Начало декабря 2001года
Забрав из ремонта свою «белочку», Кирилл мчался в совхоз «Детскосельский». Там он снял Женечке квартиру после того, как она приехала с каникул из своего родного Новокузнецка. «Детскосельский» находился рядом с Пушкиным и собственно говоря, был эдаким микрорайоном этого красивейшего пригорода Петербурга. Именно там Китяж и пристроил свою подругу. На поверку, подруга оказалась девочкой боевой и сообразительной, и, не смотря на свои скромные габариты, могла дать отпор любому. Как словом, так и делом. В общем — настоящая боевая подруга.
Сейчас он торопился к ней. Последние три дня у неё болел правый бок, и держалась невысокая температура. «Надо бы винограду купить,» — подумал Кирилл, заскочив на привокзальную площадь Пушкина, и увидав палатки с мерзнувшими в них продавщицами, — «Женечка любит виноград. Да и вообще… пора бы её к себе перевезти, на „Ваську“. Родители всё равно постоянно за городом».
По-быстрому купив винограда, мандарин, яблок и бананов, он прыгнул в М3 и через пять минут уже парковался у Жениного дома. Взбежав по лестнице на последний, третий этаж, он открыл дверь своим ключом и зашёл в простую однокомнатную «Хрущовку».
— Женечка, девочка моя, — весёлым голосом позвал он подругу, — Ваша папа пришла, вам фруктов принесла!
— Киря, я в комнате, — слабым голосом ответила Женя и Тяжин моментом оказался у кровати.
Женя «горела». Температура у неё была не ниже тридцати девяти. Она сидела, укутавшись в два одеяла, и стучала зубами. Её бил озноб.
— Так, мать, — сурово сказал Китяж, — Ты чего это расклеилась.
— Не знаю, Кирюша. Колбасит меня.
— А как бок?
— Плохо, — виновато опустила глаза Женя, — Огнём горит.
Услыхав это, Кирилл снял с ремня мобильный телефон. Женя, увидев его действия, попыталась было остановить его.
— Я не поеду ни в какую больницу. У меня такое было. Это — по-женски, пройдёт.
— Давай-ка, подруга, на кухне командуй, — отрезал Китяж и, найдя фамилию Мухин, нажал вызов, — Василий Максимович, здравия желаю. Тяжин беспокоит. Да, да, тот самый… Благодарю вас, у меня — отличное… Нет, у подруги моей… говорит, что бок болит. Утверждает, что это — по-женски и скоро пройдёт… Есть температура… Тридцать девять, не меньше… В двадцать шестую?… Понял вас… Кого спросить??? Одну минутку, Василий Максимович, я запишу, — Кирилл схватил со стола газету и начал писать прямо на ней, — Записываю. Сафин, Малик Григорьевич… Сослуживец ваш?… Конечно, передам… Обязательно, Василий Максимович… Да, пишу. Василий Степанович. Тезка ваш… Я понял вас, Василий Максимович… И вам, всех благ… Спасибо… Всего доброго. Одевайся быстро, — скомандовал он Жене, — В больнице когда-нибудь лежала? — Женечка покачала головой, а на её глаза накатились слёзы, — Какие твои годы, малыш. Бери смену белья, душевые и умывальные принадлежности и попрыгали.
— Ага, — возмутилась Женя, — ЩАЗ!
— Женечка, надо, съездить и показаться доктору. Доктор, старый приятель одного моего знакомого профессора. А профессор плохого не посоветует, — Кирилл пытался успокоить буйную подружку. Хотя и знал уже, чем это кончится. Мухин сказал ему диагноз, — Мы посмотрим, доктор назначит лечение, и мы уедем.
— Точно, уедем? — переспросила Женя.
— Чтоб мне пусто было! — нарочито наигранно ответил Китяж, а сам скрестил в кармане пальцы и подумал, — «Не считается, не считается. Бе-бе-бе.»
— Ну, смотри.
— Давай, маленькая. Собирайся.
Женя собралась довольно быстро. Весь её не хитрый багаж уместился в одном полиэтиленовом пакете и вскоре они мчали по московскому шоссе, в сторону города.
К двадцать шестой городской больнице, что на улице Костюшко, они подъехали довольно поздно — в половине двенадцатого ночи. Минут двадцать потратили на уговоры медсестры в приёмном покое, чтобы та, хотя-бы, пригласила дежурного хирурга.
— Не положено. Нет регистрации — отрешённо отвечала медсестра, разглядывая Женин паспорт, — Вот пусть в свой Новокузнецк едет. Там её осмотрят.
Кирилл готов был растерзать эту каменную бабу за окошком.
— Не положено? Так я положу!!! — он вынул из бумажника свеженькую, хрустящую «тысячную» и сунул её под нос медсестре.
Сестра внимательно посмотрела на купюру, затем на Китяжа, затем, снова на купюру. Победила сине-зелёная деньга. Медсестра сделала такой вид, будто делает великодушное одолжение, сгребла купюру и, спрятав её в лифчик, встала из-за стола и куда-то пошла.
Вернулась она через двадцать минут.
— Может, поедем отсюда, Киря, — всё это время Женя зудила под ухом Китяжа. Похоже, она тоже обладала неким шестым чувством, — Ну, поехали, Кир. Мне уже лучше.
— Мы поедем отсюда, когда нас осмотрит врач, — Кирилл был неумолим.
В это время и вернулась «неподкупная» медсестра:
— Пойдёмте в смотровой кабинет.
По большому счёту, идти никуда было не надо. Кабинет находился как раз напротив топчана, на котором приютились Кирилл с Женей. Кирилл встал и подойдя к медсестре шепнул ей на ухо:
— Я хотел бы, чтобы её осмотрел Малик Григорьевич или Василий Степанович.
— А я бы хотела, зарплату, тысяч пятнадцать, мужа непьющего, квартиру новую и шубу, — язвительно ответила медбаба, — Вот дежурный хирург придёт, с ним и договаривайся. И вообще, кафедра Сафина к нам не относится. Это — Военно-Медицинская академия.
— Спасибо, милая, — чуть расстроено кивнул ей Китяж, — Обрадовала.
— Ну вы будете заходить или нет?
— Будем.
Фраза медсестры «Заводи Петровича!» напугала Женю, а Кириллу напомнила Ильфо-Петровскую «Выпускайте Берлагу!».
А Петровича, тем временем, начали заводить.
Нет, все мы конечно знаем, что доктора, в основной своей массе, выпивают. А некоторые, даже, пьют, по-чёрному. Но то, что увидел Китяж, ужаснуло и рассмешило его одновременно. Доктора Петровича, реально заводили в смотровой кабинет. Но проказник — доктор, был парень заводной, и заводиться сквозь двери, ну никак не хотел. Он мычал, икал и булькал, но, упёршись обеими руками в дверной проём, отказывался исполнять Гиппократову клятву. Он был мертвецки пьян. В дугу. Кривой, как патефонная ручка.
От увиденного, Жене стало совсем нехорошо. В принципе, она не боялась ничего. Ничего, кроме докторов. Кирилла же, данная ситуация даже забавляла. Очень ему хотелось посмотреть, как озорной доктор справится с поставленной задачей. Он был уверен, что Эскулап не протянет и пары минут, уснув на ходу. Но доктор собрался. Собрался, потрогал Женечке живот, написал «шифровку», на клочке бумаги и только потом, разобрался. Будить его никто не стал.
«Товарно-денежная» медсестра прочитала зашифрованное послание и бодро заявила:
— В гинекологию.
И Женечка выдохнула:
— Ну, я же говорила.
