тот стоит, — нагло ответила Барбара, и, на всякий случай перехватила оба пистолета-пулемёта поудобнее, — Не видишь, какие люди пожаловали? Командующий ЛенВО и директор ФБГБ по Северо-западу!
Из маленького технического тоннеля выскочил тучный капитан полиции, закинул автомат на плечо, вытянулся «в струнку» и, приложив ладонь к виску в воинском приветствии, отрапортовал.
— Товарищ генерал — майор, за время вашего отсутствия ни каких происшествий…
— Никаких говоришь? — Усмехнулся Ведьмак, — А то, что враг наш с тобой город уничтожил, не происшествие???
— Виноват, товарищ генерал-майор, — стыдливо опустил голову капитан.
— Ни в чём ты не виноват, капитан. Ты — простой человек, — Ведьмак подошёл к полицейскому и по-отечески взял его левой рукой за затылок, — В чём ты виноват? Ты служишь своему народу. И служишь хорошо. Достойно служишь. Барбара!
— Я, товарищ генерал-майор!
— Надо поощрить капитана… Как твоя фамилия?
— Ефремов, — ещё больше сконфузился капитан,
— Капитана Ефремова. Присвоить ему внеочередное звании майора! А скажи мне, майор Ефремов. Не было ли здесь постороннего народа? Ну… Там, сталкеров разных или, может, просто с других станций приходил кто?
— Никак нет, товарищ генерал-майор, — затряс головой полицейский.
— А какой гарнизон на вверенном тебе объекте?
— Извините, товарищ генерал-майор, — полицейский вдруг недоверчиво посмотрел на Ведьмака, — Данная информация совершенно секретна. Я могу вам это рассказать только с ведома и по приказу майора Филаретова.
— Учитесь девочки! Молодец, майор! Ни какой враг мимо не пройдёт! Ни одной государственной тайны не выдаст! Предлагаю повысить майора Ефремова, до подполковника!!! И назначить его командующим обороной станции «Выборгская»!
— Не могу возразить, — подыгрывала Барбара Ведьмаку, — Приказ сейчас оформить?
— Оформим на «Выборгской»! — торжественно произнёс Ведьмак, — Перед всеми обитателями. Перед СТОРЕМ!!!
— СЛУЖУ РОССИИ! — гаркнул подполковник Ефремов. Ещё никогда он не взлетал по карьерной лестнице так стремительно.
— Отлично служишь! Так сколько у тебя в ведомстве людей, подполковник?
— Двенадцать человек, включая гражданских.
— А что гражданские делают у тебя?
— Ну, как… — не понимая, удивился Ефремов, — Дежурный по станции, два электрика, дежурный по эскалатору…
— Понял, — кивнул Ведьмак, — Барбара!
— Я, товарищ генерал-майор!
— Оформляй представление к ордену Мужества, подполковника Ефремова, — левой рукой Ведьмак резко потянул полицейского на себя, а правой провёл удар длинным, тонким стилетом так, что сталь вошла в подбрюьше, пробила селезёнку, сердце и лёгкое подполковника. Полицейский округлил глаза и, вцепившись двумя руками в плечи Ведьмака, начал судорожно хватать ртом воздух. Ведьмак выдернул из плоти стилет, вытер его о рукав полицейского кителя ещё живого Ефремова, положил ему левую руку на лоб и толкнул от себя, — Посмертно…
Ночь всегда темна перед рассветом. Это когда луны нет. Сейчас луна предательски светила сквозь рваные облака. Удивительно, но этой ночью небо стало практически чистым. А ещё и снег кругом. Пусть и не такой белый, как раньше, до удара, но всё равно. Картина, достойная кисти великих художников-пейзажистов.
По серому холсту замёрзшей Невы, на широких лыжах, держа максимальный темп, двигались пять фигур в белых маскхалатах и огромными белыми рюкзаками за спинами. На шеях у них болтались почти новые снайперские бесшумные автоматы ВАЛ, с огромными ночными прицелами.
Неву они пересекли в месте, где раньше стоял корабль всех рабочих и крестьян — крейсер первого ранга «Аврора». Честно говоря, от крейсера, к началу этого бардака, уже мало чего осталось. Настоящий корпус корабля валялся в прибрежной зоне, в Лужской губе, ласкаемый неспокойными волнами Финского залива. Он погиб, как должен погибать боевой корабль — в море. А то, что стояло последние годы — было всего лишь габаритным макетом. Бесполезной жестянкой, бетонный постамент которой скрывали свинцовые воды коварной Невы.
— Фашист, время!
— Пять, пятнадцать!
— Держим темп, парни!!! — Никотин, шедший во главе колонны, прибавил ходу, — Через пятнадцать минут должны быть у Кантемировского моста. Аллюром, мальчики…
— А можно — Пясасёк, — Китяж изобразил зайца из мультика про Винни-Пуха, — В самом деле, Пясасёк. Или может, Петя Аццкий??? Смотри, — он указал глазами на бляху на поясе, — Я, тоже Аццкий.
С Бориса, бывшего надменным и спесивым ещё три секунды назад, вся спесь сошла. Как душем смыло. Он непонимающе, испуганно хлопал своими огромными глазюками.
— Ну, Боренька, — подмигнул ему Китяж, — что делать то, с тобой будем?
Борис переварил, первые секунды разговора. Начался он не в его пользу, но Боря играл дома. За него были стены.
— Ну, ремешок тебе больше не понадобится, — любезно ответил он Китяжу, — Всё равно, тебе жить осталось час. От силы — полтора. И от того, как ты будешь мне отвечать на вопросы, будет зависеть, примешь ли ты смерть, жуткую, лютую, или я удостою тебя смерти лёгкой — пули в затылок.
— А ты события не торопишь, Боренька, — также продолжал наглеть Тяжин, — Ты думаешь, если ты в этом дерьме выжил и жить в нём продолжаешь, так ты уже Бога за яйца поймал? Я то, умереть не боюсь. Умирал уже… А вот ты…
Дальше Боре не захотелось продолжать разговор в таком тоне, и он, тыльной стороной ладони ударил Китяжа по щеке.
— Будешь говорить, тварь, когда тебя спрашивают! Итак! Фамилия, имя! На кого работаешь? Когда, где и кем был завербован!!!
— Кирилл Тяжин, Военная Разведка. Майор Главного Разведывательного Управления, если конечно это тебе о чём-то говорит, Боренька, — Кирилл продолжал куражиться. Рано ещё было раскрывать все козыри. Он играл. Играл Жертву, — Кстати, фамилия Петацкий тебе не идёт. Поменял бы ты её на, скажем, Моисеев. А? Как звучит. Боря Моисеев, живущий в главном городском коллекторе. Когда ты последний раз мылся, Боря? От тебя воняет.
И ещё один удар. В солнечное сплетение. Его Кирилл почти выдержал, но Борис, действительно, был огромен и «пробил» хвалёную мускулатуру.
— Тебя, говно, сейчас не спрашивают. Разведчик… Что же ты здесь забыл, разведчик. И что это за ГРУ такое, что так легко себя пленить позволило? И самое главное, что это ты про никотин говорил, который убивает?
Кирилл немного отдышался от удара и продолжил свою издёвку.
— Что-то мне не очень-то верится, что ты здесь рулишь, Боренька. Мне кажется ты простой вышибала. Так. Кувалда ходячая. Заводишься от простой шутки, и вопросы задаёшь слишком простые. Нет, чтобы спросить, сколько жителей в Китае или, например, где находится Везувий… Нет, тебе сразу подавай, кто, откуда, зачем, что делать и кто виноват… Сошка ты Боря, мелкая… А вот с твоим непосредственным начальством я бы поговорил…
Снова удар. На этот раз так сильно, что у Китяжа полетели искры…
— Всё сказал? — злобно прошипел Борис.
— Ударишь ещё раз — лишишься глаза, — выдохнул Китяж, — Я буду разговаривать с пастухом, а не с его безмозглым бараном…
И Кирилл увидел как медленно, Борис замахивается. Он был очень сильный… И в этом была его главная слабость. Очень сильный — очень неповоротливый…
Представьте себе трубу двенадцать метров в диаметре и почти двадцать километров длинной. Представили? Я — нет. Не укладывается у меня в голове, как такое сооружение может находиться на глубине девяносто метров, под городом, который построен на болоте. Всё это должно было рухнуть, затянуться трясиной, заплыть водами Невы.
Но, не рухнуло, не затянулось, не заплыло. Мало того — работало, даже после удара. Конечно, канализационных стоков стало совсем мало — только из ведомственных бомбоубежищ и со станций метрополитена. Даже то, что Питерское метро считается самым глубоким в мире, не сказалась на работе коллектора. Он, всё равно был проложен глубже.
Первое, что захотел сделать Миша, когда прошёл через железную дверь с иллюминатором, и попал в главную трубу, было желание крикнуть «Э-ге-гей»!!! И поверьте мне, он бы это сделал, но… Он увидел свет фонариков, где-то в полутора километрах к северу. То, что это именно фонарики, Миша понял по их движению. Двигались они там, где труба поворачивала на запад, вдоль Невы.
Миша спрыгнул со ступенек и возрадовался тому, что нашёл именно резиновые сапоги. Дерьма было по щиколотку. Резаным сапогом он чуть не зачерпнул этой зловонной жижи. Но — обошлось, и он почавкал в сторону норовящего ускользнуть за поворот света фонариков. Надо было торопиться. Если свет пропадёт, то он просто будет двигаться на ощупь. А в таком сооружении это равносильно смерти. Пару раз казалось, вот-вот, и свет исчезнет, пропадёт, и останется только садиться и умирать в этих фекалиях, но Мишка лишь прибавлял шагу, и свет снова мелькал где-то вдалеке. Один раз луч даже повернулся в его сторону, но Козыревский был так далеко, что светящий фонарём просто его не увидел.
«А мог бы и пальнуть!» — усмехнулся Мишка и понял, что данная скорость является оптимальной.
Пройдя около полутора километров после этого инцидента, Мишка заметил, как фонари остановились, постояли секунд тридцать, а потом распахнулась дверь, из которой ударил яркий свет. Михаил тоже остановился и стал наблюдать. Фонарики зашли в распахнутую дверь и она закрылась. Оставив один луч света, который, почему-то не шевелился и светил лишь в противоположную стенку.
Убедившись в том, что свет, действительно неподвижен, Миша не спеша, чтобы, не дай Бог, не нашуметь, пошёл к нему.
То, что это такая же железная дверь, как и та, через которую он вышел в эту городскую прямую кишку, Козыревский понял, когда до неё оставалось метров двести.
«Надо же. Даже охраны не выставили. Неужели, настолько уверенны? Хотя… Чего им бояться. Система глубоко, посторонние не сунутся. Тем более — такие надписи на дверях. По теперешнему времени, надписям надо верить. Если написано „Не лезь — убью!“ значит, лучше действительно не лезть. Чревато…»
Бывший радист-разведчик аккуратно подошёл к двери. Точнее, последние метры до неё, он прополз на карачках. «Если в иллюминатор смотрят, надо подойти так, чтобы не заметили.»
Но, по тени, которой не было на противоположной стене, Миша понял — «Никто не смотрит, значит, у двери никого».
Обувь, явно мешала, поэтому, когда он вышел на бетонные ступени, а дальше, на пандус, он просто снял уже ненужные обрезки сапог и поставил их прямо перед дверью. Бетонные плиты, которыми были облицованы стены коллектора, был такие же, как и в метро, и Козыревскому не составило труда залезть по ним на маленький козырёк над дверью.
Козырёк оказался очень узким, но Мишка, всё же умудрился присесть на нём на корточки и дважды стукнуть рукоятью штык-ножа в дверь. Стукнул, сразу встал и стал наблюдать, за тенью на противоположной стене. Тень появилась через десять секунд после стука и, за дверью послышался человеческий голос. Правда, Михаил не разобрал ни слова. Да и не надо было ему ничего разбирать. Он взялся за штык-нож двумя руками и приготовился прыгать, благо высота была не больше двух метров.
Но караульный, стоявший за дверью, не особо горел желанием выходить и проверять «кто там?». Он долго вглядывался в темноту иллюминатора и что-то говорил. Прошло не меньше минуты, пока, наконец, заскрежетали два засова и участок коллектора осветил яркий свет.
— Степа, а ты веришь в «Чёрного ассенизатора?» — конвоир недоверчиво посветил мощным фонарём сначала в одну сторону коллектора, затем в другую.
— Брехня всё это, — раздался сонный голос из комнаты, — Знаешь сколько таких сказок, — и Степа начал перечислять, — Чёрный Турист, Черный Байкер, Чёрный Пожарный, Чёрный Спелеолог, Эээээ… Чёрный Дембель и Чёрный Ловелас! — дальше Стёпа начал цитировать известный до удара фильм, — «И с тех пор ходит черный дембель по земле, и нет его чёрной душе покоя…» А-ха-ха, — дальше он перешёл на такой дикий хохот, от эха которого, в многокилометровой трубе, любой Чёрный Ассенизатор стал бы простым Чёрным Засерей.
— Слышь, Стёпа. Ты бы не ржал так. А то я чё-то очкую, — охранник от страха поёжился, — И потом, если Чёрного Ассенизатора нет, то кто же тогда мне эти сапоги подогнал?
— Вася!!! Один мой! — Крикнул Стёпа и видимо вскочил и побежал к караульному, но тот резко развернулся и правой рукой поднял старенький, потёртый АКСУ-74, держа палец на крючке.
— Спокойно, Степа. Надо было самому выходить. Тогда и сапожки бы пригрел. А так, — он медленно присел, взял резиновую обувь левой рукой, а правой продолжил держать автомат, — Извини. Кто раньше встал, того и тапки. Мои теперь сапожки. Порезанные, правда, но почти новые.
И тут Миша подпрыгнул, почти на месте. Почти, но не на месте. Он подался вперёд, в воздухе крутнулся волчком и двумя руками, а плюс ещё и всей своей массой, вогнал Васе в череп штык-нож по самую рукоять.
Проверяющие из Главка не вызвали у жителей «Выборгской» ничего кроме раздражения. Для начала их всех построили, разделив по половому признаку. Так сказать: «Девочки налево, мальчики направо». Затем, эти две группы попросили построиться по возрасту. А дальше, вообще было непонятно что.
Двое проверяющих, похожих друг на друга, так, будто они были братьями, попросили администрацию станции подняться в контрольный зал, что был прямо у лестницы, а девушки, в чёрных облегающих одеждах, подняли автоматы «на изготовку» и никого, кроме этих двенадцати человек наверх не пустили.
В контрольном зале послышались какие-то шлепки, что-то упало, а затем, по громкой связи было объявлено примерно следующее:
«УВАЖАЕМЫЕ ЖИТЕЛИ СЛАНЦИИ „ВЫБОРГСКАЯ“! ЭТО ПЛАНОВАЯ ЭВАКУАЦИЯ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПЕРЕГОН „ЧЕРНЫШЕВСКАЯ-ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА“ ВОССТАНОВЛЕН. ЖИТЕЛИ ВСЕХ СТАНЦИЙ НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ НЕВЫ ЭВАКУИРОВАНЫ ЧЕРЕЗ СПЕЦИАЛЬНЫЙ ТОННЕЛЬ СНАБЖЕНИЯ. ПРОСИМ ВАС СОБЛЮДАТЬ СПОКОЙСТВИЕ. ПЕРВЫМИ ЭВАКУИРУЮТСЯ МУЖЧИНЫ, ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПЕРЕГОНА „НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ — ГОРЬКОВСКАЯ“ СЛЕДОМ, ЖЕНЩИНЫ И ДЕТИ. СТАНЦИЯ „ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА“ УЖЕ ПОЛНОСТЬЮ ЭВАКУИРОВАНА. АДМИНИСТРАЦИЯ ПРОСИТ ВАС ВЗЯТЬ ТОЛЬКО ДОКУМЕНТЫ, ЦЕННОСТИ, ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ НА 12 ЧАСОВ И СРЕДСТВА ЛИЧНОЙ ГИГИЕНЫ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ВЕЩИ ПРОСИМ ОСТАВИТЬ НА МЕСТЕ.
ПОВТОРЯЮ, ПЕРВЫМИ ЭВАКУИРУЮТСЯ МУЖЧИНЫ…»
Дальше, раздался сухой щелчок и трансляция прервалась.
На станции началась суета, какая царила здесь только один раз, в момент удара. Слово «Эвакуация» повисло в воздухе. Кто-то плакал от счастья, женщины прощались со своими половинками, повиснув у них на шеях и засовывая им за пазуху консервы и документы. Мужчины хмурили брови, гладили их по головам и говорили им, что плакать не надо, что всё позади, что мужские руки нужны, война всё-таки.