— Поживём-увидим, — задумался Китяж.
В приёмной гинекологического отделения Китяж просидел минут сорок, пока, наконец, не вышел доктор и отрицательно покачал головой.
— По нашей части — ничего.
— И это — хорошо, — Кирилл приободрился, — а что это может быть, доктор.
— А вот сейчас спуститесь на этаж ниже и узнаете, — он протянул Кириллу историю болезни Жени. А сама Женя выглядела немного растерянно.
— Спасибо, доктор, — кивнул Китяж и, взяв Женю за руку, повёл к лестнице.
— Из «спасибо» шинель не сошьёшь, — усмехнулся доктор.
— Разберёмся.
— Тяжин? — не отрывая взгляда от бумаг, сказал огромный сидевший за столом в ординаторской, дядька в синем халате.
— Точно так, — кивнул Китяж.
— Ну, где вы ходите! — дядька резко встал из-за стола и Кирилл, который и сам был далеко не маленького роста, понял, что по сравнению с этим человекам, даже он кажется малышом, — Иванов Василий Степанович, — представился доктор, протянув огромную, как лопата, ладонь, — Врач-хирург высшей категории. Ну, Кирилл вы и шороху на отделении навели. Сначала из Москвы позвонили, потом зав. отделением. Что у вас стряслось?
— Вот, — Тяжин отошёл в сторону. За его спиной стояла миниатюрная Женя.
— Ну что ж, — доктор потёр ладони, будто мальчишка, которого родители оставили наедине с огромным тортом, — Посмотрим.
— Смотрите, смотрите. Только, не сломайте, — ухмыльнулся Китяж, намекая доктору на его габариты. Иванов отреагировал со свойственным каждому доктору сарказмом.
— Да вы не бойтесь, Кирилл. На меня ещё никто не жаловался. Мёртвым-то жаловаться некому. Как вас зовут, девушка?
— Женя…
— Евгения?
— Сергеевна.
— Вы, Евгения Сергеевна ничего не бойтесь. Я вас в обиду не дам. Ложитесь на кушеточку. А вы, Кирилл, сходите, перекурите пока. Курят у нас прямо у лифтов, — Иванов показал Китяжу на дверь, и тот, послушно пошёл курить. Сигарета сгорела в его руке через минуту. Вторую он курил дольше. Давненько он так не нервничал. Судя по тому, что сказал ему по телефону Мухин, операция предстояла плёвая — простой аппендицит. Но Кириллу, почему-то было не по себе. И, вроде, сам относительно недавно лежал в больнице, и академик за докторов поручился, а, все равно. Не спокойно. Докурив, он помчался в ординаторскую.
— Так что, Евгения Сергеевна, — Иванов снова сидел за своим столом, а Женя сидела напротив него и еле сдерживала слёзы, — Вы не переживайте. Это — обыкновенный аппендицит. Мы его вам удалим и всё.
— Удалим? — от услышанных слов Женя поменялась в лице. Только что, она была «умирающим лебедем» и тут, на тебе, — Не надо мне ничего удалять. У меня уже ничего не болит. Я — здорова! Мне уже не больно.
— Вы так не скачите, Евгения. Ей богу, как маленькая, — усмехнулся доктор, — Вы поймите, у вас перитонит может быть. А в этой ситуации будет серьёзная операция. Шрам поперёк живота, — доктор показал руками какой огромный будет шрам. И, судя по тому размаху, что увидел Китяж, Женю должны был разрезать вдоль. От макушки до пяток, — оно вам надо?
— Не надо меня резать, — твёрдо сказала Женя, — Да, я маленькая. Мы, маленькие — такие злые! Не поверите, но я однажды…
— Давайте договоримся так, Евгения. Температура у вас сейчас растёт, — перебил её доктор, — Я вам сейчас сделаю укольчик, и мы посмотрим динамику. Вам придётся остаться здесь до утра… Не переживайте. Если к шести ноль, ноль у вас будет хотя-бы тридцать семь и пять, я вас отпускаю. Но, если температура будет, хотя-бы на одну десятую выше, мы делаем операцию. Договорились? — он, лукаво улыбнувшись, заглянул Жене в глаза и протянул её свою огромную ладонь.
— Договорились, — приободрилась Женя.
— В таком случае — в палату. Сестра на втором посту уже предупреждена.
Медсестра, которая была предупреждена о прибытии новой пациентки, как всегда оказалась не готова к её размещению и была немного раздражена тем, что её разбудили среди ночи и заставили работать.
— Бельё будет только утром.
— У нас — своё.
— Со своим — нельзя, — толи по скудности своего ума, толи спросонья, медсестра явно не понимала из-за чего такой сыр-бор и что с Китяжем такие разговоры не прокатывают.
— Если нельзя, но очень хочется, то — можно, — с усмешкой ответил Кирилл и начал стелить больничную кровать. В палате было человек пять, и он старался их не разбудить. Был уже второй час ночи.
— Я же сказала. Нельзя, — повысила голос сестра.
— Тише будь. Народ разбудишь, — голос Кирилла тоже изменился. Он стал ледяным.
— Я сейчас дежурному врачу скажу.
— Вперёд.
Медсестра исчезла. Тяжин застелил постель, вышел в коридор и стал ждать, когда подойдёт Женя. Когда она подошла, то была немного недовольна:
— Ты с персоналом не ругайся, а то вдруг ты уедешь, а мне…
— Я никуда не уеду. — заверил её Кирилл, — Я тебя сюда привёз, я и заберу. А сейчас, ложись. Поспи.
Но, спать Жене почему-то не хотелось. Василий Степанович сделал ей «волшебный» укол. Температура начала спадать и она, с нетерпением ждала шести ноль, ноль. Заснула она, около четырёх утра, и Кирилл пошёл перекурить. В курилке он и пересёкся с Ивановым.
— Василий Степанович, вы что, правда, нас отпустите?
— Нет, Кирилл. К шести у неё температура подскочит, — ответил доктор, — Состояние у неё не самое лучшее. Кстати, Кирилл. А кем она тебе приходится? Женой? — Кирилл лишь улыбнулся, — Сестрой?
— Нет, Василий Степанович, — улыбнулся Тяжин, — она мне… — и тут он впервые задумался. А кто она ему? Подруга? Дружескими их отношения можно было назвать с большой натяжкой. Да и не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. В этом он был совершенно уверен. Женой? Как бы ни так. Сожительницей? Слишком официально и пошло, — Она — моя невеста, — от такого ответа Китяжу вдруг стало легко и свободно. Он, честно говоря, и сам не ожидал, что скажет это.
— Ну, ты Кирилл, даёшь, — удивился Василий Степанович, — У нас мужья со своими жёнами так не цацкаются. А тут… чужой человек. Хотя… Малик меня предупредил, что ты — не такой как все. О тебе и так, легенды ходят. Шутка-ли…
— Да ладно вам, Василий Степанович. Какой — «не такой»? Две руки, две ноги. Голова, местами, имеется, — Кирилл смотрел на ночной город. Огромные хлопья снега медленно кружили вальс, укутывая промозглый, замерзающий Питер белоснежной шубой, — Я — среднестатистический человек. Только, пришибленный слегка.
— Не каждому дано то, что дано тебе, — возразил доктор, — О тебе, в наших кругах, легенды ходят.
Кирилл исподлобья посмотрел на Иванова. За спиной доктора висела табличка: «Кафедра гепатохирургии. Военно-Медицинская Академия».
— Василий Степанович. Разрешите вопрос? — доктор молча кивнул, — А почему здесь ВоенМед?
— Не знаю, — пожал плечами Иванов, — Перевели нас сюда давно. Я только интернатуру закончил, — он затушил бычок об импровизированную пепельницу, — Пойдём-ка, проведаем твою зазнобу.
— Да, она только заснула, Василий Степанович.
— Тогда и ты, сходи, покемарь. Через два часа её уже начнут готовить к операции.
— А может, без операции обойдёмся?
— Может, и обойдёмся, — задумался Иванов, — Сегодня у нас понедельник? Так вот, в пятницу, ей разрежут живот полностью. Вынут кишки, прополощут их в тазике с фурацилином. Отрежут часть, а часть запихнут назад. И всё, — он весело хлопнул Китяжа по плечу.
— Убедили, — кивнул Тяжин, прикидывая варианты.
— Иди спать, Кирилл.
И Кирилл пошёл пристраиваться в кресло.
Температура поднялась, как и обещал Иванов — к шести утра. Причём, не просто поднялась — скакнула почти до сорока. Женя проснулась от того, что её бил озноб и, сообразив, чем это чревато, сама подошла к медсестре и попросила её готовить к операции. Пройдя все необходимые процедуры, она вернулась в палату, села на свою кровать и стала ждать. Тяжин в это время беседовал с Ивановым.
— Значит так, Кирилл. Вариантов у нас не много. Как говорится в одном кинофильме: «Резать, к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов!» — доктор был в свежем синем халате — комбинезоне и, на удивление, выглядел очень бодро, — Вопрос с наркозом. По идее, мы не имеем права отказать в операции. Но применять к ней простой наркоз?… — он покачал головой, — Не хотелось бы, чтобы она проснулась у нас на столе.
— Сколько? — Кирилл понял всё с первой секунды разговора.
— Пятнадцать, — виновато улыбнувшись и пожав плечами, ответил доктор.
— Добро. Работайте, Василий Степанович. Наркоз будет оплачен в течение суток. Как долго продлится эта… — Кириллу не хотелось произносить вслух слово «операция», — Эта процедура?
— На всё, про всё — полчаса. Если всё будет в порядке… Плюс подготовка. В общей сложности — час. Час, пятнадцать — максимум.
— А что, — напрягся Тяжин, — разве может быть при такой процедуре что-то не в порядке?
— Практически — нет, — попытался успокоить его Иванов, — Не переживай, Кирилл. Я за свою работу отвечаю. Малик Григорьевич подъедет с минуты на минуту. Он будет мне ассистировать. Да не психуй ты! Спирту хочешь?
— Я — за рулём, — Китяж смотрел куда-то перед собой и поймал себя на мысли, что ноги у него трясутся.
«Ты что это, в самом деле» — загрохотал голос в его голове, — «Ты под обстрелами там так не психовал. Это — рядовая операция. Таких каждый день тысячами в мире делают. Тем более, Мухин. А Мухин говна не посоветует. Соберись, Кирилл», — и только после того, как он это себе сказал, на него навалилась усталость и спокойствие.
— Я спокоен, Василий Степанович, — улыбнулся он доктору, — Устал малёха только.
— В таком случае, ляг. Поспи, — он указал на диван в ординаторской, — А я, как закончу, тебя разбужу. Договорились?
— Нет, Василий Степанович. Я уснуть не смогу.
— Любишь её?
Вопрос был настолько неожиданный, что Китяж, который мог выкрутиться из любой ситуации, сейчас запнулся и покраснел, как нашкодивший школьник.
— Я… это… нууу…
— Не надо мне тут, — засмеялся доктор, — Вижу, что любишь. Предложение сделал?
— Нет.
— Да ты что, разведка? C ума сошёл? Первым делом после операции! Понял?
— Так точно, — Кирилл сконфузился ещё больше.
— Вот и великолепно. Свободен. Не хочешь спать — иди в коридор. Посиди там, пока. Журнальчики полистай.
— Есть, — Вытянулся Тяжин и вышел в коридор.
Ноги снова пустились в пляс, когда прошло два часа, с того самого момента, как Василий Степанович ушёл в операционную. А ещё через полчаса, когда изрядно вспотевший доктор показался в коридоре, Китяж вскочил и помчался к нему.
Хирург заметил его издалека и прибавил шагу.
— Что случилось, доктор? Почему так долго? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ???
— Тихо, Кирилл, всё в порядке, — было видно, что он очень устал, — Сейчас её привезут. Не переживай ты так.
— А почему так долго? — не успокаивался Китяж.
— Случай не простой, — пожал плечами Иванов, — Один на сто тысяч. Пойдём на лестницу, — он махнул в сторону курилки.
Когда они вышли к лифтам, доктор похлопал себя по карманам и, не найдя то, что искал, попросил Китяжа:
— Угости.
— Пожалуйста, Кирилл протянул пачку, — Так всё-таки, что произошло доктор? Перитонит?
— Слава богу, нет, — облегчённо выдохнул доктор, — но и до пятницы вы бы, вряд-ли дотянули бы. Ещё бы сутки и… — Иванов махнул рукой, — Понимаешь, у Евгении расположение аппендикса очень необычное. Обычно, это небольшой отросток. Сантиметров пять… ну, может — семь. И направлен он вниз… А у неё вверх. Спрятался за кишочки и рос к печени. Я пока его нашёл — упарился. Да и состояние было уже — не ахти. В общем, вовремя ты её привёз. Спас ты её.
— Это вы её спасли, а я, всего лишь — привёз, — Кирилла начало отпускать. Толи никотин поступал в мозг, толи усталость сказывалась, а скорее всего, и то, и другое. Он, вдруг «поплыл». Реально, как будто хлопнул стакан «чистенького». В ушах приятно зашумело, а в теле приятная гибкость образовалась.
— Ты не расслабляйся. Докуривай, и бегом в палату. Её вот-вот привезти должны.
Китяж собрался моментально и выскочил в коридор, по которому, как раз везли Женечку. Его маленькую Женечку. Он проскочил в палату раньше санитара. Закатив каталку, санитар попытался было переложить бесчувственное, находящееся в наркозном сне тело, но Кирилл остановил его и сделал это сам, а уже через пятнадцать минут, Женечка начала подавать первые признаки выхода из этого состояния.
Дыхание у неё было тяжёлое, частое, а самое главное, с явным, сладковатым запахом наркоза. А потом открылся левый глаз. Один! И начал вращаться и двигаться по одному ему известной траектории. Затем, открылся и правый глаз, с которым начало происходить то же самое. Глаза вращались независимо друг от друга, с разной скоростью и в противоположных направлениях. И вдруг… они остановились. И уставились прямо на Китяжа. В них читался вопрос: «О ЕПТА! КТО ТЫ?» А дальше… дальше началось веселье, какого Китяж с роду не видывал. Жене захотелось почесать свежий шов. И если бы не Кирилл, ей бы это удалось. Не понимая, где она и что произошло, Женя попыталась снять марлевую салфетку, которой была закрыта рана. Пару раз Тяжин попытался объяснить, что этого делать никак нельзя и убирал её руки, но она свирепо мычала и продолжала попытки. Как говаривал Козьма Прутков «Хочется чесать там, где чешется». Вот и ей хотелось.
Тогда Китяж применил другую тактику.
— Женя. Ты меня слышишь? — убедившись, что связь есть, Кирилл пошёл на хитрость, — Женечка. Хватай свои руки, а то они убегут!
Он и сам не верил в то, что это подействует. Подобного бреда он ещё никогда не говорил. Но слова влетели в Женечкины ушки и плотно засели в затуманенном наркозом мозгу. Сделав безумно испуганные глаза, она крепко обняла себя, стараясь схватить свои руки, чтобы они не «убежали».