Через десять минут спустились двое проверяющих, один из них сказал пламенную речь, от том, что родина в опасности и неугомонный не дремлет враг, затем скомандовал спуститься на пути и построиться в колонну по четыре. Откуда-то появились ещё две девушки в чёрных одеждах, с короткими автоматами, а четыре, которые пришли вместе с проверяющими, встали в хвосте колонны мужчин.
Мужики, которых было около четырёхсот человек, запели «У солдата выходной!» и строевым шагом потопали в тоннель, а четыре худеньких девушки с маленькими автоматами, саркастически ухмыляясь, «в развалку» пошли вслед за ними…
Бывшего командующего ЛенВО, генерал-лейтенанта Поспелова колотило крупной дрожью, от того, что он только что увидел. Зато его младший брат прибывал в бодром, я бы даже сказал, игривом, настроений.
— Девочки, дайте ему спирту, а то он на кусок говна похож, — усмехнулся бывший директор ФБГБ, — Хотя… Он и раньше на него похож был. Слышишь, Андрюшенька, — Ведьмак потряс брата за плечо, — Что ты такой бледный? Взбледнулось, малёха???
— Ты… Ты… — и тут Поспелова старшего стошнило прямо на мраморный пол. Правда, мрамора там не было видно и в помине. Остатки пищи тут же утонули в огромной луже крови. Некогда красивая, песочного цвета станция, облицованная полированным ракушечником, сейчас утопала в крови, — Ну ты и зверь, Алексей… — он вытер рот рукавом, — Зачем??? Ты же понимаешь, что после этого тебя ни Финны, ни Эстонцы не примут… Ты только что убил больше тысячи…
— Я??? — Ведьмак сделал наигранно круглые глаза, — Девочки, ну вы слышали?! Я сегодня убил только подполковника Ефремова. И правильно, надо вам сказать, сделал. Болтал он много, а в наши дни даже стены имеют уши.
— Согласна, Лёша, — крикнула Барбара и выстрелила в голову девушке, лет двадцати, потому, что та пыталась от неё уползти, — Болтун — находка для шпиона!
— Алексей, — Поспелов старший жалобно посмотрел на младшего брата, — Брось ты это. Давай уйдём…
И тут Ведьмак «взорвался».
— Уйдём??? — переспросил он, и тут же заорал брату прямо в лицо — ВОТ НАКАЖУ ЭТУ СУКУ, ТОГДА И УЙДЁМ!!! ПОНЯЛ, ТРЯПКА!!!??? — а потом, он выдохнул, достал пистолет и приставил к голове Андрея, — Ещё раз скажешь, что мне делать — пристрелю. А сейчас, поднял свой зад, и бегом на «Лесную»… Андрюшенька… Надо будет — убью и десятки тысяч… СОТНИ!!!
Андрей только зажмурился и вжал голову в плечи. Увидев это, Ведьмак криво усмехнулся и пошёл к путям, к тоннелю.
— Идёмте, девочки! Время — деньги, которых у нас нету.
Вот тут-то и раздался щелчок у него за спиной. И голос брата.
— Вот видишь, Лёша. А я в тебя стрельнуть не могу.
Ведьмак понял, что Андрей взвёл курок у своего ТТ, остановился и медленно начал поворачиваться.
— Андрюха, не глупи… Вместе выберемся…
— Нет, Лёша, ты ошибаешься… Ты говорил, что я — тряпка. Тоже ошибка… Это ты — тряпка. Ты можешь расстреливать безоружных, беззащитных женщин, стариков, детей… ВСЕХ!!! ДАЖЕ ГРУДНЫХ!!!
Ведьмак уже сделал пол оборота.
— Девочки, не стрелять!!! Андрюха, опусти пушку!!!
— Так что, Лёша это не я… Это ты — тряпка. А я — офицер… И к этому дерьму я ни какого отношения не имею… позволь мне умереть, как офицеру, — Поспелов приставил ТТ к виску, — Прощай, Лёша… Удачи тебе… — И ВЫСТРЕЛИЛ…
— Тьфу, ты, — Ведьмак подошёл к остывающему трупу брата, посмотрел на остекленевшие глаза и плюнул ему на грудь, — Балласт, он и есть — балласт, — затем, он посмотрел на оцепеневших Ведьм, — Ну, что встали, коровы? На «Лесную», БЕГООООМ АРШ!!!
Солнце только выглянуло из-за горизонта и сразу исчезло в жирных, серых тучах. Морозило. Градусов двадцать пять, а то и ниже.
— Отдыхать, пять минут. Можно курить, — скомандовал группе Никотин, а сам открыл электронную планшетку, — Пустырь, в наблюдение… Фашист, подойди.
Дмитрий залез по обломкам гранита на набережную, и дальше, на остатки Кантемировского моста.
— Вот смотри, — он ткнул в планшетку, — Мы здесь. За этой стенкой цеха ЦКБ «Рубин». Дальше, через квартал, «Климов». «Рубин» с «Климовым» имеют соединительный тоннель.
— Вижу, — Фашист затянулся «беломориной».
— Хорошо… А вот из убежища «Климова» идёт маленький тоннель… Лестница. Довольно крутая…
— Это же проход на…
— Это то, что нам нужно, — радостно хлопнул его Никотин по плечу.
— Ш-ш. Здесь Пустырь. Движение на северо-востоке. Квартал, правее Кантемировской.
Никотин зажал тангенту:
— Что там, Дим?
— Ш-ш. Непонятно… Двое дозорных. Одеты в ОЗК. Вооружены АКСУ-107… Похоже на военных, Никотин… Ого-го!!! Ещё есть снайпер… И два ПКТ… Они либо что-то очень серьёзно охраняют, либо ждут нас…
— Понял тебя, Пустырь. Понял… Под пули не лезь. Займи позицию на снайпера и жди приказа.
— Ш-ш. Добро…
— Гараж, Одесса, — снайпер подозвал остальных бойцов группы, — Слушайте внимательно. Мои полномочия вам известны. Сейчас мы идём на закрытый объект. Как нас там встретят — неизвестно. По рации вы слышали доклад Пустыря. И «Рубин» и «Климов» — предприятия оборонные, поэтому нас могут просто расстрелять ещё на подходе. При первом же выстреле всем рассредоточиться. Без команды не стрелять. Самодеятельность не устраивать…
— А давай я их обойду по второму Муринскому и дальше по железке, — предложил Франгос, глядя на карту.
— А давай, — согласился Никотин, — Только там, сто пудов, тоже пулемёт стоит. Потому что в том направлении спальные районы. Как только они по тебе стрелять начнут, мы сразу и выдвинемся. Ты только скажи, когда тебя убьют, — говорил он это с неимоверным сарказмом, — Ещё предложения? Нет предложений. Тогда действуем как я и сказал раньше. Идём вместе. Если что, Пустырь прикроет.
— Ш-ш. Конечно, прикрою, — хохотнул в наушниках Пустынов.
— Пустырь. Не засоряй эфир. Попробуй лучше связь с Рябининым наладить, ты всё-таки наверху сейчас.
— Ш-ш. Сейчас попытаюсь…
— Нечего пытаться. Дай мне связь…
За Борю играли стены. За Китяжа — время. Петацкий медленно замахнулся, и… Кирилл рванул скотч, резко встал и изо всех сил, саданул Борю ладонями по ушам так, что он на какие-то доли секунды окосел. Глаза сначала посмотрели друг на друга, а потом, будто поссорившись, в противоположные стороны.
А Кирилл продолжил. Теперь, расслабляющий удар — в пах. Боря хрюкнул, подпрыгнул на месте и грохнулся на пол, на бок, поджав колени и зажав в кулак ту самую чувствительность…
«Дорабатывай!!!» — Тяжин закрыл прения сторон отключающим ударом и сразу оттащил обмякшего Борю в угол комнаты. Теперь быстрый обыск. Ключи… Сигареты… Зажигалка… документы… И никакого оружия. — «Видать доложили. Опасно идти допрашивать офицера ГРУ с оружием. Он ведь и отобрать может. Так… Теперь надо от сюда выйти!»
Тяжин дважды стукнул кулаком в стальную дверь и прижался к стене. Окошко у двери распахнулось, и в нём появилась сияющая физиономия, которую Кирилл и подцепил за нос указательным и средним пальцами. Подцепил, и что было силы, резко дёрнул на себя. Караульный, со всего маху, со звоном, ударился лбом о стальную дверь, и Китяж, встречным ударом послал его изучать противоположную стену.
Если в окошко не пролезает голова, то рука, всяко пролезет. Сунув руку в окошко, он нащупал засов и отворил дверь. Путь свободен.
«Не торопись Тяжин!» — он снял с плеча караульного старинный, как говно мамонта, АК-47, затащил самого караульного в камеру, уложил рядом с Борей, и запер этих двух красавцев.
Дальше — в коридор. Перед дверью, он дослал патрон в патронник. Хотя сканнер не работал, он чувствовал, что за дверью находятся не меньше десятка бойцов.
«Очередью их, Китяж! Длинной очередью!!!» Тяжин «с ноги» открыл дверь и нажал на спусковой крючок автомата. Но тот лишь щёлкнул, а вот стрелять не захотел. Чего не скажешь о дюжине бойцов, которые, ощетинившись стволами, готовы были по первому слову своего командира, разметать Тяжина в клочья.
Тяжин понял, что проиграл и медленно опустил автомат.
И тут, из-за спин бойцов показался тот, кого Кирилл, ну, ни как не ожидал увидеть. Ни при каких обстоятельствах. Человек, который вышел к нему был мёртв уже лет как двенадцать. Вместо правой ноги у него был странный протез-пружина в виде буквы «J». Он ухмыльнулся и начал хлопать в ладоши:
— Браво, Кирилл Александрович… Справился за шесть с половиной минут… Я ставил на десять… Ну, здравствуй, лейтенант, — он подошёл к Тяжину и протянул ему руку…
— Здравствуй, Гангрена, — выдохнул Китяж и, уронив древний автомат, обнял своего боевого товарища, и начал стучать по его спине так, что тот закашлялся, — Только, я теперь — майор…
И тут, совсем рядом загрохотала автоматная очередь. Короткая, в три или четыре выстрела.
А Мишка, тем временем, приземлился, перехватил автомат у уже мёртвого, но всё ещё стоящего на ногах караульного, и, прикрывшись им как щитом, дал короткую, выстрела в три, четыре, очередь по обалдевшему Стёпе. Сколько было выстрелов, Мишка не понял, но то, что три из них продырявили Стёпу насквозь, было видно, что называется «невооружённым взглядом».
Вася, со штык-ножом в голове и дырявый Стёпа, рухнули друг другу навстречу практически одновременно, и Козыревский, кувырком, влетел в комнату, готовый расстрелять любого и каждого, кто посмеет хотя бы дыхнуть в его сторону.
Но, в комнате никого не было. Зато, похоже, в соседней, народу было много. «Помирать, так с музыкой! Сейчас я вам такую песню спою. Век меня помнить будете!!!» — Мишка решительно шагнул к двери, распахнул её и, уже по привычной схеме, вкатился, как колобок, в следующую комнату. Прямо под ноги десятку бойцов с автоматами, которые тут же направили стволы на него. И Миша понял, что не успеет выпустить даже одну пулю…
— Похоже, Китяж, это за тобой, — ухмыляясь, сказал одноногий, крепкий мужчина, явно старший.
— За мной, — послышался откуда-то со стороны, до боли знакомый голос, — Отставить, Козырь. Здесь все свои…
Мишка выдохнул, выронил автомат и, закрыв глаза, сам рухнул на пол…
— Китяж, моп твою ять!!! — орал Гангрена, — У меня каждый боец на счету, а твой дурень сразу двоих положил!!! И ты двоих вырубил так, что они только дня через два оклемаются… И как ты мне прикажешь воевать? Если каждый будет валить по паре моих людей, то у меня через две недели останусь только я! А как я сам собой командовать буду, оборону держать, наряды раздавать? А? Как по твоему это должно выглядеть??? — он сделал дурацкое выражение лица, — Гангрена! Тебе наряд по кухне!!! — и тут же, другим голосом ответил, — Слушаюсь, Гангрена!!! Так, это должно будет выглядеть
— Ну, — пожал плечами Китяж, — наверное, это говорит о том, что бойцы у тебя — говно. И потом, зачем тебе воевать?
— А что ты мне прикажешь делать??? — изумился Тимур, — Приходится воевать, когда все сферы поделены, а продуктов и воды питьевой, раз-два и обчёлся… Диалектика, майор!
— Иди в метро.
— Да! — саркастично заметил Гангрена, — Так меня туда и пустили! Заходи дорогой Гангрена! Милости просим!!! Да меня на подходе расстреляют, с такими-то стволами, — он кивнул на старенький АК-47, — Они же стреляют через раз.
— Я заметил, — усмехнулся Тяжин, — А на счёт метро… Не волнуйся. Есть у меня там один человечек… И мне кажется что он всё уладит. Накормят вас обуют, обогреют и, самое главное, ПОМОЮТ. Хочешь в метро, Тимур?
Тимур задумался, а потом поднял глаза и тихо сказал:
— А что я должен для этого сделать?
— Вот это уже разговор, старлей, — покровительственно кивнул Тяжин, — Ты должен мне помочь. Мне нужно, как можно скорее попасть на «Лесную». У меня там шкурный интерес, а один очень плохой человек хочет мне помешать.
— Что за «Дуст»? — оживился Гангрена.
— Ведьмак и его подружки, — совершенно спокойно ответил Кирилл, — Слыхал про такого? Я ему жизнь немного поломал, вот он и злится на меня. А у меня на «Лесной» жена, и двое грудных детей…
— Ведьмак, говоришь? — Тимур качнул головой, — Ты знаешь, а я, почему-то не удивлён. Слушай, а давай лучше Вашингтон возьмём штурмом! Или Раменское! По крайней мере это реальнее чем взять Ведьмака в метро!!! Ты знаешь, какой у него бронепоезд??? И сколько в нём девочек???
— Знаю, — загадочно улыбнулся Китяж, — Только он теперь не у него, а у меня. И девочек у него осталось, от силы, десяток.
— Знаешь что, Китяж, — Гангрена вскочил с табуретки и начал прыгать по комнате на своём протезе, — Ты, врываешься ко мне, валишь омоих людей, а потом ещё и просишь помощи!! И вообще, я тебя ненавижу!!! Ведь просил тебя тогда, пристрели!!! Нет, гад… Закирову руку отстрелил… Где тебя стрелять учили??? Руку с головой перепутать…
— Ты не доволен что остался жив? Так, это очень легко исправить, — Кирилл достал из-за пояса огромный серебристый пистолет и навёл прямо в лоб Гангрене.
— Он не стреляет, — мимоходом заметил Тимур.
— Уверен??? — Тяжин сместил ствол чуть вправо и нажал на курок. Оглушительный выстрел бросил инвалида на пол, а в противоположной стене образовалась огромная дырка, — Это он у тебя не стреляет. А у меня — по обстоятельствам. Ну что, поможешь?
— Только этого козла, с которым тебя взяли мне оставь.
— Нет, дружище. С этим, как ты выразился, козлом, я хочу сам разобраться. А за одно и мастер-класс твоим бойцам дам. «Интенсивный допрос противника в боевых условиях».
Гангрена покачал головой.
— Ну ты и зверь, Китяж…
— Учителя хорошие…
— ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЗАКРЫТОЙ ЗОНЕ!!! — раздалось из громкоговорителя, — БРОСТЕ ОРУЖИЕ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ГОЛОВУ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ.
— Стоять, парни, — скомандовал Никотин и поднял кулак вверх, — Пустырь. Снайпера видишь?
— Ш-ш. Как на ладони. Голова на «птичке».
— Отлично. Будь готов. Следующий — пулемётчик. Парни, стойте здесь. Оружие держать в руках. Я пошёл, — он медленно положил ВАЛ на снежный наст, затем поднял руки и, положив их на голову, медленно пошёл в сторону завода «Климова».
— Стой, — сухо крикнул Фашист, — Куда???…
— Е…ть верблюда! — выплюнул Никотин, сделав ударение на последний слог, — Сказал, будьте готовы!
— Во дурак… — прошептал Фашист и взял свой ВАЛ поудобнее.
А Никотин шёл медленно, но верно. До Кантемировской площади оставалось каких-то двадцать метров, когда раздалась пулемётная очередь и крупнокалиберные пули взрыли снежный наст прямо перед Никотином.