— Тоже мне. Гоголь с носом, — ухмыльнулся Китяж и погладил Женечку по голове.
А к пациентке, тем временем вернулась речь.
— Ахшпымь… суропь… ППыть! Пить дай… — она начала приходить в себя.
— Пить не давать ещё два часа, — раздался за спиной у Китяжа голос Василия Степановича, — Ничего, потерпит. Кирилл. Сейчас будет профессорский обход. Народу будет много. И все — в белых халатах.
Сказал и ушёл.
Народу пришло действительно много. И не вовремя. Женя заговорила окончательно. Правда, что она говорила, сама она не понимала. Зато очень хорошо понимали окружающие.
— Е…б твою мать, б…дь… е…ные докторишки, ссука…
Старенький сутулый профессор, с бородкой «клинышком», который очень напоминал Китяжу старину Мухина в госпитале Бурденко, повернулся к источнику отборнейшего мата, приподнял очки на носу и удивленно спросил:
— Это кто это у нас так красиво разговаривает?
Девчонки, лежавшие в палате прыснули смехом. Вот только Жене было не смешно. Она приподняла голову с подушки, зло посмотрела на профессора и выпалила:
— Я! И х…ли ты мне сделаешь?!
Даааа… Никогда ещё Кириллу не было так стыдно… Спас его, заведующий отделением, Малик Григорьевич — невысокий татарин с перманентной улыбкой на лице.
— Ей два часа операцию сделали, Павел Ефграфьевич.
— Это тот аппендикс, который мы сегодня разбирали?
— Совершенно верно. Операцию блестяще провёл доктор Иванов.
— Очень хорошо, — улыбнулся профессор и обратился к Китяжу, — А вы, молодой человек, не переживайте… это нормальное состояние при выходе из наркоза. Тем более, после такой сложной операции. Через пятнадцать минут, ваша жена будет полностью в норме.
— Но она… — попытался возразить Китяж.
— Ни каких но, — тихо сказал ему прямо в ухо Иванов, — Профессор сказал жена, значит — жена.
А через пятнадцать минут Женя действительно пришла в себя. Кирилл посмотрел на неё, такую маленькую, беспомощную и сказал:
— Я тут подумал… Ты, это… выходи за меня…
5 апреля 2002 г.
г. Петровск
— Так! Ну что встали, братцы! Восемь тридцать, А у нас ещё конь не валялся, — Кирилл руководил процессом, — Вань! Помоги Ромке. Ну, куда ты ставишь кольца! Старый, ну ты чё? Как мы их там закрепим? Давай, на бампер. К решётке радиатора. И куклу туда-же!
Денёк для свадьбы Китяжа и Женечки выдался морозный — минус семь. А ведь ещё вчера было плюс двенадцать. Кирилл стоял в длинном, до пят, пальто. Ванька, его старинный приятель, с весёлой «погремухой» Вантус, помогал Ромке наряжать машину. Батя ещё не подъехал, по этому, они готовились втроём. Наряжали они Ромкину «Бэху» — новенькую семьсот сороковую. Он пригнал её недавно, всего две недели назад и сейчас, это чудо Баварского автопрома было увешано ленточками и шариками.
Всё действо происходило во дворе старенького здания ресторана «Лето», который отец Кирилла купил, в качестве инвестиций. Собственно говоря, здание было никчёмным. Вопрос был в земле. Земля в Павловске с каждым годом становилась дороже. Бывало такое, что за год её стоимость вырастала вдвое. Так что, проект обещался быть выгодным.
Вообще, Кирилл испытывал к этому ресторану какую-то симпатию. Ещё, когда его строили болгары, в далёком 84-м году, маленький Кирилл прибегал сюда, чтобы посмотреть, как работают экскаваторы, бетономешалки, краны. Я до сих пор не понимаю, почему детей тянет на всякого рода стройки, но с удовольствием вспоминаю, как живя в одном южном городке, тогда ещё огромной страны, сам бегал на стройку, чтобы полазить по котлованам и вставшей на выходные, технике.
После болгар, в этом ресторане работала тётя Люба, их соседка. Она подкармливала Кирюшу пирожными и конфетами. Потом, когда Кирилл был уже постарше, они с однокашниками пили пивко, как раз на том месте, где сейчас наряжали машину.
— Поехали, Кир! — Ромка отвлёк Тяжина от воспоминаний, — Время — деньги, которых у нас нет.
— Пока, нет, старый, — уточнил Китяж, — пока.
Они уже собирались выезжать, когда, на красном Ниссане Максима, подъехал батя.
— Вантус, давай к бате в машину, — скомандовал Китяж, — мне ещё сюда невесту и свидетельницу сажать.
Ваня пересел и они, кортежем направились к двадцать третьему дому, что был, как раз напротив стадиона. Здесь раньше, когда был маленький, жил Китяж, а теперь — Женечка.
К дому можно было подъехать с двух сторон, и Кирилл издалека заметил «страждущих», которые ждали приезда жениха, чтобы выцыганить себе бутылочку, за выкуп невесты.
— Проезжай дальше, — штурманил Китяж, — Всё, ныряй во двор и, сходу, к подъезду.
— Нас Саня сзади подопрёт, — ответил Ромка.
— И чё, На выезде отдадим им бутыль водовки и всё. Главное, чтобы сейчас не мешали, — Кирилл знал, что подруги Жени готовят огромное количество конкурсов на «выкуп». Но времени было не так уж и много. Без пятнадцати двенадцать у них регистрация в первом дворце бракосочетания. В полдень, под грохот пушки на Петропавловской крепости они станут мужем и женой. Но это будет в полдень. Сейчас им предстоит пройти эти дурацкие конкурсы. Кирилл не понимал, на кой они вообще нужны, поэтому решил пройти «по наглому». Можно было, конечно, кинуть в подъезд дымовую шашку, но это было уже через-чур, «по наглому».
— Выпей, Кир, — Ромка протянул Тяжину фляжку с хорошим кентуккийским виски, — а то тебя колотит. Выпей, авось попустит. И соберись. Ты же не на войну идёшь, а за женой.
— Не известно ещё, что страшнее, — Кирилл посмотрел куда-то вдаль и «хлопнул» сразу половину фляги, — На войне всё предельно просто. Тут свои, а там — враги. А здесь…
— Ты так о войне рассуждаешь, будто только что оттуда, — усмехнулся Ромка.
— Да, брось ты, — отмахнулся Китяж, — скажешь тоже.
Ни кто из тех, с кем он общался сейчас, не знал о его прошлом. Даже Женечка. Да и сам он, не особо помнил то, что было. Поэтому и не распространялся.
— В таком случае, — Ромка хлопнул своего дружбана по плечу, — вперёд, Кирилл Александрович. Прощай холостая жизнь!
— … объявляю вас Кирилл Александрович, и вас, Евгения Сергеевна, Мужем и женой. В знак вашего согласия… — сердце Китяжа готово было выпрыгнуть из груди от волнения. То, что говорила эта женщина, которая стояла напротив них, он понимал с трудом. А всё началось тогда, когда открыли огромные золочёные двери. По обе стороны от дверей, коридором стояли гости. Когда Тяжин шёл по этому живому коридору с Женечкой «под руку», всё было как в тумане. Он не видел лиц, не видел, куда он идёт, что он здесь делает и прочее, прочее, прочее… Как будто, тел ожило отдельно от разума. «Мозг может забыть. Тело — никогда» вспомнил он слова Аббата и решил понадеяться на тело. Оно не подводило его в самых экстремальных ситуациях. Не подведёт и сейчас.
Его отпустило только тогда, когда Женя его поцеловала, гости захлопали в ладоши, а на безымянном пальце было надето кольцо, которое почему-то мешало. А за окном громыхнул полуденный выстрел.
25 апреля 2002 г.
г. Павловск. 27 км. от Санкт-Петербурга
— Киря, я вот что звоню, — с «ЭМ»-ом они познакомились на пейнтболе и очень быстро сдружились. Он работал в где-то в милиции. Толи РУОПе, толи в СОБРе. Но, о его делах Кирилл никогда не спрашивал. Да и не надо было это. По большому счёту, увлечением пейнтболом, было единственным, что их связывало. Но это не помешало им собрать команду. Их группа была одна из самых лучших в Питерском тактическом пейнтболе. И это не мудрено, ведь в основном составе группы были одни силовики. Уже известный нам «ЭМ», он же — Максим. Юрка — «Хитрец», заместитель начальника УгРо Пушкина, Кирилл — «Сукин Кот», преподаватель одного из военных ВУЗов Пушкина, «Робот» — старина Ромка Рубов, Саня Слепцов — «Слепой», снайпер ФСБ. И, конечно же, Китяж.
— Так вот, Китяж, — Эм явно был в предвкушении чего-то особенного, нестандартного, — Тут москвичи мне звонили. Они зовут на европейский чемпионат по «тактике». На майские. Сгоняем?
— Блин, Макс, — предложение ЭМ-а было немного обескураживающим, — не хочу Женечку надолго оставлять. Ты же знаешь, у неё беременность тяжело проходит. Из больниц не вылезаем. На свадьбу-то чудом отпустили.
— Ну, смотри, — Макс выдержал мхатовскую паузу, — Не хочешь побегать по Крымской АЭС — не надо. Я ведь…
— Погоди-ка, — съездить в Крым на майские… Китяжу эта идея приглянулась. В Крыму, на родине, он не был уже лет десять, — Ты говоришь, на КрАЭС? А кто проводит чемпионат?
— WPA, — ЭМ понял, что зацепил Китяжа и многозначительно выжидал его реакцию, — А организуют Киевляне. Судя по тому, как «ЛЬВЫ» описывают, народу набьётся около полутора тысяч человек. Это тебе не Финка. Тут всё по-взрослому. А самое весёлое, что основная масса подбирается таких, как мы. Все — боевые офицеры или силовики. Туда говорят, и чечены приедут — «Воины ислама».
— Это те, которые на «КАПУТЕ» всех порвали? — уточнил Кирилл.
— Ну, порвали они всех, потому, что Хитрец со Слепым не смогли поехать. И то — по службе, — скептически ответил Макс и тут же, вернулся к теме, — Ну так что?
— Не знаю, Макс… Подумать надо, — Кирилл не любил обещать то, в чём не уверен на сто процентов, — Знаешь что? Ты заявку оформляй, а я может, чего-нибудь придумаю.
— Заявку «Львы» за нас уже подали. Но, по правилам, в команде может быть не менее шести человек. Кого ещё взять?
— Ну, ты даёшь, начальник. Я-то откуда знаю? Подумай, кто из «вольных» самый перспективный?
— Да я бы, «Борзую» взял. Деваха толковая, да только… — Макс на секунду замолчал, — Она, после того как ты женился, словно взбесилась.
— Ты, прикинь там хер к носу, — Борзая всегда была симпатична Китяжу и, похоже, взаимно, но он был женат. И это был его принцип, — Заявку шли, а там — посмотрим.
— Добро, Китяж! Игра с первого по пятое, — радостно ответил ЭМ. Он понял, что зацепил Китяжа, что называется, по полной, — мы выезжаем «Севастопольским» поездом, 28 апреля. На тебя билет брать?
— Да погоди ты с билетом! — начал отнекиваться от ЭМ-а Кирилл, — Я ещё ничего не решил. Не бери билет. Если надо будет, сам доберусь.
— Добро, Кир. Конец связи.
— Конец — делу абзац. Удачи ЭМ, — Тяжин положил мобильник на стол. Как сказать Жене о том, что он хочет свалить на десяток дней, он пока не знал. Да и стоило ли валить? Хотя, ЭМ сказал, что игру проводят под эгидой WPA.
«Серьёзная организация», — Кирилл вертел ситуацию у себя в голове, — «Ехать, конечно, надо. Кто там будет? Финны будут. Шведы. Немцы. Эстонцы — отличные бойцы… Поляки. Румыны… Французы бьются не плохо… Из наших кто? По любому будут Питерские Варги, Московские Львы… И не только они… В Москве команд хватает. С Нижнего парни подтянутся… Да и с Великого, тоже… Курские и Белгородские… Воронеж. Казань. Ёбург… И это только те, кого я знаю. А сколько ещё их будет?»
— Кирилл, ну ты сам подумай, — Женя была неумолима, — Хочешь оставить меня здесь одну? Да, вперёд, — она указала рукой на дверь, — Я вообще-то, не рассчитывала, что ты, вот так вот, будешь сваливать по первому свистку своих дружков. Ты же знаешь, что я из больниц не вылезаю.
Эта Женена тирада могла продолжаться до вечера, поэтому Кирилл решил «расставить все точки над Ё».
— Значит так, родная, — в последнее время, Женя стала очень раздражительна и, хотя Тяжин понимал, что это связано с её положением, и старался быть с ней намного мягче, чем обычно, сегодня он был на неё зол, — Во-первых. Я, всего лишь, спросил: «Как ты отнесёшься к тому, что я на десять дней уеду?» Ты могла просто мне ответить: «Плохо!» Во-вторых. Не надо закатывать мне истерику. Я понимаю как тебе тяжело…
— Чтобы это понять, нужно быть беременным! — в сердцах выкрикнула Женя.
— Не перебивай, — сурово осёк её Китяж, — У тебя было время высказаться. Теперь имей терпение выслушать меня, — убедившись, что жена немного успокоилась, он продолжил, — В третьих. Тебе нельзя нервничать. Я спросил — ты ответила. ВСЁ. Не надо этих речей, — Кирилл, как всегда был спокоен и сдержан, — Я никуда не еду.
— А вот уж — хрен тебе, — Женя моментально поменяла позицию, — Езжай, езжай. А то потом скажешь, что у тебя жена — деспот и диктатор. А я тоже, между прочим, хочу отдохнуть!
— Вот и отдохнёшь, — Кирилл тоже успокоил бурю, которая кипела за привычным всем спокойствием, — А то, я погляжу, ты от меня устала, — сказал он и тут же пригнулся. В том месте, где только что была его голова, просвистела тарелка и, ударившись об стену, разлетелась на сотню осколков и осыпала ими спину Кирилла, — Между прочим, этот сервиз подарили нам на свадьбу. Вот и первая тарелка. На счастье.
— Сейчас вторая будет, — сурово ответила Женя, — Первая — пристрелочная.
— Ну, всё. Хватит, — встав, Кирилл подошёл к жене и забрав тарелку, обнял её и крепко прижал к себе, — Что-то ты у меня нервная стала. А не съездить ли тебе в «Дюны». А что? — он взял жену за плечи, отодвинул от себя, как бы разглядывая её, — Шикарный санаторий. Постоянно рядом высоко квалифицированный мед. персонал. Минеральные ванны, процедуры, свежий воздух с залива. Питание диетическое. А? — от услышанного Женя «поплыла», и Китяж, поняв, что действует правильно, продолжал, — Зая. Десять дней тебе не надо будет стирать, гладить, наводить порядок, готовить. Гуляй, да дыши свежим, морским воздухом.