— СТОЯТЬ! КТО ТАКОЙ?
— Капитан Никитин, Спецназ ГРУ! Имею документы, подтверждающие полномочия…
— МЫ СНАЧАЛА СТРЕЛЯЕМ, А ПОТОМ ДОКУМЕНТЫ СМОТРИМ! СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ…
— Стою!!! — пожал плечами Никотин.
Он уже начал замерзать, когда из развалин управления завода выскочил небольшого роста, в меру упитанный мужчина, в очках, с маленьким пистолетом-пулемётом в руках. Мужчина был старше Никотина, но выглядел очень молодо. Он вразвалку подошёл к снайперу и небрежно сказал.
— Давай сюда свои документы.
— А за пивком тебе не сбегать? Я буду говорить только со старшим.
— Если ты рассчитываешь на своего снайпера на мосту, то он уже на прицеле у наших бойцов, — усмехнулся пухлый, — Так что не компостируй мне мозги. Давай ксиву.
— В руки не дам, — Никотин, раздосадованный тем, что загнал группу в ловушку, медленно полез за платком.
— Только ооочень медленно, — пухлый поднял пистолет-пулемёт, — А то я, последнее время нервный. Могу и продырявить.
— Продырявишь — будет очень плохо, — сурово ответил снайпер, достал платок, развернул его на ладони и показал пухлому.
— Извини, но у меня насморка нет, — съязвил пухлый.
— Если мы здесь ещё минуту простоим, он будет у меня, — передразнил его Никотин, — Ты глаза разуй и почитай. Читать-то умеешь? Иначе, зачем тебе очки?
— Ты чё дразнишься, — обиделся пухлый, — Дай сюда.
— Я же сказал, в руки не дам. Читай так.
И пухлый прочёл. Посмотрел на Никотина, снял очки, протёр их и снова прочёл. А потом выдавил.
— Извините, товарищ капитан. Я сейчас, — и пулей убежал обратно в управление.
А через две минуты после того как он исчез в окне, заговорил громкоговоритель.
— ПРОХОДИТЕ! АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЖДЁТ ВАС.
Никотин зажал тангенту.
— Пошли, парни. Только Пустыря дождитесь и мой ствол прихватите…
Тяжин давал мастер-класс и Козыревский, отогретый спиртом, одетый в свою одежу и обувь, пошёл посмотреть на это зрелище.
В комнатке, где Боря пытался допрашивать Тяжина, теперь царствовал сам Тяжин. За его работой наблюдали ещё пять человек, включая и Борю, которого постоянно тошнило от увиденного. И в тот момент, когда рвотные массы исторгались из Бориного желудка, Кирилл загадочно улыбался и приговаривал:
— Вот видишь, Пятачок… А ты меня допрашивать хотел… Я сам, кого хочешь допрошу. Надо будет и лом, с паяльной лампой возьму.
А на стуле сидел Павлов. Абсолютно голый. А под стулом была свежая лужа крови. Он был в сознании. Точнее, не просто в сознании, а он осознавал что делает.
Так вот, Миша, зашёл в комнату, когда Павлов сидел на стуле и плакал, а в правой руке, бордовой от запёкшейся крови, он держал два шарика, размером с грецкий орех или чуть поменьше.
— … ты будешь умным мальчиком и съешь их. Правда? — Кирилл сидел на стуле напротив него и говорил спокойно, уверенно и даже немного ласково.
Виталик жалобно затряс головой.
— Правильно. Ты же у нас боец умный, опытный и понимаешь, что другого завтрака тебе не дадут. Кушай на здоровье.
Виталик снова затряс головой и начал есть шарики которые были у него в руке. Он плакал и ел. Ел и плакал. А когда доел, потерял сознание.
— Вот так вот, господа, — хлопнул ладонями по коленям Китяж, — И замете, никакого насилия. Всё сугубо добровольно. Он сам вскрыл себе мошонку, сам отрезал себе яички и сам их съел. Вколите ему противошоковое и остановите кровь. Мне он больше не нужен, а вот вам… Вам ведь без женщин здесь тяжко, наверное… Вот он вам и пригодится…
Смотревшие это представление люди Гангрены стояли, молча раскрыв рты. И только Боря удивлённо и испуганно выдавил:
— Но КАК???
— Просто, Боренька, я знаю то, что тебе знать не положено. И самое главное, — Тяжин вдруг поменялся. Он стал, будто стальным, — МОЁ СЛОВО — ЗАКОН… Пошли отсюда, Миша. Здесь нам больше делать нечего…
Козыревский шарахнулся от него как от чумного, но потом взял себя в руки и пошёл за Тяжиным. В ушах у него постоянно звенела фраза: «Моё слово — ЗАКОН!»…
— Здравствуйте, господа офицеры, — представился немолодой, лет пятидесяти пяти, невысокого роста мужчина. Его мягкий, с хрипотцой баритон, успокаивал и настраивал на неспешную беседу. Одет он был так, будто не было ни удара, ни разрушений, а завод работал на полную катушку. Так будто он принимал разведчиков в своём кабинете. Да, собственно так и было. На нём была белоснежная сорочка, блестящие чёрные ботинки и черный строгий костюм. А на груди золотом сверкала звезда «Героя Советского Союза».
— Меня зовут Александр Иванович. Я — ваш коллега, в прошлом. Сейчас. Директор этого, с позволения сказать, предприятия. Удивительные у вас документы. Я слышал о таких, но вот вижу впервые. Итак, чем я могу вам помочь?
— Капитан Никитин, — представился Никотин, — Александр Иванович, у нас к вам деликатная просьба. Нам нужно попасть в метро.
— Нужно — попадёте, — улыбнувшись в усы ответил директор завода, — А я тут при чём?
— По нашим данным, у вас имеется доступ к тоннелям метрополитена. По вентиляционным шахтам можно попасть на «Лесную».
— На «Лесную»? — переспросил Александр Иванович, — Вряд ли. Наше убежище и метрополитен абсолютно автономные объекты гражданской обороны и…
— По моему, вы лукавите, Александр Иванович. Я могу показать вам карты и инженерные схемы. Хотя, — Никотин пожал плечами, — Если вы не хотите нам помочь.
— Ну, почему же, — удивился директор, — С такими документами, как у вас, да не помочь… Трибуналом пахнет. Хорошо, — ни один мускул не дрогнул на лице старого разведчика, — Я пожалуй помогу вам. Только, сделайте одолжение, введите меня в курс дела. Может я вам что либо посоветую. Вы ведь знаете правило: «Каждый имеет право высказаться».
— Договорились, — кивнул Никотин, — В том деле, которое мы сейчас делаем, нет никакой государственной тайны. Это, скорее личное дело нашего командира, который попал в очень неприятную историю.
— А имя у вашего командира есть?
— Конечно, — улыбнулся Никотин, — Его зовут Тяжин…
— КАК??? Александр Иванович только немного удивился, хотя было видно, что он взволнован не на шутку.
— Тяжин Кирилл. Знакомы с ним?
— А отчество у него???
— Александрович… — не понимая, что в его отчестве может быть загадочного, пожал плечами Никотин.
— Сашкин сын! Кирюха!!! — Александр Иванович нервно заходил по кабинету, — Вот МЛЯ!!!
— Да вы можете объяснить, что происходит? — снайпер окончательно запутался, — Я ни хрена не понимаю…
— Саша Тяжин. Его отец. Мой сослуживец… Конечно, я вам помогу. А теперь расскажите мне, что у него стряслось.
— И что это за транспортное средство? — Кирилл изумлённо глядел на платформу, которая была прикреплена к стенам коллектора в самой широкой точке. Там где, как выяснилось, проходили две магнитные рельсы.
— Это, дружище, самый быстрый вид транспорта в бывшем Санкт-Петербурге, — Гангрена хлопнул его по плечу и, зажав тангенту рации, скомандовал, — Опускайте!
От магнитных подушек, которые стояли на рельсах, к платформе тянулись стальные тросы, которые начали вытравливать слабину. Вскоре платформа опустилась, прямо к бетонному пандусу, на котором стояли Китяж, Козыревский и Гангрена.
— Магнитная платформа, — многозначительно поднял палец вверх Тимур, — А ты думаешь, что службы коллектора здесь вплавь передвигались? А вдруг поломка? Быстрее этой штуки только вертолёт. Так что, будем в Районе «Выборгской» через десять минут. Ближе забросить извини, не могу. И наш уговор, я надеюсь, в силе.
— В силе, — Кивнул Китяж, — Ровно в шестнадцать, ноль-ноль, у входа, где твои бойцы меня взяли. Ты и твои бойцы переходят в метрополитен.
— И я надеюсь, нас там не порубят в мелкий винегрет?
— Ты же меня знаешь, дружище. Моё слово — закон. Спасибо, Тим, — он протянул Гангрене руку, — Выручил ты меня.
— Пока, нет, — усмехнулся Гангрена, — А вот когда мы Ведьмака возьмём, тогда выручу.
— Что значит МЫ??? — улыбнулся Тяжин, — Ты же не думаешь со мной пойти?
— Нет, не думаю, — покачал головой старый разведчик, — Я просто уверен в этом. Я, и ещё девять бойцов.
— Но…
— Платформа рассчитана на двенадцать человек, а ты знаешь что «Порожний рейс убыток стране». Не могу я тебя с Козырем отпускать. Он, конечно, боец ничего, но вдвоём вам с Ведьмаком не сладить. У него девчонки серьёзные.
— Ничего, — Козыревский смотрелся «бодряком», — мы с Китяжем тоже не пальцем деланные.
— Ты меня извини, Миша, — Гангрена продолжал смотреть на Тяжина, — Я закон знаю, но сейчас я тебе скажу банальную фразу. Жопе слова не давали. Сказано, не отпущу я вас одних, значит — не отпущу. И точка. Финиш. Баста!
— В таком случае, можешь взять все вещи Павлова. Трофей справедливый, да и компенсацию тебе надо дать, за двух твоих пацанов, — Кирилл искоса посмотрел на Тимура.
— Вот это — другой разговор, — настроение у Тимура явно поменялось. Он снова сказал в рацию, — Всё парни, грузимся! Отправление через две минуты! Следующая станция «Выборгская»! Осторожно, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!!!
— Так что, друзья, фактически, когда мне давали «Звезду Героя» Советского Союза, самого Советского Союза уже не было как 21 день, — Александр Иванович шёл по огромным залам убежища завода имени В.Я. Климова, — Ну, построили нас в Колонном Зале дома союзов, Кирилла отец тогда «Красной Звезды» получил… Ну и вызывают «Ватагин!» Я, значит, встаю, подхожу… Борис Николаевич, мне её вешает, а я, по идее, должен сказать «Служу Советскому Союзу!». А Союза то уже нет… Ну я ему просто сказал «Спасибо», пожал руку и пошёл на своё место.
— Александр Иванович, — усмехнулся Никотин, — А, по большому счёту, за что вам звезду дали.
— Военная тайна, — подмигнул ему Ватагин, — Но, вам — скажу. За испытание систем жизнеобеспечения на сверхглубинах… Мы тогда на пятистах метрах работали…
— Это же пятьдесят атмосфер… — округлил глаза Франгос.
— Водолаз? — посмотрел на него Александр Иванович.
— Одессит. На море вырос и с аквалангом дружу.
— Верно, пятьдесят атмосфер.
— Так вы, наверное декомпрессию дней десять проходили…
— Почти тридцать, — поправил его Ватагин.
— Да за это надо три звезды давать! — возмутился Франгос.
— Вот нам три и дали… — Две Звезды Героя и одну «Красную Звезду».
— По истине, удивительная история, — покачал головой Никотин.
— Ничего удивительного. Обычная история. Ну, вот мы и пришли, — Ватагин подошёл к неприметной железной двери, — За дверью — тамбур. Там я вам выписал кое какие резервы. Они вас ждут, — он открыл дверь. За ней, в тамбуре, стояло пять человек. Два из них волокли ПКТ, а остальные трое, были укомплектованы «по полной». Новенькие АКС-107, по шесть магазинов к ним на разгрузке, там же световые гранаты, верёвки, карабины и прочая дребедень. Никотин оценил бойцов, потом глянул на Ватагина и улыбнувшись, сказал:
— Спасибо, Александр Иванович, но муж лучше, сами…
— Ни каких сами, — перебил его Ватагин, — Это я тебе как старший по званию говорю. Ведьмака я давно знаю, всё-таки предприятие у меня режимное и его ведомство меня курировало. Так что, люди лишними не будут. Тем более, там жизнь внучек Тяжинских, на карте. А он мне, между прочим жизнеобеспечение поддерживал… Так что, я долги возвращаю.
— Ещё раз, спасибо вам, Александр Иванович, — он пожал Ватагину руку и шагнул в тамбур, — Всё-таки, как мир тесен…
Такого быстрого средства передвижения в огромной городской кишке Китяж себе и представить не мог. Скорость эта платформа развивала очень приличную — около семидесяти километров в час. Казалось бы, скорость как скорость. Вот только платформа была полностью открытая.
— Ну как тебе?!!! — стараясь перекричать ветер, спросил Гангрена.
— Жуть!!! А ничего другого придумать не могли???!!!
— Сначала хотели маленький катер на воздушной подушке сюда впихнуть, но потом, когда поняли, какие тучи дерьма он будет поднимать, решили сделать вот такое транспортное средство… Где ты ещё на таком покатаешься???
— Говорят, в Москве, городской коллектор ещё глубже, — перевёл тему Китяж. О тучах дерьма в воздухе ему говорить не хотелось. И так уже этим дерьмом провонял весь.
Гангрена тему московского коллектора не поддержал. Он поднял руку, показывая на какую-то, яркую лампочку вдалеке и платформа начала замедлять ход.
— Подъезжаем. Здесь есть лаз на «Выборгскую». Через технический тоннель. Выйдем в основной тоннель метров за триста до станции. С твоей ксивой пройдем без проблем. А там до «Лесной», рукой подать. Максимум, двадцать минут ходу!
— То что доктор прописал, — улыбнулся Китяж, платформа остановилась и начала опускаться.
— Всё, братцы. Сейчас мы выйдем, почти на свежий воздух, так что, в обморок не падать!
Гангрена открыл дверь, и они оказались в маленькой проходной комнатке. Здесь, по-прежнему смердело. А вот когда он открыл следующую дверь, за которой была бетонная лестница, наконец, пахнуло свежим воздухом. Китяж с Мишкой переглянулись и с удовольствием вдохнули полной грудью.
— Не стоять, злыдни! — скомандовал Гангрена, — Нам ещё топать и топать. Сейчас по лестнице. Метров двадцать. Вперёд и с песней!
По лестнице поднялись не спеша и очутились в техническом тоннеле. Кирилл взялся за планшетку, но Тимур его остановил.
— Не надо. Я здесь каждую щель знаю. Давай, направо метров пятьдесят. Там ещё одна лестница. Во «внутренний» тоннель. Дай-ка я первый пойду.
Гангрена подвинул Тяжина в сторонку и вскоре исчез где-то в стене.
Кирилл поспешил за ним и вскоре увидел серый сводчатый тоннельчик с лестницей, из которого раздался голос.
— Ну, долго вас ждать???
— Идём, Дерсуу Зала… — хохотнул Тяжин и махнул рукой остальным бойцам. Поднялись быстро и увидели Тимура, который пытается открыть плечом железную дверцу. Дверца чуть приоткрывалась, но дальше распахиваться не хотела.
— Странно, — качал головой Гангрена, — Такое впечатление, что её кто-то стой стороны держит. Или мешок с чем-то мягким под дверь положили…
Кирилл подошёл и попробовал открыть. Действительно, дверь упиралась во что-то мягкое. А отходя от двери, он почувствовал, что встал во что-то липкое.
— Ну-ка, на пол посвети! — скомандовал он Мише, который с мощным фонарём шел позади него. Миша выполнил приказ, и луч фонаря задрожал.
На полу была огромная лужа крови. И капала она как раз из-за двери…
— Есть ещё выход в тоннель? — Кирилл тревожно посмотрел на Гангрену и тот кивнул.
— Есть. Метров через сто пятьдесят на север. Там выход во «внешний»… но там поезда стоят…
— Насрать! Бегом туда!!! Похоже, что мы очень сильно опаздываем…
Рябинин не находил себе места до половины седьмого утра. Пока не прибежал адъютант зама по связи и радостно не крикнул:
— Есть связь с «Лесной», товарищ генерал!!!