Женя вывернулась из его объятий и с радостью и, одновременно, с не большим укором, спросила.
— Развёл, всё-таки?
— Ну… — Кирилл сделал вид, что ему ужасно стыдно, — Не без этого. Ну сама посуди, малышка. Десть дней ничего не делать. Отдыхать только. Сил наберёшься. Тебе такое дело предстоит.
— Езжай ты в свой Крым, — выдохнула Женечка, — Но, только после того, как отвезёшь меня в «Дюны». Номер — люкс! — напущено сурово добавила она.
— Само собой, моя королева, — Кирилл склонился в почтительном поклоне и оба захохотали.
На следующее утро, Китяж появился в дверях квартиры с конвертом в руках. В нём лежала путёвка в «Дюны» на две недели с проживанием в номере — люкс. А уже 27-го он отвёз Женечку в шикарный пансионат, что под Сестрорецком.
— Ты там будь осторожнее, — сказала ему Женя, когда вышла его проводить, — Чего-то мне неспокойно. И не блуди. А то, я тебя знаю, — она погрозила Кириллу пальцем.
— Ну, что ты, как маленькая, — обнял её Тяжин, — Всё, что со мной могло случиться, давно случилось. Не переживай, — он чмокнул жену сначала в щёку, потом в уже слегка округлившийся животик, — Ты, главное, поменьше переживай. Всё, пока.
Он сел в их новенький, подаренный на свадьбу Х5 и заведя дизельный двигатель, усмехнулся и, качнув головой, сказал вслух:
— Знает она меня. Ох девочка моя… я сам себя не знаю, — он махнул молодой супруге рукой и поехал домой, В Павловск, собираться в дорогу. Потеряв в городских пробках уйму времени, через три часа он всё-таки добрался в родной городок и сразу, как только переступил порог, набрал старину ЭМ-а.
— Здравствуйте, гражданин начальник. Как ваша служба?
— И опасна, и трудна, — Макс всегда адекватно реагировал на шутки, что было не свойственно людям его профессии.
— А самое главное — не видна! — продолжал угорать Китяж, — вообще!
— Ну, это только, на первый взгляд. Ты чего такой, весёлый, Кирюха? Неужто, в Крым собрался?
— Пока не знаю, Макс, — Кирилл не хотел радовать ЭМ-а раньше времени. Он думал встретить его в Щёлкино, — А весёлый… настроение хорошее. Вы когда выезжаете?
— Сегодня ночью. В пять утра поезд.
— Кого с собой берёшь?
— Ну, раз ты не едешь, — судя по голосу, Макс немного расстроился, — то, вариантов немного. Борзая и Боба Фет. Тут даже и думать нечего.
— Не мне тебя учить, Макс. Но Борзая ещё молода для подобных выездов. Да и отношения у меня с ней…
— Так ты же не едешь? — ЭМ поменялся в голосе, — Или едешь?
— Я ещё не решил.
— Экий вы, право, юноша. Нерешительный, — томным голосом подколол его Макс, — А то, поехал бы. Мы для тебя с Борзой персональную палатку выделим.
— Я женат, — шутка была немного неуместной. Хотя все в «НКВД» знали об их с Борзой непростых отношениях, Кирилл всегда старался дистанцироваться от всякого рода подобных связей.
— Я тебя не пойму, Кир, — уже серьёзно сказал Максим, — Такая девка тебя клеит. На абордаж берёт. Высокая, стройная… Третий размер!!! А ты… Заладил. Женат, женат… Ты бы ещё маму вспомнил!
— Я женат, — повторил Китяж, — и люблю только свою жену. Бывай, Макс. Удачной охоты в Крыму. Даст бог — свидимся.
— И тебе Кир, не хворать, — расстроенно ответил ему Макс.
28 апреля 2002 г.
Федеральная трасса(Е-95) М-25
Раз поезд отходит в пять утра, то и выехать Китяж решил в это же время. Собрав себе перекусить, он прыгнул в уже собранную машину и, проскочив, ещё сонный Павловск выскочил через Фёдоровское на Московскую трассу. Через полтора часа он уже сбрасывал скорость на Новгородской объездной. Объездная была убита так, будто её не ремонтировали со времён Великой Войны.
Сорок километров дороги, по которой можно было проехать без проблем, разве что на танке. Объезжая глубокие ямы и показывая чудеса фигурного вождения, у Кирилла вдруг всплыл в памяти маленький кусочек той, прошлой жизни. Он увидел старый, потрёпанный кузов «Урала» и Серёгу, лежащего на брезенте. По брезенту растекалась Серёгина кровь, а Китяж сидел рядом с ним и разговаривал. Урал кидало из стороны в сторону на каждой кочке и яме. Но Сергей держался. Кирилл был полностью уверен в том, что ему удастся вывести его в госпиталь. Он, по любому спасёт своего друга. А Серёга, наверно чувствовал что умрет и, с улыбкой прощался с Тяжиным.
— БМВ Т787РР78! ПРИЖАТЬСЯ ВПРАВО И ОСТАНОВИТЬСЯ!
Эта фраза в громкоговоритель вывела Кирилла из состояния воспоминаний, и он посмотрел в зеркало заднего вида. На хвосте у него сидела «мигалка». Кирилл послушно выполнил приказ, остановившись на пыльной обочине.
То, что с гаишниками надо разговаривать на равных, он уяснил уже давно, поэтому сразу вышел, и подошёл к багажнику своего Х5. Дождавшись, пока толстый, усатый капитан вылезет из служебной девятки и подойдёт к нему, он, с улыбкой протянул ему документы и спросил:
— Привет, капитан. Что-то случилось?
— Здравия желаю,…шар……ого Новго…го отдел… тан Семенцов, — как и все гаишники, невнятно представился капитан и взял протянутые ему документы. Посмотрев в них, он глянул на Китяжа и продолжил, — Куда так торопимся, Кирилл Александрович? Знак видели? Ограничение скорости до сорока километров в час. А у вас — девяносто.
— Да не вопрос, капитан, — ещё больше улыбнулся Китяж и, вытащив из кошелька сотню, протянул её тучному капитану, — Закроем вопрос полюбовно?
— Считай, что половина вопроса уже закрыта, — нагло ухмыльнулся капитан, и кивнул в сторону патрульной машины, в которой сидел его напарник, — Просто у него такой же вопрос.
— Ну, вы капитан, даёте, — Кир качнул головой и достал ещё одну сотню, — Договорились. Но с условием. Где ещё стоят ваши коллеги?
— Не вопрос, — капитан сгрёб обе сотни в карман, — Один экипаж стоит на съезде с объездной. Второй, на выезде с области. Не доезжая поста, километра три. Дальше стоят Волдайские, — гаишник протянул ему документы, — Будьте внимательнее, Кирилл Александрович. Лёха, поехали позавтракаем, — это он говорил уже своему напарнику, садясь в машину.
— Приятного аппетита, — пробубнил себе поднос Китяж и, усевшись в спортивное сидение, помчался дальше.
А машин на трассе, с каждой минутой становилось всё больше и больше. В основном это были дальнобойщики.
Вторая встреча с доблестными «Гайками» состоялась в Валдае. Но там было всё просто — стандартная проверка на стационарном посту. Там то, Кирилл и обратил внимание на одного из дальнобойщиков, который говорил по рации.
Кирилл подошёл к нему, поинтересовался частотой и взяв из багажника новенькую рацию Midland, настроился на дальнобойную волну.
Больше проблем с гаишниками у него не было.
В Твери он перекусил и заправился, а Москву проскочил уже к часу дня. Благо пробки в столице были ещё не большие. Дальше был отрезок Москва — Тула — Орёл — Курск — Белгород. От Москвы до Тулы, с помощью дальнобойной волны он домчал без проблем. Попив чайку из дровяного самовара и перекусив Тульским пряником, Кирилл двинулся дальше. На выезде из Тульской области стоял небольшой городок — Плавск. Кириллу он понравился, потому-что напоминал ему его родной город. Даже названия созвучны. Плавск — Павловск. Медленно проехав по его улочкам он выскочил к посту ГБДД, на котором и был благополучно остановлен и оштрафован «за тонировку». Но денег брать гаишник отказался и выписал постановление и штраф. Удивлению Кирилла не было предела:
— Ты бы меня ещё за ремень остановил, — возмущался он.
— За ремень выпишем отдельно, — инспектор, оформлявший Китяжа был невозмутим, — Предупреждением.
— Выписывай, что хочешь, — махнул рукой Китяж и сел в машину ждать, когда ему принесут его документы, а когда дождался, отключил антипробувсовку и умчался дальше, обдав инспектора столбом пыли.
— Полный бак, дизеля на восьмую колонку, пожалуйста, — Тяжин протянул тысячу кассиру на заправке. На абы какой ему заправляться не хотелось, машина-то у него была не простая, и ремонт дизельного двигателя никак не вписывался в его поездку. Поэтому он и заправлялся на «ВР», на выезде из Орла.
Заправка была классическая, с минимаркетом и кафе. Кирилл ехал уже одиннадцать часов и планировал засветло добраться до Белгородской таможни, до которой было ещё около четырёх ста километров, а это, в свою очередь означало, что остановок больше не будет. Надо было перекусить сейчас.
— А ещё, кофе, маленький, двойной, салатик оливье и пару сэндвичей с тунцом, с собой, — девочка на кассе обслуживала быстро и, с улыбкой, дала Китяжу всё, что он заказал, Тяжин отошёл за столик и тут он допустил первую ошибку — встал спиной к двери. А второй, было то, что он элементарно расслабился.
Поставив кофе в сторонку, он принялся за салат. Ел он его, размышляя о предстоящей большой игре. Никогда ещё на территории бывшего Союза не проводились столь глобальные игры. Шутка ли, народ приедет со всей Европы, а может и из-за океана. А кроме игр предстояло познакомиться с огромным количеством народа. А может и встретить кого из очень старых знакомых. Много ветеранов играло на подобных манёврах.
Мысль встретить кого-нибудь из своих и восстановить ещё одну частичку памяти расслабляла и убаюкивала его ещё больше, и Кирилл решил взбодриться кофе. Но он был обжигающе горячим, поэтому, он снова отставил стакан в сторону, да так и застыл, не выпуская его из рук…
— РУКИ ЗА ГОЛОВУ!!! МОРДУ В ПОЛ, СУЧКА!!! — раздался за спиной истошный крик и щелчёк помпового ружья, — ДУМАЕШЬ, Я ШУЧУ??? НЕ СМОТРЕТЬ!!! В ПОЛ! В ПОЛ, Я СКАЗАЛ!!! — налётчиков было, как минимум двое.
«Ещё один прикрывает в машине» — мелькнуло в голове Китяжа, — «Ой, Кир. Вечно ты куда-нибудь влезешь» — стакан обжигал руку, добавляя злости, — «Не ведись, Киря. Соберись!» — но сканер, почему-то не хотел показывать кто где, — «Придётся работать так»
— ТАК! ТЫ, ЗА СТОЛИКОМ! УПАЛ — ОТЖАЛСЯ!!! — второй, обращавшийся к Китяжу, оказавшийся совсем рядом, был вооружён пистолетом, который упёрся Китяжу в затылок.
— Я просто хочу допить свой кофе. Ваши разборки меня не касаются, — совершенно спокойно сказал Тяжин.
— ЧЁ, МЛЯ, ГЕРОЙ??? Я СКАЗАЛ, НА ПОЛ!!! НА ПОЛ ССУКА!!!
— КАССУ!!! В МЕШОК, БАБКИ, — налётчик с ружьём был уже у рядом с молоденькой девочкой-кассиром, — ШЕВЕЛИСЬ!!! НЕ ВЗДУМАЙ КНОПКУ НАЖАТЬ, ТВАРЬ! РУКИ ДЕРЖИ ТАК, ЧТОБЫ Я ВИДЕЛ! НЕ СМОТРЕТЬ!!! НЕ СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ, ТВАРЬ!!!
— ТЕБЕ ЧТО, ГЕРОЙ, — ствол пистолета больно ткнул Китяжа в затылок, — ЖИЗНЬ НЕ МИЛА??? СКАЗАНО ТЕБЕ — НА ПОЛ!!!
— Я просто пью кофе, — повторил Кирилл и поднял руки, вместе со стаканом. А затем сделал шаг назад. Бандит, стоявший за ним, инстинктивно сделал тоже самое. Кирилл сделал ещё один шаг и понял — бандит упёрся спиной в стойку с минеральной водой.
— СТОЯТЬ!!! СТОЯТЬ ТВАРЬ!!! Я ПРОСТРЕЛЮ ТЕБЕ БАШКУ, МЛЯ!!!
— А вот это — вряд-ли, — усмехнулся Кирилл. Пространство для манёвра стоящему за спиной он уже ограничил и начал настраивать себя на предстоящий бой.
«Попрыгали!»
Как Кирилл сделал разворот на 180, не понял никто. Не опуская рук, он левым локтём ударил по пистолету, который налётчик, буквально секунду назад, держал у его затылка. А Китяж продолжал манёвр, добавляя кипяточку из чашки кофе, которая была в правой руке, прямо в физиономию в шерстяной шапочке с прорезями для глаз.
Секундный приём растянулся во времени. Тяжин видел, как округляются глаза бандита, как капельки обжигающего напитка впитываются в шерстяную ткань на его лице, как они попадают ему на глаза.
А Тяжин продолжал движение. Разбив чашку о лицо бандита, он медленно (как ему казалось), продолжил разворот ещё на 180, пока снова не оказался к бандиту спиной. Только рука с пистолетом уже находилась у него под мышкой.
— СУУУКААА — крик второго бандита был очень тягучий, басовитый и медленный, а движения заторможены на столько, что Китяжу показалось, будто его опустили в бидон с киселём, — Я УУУБЬЮЮУУУ ЕЁЁООО!!! УУБЬЮ, НАХРЕН!!! Я ЕЙ МОЗГИ ВЫШИБУУУ!!! — бандит прикрывался визжащей кассиршей, а Китяж уже взялся за руку с пистолетом и ждал момента для выстрела, левым локтём обработав селезёнку стоящего сзади. И дождался.
Бандит на мгновение высунул голову, чтобы посмотреть на реакцию Китяжа. А дальше раздался щелчок затворной рамки и хруст лопнувшей черепной коробки. Ч
Вот чем хороша пуля ПМ-а? Да тем, что она тупая. Проникающая способность у неё низкая, поэтому мозгов из его головы не вылетело.
Кирилл выдохнул и, развернувшись, добавил коленом в переносицу оседавшему сзади бандиту. В ушах шумело так, будто рядом с ним нёсся на всех парах грузовой состав. Звуки стали возвращаться к нему только после того, как он снова начав разворачиваться и, окончательно уронив бандита с пистолетом, сломал ему руку.
Кассирша держалась двумя руками за голову и визжала, глядя на труп с аккуратной дырочкой между глаз.