Генерал подпрыгнул на стуле, и хотел было уже выписать адъютанту пару нарядов, но новость, которую он принёс, была хороша, так что он только погрозил ему пальцем, схватил и телефонную трубку.
— Аллё! «Лесная»!.. «Лесная»!.. Слышите меня?… Аллё!!!
— «Лесная» Титаренко.
— Титаренко? Здравствуй… Генерал Рябинин говорит.
— Здравия желаю, товарищ генерал.
— Китяж у тебя не появлялся?
— Нет, товарищ генерал. Не было Китяжа.
— А кто другой?
— Вы имеете ввиду Поспелова?
— C чего ты взял? — голос генерала дрогнул, но он быстро совладал со своим волнением.
— С того, что он будет с минуты на минуту. Да вы не переживайте, товарищ генерал. У меня к встрече всё готово. И встретим, и упакуем по полной программе. Можете не сомневаться… — связь снова оборвалась.
— Аллё!!! «Лесная»!!! Титаренко!!! Тьфу ты… Быстро мне связь!!! — крикнул он стоявшему в дверях адъютанту и тот, развернувшись на каблуках, помчался выполнять приказ…
— Здравия желаю, Алексей Александрович, — капитан Виктор Титаренко по воинский поприветствовал Ведьмака, — А я, почему-то знал, что вы осветите меня своим присутствием. Как добрались?
— Более или менее, — Поспелов медленно окинул взглядом «Лесную». Последний раз он здесь был ещё до удара, после терактов в «Домомдедово». Он тогда был с инспекцией на всех станциях, — Подарок мне приготовил?
— Так точно, товарищ генерал, — улыбнулся Титаренко, — Она ещё не в курсе. Сидит в своей палатке, детишек кормит.
— Нет времени, — отрезал Ведьмак, — Докормит здесь. Веди её сюда.
— Предлагаю лучше пройти в контрольный зал, — капитан учтиво указал рукой на дверь.
Поспелов кивнул, махнул рукой Барбаре и пошёл за капитаном.
Поднимаясь по узкой лестнице в контрольный зал, Ведьмак недоверчиво спросил:
— Кто в там есть?
— В контрольном никого, товарищ генерал, — заверил Титаренко, — Я же понимаю, дело довольно таки деликатное. Так что я всех отправил… Выходной им сделал.
— А кто же тебе помогает? — удивился Ведьмак.
— А что мне помогать? — усмехнулся в ответ Титаренко, — Что здесь может случиться? Любое тяжкое преступление карается высылкой наверх, так что здесь тишь да гладь. А сверху здесь придти не возможно.
— Возможно, капитан. Есть у тебя здесь переход на один объект военный. Оттуда придти можно. Знаешь о таком? — Поспелов зашёл в зал.
— Никак, нет, — пожал плечами Титаренко и попытался войти следом, но Барбара отодвинула его автоматом в сторону и зашла сама, а уж потом смог зайти капитан.
В зале стоял пульт дежурного, с кнопками и переключателями, два компьютера, десяток мониторов, которые должны были показывать изображение с камер наблюдения, а на стене, двумя рядами лампочек, был обозначен участок тоннелей, от «Площади Ленина» до «Политехнической». А ещё, здесь стоял непонятный гул.
Барбара прошлась по залу, осматривая все углы, в которых можно было спрятаться. Убедившись, что никого нет, она кивнула Поспелову.
— Чисто, Ведьмак.
— Отлично, Барбара… Отлично. Что так гудит, капитан?
— Так, под нами энергоузел. Сами знаете, товарищ генерал, какие трансформаторы стоят, будь они не ладны.
— Ну и пёс с ними…Что ж, Титаренко. Давай обсудим твою награду?
— Награда простая, товарищ генерал. Я так понимаю, сейчас вы планируете закрыть очень щекотливый вопрос. А закрыв его, вы уйдёте из региона…
— С чего ты взял? — усмехнулся Ведьмак.
— Уверен, — Титаренко полез во внутренний карман кителя. Барбара подняла пистолет-пулемёт, но капитан весело подмигнул ей, — Спокойно, девочка. Это всего лишь лист бумаги, — он повертел в пальцах сложенный вчетверо лист, формата А4 и протянул его Поспелову.
Поспелов развернул и криво усмехнулся. Это был ордер на его арест.
— Откуда?
— Сорока на хвосте принесла, товарищ генерал. Вы бы не спрашивали откуда, а спросили, что я собираюсь с этим делать? — Титаренко наглел на глазах.
— И что же ты собираешься с этим делать, — Поспелову нравились такие наглецы и он, улыбнувшись, указал капитану на стул, и присел сам.
— Спасибо, — Титаренко сел напротив и достал сигарету, — Я собираюсь… — он показательно затянулся, выпустил колечком дым, и снова подмигнул Барбаре, — Я собираюсь подарить эту бумажку вам.
— Ну, это логично, — самодовольно ответил Ведьмак, — Было бы убийственно глупо пытаться меня арестовать. И что дальше?
— А дальше, я хочу помочь вам закрыть вопрос с Тяжиным и его семейством, — Титаренко достал штык-нож и воткнул его в деревянный стол.
— Пожалуй, похвальное решение, — покровительственно кивнул Ведьмак, — и за это, я подарю тебе сааме драгоценное, что есть в этом мире… ЖИЗНЬ…
— Жизнь мне подарила мама, — усмехнулся капитан, — Дальше, я помогу вам уйти… И уйду с вами…
— А на кой ты мне нужен.
— Честно говоря, вы мне тоже, как собаке пятая нога, — от этих слов опешила даже Барбара, — Просто таким коллективом, как ваш, легче пройти через спальные районы, а потом и через кордон надо будет проскочить… А девчонок, как я погляжу, у вас не густо. Так что вам боец опытный не помешает.
Поспелов задумался. Что-то в этом капитане было. Что-то не хорошее… И Ведьмак всегда доверял своей интуиции. Но сегодня было не до шестого чувства. Только логика и холодный расчёт…
— Решайте, товарищ генерал, — поторопил его Титаренко, — Тяжин будет здесь с минуты на минуту.
— С чего ты взял, — Поспелова ещё терзали смутные сомнения.
— Я его знаю. Пересекались пару раз. И видел его в бою… Это же он со своей группой в десятом году закрывал вопросы на ЛАЭС.
— Да. Китяж — мужчина серьёзный, — согласился Ведьмак, — Эх, такого бы в союзники.
— Некогда, товарищ генерал. Давайте вопрос закрывать… — и тут Титаренко перебил телефонный звонок.
— НЕ ТРОГАТЬ! — скомандовал Поспелов, — Быстро за его женой… И детей не забудь. По телефону я сам поговорю…
— Они тёплые ещё… — обречённо выдохнул один из бойцов Гангрены, — минут двадцать назад… не больше…
— Ищите живых, — голос у Китяжа был холоден, как лёд на южном полюсе, — Должны быть живые… Не могли они всех… Сука…
— Китяж! Здесь мужик, какой-то! Похоже, сам застрелился. Похоже, не местный. Одет по военному…
Тяжин поспешил к странному телу, и беглого взгляда ему хватило чтобы опознать труп.
— Это — Поспелов старший. Бывший командующий ЛенВО. Капитан погибает со своим кораблём, — он вытащил ТТ из пальцев, которые уже начали коченеть, — Достойная смерть для генерала.
— Есть живые!!! — раздалось с другого конца платформы, и следом раздался детский плач. — Есть ещё!!! Врача надо, срочно.
— Гангрена! — позвал Китяж Тимура, — Есть у тебя технари, электрики, связисты?
— Ну, найду… А что надо?
— Связь нужна с центром. Обеспечь, дружище. Очень срочно. Дуй в командный зал, и возьми с собой кого надо… — он повернулся на платформу, — Живых нести к гермо-гейту!!! Двое в тоннель! Там тоже могут быть живые!!! Медикаменты найдёте в командном зале!! Быстрей, парни, быстрее!!! Может кого спасти удастся…
Сказал и сам пошёл по платформе, искать живых… От такого количества крови и мёртвых мирных жителей, даже такого бывалого бойца как Кирилл начало мутить.
— Сука… Вот Тварь!!! Спокойно, Кир… Он пытается вывести тебя из равновесия… Спокойно…
— Кирилл! — позвал его Гангрена, — Тебе бы в контрольный зал подняться надо… Тут ещё сюрпризы…
Тяжин пулей влетел по лестнице и оказался в контрольном зале.
— Сколько ещё? — едва заметив трупы выдохнул он.
— Двенадцать… Все выстрелом в затылок… Аппаратура разбита… Остался только этот телефон, — Тимур указал на синий аппарат, который стоял на спине у одного из убитых, — Такое впечатление, что специально поставил… Может бомба?
— Нет, — возразил Тяжин, — он меня вызывает… Что ж… Поиграем в эти игры, — он подошёл к аппарату, снял трубку и подождал пока трубку возьмёт дежурный по «Северному» коммутатору, — Аллё! Дежурный?… Майор Тяжин говорит. Военная разведка… А тебе и не положено знать… Да, хрен его знает, какая у вас сегодня «дорожка». Тут ЧП на «Выборгской»! Дай мне связь с «Лесной»… Чьим именем??? Президента Российской Федерации и Министра Обороны… Именем Господа Бога!!! Выполнять!!!
Похоже, уговоры Тяжина подействовали в трубке раздались гудки… Один… Второй… Третий…
На седьмом гудке трубку сняли и в ней послышался приятный баритон:
— Ну, здравствуй, Кирилл Александрович…
Как только у Никотина за спиной захлопнулась дверь, он оглядел свои приданные силы.
Двое высоких парней были расчётом ПКТ. Ещё двое, поменьше, обычные ребята, довольно крепкие. А пятым был тот самый пухленький, с бородой, в очках, который остановил его на подходе к заводу.
— Ну, братцы. Давайте знакомиться. Меня зовут капитан Никитин. Бойцы моей группы называют меня Никотин.
— Почему? — спросил пухлый.
— Потому что Никотин убивает, — хохотнул Фашист.
— Совершенно верно, — кивнул снайпер и посмотрел на свою группу, — Это — Фашист, Одесса… Дальше — Гараж и Пустырь. А теперь, как называть вас? Начнём с тебя, дружище, — он показал на любопытного толстяка.
— Я — Александр Кмито! — гордо сказал толстяк.
— Аааа… ЧилАвек — Кмито! — гнусавым голосом подколол его один из пулемётчиков и все приданные захохотали.
— Кмито, это позывной? — переспросил Никотин.
— Это — фамилия. Древний род польских шляхтичей. Кмито.
— Аааа… ЧилАвек — Кмито! — снова повторил гнусавым голосом пулемётчик и приданные снова захохотали.
— Ладно, — сдерживая улыбку кивнул Никотин, — Значит будет у тебя позывной, Кмито.
— Аааа… ЧилАвек — Кмито!!! — в третий раз повторил пулемётчик.
— Человек — Кмито, — согласился Никотин, и улыбки уже не смог сдержать, — Теперь ты, — он ткнул пальцем в пклемётчика.
— Андрей Ковтунов, — совершенно нормальным голосом ответил тот, кто ещё секунду назад гнусавил и издевался над пухлым.
— Дальше, Андрей Москалёв, — крепкий парень перехватил автомат поудобнее.
— Служил?
— Так точно, товарищ капитан.
— Это — хорошо. Будешь у этих Гавриков старшим.
— Есть.
— Дальше.
Дальше были Василий и Михаил. Миша был вторым номером у пулемётчика.
— Да уж… — выдохнул Никотин, — Многовато у нас Андреев. Значит так… Ты — он ткнул пальцем в Ковтунова — Пулемётчик. Миша — Приспешник. Москалёв — Крепыш. Вася — ты просто Вася. Ну и Кмито.
— Аааа… ЧилАвек — Кмито! — повторил Пулемётчик.
— Человек — Кмито, — кивнул хохоча Никотин, — Всё парни. Познакомились. Теперь, ставлю задачу. Там, куда мы идём, всё очень серьёзно. Возможны открытые боестолкновения. На станции очень много гражданских. Подстрелить кого то из них мы не имеем права. Плюс ко всему, там может быть наш товарищ, которого мы и идём выручать…
— А если его там нет? — спросил Кмито.
— Справедливый вопрос. Тогда, мы занимаем круговую оборону и его ждём.
— А если мы его не дождёмся? — не унимался Кмито.
— Мы его обязательно дождёмся или наладим связь с центром.
— А если мы не наладим…
— Аааа… ЧилАвек — Кмито! — вставил Ковтунов.
— Да, — согласился Никотин, — пожалуй, хватит вопросов. Просто, чётко выполняйте команды и тогда у нас всё получится. Всё, парни. Времени у нас нет… Вообще нет.
Я — головной. Фашист — замыкающий. Бегооом АРШ!!! — и снайпер, через три ступени побежал по маршевой лестнице…
Метро проходило на сорок метров глубже убежища «Климова» и пробежавшись по бетонной лестнице, парни реально вспотели. У выхода в тоннель, все собрались и отдышались.
— Всё братцы. Игры кончились, — подытожил Никотин и заглянул в электронную планшетку, — Сейчас мы нырнём в технический тоннель. Из него должен быть выход на энергоузел станции, — бойцы окружили Никотина, и он присел на корточки, чтобы всем было видно карту, — Крепыш, Вася. Ваша задача пробиться и держать «Внешний» из центра. Пулемёт там не поставить. Тоннель занят поездами, но пойти всё равно, могут. Будьте на чеку. Человек — Кмито. Ты держишь «Внутренний» с окраин. Пулемётчик с Приспешником — «Внутренний» в центр. Возможно, самый тяжёлый участок Если пойдут, то процентов девяносто, что оттуда. «Внешний» с окраины будет держать Гараж. Ну, а остальные, Бог даст, поработают внутри. Вы с Пустырём остаётесь здесь и выходите через основной «Внутренний» по радиосигналу. Пустырь, как рация?
— Порядок, — Пустынов посмотрел на рацию, — часа на два ещё…
— Добро. Всем всё ясно?
Кмито попытался что-то сказать, но Пустынов его перебил.
— Кому не ясно, тому я объясню.
— Спасибо, Дим. Фашист, Гараж, за мной. Одесса замыкающий. Вперёд, опричники…
— Ну, здравствуй, Кирилл Александрович, — ухмыльнулся Поспелов в трубку. В это время скрипнула дверь, и в комнату зашла миниатюрная, даже не женщина. Девочка. Одна. Поспелов прикрыл ладонью трубку и зло прошипел, — Я же сказал, с детьми… — он снова улыбнулся в телефон, — Как жив — здоров?
— Твоими молитвами, Алексей Александрович, — Китяж старался быть спокоен, хотя лёгкая дрожь в голосе, выдавала его волнение, — Я же обещал, что я тебя найду.
— Ну, — усмехнулся Ведьмак, — Ты же понимаешь, какой у меня козырь на руках. Я так понимаю, ты сейчас на «Выборгской»?
— Верно понимаешь. Я сейчас смотрю на твоего братца.
— Врёшь, дружище, — Ведьмак намеренно не произносил ни имени Тяжина, ни его позывного, — Братец мой в вестибюле лежит. А ты звонишь из контрольного. Не хорошо обманывать старшего по званию, — он протянул трубку Жене, — Пожалуйста, назовите себя.
— Тяжина Евгения Сергеевна, — не понимая, что происходит, сказала Женечка.
— В трубку, пожалуйста.
— Тяжина Евгения Сергеевна, — повторила Женя в телефон.
— Женечка, это Кирилл, — как можно спокойнее произнёс Тяжин, — Ничего не бойся. Я уже рядом…
— КИРИЛЛЛ???!!! — Женя вскочила со стула но её тут же, своим пистолетом остановил Поспелов. И Женя, испугавшись, завизжала.
— СИДЕТЬ!!! — заорал Ведьмак, — СИДЕТЬ, ТВАРЬ!!! НЕ ДЁРГАТЬСЯ!!! ПРИСТРЕЛЮ, НА ХРЕН!!! — и бросил трубку.
— Успокойтесь, пожалуйста, Евгения, — Титаренко взял её за плечи, — Всё будет хорошо. Вы не переживайте…
— Девочки… — Женя плакала навзрыд, — мне надо к девочкам…
— Не надо вам к девочкам, — прошептал Титаренко, — Верьте мне… — и в третий раз подмигнул, только в этот раз, куда-то Барбаре под ноги.
И Женя начала успокаиваться. И тут снова зазвонил телефон.
— Поспелов… — взял трубку Ведьмак.
— Слушай меня, особист недоделанный… Крыса штабная… Я бы, может тебя живым и отпустил… Но если, с моей семьёй… Если рядом с ними хоть сквознячок прошелестит… Я тебя, гнида… Ломтями стругать буду… На живую… А потом противошоковое вколю… И продолжу… Ты народу положил столько, что тебе гореть на большой сковородке…
— Всё сказал? — усмехнулся Ведьмак, — А теперь слушай меня, сапог. Ты будешь на «Лесной» через пятнадцать минут… А потом, я убью твою мааааленькую доченьку. Какую лучше убить? Вареньку или Поленьку??? А ещё через пять минут, я убью вторую… Если ты и тогда не придёшь, то что же ты за муж, такой? Значит и жена тебе ни к чему…
— КИРИЛЛ!!!! — Женя снова вскочила со стула и снова в её голову упёрся ТТ.
— Ты всё понял? — спросил Ведьмак, но в трубке уже были короткие гудки, — И капитан. Никогда не стойте у меня за спиной, — рявкнул он на Титаренко, но было поздно. Щелчок «Макарова» уже раздался у его уха. А в следующую секунду Барбара вскинула руки вверх и, как подкошенная рухнула на пол и… провалилась сквозь землю…
Пройдя метров пятьдесят по тоннелю, Никотин и компания, нырнули в проулок и спустившись по бетонной лестнице «ходом» двинули к «Лесной». Шли довольно бодро и последние триста метров преодолели меньше чем за минуту.
Капитан остановился у железной лестницы и выдохнул.
— Кажется, дошли.
— Точно, здесь, — Одесса замыкавший колонну, выглядел свежее всех, — У нас на «Невского» такая же. Я по ней не раз ползал.
— Добро. Я в голове, Фашист рядом. Пустырь, прикрой нас снизу.
Димка только кивнул. Он был уже в возрасте, и подобные пробежки давались ему с большим трудом.
Забравшись по железной лестнице они попали на энергоузел. Пока всё шло ровно… На энергоузле было двое рабочих, которые, едва завидели людей с оружием, упали на пол и прикрыли головы руками.
— Ну-ка, подъём братцы, — тихо скомандовал Никотин, — Рассказывайте, что у вас тут происходит.
— Простите, — поинтересовался один из рабочих, — А вы кто?
— Армейский спецназ, — всё также шёпотом ответил Никотин, — Пожалуйста, тише. Вы должны продолжать работу, во что бы то ни стало. Пусть хоть станция сгорит, к едрене фене. Вы должны обеспечивать подачу энергии. Вы никого не ждёте?
— В смысле? — не понял энергетик.
— Ну… проверки там всякие. Может, начальство высокое.
— Так, он уже здесь. Начальство это, — усмехнулся второй энергетик, — минут уж десять как здесь. А что?
— Не начальство это вовсе, — заговорчески прошептал Никотин, — Это — террористы и диверсанты. Главный у них, невысокий такой. А остальные — сплошь бабы. Их заслали, чтобы воду отравить, электричество резать и фильтры воздушные ломать. А ещё они убийцы профессиональные. Вот нас сюда и прислали… Они то думали что нет связи с большой землёй…
— А она есть? — изумился первый энергетик.
— Есть… — Никотин прижал палец к губам, — но это, пока, военная тайна. И пока всех диверсантов не переловим — это должно тайной оставаться. Ясно?
— Так точно, — шепнули энергетики и вытянулись «Смирно».
— Отлично. Как нам быстрее всего пробраться в командный зал? Да так, чтобы не через вестибюль…
— Есть ход… — энергетик многозначительно поднял палец вверх в потолке был стальной квадратный люк. Маленький, но человек пролезет без проблем, — Правда, лестницы нет, но можно с трансформатора залезть, если его обесточить… И будте осторожны. Он открывается вниз. К нам.
— Как это скажется на работе станции?
— Никак, — пожал плечами электрик, — это — вспомогательный трансформатор. Он питает технический тоннель и все переходы к нему. Но, на всякий случай, отключить его надо…
— Добро, — кивнул Никотин и электрик моментально обесточил большую гудящую коробку, простым поворотом рубильника. На энергоузле стало заметно тише и сверху раздался женский крик.
— Кирилл!
— Сидеть!.. Сидеть, тварь! Не дергаться!..
Никотин поднял кулак вверх и все тут же затихли, как мыши, разбудившие кота. Дальше снайпер изъяснялся только жестами.
Он ткнул пальцем во Франгоса и указал на трансформатор, затем изобразил руками будто он раскрывает люк, но пальцами показал что совсем немного, а в довершении ткнул пальцами себя в глаза.
Одесса понял всё, кивнул, бесшумно влез на трансформатор и, едва приоткрыв люк, посмотрел, что происходит в зале.
— Пристрелю на хрен!!! — неслось из зала.
Витя спрыгнул, и включил трансформатор.
— Ну?
— Поспелов там. И ведьма одна. Стоит прямо у люка. Можно её дёрнуть… Похоже, у них заложница… И это… Капитан, который там с ним…
— Что? — Никотин явно нервничал.
— Похоже, он меня впалил. И он, похоже, готов нам подсуропить…
— А если… — влез в разговор Фашист
— Без если… — обрезал Никотин, — Второго шанса у нас не будет. Стропу.
Фашист снял с вещмешка длинный шнур.
— Витя, — делай петлю. Только не впались ещё раз. Тянем, как только ты распахнёшь люк. И попробуй её поймать, а то переломается вся… Они мне живыми и здоровыми нужны… Поймаешь, и сразу наверх. Всё парни. Работаем по Витиной команде.
Франгос вырубил трансформатор так, будто всю жизнь проработал электриком, вскочил на него и, придерживая головой люк, на ощупь, накинул на ноги Ведьме петлю.
— Кирилл! — снова раздалось из-за люка, а Одессит, пальцами начал обратный отсчёт.
Пять… Четыре… Три… «Два…» — про себя считал каждый, кто держал верёвку, — «Один…»
И Витя, сжав кулак, резко отошёл в сторону и подставил руки, а парни изо всех сил дёрнули верёвку.
Ведьма звонко стукнулась лбом о пол и, потеряв сознание, рухнула Вите на руки.
— Пустырь здесь, остальные наверх! — крикнул Никотин и запрыгнул на трансформатор. Витя положил Ведьму и прыгнул вслед за ним…
Китяж бежал. Бежал, а в голове постоянно прокручивал план действий.
«По тоннелю нельзя. Там будут ждать… И, по любому, заметят меня раньше. Надо уходить в технический… Там можно сориентироваться… Хотя и там могут ждать… Ерунда… Там места много… Есть где разгуляться… Мы ещё посмотрим, сука, кто кого… Только бы с девочками было всё в порядке… ВРЕМЯ… Семь минут… Ещё восемь…» — он свернул в проулочек и метеором спустился в технический тоннель, — «Сзади кто-то кричит… Мишка наверное… С Гангреной и парнями… Некогда мне, парни… Времени нет… Я бы с вами поболтал… Да, не сутьба… СЛЕДЫ! Армейские ботинки… Пыль ещё не улеглась, значит — свежие… Кто такие? Может свои, а может… СТОП!!! А вот эти следы НАОБОРОТ!!! КТО??? Никотин или Дон… Тёма вырублен, Дон… Вряд-ли… Значит точно Никотин… Или… Или Поспелов… У этой крысы в загашнике сто пудов есть что-то подобное… Время, Китяж… Десять… Ещё пять… Следы кончаются у лестницы… По ним и пойдём.»
Поднявшись на электроузел, Тяжин сразу вытащил и АПС и Дезерт. И Чуть не продырявил Пустынова…
— Спокойно, Китяж, — только и успел сказать Дима и рухнул на пол, прикрыв голову руками…
— Где ЖЕНЯ??? — взревел Тяжин.
— Всё в порядке с ней… Наверху она.
— Ведьмак?
— Взяли мы его…
И только тогда Тяжин выдохнул… Выдохнул, и рухнул на пол…
— Дим… Дай сигарету…
— Я не курю, Китяж, — улыбнулся Пустынов, — Говорят, Никотин убивает…
— Ну, на нет и суда нет… Сейчас подмога подойдёт, и давай… Догоняй нас… И с пола встань, разведчик… — Тяжин выдохнул и прыгнул на трансформатор, а за тем и в люк…
В командном зале было много народа. Никотин рулил процессом.
— Гараж! Помоги командиру!
— Сам, — злобно выдавил Китяж, запрыгнул в зал, и ему на шею сразу же бросилась Женечка. Бросилась, и начала дубасить кулачками по его спине.
— Где ты был!!!??? Где??? Я тут чуть с ума не сошла!!! Как Даня??? C ним всё в порядке??? — а он прижимал её к себе всё крепче и крепче, — Ну что ты молчишь??? Говори!!! Что с Даней???!!! Ты почему так долго???!!! Опять дела государственной важности???!!! Не молчи, Тяжин!!! ГАД!!!
И тут она разрыдалась и, уткнувшись ему в плечо, крепко прижалась к нему…
— Всё в порядке, малыш, — он тихонько погладил её по голове, — Всё хорошо… Я рядом… Как девчонки??? Ну, не надо плакать… Молоко пропадёт…
И тут Женя резко перестала плакать, отпустила Тяжина и, подойдя к Ведьмаку, совершенно спокойным и холодным голосом, спросила.
— Так что ты там собирался сделать с моими дочерьми? А??? — никто даже и не заметил, как она взяла в левую руку микрофон на подставке и с неимоверной силой и скоростью, ударила им Ведьмака по голове, от чего тот ушёл в глубокий нокаут и свалился со стула. А Женя поставила микрофон на стол и пнув бесчувственное тело, гордо и жёстко заявила, — Ещё никто не угрожал моей семье не поплатившись потом за это… Понял, Кааазёл!!!
— Итак, господа офицеры и иже с ними, — прошло всего две минуты с момента встречи, а Тяжин уже держал совет, — Что мы имеем. Со мной одиннадцать человек. Козырь и десяток с Гангреной.
— У меня, наших четверо плюс пять приданных неким Ватагиним. Знаешь такого? — Никотин подмигнул Кириллу.
— Может быть, — пожал плечами Китяж, — Если его зовут Александр Иванович, то был у бати моего такой сослуживец.
— Именно он.
— Ладно, отправь их по техническому тоннелю, в сторону «Площади Мужества». Пусть добегут туда, поднимутся и медленно пойдут по тоннелям к нам. Витя, что у тебя?
Титаренко вязал Ведьмака.
— У меня — не густо. Я… и три моих красавца.
— И старина Семёнов с тобой?
— Как ты всё помнишь, Китяж? — усмехнулся Титаренко, — И он, красномордый… У нас смена же на восемь вечера была… А это всё случилось в районе шести. Вот мы здесь навсегда и прилипли…
— Значит, сейчас на станции трое твоих, — прищурился Китяж и подошел к Ведьмаку. Тот прибывал в «отключке», после удара микрофоном по голове, — Товарищ генерал. Поспелов! — Китяж потряс его за плечо и тот начал приходить в себя, удивлённо смотря по сторонам, — Сколько с тобой подружек пришло? — Ведьмак сообразил где он и кто рядом с ним, и молча, опустил голову, не проронив ни слова, — Поверьте, Алексей Александрович. Меня учили добывать информацию всеми доступными способами, и клянусь… Если вы не будете говорить, я клещами, ломом и паяльной лампой, заставлю вас это сделать. Помните Виталика Павлова? — Поспелов никак не отреагировал на услышанное имя, — Так вот у него сегодня был потрясающий завтрак, — Тяжин нагнулся к Ведьмаку и прошептал ему в самое ухо, — Он свои яйца сегодня съел. Добровольно. Хотите повторить его подвиг?
— Со мной четыре девочки, — выдохнул Ведьмак, — Сколько ещё подойдёт — не знаю. Больше ничего не скажу, можешь резать.
— А мне от тебя больше ничего и не надо, — задорно потрепал его по волосам Тяжин, — Дурилка ты картонная. А с чего они должны подойти? Ты их высвистал?
— Я по метро «свисток прокинул», чтобы к «Лесной» подошли все, кто слышит.
— Так у тебя всего четыре Ведьмы на «Севере». Сколько могут подойти по «красной» ветке? — влез в допрос Никотин, — Говори, гад. Я тебе не Китяж. Церемониться не буду…
— И это знаете? — Ведьмак совсем расстроился.
— Мы — разведка. Нам знать это положено, — Кирилл сел напротив Ведьмака, — Ну что, будем говорить?
— Кирилл, — Женечка, которая сидела всё это время на диване, наконец, решилась перебить эту, с виду вполне мирную, беседу, — Мне девочек кормить надо.
— Слышал, Ведьмак? У меня дети голодные. А я этого не люблю, — Тяжин протянул ему микрофон, от которого тот шарахнулся, как от чумного, — Давай, давай… Скажи своим девочкам, чтобы положили оружие и пришли в командный зал.
— Не придут они… И не сдадутся… У них приказ, в случае чего убить твоих детей и уйти… — договорить ему не удалось. Разъярённая Женя снова накинулась на него, — УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ ЭТУ БЕШЕННУЮ!!! В конце концов, если я ваш пленный, то у меня тоже есть права, — Поспелов впал в истерику. Он визжал, как поросёнок, пытаясь спрятать голову между колен, — Пытки запрещены «Хельсинкскими соглашениями»!!!
Кирилл перехватил Женю и усадил её обратно на диван.
— Видишь ли, генерал, — Тяжин говорил, смакуя каждое слово, — Я, конечно могу повлиять на свою жену, как муж. Но, как военный… — Тяжин пожал плечами, — Извини. Она вне моего подчинения. Да и потом, как я могу запретить матери защищать своих детей? — он подождал секунд десять, пока Ведьмак переварит его слова и продолжил, — А я тебе говорил, что с моей семьёй шутить е надо. Вот, теперь, сам решай, как выпутаться. Теперь всё от тебя зависит.
Ведьмак опустил голову. Он понимал, что Тяжин его просто убьёт, если что-то случится с детьми. Он также понимал, что его повесят в Раменском. «Ну, так это когда ещё будет? Все мы смертны. И я умру… Хотелось бы, конечно попозже… А для этого Китяжу нужно отдать детей…»
— Точно, — кивнул Тяжин, — Отдай. Дольше проживёшь?
— Что, прости? — переспросил Поспелов, — Я что-то сказал?
— Нет, — Кирилл наклонился к Ведьмаку и загадочно шепнул, — Зато подумал…
Рита Милованова, она же Мадлен, была девочкой молодой. Ей было всего двадцать два года. В два года она попала в детский дом, потому что её мать, в пьяном угаре зарезала спящего отца, а потом и её старшего брата. Ему было восемь. До Риты она не добралась. Споткнулась по дороге, да и на нож налетела. Это было самое яркое воспоминание о детстве.
Даже когда Рита выросла, по ночам ей снился бесноватый взгляд матери. И она просыпалась и плакала в подушку. Когда в интернате, лет в двенадцать старшие мальчишки принесли портвейн, пить она категорически отказалась. Она вообще дала себе клятву — не пить! Но её спрашивать никто не стал. Не умеешь — научим. Не хочешь — заставим. Заставили.
То, что было потом, было вторым, самым ярким воспоминанием в детстве. Она проплакала неделю. А потом взяла спортивную форму и пошла в ближайший ФОК.
— Я хочу заниматься самбо, — сурово сказала она бабушке — вахтёрше.
— Внученька, тебе танцами надо заниматься. Балетом. Ты такая худенькая.
— Балет оставим для кого-нибудь другого, — также сурово, по — взрослому продолжила Рита, — У вас есть секция самбо или мне идти в другое место?
— Есть, — расстроено кивнула бабушка и, выйдя из-за столика, взяла маленькую Риту за руку и повела в зал, где тренировались борцы.
И это было третье её воспоминание. Бабушка Вера, так звали вахтёршу, вела её, как собственную внучку. Рите так захотелось прижаться к ней, как к родной, но она понимала, что нельзя. И, сдерживая слёзы, шла за этим пожилым и чужим ей человеком.
Тренер по самбо был огромным, как ей тогда показалось, дядькой, с суровым голосом и изрядно помятым носом и ушами.
— Ты откуда? — сухо спросил он.
— Из детдома.
— И почему ты решила, что я тебя буду тренировать?
— Потому что мне больше некуда идти… — и Рита заплакала.