Китяж взял живого, но временно бесчувственного бандита за здоровую руку и потащил его к зажавшемуся в углу охраннику и в этот момент за окном, взвизгнув колёсами, сорвалась с места старенькая девятка.
— Наручники на него надень, — Кирилл смотрел вслед уезжающей машине и пытался разглядеть номера, но от напряжения, у него в глазах пошли «круги», — Боец, мля! И ментов вызывай.
Охранник испуганно закивал и трясущимися руками надел наручники на начавшего приходить в себя налётчику. А Китяж, тем временем подошёл к молоденькой кассирше и, взяв её за плечи, вывел из-за стойки и, посадив на стул, протянул ей бутылку с водой. Она схватила её и жадно выпила поллитровку, а затем ещё одну.
Теперь можно было, и осмотреться и прикинуть, как вести диалог с милицией. Похоже, поездка накрывалась медным тазом. А в планы Тяжина это, ну никак не входило. Он достал мобильник и набрал номер, по которому он никогда ещё не звонил.
— Здравия желаю, Василий Васильевич, Китяж беспокоит, — в телефоне послышался радостный голос, но Кирилл перебил его, — Отлично, но мне срочно нужна ваша помощь. Я тут попал в историю. В городе-герое Орле… Очень неприятную… — за окном раздалась милицейская сирена, — Со стрельбой… Никак нет. Всё, в рамках закона… Необходимая оборона… Да не в этом дело, я тороплюсь очень…
— СТОЯТЬ!!! РУКИ НА ГОЛОВУ!!! — снова раздалось за спиной у Китяжа, и лязгнул автоматный затвор. Кирилл медленно поднял руки и, не выключая телефона, положил их на голову… «Главное, чтобы успели запеленогвать…» — успел подумать он перед тем, как на его затылок опустилось что-то тяжёлое и он потерял сознание…
— Вы уж извините моих парней, Кирилл, — Тяжин сидел перед начальником милиции Орла… В его кабинете… В его кресле… — Ну, сами поймите. Четвёртый налёт за неделю. Вот и погорячились парни. А уж когда позвонили… Ну, сами понимаете… Мы же проверить должны…
Кирилл, с забинтованной головой, не обращал внимания на пустой звон полковника. После шести часов «допроса с пристрастием» и ещё двух часов ожидания в «обезьяннике» ему безумно хотелось спать. Но он понимал, что поспать ему не удастся.
Он смотрел видеозапись налёта. И анализировал. Всё ли правильно он сделал? Когда дело дошло до его действий, он даже удивился своей скорости. «Такого не может быть! Или может? Мозг может забыть. Тело — никогда!»
— Да, ладно вам, товарищ полковник. Что случилось — того не изменить.
— Эх, Кирилл, — вздохнул полковник, — Таких бы, как ты, к нам побольше.
Кирилл ничего не ответил полковнику. Он просмотрел запись и встав из мягкого кожаного кресла, подошёл к нему.
— Надеюсь, я теперь свободен?
— Конечно! — закивал полковник, — Правда, вам придётся приехать к нам. Ну, там… в следствие.
— Давайте, решим этот вопрос по телефону, — видя, как полковник перед ним прогибается, он решил его «дожать», — Или мне сделать звонок другу.
— Нет, нет, — поспешил согласиться с ним полковник. Видать звонок из министра внутренних дел, подействовал на него очень правильно, — По телефону, так по телефону. Ещё раз, спасибо за помощь.
— В таком случае, удачи вам, товарищ полковник.
— Я вам машину сопровождения выделил и с коллегами созвонился из Курской и Белгородской. Вас проводят до самой границы.
— Благодарю вас, — сдержанно ответил ему Тяжин, — но это — лишнее. Я собираюсь заночевать в Белгороде. В гостинице.
— Значит, проводим до гостиницы, — не унимался полковник, — Гостиница «Харьков» вас устроит?
— Не знаю, — пожал плечами Китяж.
— Вот и славненько. Проводят до неё.
— Ещё раз, благодарю, — Кирилл понял, что проще согласиться. К тому же, сопровождение ему не помешает.
Выйдя на улицу, Кирилл увидел свою машину прямо у крыльца. Перед ней стоял старенький мерседес «С» класса, в котором сидели два весёлых гаишника.
«Тоже мне… Два весёлых гуся» — усмехнулся про себя Китяж. Он подошёл к машине и постучал пальцем по стеклу, — Парни. Давайте вы меня до Курска проводите, а дальше, по ВЧ прокините, чтобы меня не трогали?
Перспектива не переться в Белгород «гусям» понравилась и через полтора часа они уже прощались на «выездном» посту из Курска.
А ещё через два часа, Кирилл уже раскладывался в номере гостиницы «Харьков», что на «Хар-горе» в Белгороде. Время было — половина пятого утра…
29 апреля 2002 г.
город Белгород
Спал Кирилл долго — почти двенадцать часов, а проснулся, будто с бодуна. Голова раскалывалась, как орех под молотком. Он ощупал затылок и пошёл в душ. Там он снял повязку с головы и долго стоял под горячей струёй воды. Наконец, голова стала болеть меньше.
Выйдя из душа, он не стал лепить на голову новую повязку, а повязал на голову банданку, оделся, сдал ключи и поехал в сторону границы. По пути, на выезде из Белгорода Кирилл заскочил в аптеку и купил себе «ноотропил» — хороший препарат для стимулирования мозговой деятельности и восстановления при тяжелых травмах головы и инсультах.
Поехал он не через центральную таможню, а через маленький городок Шебекино. Конечно, у него получался серьёзный крюк — около ста километров, но на Шебекинской таможне почти никогда не было народа, а весь переход границы занимал не более получаса на обоих рубежах.
Российским погранцам и таможенникам, кроме паспорта и документов на машину было продемонстрированно удостоверение ветерана спецназа ГРУ и Кирилла даже не стали проверять.
А с «Самостийными» было ещё проще. Пограничнику на шлагбауме был дан паспорт, в котором тот «нашёл» тысячу рублей. Такую-же тысячу нашёл таможенник. Взяв паспорт он зашёл на таможенный пост и вышел оттуда через пятнадцать минут с заполненными бумагами.
— Кирилл Александрович, — он протянул документы Китяжу в открытое окно, — вам надо будет только заполнить место пребывания. Всего доброго.
— А багаж смотреть не будете? — удивился Китяж.
— А надо? — таможенник удивился ещё больше Китяжа.
— Да мне, в принципе — параллельно.
— А мне — тем более, — усмехнулся таможенник, — Езжайте, господин Тяжин. Не мешайте честным людям футбол смотреть.
— А кто играет?
— Динамо Киев с Шахтёром.
— И, за кого болеете?
— Конечно, за наших! — немного оскорблёно и обиженно заметил таможенник, — За Шахтёр!
— А я — за Зенит, — улыбнулся Китяж, — Спасибо тебе, лейтенант.
— Нэ мае за що, — ответил парень, — Заедьте только вон к той будке и оформите грин-карту.
— А у меня оформлена, — парировал Китяж, — Вся Европа и страны СНГ.
— В таком случае, «Ласково просимо», в смысле, добро пожаловать В УКРАИНУ…
— Спасибо, дружище, — подмигнул ему Кирилл и выехал с поста. Выехал и сразу припарковался, и, выйдя из машины, отошёл отлить.
Он стоял на обочине и оправлялся, глядя в ночное небо. «Вот вроде и люди те же, и небо, и воздух… А страна — другая. Парадокс…»
А потом, он сел в машину и поехал дальше. Ему предстояло проехать ещё восемьсот километров…