— Значит так, — грозно сказал тренер, — Денег от тебя всё равно не дождёшься, поэтому тренировать тебя, в том смысле, в котором ты думаешь, я не буду…
— Но, я…
— Но, я позволю тебе посещать мои тренировки… А вечером, я буду проверять, усвоила ли ты то, что видела на тренировках. Покажешь результат через два месяца — возьму в специальную девичью группу… Экспериментальную.
— А почему в экспериментальную? — удивилась Рита.
— Ну… Ты же сирота… — тренер прищурился, — покажешь результат — попадёшь в лагерь, типа спортивной спецшколы. Только там тренировок больше и кормят получше. А учат — вообще великолепно! Говорить будешь на трёх языках, танцевать вальс, и подмечать то, что нужно…
— Там готовят шпионов? — Рита удивлённо подняла бровь. От её слов тренер поменялся в лице.
— Жду тебя завтра. Сделаешь уроки и сразу сюда… Поняла? — Рита кивнула, — А сейчас… Зайди ко мне в раздевалку. Там в столе, во втором ящике, лежит сумка. В ней чай в термосе и бутерброды с копчёной колбасой. Перекуси и дуй в интернат, — он развернул её за плечи и, по отечески, хлопнул её по попе, направив в сторону раздевалки… — И помни, быстрый путь не всегда самый лёгкий и правильный.
Войдя в раздевалку, Рита осмотрелась. Стол, спортивная лавка, диван, два кресла и два шкафа, один из которых, со стеклянными дверцами. В нём-то Рита и увидела награды, кубки, грамоты. Их очень хотелось потрогать, посмотреть, почитать, но желудок, услыхав о бутербродах с копчёной колбасой, вкус которой ей был неведом и горячим чаем, требовал немедленно подать ему то, что обещали.
Во втором ящике стола, действительно оказалась маленькая сумка. И в ней, действительно был термос и три бутерброда. Два с сырокопчёной колбасой и один с сыром. Вот только это было ещё не всё. Ещё в этой сумке лежал пистолет и две пачки денег. Одна наших, русских, а вторая — зеленая, с мужиками в париках. А что вы хотели, конец девяностых — начало двухтысячных… Смутное время.
Соблазн был велик. Взять деньги и ствол, наказать обидчиков и скрыться в совершенно неизвестном направлении… ИЛИ… Или стать человеком. Выучиться, получить образование, научиться постоять за себя и… И потом, эти люди… первые, кто отнеслись к ней, как к человеку.
И Рита положила на место то, что было предназначено не ей, молча, съела два вкуснейших бутерброда, запила крепким сладким чаем… Не таким чаем, что давали в интернатской столовке. Тот чай пах отвратительно и был явно разбавлен содой. А настоящим, крепким, чёрным чаем.
Бутерброды подействовали на детский мозжечок, и тот стал вырабатывать эндорфин. Чай согрел и взбодрил. Рита собрала пальцами крошки со стола, отправила их в рот и пошла смотреть награды, которые стояли в стеклянном шкафу.
На наградах были разные надписи. Например: «Закрытый чемпионат силовых ведомств по боевым искусствам. Первое место.» или «Чемпионат сотрудников КГБ СССР по самбо».
В общем, Рита вышла из «тренерской», счастливой. Раньше, она думала, что счастье это когда на тебя не кричат, не бьют и дают спокойно спать. Сейчас, она поняла значение этого слова совсем по-другому. Счастье, это когда тебе дают свободу выбора и принимают твой выбор. Принимают тебя такой, какая ты есть…
— Простите, а как вас зовут, — она подошла к тренеру и взяла его за руку.
— Алексей Алексеевич, — тренер оценивающий посмотрел на Риту, — Жду тебя завтра, к четырём…
Она пришла к «без пятнадцати четыре». И скромно села у двери. Прямо на асфальт. Без пяти четыре, подъехал серебристый Мерседес и из него вышел Алексей Алексеевич. В дорогом спортивном костюме, кроссовках, которые она видела только во сне. Под мышкой черная сумка. Та самая, в которой лежали бутерброды и прочие интересные вещи.
Он подошёл к Рите, потрепал её волосы и спросил:
— Не испугалась придти. И не взяла чего не надо…
— У своих брать не хорошо, — она хлопнула огромными чёрными глазюками.
— А с чего это я своим-то стал? — усмехнулся тренер.
— Не знаю. Чувствую…
— Чувствует она… Ладно, первый урок ты сдала на отлично. Посмотрим, что будет дальше…
Результаты она показала не через два месяца, а через три недели. К Рите подошли те самые старшие и снова предложили выпить портвейна.
Итог: две сломанные руки и нос.
Нос был сломан у неё. А руки у старших. Дальше последовал привод в милицию, и о тренировке в этот день пришлось забыть. Да, и похоже, в следующие. Попахивало распределением в спецшколу, только не в ту, которую обещал тренер, а в банальную детскую колонию.
Сей Сеич появился тогда, когда она уже и не ожидала, около одиннадцати вечера. Из «обезьянника», в котором она сидела, входную дверь было видно отлично. Он прошёл к дежурному, показал какую-то красную «корочку», тихо что-то ему сказал и указал на КПЗ.
Тот встал «СМИРНО» и пожав плечами ответил:
— Да как же? Вы мне хоть расписку оставьте, что забираете…
Сей Сейч ответил ему тихо, но по виду дежурного было понятно, что расписки он не получит. Он грустно опустил голову и пошагал к «обезяннику».
— Милованова, на выход! — он лязгнул замками и отворил скрипучую дверь.
Сейч заговорил только когда они сели в его Мерседес. И сказал он всего одну фразу:
— Пропустишь ещё одну тренировку — больше можешь не приходить вообще.
И Рита поняла: любой привод в милицию, любая болезнь, любые гулянки с подругами, любая драка — и всё…
— Я поняла, Сей Сеич, — тихо сказала она.
— Завтра выйдешь на татами. Ребята будут постарше тебя. И давай договоримся сразу, что обойдёмся без переломов. А сегодня переночуешь у меня в тренерской. Нельзя тебе в интернат больше. Только со мной можно.
В тренерской раздевалке Сей Сеич сдвинул два кресла и Рита вполне на них поместилась.
— Ты уж извини, но я тут не помещусь. Я на диване… Есть хочешь?
Рита покачала головой. Она привыкла ложиться спать голодной.
— Вижу, что хочешь. Бутерброды и чай знаешь где. Завтрак будет в семь утра. Пей чай и спать, — Сей Сеич говорил, как рассерженный, но очень любящий отец, — мне ещё поговорить кое с кем надо, — он достал огромный мобильный телефон и вышел из тренерской в зал.
Пока Рита ела бутерброды, она внимательно прислушивалась. Из зала доносился тихий голос тренера.
— Здравия желаю, Алексей Александрович… Так точно… Есть у меня для вас подарочек… Сирота… Здорова… Двенадцать… Нет… Так точно… Приезжайте завтра, вместе посмотрим…
И тут Рита впервые испугалась. Она слышала много историй о том, что детей продают на органы или просто в рабство. Голова заработала с неимоверной скоростью.
«Так, он идёт… Нет уж… Меня без хрена не сожрёшь,» — Рита рванула ящик, где лежала черная сумочка, — «Подходит! Быстрее Ритуля… Быстрее, что ты копаешься! ВОТ! Как же ты заряжаешься???»
Дверь распахнулась и она, схватив двумя руками тяжёлый пистолет, резко направила его на тренера.
— СТОП! — Сей Сеич остановился прямо в дверях, — Рита. Положи железо. Оно всё равно не стреляет. Это простая зажигалка
— Ври кому другому! Сейчас продырявлю, будешь знать! — Рита решила играть до последнего. Всё равно она не знала, как снять пистолет с предохранителя, — Говори, зачем я тебе нужна! На органы меня пустить хочешь??? Или в рабство???
— Тихо, тихо, — тренер медленно подходил к Рите, покачивая поднятыми руками, — Сама подумай. Ну на какие органы… Да и рабыня из тебя… Я не бандит, Рита…
— Ага, Рита дёрнула пистолетом, — А ну, стой, где стоишь. У нас теперь всем «не бандитам» пистолеты раздают? Может и мне перепадёт парочка.
— Через две недели у тебя будет пистолет, если ты сейчас успокоишься, — Сеич продолжал подходить к ней, — Я работаю в ФСБ. В верхнем ящике стола удостоверение.
Рита покосилась на ящик и в этот момент, Сей Сеич прыгнул и перехватил у неё свой именной ТТ.
И самое главное — на ТТ нет предохранителя. Она действительно могла продырявит его в любой момент.
— Ну ты и дурная, Ритка, — тренер отряхнул спортивные штаны, — Я тебя на такую работу рекомендую, а ты в меня пистолетом.
— Ты же сказал, что он не стреляет.
— Не стреляет, — передразнил её Сеич, — Мало ли что я сказал… Значит так, этот эпизод я в характеристике указывать не буду. И ты его тоже не вспоминай…
«Смотрины», так назвал мероприятие Сей Сеич, были назначены на полдень.
— Значит так, Рита. Будь спокойна, не нервничай. Имей спортивную злость. Работай так, как считаешь нужно, в меру жёстко. Руки, ноги парням не ломай. Поняла/
Рита кивнула.
— Вот и молодец. Я рассчитываю на тебя, девочка. Не подведи дядю Лёшу. Сейчас, беги, переодевайся.
— А во что? — не поняла Рита.
— Там, на столе, в тренерской, подарок для тебя есть. Скорее всего, мы сегодня с тобой видимся последний раз, — Сей Сеич прижал её к себе, и Рите не захотелось от него отходить. Он был свой, родной.
— Почему не увидимся?
— Потому что ты сегодня уедешь, — тренер вдруг стал суровым, — Дуй переодевайся.
Рита побежала в тренерскую и нашла на столе огромную, плоскую коробку, в которой лежало белоснежное кимоно.
Быстро переодевшись, она выскочила в зал и увидела Сей Сеича с каким-то серьёзным мужчиной, в сером костюме.
— Ритуля! — крикнул ей тренер, — Давай, девочка, разминаться!
Как делается разминка, Рита за три дня выучила. Мало того, после недели посещения зала, она начала делать такую разминку каждое утро.
Пробежалась, попрыгала, растянулась, разогрелась.
— Я готова, Сей Сеич!
— Отлично! — тренер указал рукой на центр зала, — Прошу, юная леди.
— Ты видишь, какие рефлексы, — Сеич шептал мужчине в костюме, комментируя каждое действие Риты, — Смотри, как бросает… РИТА! ПОРАБОТАЙ С НОЖОМ!
— Да… Рефлексы серьёзные. Реакция моментальная… Что она делает, она же его переломает… Сколько ты говоришь ей?
— Двенадцать… А от ножа как уходит… И сразу контратака…
— Ты её точно не тренировал?
— Обижаешь, Саныч. Только вербальный контакт…
— Самородок… Сеич, что ты за неё хочешь?
— Лесной порт…
— Майор… — человек в костюме холодно глянул на тренера, — Ты что, рехнулся? Ни одна девочка не стоит порта…
— Эта стоит, — улыбнулся Сеич, — поверь мне, полковник.
— Дам за неё льготы на ввоз алкоголя и табака… Ай, как печатает… Вот это хват…
— Нет, полковник… Лесной порт…
— Лесной порт… — повторил человек в костюме и протянул Сеичу руку, — Рита! Достаточно, подойди пожалуйста сюда!
Рита подбежала к тренеру и человеку в костюме и довольно посмотрела на Сей Сеича.
— Ну как? Я справилась?
— Ты — умничка, — тренер погладил её по голове, — Я даже не ожидал… Давай ка я тебя познакомлю с одним очень серьёзным человеком. Его зовут Алексей Александрович.
Человек в сером костюме протянул Рите руку.
— Здравствуй Рита. Я — Алексей Поспелов. Полковник ФСБ. Ты знаешь, что такое ФСБ?
— Знаю, — кивнула Рита и пожала протянутую руку, — А вы меня заберёте?
— Заберу, — улыбнулся полковник.
— А я Сей Сеича ещё увижу?
— Не уверен, — пожал плечами Поспелов, — Хотя… Всё возможно…
— А можно мне с ним попрощаться?
— Можно, Рита. Но не долго. У нас с тобой ещё очень много дел, — полковник пошёл к выходу, а Рита подбежала к тренеру и, прыгнув, повисла у него на шее.
— Сей Сеич… Миленький… — она плакала навзрыд, вцепившись в тренера, — Мы же увидимся… Мы должны увидиться…
— Ну, ну, — тренер похлопал её по спинке, — Держись малыш… У тебя всё будет хорошо… Будет семья…
— Вы — моя семья… — шмыгала носом Рита.
— Нет, малыш… Извини. У меня своя семья…
И Рита, отпустила руки. Встала перед Сей Сеичем, сказала что-то типа «спасибо» и пошла на выход, за Поспеловым.
Тогда она и решила, что у неё обязательно будет семья… И дети… Две девочки
Сейчас Мадлен, она же — Рита Милованова, сидела в палатке, с двумя маленькими, новорожденными девочками. Полей и Варей Тяжиными. Она страсть, как любила детей, вот только сейчас, то задание, которое она получила её не радовало. А задание было простым: «Убить малышек, если что-то пойдёт не так. А если всё пойдёт по плану, то их надо всё равно убить!!!»
Нет, Ведьмака она конечно любила, как родного отца. И подруг своих — Ведьмочек, она тоже очень любила. Но то, что произошло сегодня на «Выборгской», потрясло её до глубины души. Она расстреливала мужчин.
Мужчин стрелять она уже умела. Много операций было проведено ещё до удара, в которых ей приходилось убирать ненужных свидетелей, или бизнесменов, которые были не слишком сговорчивы. Пару раз она принимала непосредственное участие в ликвидации высоких политических деятелей, а один раз даже удалось уронить самолёт со всей верхушкой одной не очень дружественной державы.
НО, то что она увидела на «Выборгской» выйдя из тоннеля, просто перевернуло её сознание. Она просто не хотела больше никого убивать. НЕ ХО ТЕ ЛА!!!
Шаги своей подруги и напарниц Люсьен — Люськи Кипятковой, Мадлен узнавала издалека. Такую прыгающую походку трудно не узнать. И сейчас Люсьен очень торопилась. Полы палатки распахнулись, и из фойе показалась конопатая, рыжая физиономия старинной подруги.
— Ритусь, чёй-то там творится не ладное. Варька на связь не выходит, да и Лёша молчит… И предчувствие у меня. Там, за дверью сначала грохот был, а потом шум, будто народу не меряно. И всё больше мужики… Блин… Пол часа уже Ведьмака нет… Может «того»?
— Не психуй, сестричка, — Мадлен положила одну из малюток на ватный матрац, расстеленный прямо на пол, — Сигнала не было. Если бы что-то случилось, Ведьмак бы смог нам сигнал подать…
— Ой, Ритка… — Люсьен достала сигарету и хлопнула себя по карманам, в поисках зажигалки, — Чует моё сердце — ляжем мы здесь.
— Не кури, — вдруг сурово остановила её Мадлен, — Здесь дети.
— Да, этим детям осталось… Ты что, РИТУЛЯ???? — глаза у Люськи вдруг округлились она увидела, как на неё, из под детских пелёнок смотрит глушитель. А к чему он был прикручен, она знала наверняка. Сама ходила с такой игрушкой.
— Этих детей никто и пальцем не тронет, — грозно продолжила Мадлен, но вдруг смягчилась и сказала подруге, — Люська… В кого мы превратились… Мы же сами без родителей выросли… А сколько сирот теперь будет… Тебе в детдоме как жилось? А они… Они то в чём виноваты? В том, что наш выживший из ума начальничек неподелил что-то с воякой?
— Ты видно забыла, из какой задницы тебя этот начальник вытащил? Забыла, как тебя в интернате драли всем стадом??? Ты на кого хобот подымаешь? — Люська медленно, незаметно начала расстёгивать кобуру на поясе, — Или может тебе это очень понравилось??? Так понравилось, что к Сеичу прискакала…
— Люся… пока ты достанешь свой пистолет, у тебя будет дырочка в черепе и две в области сердца.
— Неужели ты выстрелишь в лучшую подругу???
— Не сомневайся… дурочка, — усмехнулась Мадлен.
— Ну что ж, — пожала плечами Люсьен и убрала правую руку от кобуры, развернувшись в пол-оборота. Под лямкой разгрузки, под сердцем у неё всегда был метательный нож, и она встала так, чтобы его незаметно достать, — Как хочешь… Только я вынуждена буду доложить Ведьмаку о твоём поведении… И тебя накажут… Мы все тебя накажем…
— Вы все будете мёртвые, — горько усмехнулась Рита, — Да и я, скорее всего, тоже…
— Слушай, Мадлен, — Люська продолжала заговаривать Рите зубы, — А может, возьмём девчонок, да свалим отсюда. С таким щитом нас не один Китяж не тронет.
— Во-первых, меня зовут Рита, а во-вторых… х-х-х-х-х-х…
Люська была лучшей метательницей ножей и попала Рите прямо в горло. Рита выпустила пистолет и, выдернув из горла нож, зажала свободной рукой начавшую пузыриться рану. Она хотела что-то сказать, но воздух не доходил до голосовых связок и выскальзывал и пузырился через дыру в гортани.
— А во вторых, — усмехнулась Люська, — Дурочка ты, а не я. Я давно хотела подорвать… Тебя, думала взять, а ты в меня стволом тычешь. Не хорошо… Рита. Ты сама знаешь, если тебе сейчас не помочь, то ты умрёшь. И умирать ты будешь долго и мучительно… А я уйду. И этими малявками прикроюсь…
Она подошла к округлившей глаза Рите, забрала у неё маленькую Полину и положила её рядом с сестрой. Затем быстро скинула с плеча вещмешок и достала оттуда что-то похожее на подвесную парашютную систему. Надела все эти ремешки на себя и начла крепить малышек. Одну сзади, а другую спереди.
— Видишь, Ритуля… Теперь не один дурак в меня не выстрелит… Пусть только попробует… — вдруг она переменилась в лице, подскочила к раненной Рите и выбила из под её руки пистолет, — А вот этого не надо, подружка. Я думаю, вояка не оценит, если ты продырявишь вместо меня его ребёнка. Всё, красотка… Бывай, — Люсьен махнула рукой истекающей кровью подружке и выскочила из палатки.
Тихий стук в дверь прервал мысленную беседу Тяжина и Ведьмака. Кирилл махнул головой Франгосу, который был ближе всего к двери. Виктор понял всё моментально, ткнул в бок Горожанина и Медленно подошёл к двери. Фашист встал с другой стороны, а Гараж прямо перед дверью, взяв автомат наизготовку. Резким движением Витя открыл дверь и Гараж, чуть было не изрешетил израненную Ведьму. Лишних дырок в ней было не меньше четырёх штук. Она вползла буквально на коленях и сразу потеряла сознание.
— Противошоковое, быстро! — скомандовал Китяж и подскочив к Поспелову, взял того за грудки и дёрнув в сторону умирающей Ведьмы, спросил, — Кто это? Говори, сука!
— Шарлотта… — Ведьмак поморщился и отвернулся.
А в это время Никотин уже вогнал иглу в вену Ведьмы и сжал двумя пальцами шприц-тюбик. И Ведьма открыла глаза.
— Шарлотта, это Китяж, — Кирилл присел перед полумёртвой Ведьмой, — Расскажи, что случилось.
— Люсьен… Она взяла детей… и… и… девочек положила… А детей взяла с… с собой… ушла… на… на…Мужест…ххххх…
Никотин пощупал пульс на шее у Ведьмы и покачал головой.
— Готова…
Китяж взял Поспелова за ворот двумя руками и поднял в воздух.
— Кто такая Люсьен? Кто, — он тряс Ведьмака так, будто тот Буратино, а Китяж — кот Базилио и хочет вытрясти с бедного деревянного мальчика его четыре сольдо, — Говори, тварь!!! Кто!!!
— Люсьен, — выдавил из себя Поспелов, — … Люсьен — хорошая девочка. Самая умная из них оказалась… Хрена лысого ты её возьмёшь, Китяж…, — дальше он не договорил, потому что Тяжин швырнул его в стену, как котёнка и тот снова вырубился.
— Так, братцы. Все на выход. Женя. Остаёшься здесь…
— НЕТ! — Женечка вскочила со стула, — Там девчонки!!! Я пойду с тобой!
— Женечка, — Тяжин снова прижал супругу к себе, — Милая моя… Девочка моя… Нельзя тебе туда. Там очень опасно. Очень… А я… Я всегда нас выручал… И сейчас выручу. И девчонок выручу… Они же наши… Соберись, девочка моя… Надо собраться… Чуть-чуть потерпеть…
Женя вытерла слёзы и посмотрела на Тяжина.
— Ты же придёшь?
— Конечно, — улыбнувшись, Тяжин большим пальцем вытер слезинку на её щеке, — Ты же знаешь, если я обещаю, то обязательно это сделаю… — он развернулся к бойцам, — Гараж и Фашист. Останетесь здесь. Остальные, на выход. И помните, у неё мои девочки…
На станции царила тихая паника. Одна из тех девушек, которая сопровождала проверяющего, перерезала двух своих коллег, прихватила с собой двух близняшек и ушла в тоннель, в сторону «Площади Мужества». Вообще-то, к смертям здесь не привыкли. Из-за сытой и комфортной жизни здесь не было сталкеров, с четвёртой стадией лучевой болезни, охоты на крыс и голодных смертей.
Так что кровь здесь видели, можно сказать, впервые. Поэтому и шарахнулись от окровавленной Ведьмы в разные стороны, когда та пыталась доползти до командного зала.
Вторая Ведьма, зажав рукой горло, качаясь, вышла из палатки и тоже попыталась дойти до командного, но споткнулась, не дойдя до лестницы пятнадцать шагов.
Первым к ней подлетел Китяж и перевернул её на спину. Двумя руками она зажала горло, из которого уде не бежала, а капала густая, липкая кровь…
— Станционного медика сюда, быстро!!! С «Мужества» связались?
— Да, — кивнул Никотин, — Ватагинских ждут там с минуты на минуту.
Медик появилась ниоткуда и увидав раненную Ведьму, рухнула рядом с ней в обморок. Нашатырь быстро вернул её в чувства и она осмотрела пациентку. Правда, периодически она прикладывалась к приводящей в чувства ватке.
А Тяжин, передав ей Ведьму, побежал дальше — к тоннелю на «площадь Мужества».
Спрыгнув в тоннель, он прислушался. Где-то далеко слышались быстрые удаляющиеся шаги. Вот только где? Следом попрыгали и остальные бойцы.
— Стоять! — остановил их Кирилл, — Я сам.
— Ага, сейчас, — усмехнулся Никотин, — Мы всё бросили и тут остались, нет уж, дружище…
— Это приказ, капитан, — Тяжин поднял автомат, — По толпе стрелять проще, да и вообще… Это — личное…
— Это — общее, Кир, — попытался сказать ему снайпер, но Тяжин осёк его.
— Сказано «НЕТ» — значит нет. Держите хвост пистолетом, а грудь колесом, — он кинул автомат Никотину, достал АПС, проверил на месте ли нож и подмигнув бойцам медленно надел ПНВ и растворился в темноте тоннеля…
Димка Пустынов был уже совсем не «Димка», а скорее, Дмитрий Олегович. Он недавно отметил «сороковник». Недавно — значит десять дней назад. Уже здесь, под землёй. Бегалось ему уже тяжело, но приказ — есть приказ. Круглое неси, квадратное кати. И он бежал, нёс и катил.
Сейчас, он бежал по техническому тоннелю замыкающим в группе и постоянно поторапливал вверенных ему бойцов.
— Не стоять, парни… Не стоять… Прибавьте… Приказ простой… Добежать до «Мужества»… Веселей, мальчики… Вы что, кирпичи на завтрак хавали… Как беременные ишаки… А НУ ПРИБАВИТЬ!!!
И хуже всех, понятно, был Кмито. Он был ровесником Пустынова, но только круглее и неповоротливее. Пот бежал со лба ручьями, заливая глаза, и Кмито постоянно снимал очки, чтобы стереть его. И это постоянно тормозило группу.
В этот раз, когда группа снова остановилась, Пустырь не выдержал и заорал.
— Моп Твою Ять! Я уверен, что сейчас снова встали из-за всеми нами многократно любимого Человека — Кмито.
Кмито, держась за правый бок, ничего не ответил. Он только потряс головой, отрицая данные инсинуации, и пальцем указал на табличку в виде стрелки, рядом с железной лестницей.
«ПЛОЩАДЬ МУЖЕСТВА».
— Ага… Прибежали, наконец, — выдохнул Пустынов, — И что встали? Перекура ещё никто не объявлял! Бегом по лестнице! Кмито головной, я замыкающий!
— Побойся бога, Дим! — взмолился Кмито, — Не могу больше. Дай хоть отдышаться…
Пустырь досадно покачал головой.
— Нет, дружище. Работать, работать и ещё раз… Ну, дальше вы в курсе, — но, поразмыслив, смягчился, — Добро. Кито идёт со мной. Остальные… Бегом!!! Старший группы — Крепыш! Перекроете там все щели. Мобилизуйте всех ментов и администрацию. Им дано указание обеспечить нам всякое содействие, вот пусть и обеспечивают…
— Есть, — кивнул Москалёв и полез по лестнице наверх, — Что встали? Догоняйте!
Парни примастырили ПКТ и начали своё не лёгкое восхождение.
— А мы? — Кмито чуть отдышался и сразу начал задавать вопросы.
— А мы, пойдём сразу в тоннель. Так сказать, на встречу нашей барышне… Ты приказ слышал? При задержании проявить осторожность. У неё двое маленьких детей.
— А насколько маленьких, — не унимался Кмито.
— Маленьких, это значит — грудных. Задашь ещё один вопрос — прострелю башку. Понял?
Кмито кивнул и поплёлся за Димой, к бетонной арке, за которой начиналась лестница наверх, в перегон «Лесная — Площадь Мужества».
Поднявшись в тоннель, Пустырь осмотрелся, а затем связался по рации с Никотином.
— Здесь Пустырь. Никотин ответь. Никотин, ответь Пустырю…
— Ш-ш… сь Ни…тин… Связь гов…
— Не понял вас, Никотин. Прошу повторить…
— Ш-ш. Зде……ко… Связь…но…
— Понял… Говно — связь… Я в тоннеле. Жду приказа.
— Ш-ш… Китя… вам…дёт на вст…чу…
— Понял, Китяж идёт на встречу, а нам что делать? К нему на встречу идти, что-ли?
— Ш-ш. Точно… Идти… на… чу…
— Понял вас, Никотин… — Пустырь, немного раздосадованный такой связью, решил поскорее закончить сеанс.
Но закончил его детский плач, донёсшийся откуда-то из тоннеля. Дима сразу напрягся, насторожился и поднял вверх кулак.
— А что это значит? — Кмито забыл, что две минуты назад сказал ему Пустынов, но ствол, упёршийся ему между глаз, сразу напомнил. И Александр прикусил язык, снял с плеча автомат и аккуратно пошёл за Димой.
А Дима двигался как тень. Он ступал в эту жирную, живую темноту, от которой Кмито становилось не по себе. Нет, за время жизни под землёй он, конечно, привык к темноте, но… Эта темнота была не такой, как в убежище «Климова». Она была недоброй, зловещей. Из тоннеля явно пахло смертью.
Скоро наступил момент, когда он видел только спину Димы. Когда в темноте пропала и спина, Кмито остановился и шепнул.
— Дима. Я ни хрена не вижу…
— Угу, — тихо промычал Пустырь, остановился и возился с каким-то прибором секунд тридцать, после чего надел его Кмито на голову, на глаза.
Всё вокруг сразу же заиграло всеми оттенками зелёного. Пустырь отдал ему свой ПНВ.
— А ты как? — снова шепнул Кмито и ему опять упёрся в голову ствол. Затем Пустынов отошёл от него на шаг и показал ВАЛ, на котором был прикреплен инфракрасный прицел.
Откуда появилась Ведьма, ни Дима, ни, тем более, Кмито, не поняли. Скорее всего это был какой-то маленький тоннель связи и эвакуации. Причём, она буквально пронеслась в окулярах ночного прицела Александра и снова исчезла. А Пустынов, почему-то начал заваливаться на спину и издавать нехарактерные для него шипяще-булькающие звуки. Кмито поймал падающего командира, и сразу его руки забрызгало чем-то тёплым и липким. Кмито посмотрел на Пустынова и понял, что это тёплое и липкое не что иное, как кровь, фонтаном бившая из того мест, где была Димина шея. Пустынов дёрнулся пару раз и затих, а Кмито, сдёрнул автомат с плеча и начал судорожно искать Ведьму. Он слышал её, знал, что она почти рядом, но, почему-то не мог найти.
— Выходи с поднятыми руками! — как можно строже сказал Кмито, хотя было слышно, что голос его дрожит, — Я кому сказал!!!
— А то, что, — раздалось у него где-то над ухом, и Саша машинально дёрнулся в сторону звука. Ведьма была у него за спиной. Левой рукой она перехватила автомат и потянула его на себя, а правой, наискось ударила Саню по шее ребром ладони. Кмито, потеряв равновесие, инстинктивно выпустил оружие, чтобы подставить руки, но Ведьма добавила «перцу» и, будто мимоходом, подставила ногу, за которую он и запнулся. И кубарем покатился по шпалам.
— Ты не ушибся, маленький? — издевалась Ведьма, — Может, сбегаешь, мамочке пожалуешься?
— Ты арестована, — подымаясь со шпал, Кмито перехватил свой автомат, что болтался за спиной и тот заходил во вспотевших ладонях ходуном. Наконец Саша смог её рассмотреть. Не высокого роста, гибкая, спортивная. Один ребёнок висел у неё на груди, в подвесной люльке. Правой руке Ведьма держала нож, а в левой — пистолет с глушителем. На голове прибор, похожий на тот, что был у него на голове, только меньше.
Кмито понял, что стрелять опасно. Он просто может попасть в малышку, поэтому он решил тянуть время. Должен был кто-нибудь подойти и ему помочь.
Подняв автомат, который жил своей жизнью, Саша снова добавил стали в голос.
— Знаешь, как это может тебя убить?
Ведьма захохотала, запихала пистолет в кобуру и начала перекидывать нож из ладони в ладонь.
— А знаешь, как это может тебя убить??? — задорно передразнила она его, демонстрируя нож.
— Смотри, — попытался пригрозить Кмито, — Я мастер спорта по…
— Домино??? Или шашкам? — продолжала куражиться Ведьма, — Ну иди ко мне, мой маленький… Или ты женщин боишься? — и она стала подходить к Саше. А он, в свою очередь стал пятиться назад, — Ну что же ты такой робкий, колобок ты мой… Не бойся. Это почти не больно…
— Смотри… я ведь выстрелю…
— Выстрелишь — в грудничка попадёшь. Господин Тяжин тебе зубы выбьет и заставит их подбирать сломанными руками, — Ведьма сместилась вправо, к стенке тоннеля. Двигалась она заметно быстрее, чем Кмито и расстояние между ними заметно сокращалось. Оно было уже не более двух метров, — Ну что, боишься ножичка? — Ведьма махнула лезвием перед Сашиным лицом, — Боишься, да? Страаашно, — и ещё, только на этот раз заметно ближе и Кмито, дёрнувшись назад, чуть не упал. А Ведьма пыталась его обойти и уже притиралась к кабелям, которые были проложены по стенкам тоннеля.
— Девочка, не доводи до греха, — пытался хоть как-то потянуть время Саша. Он уже понял, что сегодня ему суждено умереть. Но решил он сделать это как настоящий человек. Или как Кмито. «Точно. Я же — Человек-Кмито!!!» От такой мысли руки моментально перестали дрожать.
А дальше, случилось то, что кто-то называет случаем, кто-то форс-мажором, а некоторые даже — промыслом Господним.
Ведьма, проходившая вдоль стены, вдруг остановилась. И вовсе не потому, что она послушалась Кмито. Она хотела идти, хотела вскрыть этому бородатому толстяку пузо, хотела посмотреть, какого цвета у него потроха, но. Что-то не давало ей этого сделать. Что-то, буквально, её держало. Она попыталась рвануться с места, но ей не удалось этого сделать. И Ведьма запаниковала и задёргалась.
Кмито же, наоборот, стал совершенно спокоен и холоден.
— Что случилось? — иронично заметил он, — У нашей маленькой Ведьмы проблемы? Зацепилась своими многочисленными подвязками за крепление кабеля? Ну, ничего… Ты пока отцепляйся, а я подожду. Отцепишься, тогда и убьёшь…
— А можно я сначала убью, а потом отцеплюсь, — с этими словами Ведьма перекинула нож в левую руку и, практически сразу же метнула его в Кмито. И попала.
Сильный, обжигающий удар в плечо, начал заваливать Сашу на спину, и пальцы, рефлекторно сжались… Он нажал на спусковой крючок, сам того не желая…
Тяжин перешёл на бег, когда он увидел вспышку в тоннеле, а потом услышал жуткий, раскатистый грохот и детский плач. «Не успел!!! Сука, расстреляю нахрен!!! Всех к стенке поставлю… Давай, Тяжин! Бегоооом!!!!»
Вспышка была как раз в том месте, где обходной тоннель, который сделали после великого размыва, соединялся со старым. Первое, что бросилось Кириллу в глаза, это была Ведьма, неестественно повисшая в воздухе. На её спине была детская «кенгурушка» в которой плакал малюсенький комочек. И такой же комочек плакал спереди. На таком расстоянии их плач Тяжин различал. Недалеко от «зависшей» Ведьмы, поперёк рельсов лежало тело. А между ними, тоже на рельсах, обхватив голову, сидело другое тело.
Тяжин взял АПС наизготовку и медленно подошёл, к подёргивающей рукой Ведьме.
— Мёртвая она, — обречённо выдохнуло тело, обхватившее голову руками.
Кирилл моментально перевёл ствол на говорящее тело.
— Ты кто?
— Я — Кмито…
— Кто, кто??? — не понял Китяж.
— Человек… — устало ответило тело, — Человек — Кмито…
— Понятно, — Кирилл потрогал пульс на шее у Ведьмы, — А кто это у тебя в ногах?
— Пустырь. Мой командир…
— Мля… Он жив?
— Ну, если с такой дыркой как у него в горле, можно жить…
— Совсем не хорошо… — Тяжин спрятал пистолет и, расстегнув лямки одной из «кенгурушек», перехватил малышку, которая, едва услышав его голо, успокоилась, — Привет, маленькая моя… Помнишь папкин голос??? Конечно помнишь… — аккуратно поддерживая шейку двухнедельной малышки, Кирилл пристроил её к себе на грудь, — Ну-ка, Кмито,
— Человек — Кмито, — поправило его тело.
— Хорошо, — согласился Тяжин, — Человек — Кмито, помоги-ка мне застегнуть лямки.
— А ты сам-то кто такой? — тело подняло автомат и щёлкнуло предохранителем.
— А я-то… — усмехнулся Тяжин, — Я, так. Погулять вышел. Тяжин моя фамилия. Слыхал наверное?
Услышав фамилию, тело моментально вскочило с рельса, подтянулось и громко отрапортовало.
— Товарищ Тяжин, на вверенном мне участке тоннеля уничтожен противник в количестве одной штуки! Потери — один человек! Двое заложников целы!!! Доложил, Александр Кмито!!!
— Вот ещё раз крикнешь, — еле слышно произнёс Кирилл, умудрившись застегнуть одну лямку, — Я тебе бесшумно колено прострелю. А теперь, помоги мне со второй «кенгурушкой», — Кмито бросился было снимать с ведьмы вторую малышку, но Тяжин его остановил, — Я сам её сниму. Ты мне, главное, одеть помоги… Застегни.
Саша помог застегнуть лямку с первой девочкой и Китяж подошёл к телу Ведьмы, которая уже даже ногой не дёргала. Расстегнув лямку, он взял вторую дочурку и вездесущий Кмито, помог ему пристегнуть её.
Затем, Кирилл решил осмотреть Ведьму. За волосы, он поднял упавшую на грудь голову.
— Ух ты… Молодец, Александр Кмито. Прямо между глаз! — похвалил его Китяж, — А Пустынова жалко… Донесёшь его?
— Меня бы кто донёс. А то у меня в плече дыра… Эта тварь меня, всё-таки достала…
— Добро… — кивнул Тяжин и снял рацию, — Пустыря заберут другие… Китяж Никотину!
— Ш-ш. На приёме.
— Спускайтесь в тоннель… У меня всё нормально…
— Ш-ш… — в рации послышалось всеобщее ликование, а затем, Никотин продолжил, — Рад за тебя, Саныч!!! Помощь нужна?
— У меня тут трёхсотый и два двухсотых… Приходите, заберите их… Ватагинских с «Мужества» пока не отзывайте… Остальное, потом… Я возвращаюсь…
Послесловие.
Верховному Главнокомандующему
П. И. Таранову.
Копия:
Начальнику Штаба
Маршалу Шифоростову
От начальника Управления разведки
Северо-Западного фронта.
02 сентября 2012 г.
21 час 45 минут.
СРОЧНО!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Оперативное донесение.
2 (второго) сентября, две тысячи двенадцатого года, силами группы «КАНД», был захвачен гр. Поспелов Андрей Александрович, бывший руководител ФБГБ Северо-Запада, изменник и коллаборационист. Его брат, Поспелов Алексей Александрович, покончил собой, до встречи с группой «КАНД».
В настоящее время, Поспелов Андрей Александрович находится под стражей.
Ввиду вышесказанного, рекомендую:
— назначить предателю и коллаборационисту Поспелову наказание в виде исключительной меры наказания — пожизненного лишения свободы. Однако, в связи с действующим военным положением и по законам военного времени, требую заменить меру наказания в виде пожизненного лишения свободы, на более суровую — расстрел.
Начальника Управления разведки
Северо-Западного фронта
Терешков В.В.
07 сентября 2012 г.
Указ Верховного Главнокомандующего? 735/44688
За образцовое выполнение поставленной задачи и проявленное при этом героизм и мужество, приказываю:
1.
— Майора Тяжина К.А, за выдающиеся заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига и за личное мужество, наградить высшей государственной наградой — Знаком особого отличия — медалью «Золота Звезда» Героя Российской Федерации.
— Майора Тяжина К. А., за проведение боевой операции по защите Отечества при нападении внутреннего противника, завершившейся полным разгромом врага, ставшей образцом военного искусства, подвиги которой служат примером доблести и отваги для всех поколений защитников Отечества, наградить орденом «Святого Георгия» IV-й степени.
— Капитана Никитина А.О., за захват с незначительными потерями для своих войск крупного узла сопротивления противника (освобождение объекта «S»), его коммуникаций, захват и удержание жизненно важных районов территории, решительное отражение контратак противника, а также за успешное выполнение боевого задания, проявленную при этом личную храбрость, приведшие к уничтожению критически важных военных объектов противника, наградить орденом «Кутузова».
— Старшего лейтенанта Новикова А.Н., за умелую организацию и проведение операций, в ходе которых, несмотря на численное превосходство противника, были достигнуты цели операции (освобождение объекта «S»), наградить орденом «За Заслуги перед Отечеством» с мечами.
— Старшего лейтенанта Новикова А.Н, за личное мужество и отвагу, проявленные в боях при защите Российской Федерации и её государственных интересов; при выполнении специальных заданий по обеспечению государственной безопасности Российской Федерации, наградить медалью «За Отвагу».
— Лейтенанта Межуева А.Ю, за самоотверженность, мужество и отвагу, проявленные при спасении людей, охране общественного порядка, в борьбе с преступностью, во время катастроф и других чрезвычайных обстоятельств, а также за смелые и решительные действия, совершенные при исполнении воинского, долга в условиях, сопряжённых с риском для жизни, (нападение противника на объект «Спасская») наградить орденом «Мужества».
Лейтенанта Межуева А.Ю, за личное мужество и отвагу, проявленные в боях при защите Российской Федерации и её государственных интересов; при выполнении специальных заданий по обеспечению государственной безопасности Российской Федерации, наградить медалью «За Отвагу».
2.
Также, учитывая проявленные отвагу и мужество, при выполнении поставленных боевых задач:
— Майору Тяжину К.А. присвоить внеочередное звание подполковника,
— Капитану Никитину А.О. присвоить внеочередное звание майора.
— Старшему лейтенанту Новиков А.Н. присвоить внеочередное звание капитана.
— Лейтенанту Межуеву А.Ю. присвоить внеочередное звание Старшего лейтенанта.
07. 09.2012 Верховный Главнокомандующий,
Президент Российской Федерации
П.И. Таранов.
Верховному Главнокомандующему
П. И. Таранову.
Копия:
Начальнику Штаба
Маршалу Шифоростову
От начальника Управления разведки
Северо-Западного фронта.
12 сентября 2012 г.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Доклад о завершении первой фазы операции «Минотавр».
25 августа 2012 года, группой «Канд», при поддержке генерал-майора Рябинина, были осуществлены мероприятия по восстановлению конституционного порядка на объёкте? 1 78-ого региона.
Однако, используя своё служебное положение, знания местности, а также вверенную стратегическую технику, объектам «Ведьмак» (директор ФБГБ по северо-западу, Поспелов А.А.) и «Братец» (командующий ЛенВО, генерал-лейтенант Поспелов А.А.) удалось скрыться.
1 сентября 2012 года, группой «Канд» была разработана и применена на практике, незаурядная тактическая схема. Данная схема позволила уже 2 сентября 2012 года, пленить «Ведьмака». Объект «Братец», при задержании покончил собой.
8 сентября 2012 года, по непосредственному приказу командира группы «КАНД», подполковника Тяжина К.А., силами инженерной службы 78-го региона, было восстановлено пешее сообщение на перегоне «Чернышевская — Площадь Ленина».
9 сентября 2012 года объект «Ведьмак» был доставлен на объект «S» (по тактическим вводным, объект «Южный»), для исследования возможности дальнейшей отправки его в ставку Генерального Штаба.
10 сентября 2012 подполковник Тяжин К.А. прислал подробный отчёт о завершении первой фазы операции «Минотавр».
Приложение: Отчёт о проделанной группой «КАНД» работе — 1 экз. на 22 листах.
Начальника Управления разведки
Северо-Западного фронта
Терешков В.В.
Сейчас, апартаменты группы «КАНД» больше походили на большую трехкомнатную квартиру. Женя возилась с девочками, варила борщи и занималась хозяйством. Тяжин и его бойцы занимались делами. Дел было действительно много. Инженерная группа, которая умудрилась осушить тоннель между «Чернышевской» и «Площадью Ленина», вплотную занялась осушением бункера ФБГБ, и теперь надо было налаживать мирную жизнь.
Совещания проводили в кабинете у Рябинина.
— Итак, господа офицеры. Давайте подведём итог, — начал Китяж, — Начнём с поставок. Что скажешь, генерал?
— Поставки регулярные. На данный момент 83 процента официально зарегистрированных жителей региона получают пайку, согласно штатному расписанию. Старики, беременные и кормящие матери, а также дети до 14-ти лет, получают дополнительный паёк. Инженерные группы также…
— Кстати, об инженерных группах. Что с работами, Тёма?
— Работы выполняются с небольшим отставанием от графика, Кирилл, — Архангел совсем оправился от ранения и только иногда покашливал, — И то, только потому, что не хватает стоек. Сталкеры несут сверху всё, что можно пустить в дело. «Северный» склад неохотно даёт цемент…
— Никотин??? — многозначительно посмотрел на снайпера Китяж.
— Разберусь, Саныч, — кивнул снайпер, — Завтра дадут столько, сколько нужно.
— Сегодня.
— Сегодня, — согласился Никотин.
— Дон, что у тебя, — Кирилл бросил короткий взгляд на Новикова и снова начал разбирать какие-то бумаги. Только сейчас присутствовавшие на совещании обратили внимание на аккуратную, небольшую стопку бумаг и маленькие коробочки, лежавшие на столе прямо перед Кириллом.
— Медицинское обследование идёт полным ходом. Сейчас заканчиваем с правобережным районом. «Ладожская», «Проспект Большевиков». Думаю что «Дыбенко» обработаем к послезавтра.
— Послезавтра этим будет заниматься уже кто-то другой, — Кирилл сказал это тихо, будто это были мысли вслух, — Добро! А где наш шеф контрразведки?
Рябинин с Никотином переглянулись и начал генерал.
— Кирилл, Витя работает, как лось траншейный. Дал бы хоть сутки парню отоспаться…
— Отоспится, когда последнюю Ведьму выловит. Где её последний раз видели?
— В районе «Московской», — тут же ответил Никотин.
— Московской… Московской… — бурчал себе под нос Китяж, — Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога…
Его полупение, полумурлыкание, прервал вошедший капитан Титаренко.
— Прошу разрешения, Кирилл Александрович.
— Проходи, — Кирилл махнул ему рукой, — Нашёл Ведьму?
— Нашёл, — кивнул Титаренко, — но не взял. Она за дверь нырнула, которой не на одном плане нет. И дверь такая странная, — Титаренко плюхнулся в кресло. Было видно, что он не спал минимум двое суток, — Ни швов, ни замков, ни петель… Как сделана — непонятно. Пуля отскакивает, даже царапины не оставляет… — Виктор рассказывал это так живо, что это должно было вызвать интерес у всех присутствующих, но… Интересовало это только Рябинина. Остальные делали вид, будто им не то что не интересно, а даже скучно, — Вы вообще слушаете??? — обиделся Титаренко.
— Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога… Продолжай, продолжай, Витя, — успокоил его Китяж, мы все тебя внимательно слушаем…
— Кирилл… Может… — многозначительно «стрельнул глазами» Никотин.
— Пожалуй… Ладно, Витя, — Тяжин полез во внутренний карман и достал из него «чистое», незаполненное удостоверение — платок, — Так как ты у нас отвечаешь за безопасность и охрану правопорядка, тебе будет выдано данное удостоверение. Но помни. У нас вход рубль, а выход — два… — Кирилл достал маленький флакон с несмываемыми чернилами и начал заполнять удостоверение, — Извини, Виктор, но фотографии на нём у тебя не будет… Никотин, пока я заполняю, введи капитана в курс дела… Да и генерала тоже… Он, поди не в курсе.
— Брехня! — скептически похохотал Титаренко, — Вы что, парни… Вы что курите???
— Брехня? — переспросил Китяж, приподняв бровь, — То ест, капитан, вы считаете, что в штабе сидят писатели — фантасты, и то, что происходит здесь, в метро, им не ведомо вовсе? А я считаю, товарищ капитан, — Кирилл встал из-за стола, — Что задачи, поставленные командованием, надо выполнять, каким бы бредовыми и фантастическими они не казались, — он снова сел за стол, — Понял?
— Так точно, — пробубнил Титаренко, видимо обидевшись на лёгкую, но всё-таки, публичную «порку».
— Куда ты говоришь, Ведьма за дверь спряталась?
— На «Московской»…
— Значит, нам туда дорога… Значит, нам туда дорога… А как у неё позывной?
— Зи-зи…
— Зина?
— Зоя, — усмехнулся капитан.
— Гоп-стоп, Зоя… Кому давала стоя? — поддержал его Тёма.
— Хватит дуреть! — рявкнул Китяж, — Всё. Теперь, серьёзно. Начнём с хороших новостей, — он пошарил рукой под столом и достал трёхлитровую банку спирта, — Начнём с младших по званию, — он налил полный стакан спирта и кинул туда звёздочку, — Указом Верховного Главнокомандующего, лейтенанту Межуеву, — услышав свою фамилию, Тёма вскочил и от смущения, покраснел, — присваивается внеочередное звание Старшего Лейтенанта.
— Служу…
— Не перебивать старшего по званию! — остановил его Китяж, — А также, за самоотверженность, мужество и отвагу, проявленные при спасении людей, охране общественного порядка, в борьбе с преступностью и т. д. и т. п… Короче, Тёма, — Кирилл подошёл к Архангелу, — Я рад, что ты в моей команде, — он крепко обнял Межуева, — Это тебе, — и протянул ему две коробочки, — Ты награждаешься орденом Мужества и медалью «За отвагу».
Дон и Никотин округлили глаза и открыли рты, а Титаренко только и смог выдавить:
— Ни хрена себе!!!
— Погодите, — ухмыльнулся Кирилл, — вы думаете у меня одна банка с шилом? — он весело оглядел своих бойцов, — Вы у меня все сегодня проставитесь…
От этих слов, Никотин, Дон и Тёма моментально встали в шеренгу, вытянулись смирно и гаркнули во всю глотку:
— СЛУЖИМ РОССИИ!!!
— А теперь, парни, слушай приказ, — Кирилл взял со стола последнюю, самую нижнюю бумажку и зачитал, — Приказ семьсот тридцать пять, дробь, сорок четыре, семь десятков, восемь…
Начальнику Управления разведки
Северо-Западного фронта
П-ку Терешкову В.В.
Копия:
П-пку Тяжину К.А.
СРОЧНО!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Приказ 735/ 44708.
Группе «КАНД» приступить к выполнению второй фазы операции «Минотавр» немедленно.
Начальник Генерального Штаба
Маршал Шифоростов.
Конец второй книги.