Поднявшись по бетонному колодцу, Китяж отодвинул плечами чугунный люк и вся весёлая команда оказалась в бомбоубежище. Оно было очень похоже на то, что было в Колпино. Вот только убежище Ижорского завода было тёплое, обжитое. Здесь теплотой не пахло. Зато пахло пылью и крысами.
Комната была большой. Как столовая на Ижорском. Четыре фонарика выхватывали осыпавшиеся колонны, пыль, и мусор. Ещё, лучи выхватили покрытую толстым слоем ржавчины, железную дверь и выцветший план убежища.
— Тёма, глянь, — скомандовал Кирилл, — А мы с дверью разберёмся.
— Добро, — Кивнул Артём и подошёл к плану.
Погрохотав затвором двери с минуту, Тяжин сообразил, что открыть эту железяку будет не так-то просто.
— Ну, что там у тебя?
— А О Зэ Тэ «Си-ло-вы-е ма-ши-ны», — раздалось из глубины зала, а потом появился и сам Тёма, — Завод турбинных лопаток, Саныч!
— То, что ЗТЛ — хорошо, — кивнул Китяж, — А вот то, что АОЗТ — не очень.
— А что такое АОЗТ, Кирилл?
— Акционерное Общество Закрытого Типа, — ответил Китяж и присев, опёрся спиной на стену и закурил, — То же, что ЗАО. Форма организации предприятия.
— А что в этом плохого? — непонял Архангел?
— То, что эту форму упразднили, когда ты ещё страдал детскими болезнями и лежал пересыпанный тальком, — Кирилл задумался, — Хотя, нет. Ты уже в школу пошёл. Году, где то в девяносто седьмом.
— И?
— И то, что сюда, — Тяжин глянул на толстый слой ржавчины на двери, — лет пятнадцать никто не заглядывал. И дверь эту не открывал.
— Дай, попробую, — Никотин взялся за вентиль и тот, без проблем поддался… только на пол-оборота. А потом вдруг, будто упёрся во что-то. И это что-то даже лязгнуло.
— Да, бесполезно, капитан, — усмехнулся Тяжин.
— Такое впечатление, что с той стороны весит замок, — досадно произнёс Никотин и посветил фонариком на потолок, — может через вентиляцию?
— Вряд ли. Это тебе не Колпино. Тут завалы по круче. Надо искать другой выход, — Китяж докурил и, встав, мотнул головой в сторону двери, — Или открывать этот.
— Давайте «Вампиром» вскроем, — предложил Дон.
— У нас его три флакона на четверых осталось, — покачал головой Тёма, — Не пойдёт. Он нам ещё понадобится, задницей чую.
— Головой чуять надо, — перебил его Китяж, — Задница тебе нужна для того, чтобы сидеть и уколы получать. Значит так. Осмотреть каждый угол. Каждую щель этой комнатушки. Выполнять!
А через десять минут рядом со старой железной дверью лежала куча всяческого барахла: полупустой, большой бумажный мешок с надписью NH4NO3, старый алюминиевый военный термос, десяток банок из-под краски, полканистры солярки, старый драчевый напильник и куча всякого тряпья.
— Вот это пруха! — воскликнул Китяж, оглядев ничем не примечательный мусор, — Мы сейчас эту дверцу, как картонку вскроем. Тёма! Напильник в зубы. Мне надо много алюминиевой пудры! ОЧЕНЬ МНОГО. Дон, Никотин. Потрошите банки. Краску долой. А я займусь селитрой.
— Перекур! — скомандовал Китяж, — Дон, сообрази ужин. Ну МОЗГИ ЕСТЬ??? — Кирилл выдернул изо рта у Никотина и Тёмы сигареты, — Хотите взлететь на воздух раньше положенного???
— Сам сказал — перекур.
— Вот и идите курить в другой угол! Дон, жрать готовить тоже там будешь! — Кирилл смешивал алюминиевую стружку с селитрой. Стружки Тёма наточил много. За шесть часов работы, от алюминиевой фляги осталось маленький огрызок. Зато пудры было — будь здоров. И сейчас Кирилл делал из всего этого очень хорошую и мощную взрывчатку. Смешав ингредиенты, он начал засыпать полученную смесь в жестяные банки. Всего удалось забить четыре банки, — Должно хватить…
— Китяж! — раздался из дальнего угла комнаты голос Дона, — Ужинать!
На ужин были быстроразогреваемые пакеты и чай, который Дон заботливо накипятил на таблетке сухого спирта.
— Дал бы солярки немного, — сокрушался Дон, — я бы такой ужин заделал бы.
— Никак нельзя, — Китяж с довольной рожей уплетал «быстрый паёк», — Соляра с селитрой — сильнее гексогена. Сейчас мы её распечатаем.
Поужинав, Кирилл распорядился всем спуститься в катакомбы метро, а сам, сделав фитиль, приладил банки на проволоку к двери. Прямо на вентиль он поставил канистру с разведённой до состояния киселя селитрой, поджёг фитиль и тоже прыгнул в бетонный колодец, прикрыв за собой чугунный люк. Спустившись по вмурованным в стенку люка скобам, они сели и стали ждать. Но большого «Бума» не было. Они подождали ещё немного… А затем, ещё немного… Но «Бума» всё не было и не было.
— Пойду, гляну, — Никотин взялся за ступеньку, — может, фитиль потух.
— Не сметь, — попытался остановить его Китяж, но снайпер уже исчез в бетонной трубе. Когда он уже был готов отодвинуть люк и высунуть голову, землю, колодец, крепежи в нём, в общем, всё вокруг тряхнуло так, что Никотин свалился на своих товарищей. А сами товарищи грохнулись на бетонный пол. А потом пришёл он. Тот самый, долгожданный «БУМ»!!!
— Средства индивидуальной защиты надеть!
— Капитан, заминируй люк.
— Не могу, Саныч, — команда снова сидела наверху. Железная дверь отсутствовала. Она вылетела куда-то в длинный коридор, — Мне пальцы этой железякой отшибло.
— Плохо, — расстроился Китяж, — Ладно. Я сам, — заминировав люк Тяжин махнул в сторону двери, — Никотин замыкает. Попрыгали, парни. И помните. То, что вы сейчас увидите, никто из вас ещё не видел.
Фонарь бил своим лучом сквозь пыль, висевшую в воздухе после взрыва, как маяк в тумане. Через тридцать шагов Кирилл увидел то, что осталось от двери. Вентиль, который должен был быть посередине больше походил на бараний рог, а сама дверь напоминала большой тазик. С противоположной стороны двери тоже должен был быть вентиль, но его оторвало. Тяжин нашёл его дальше, пройдя ещё шагов двадцать. У лестницы наверх.
За лестницей была такая же ржавая дверь. Правда, была она полуоткрытой, и из-за неё тянуло холодом. Выход был уже близко.
— Собрались, парни, — голос Китяжа в противогазе ППМ-88 прозвучал довольно гулко, однако специальная переговорная мембрана донесла его слова до бойцов без искажений. Только с небольшим эхом, — Сейчас мы немного поплутаем и выберемся на свежий воздух.
Открыв дверь, Кирилл сразу наткнулся на лёгкий завал, из которого торчала черная, обгорелая рука припорошенная снегом.
— Внимание, парни, — Тяжин аккуратно пролез в щель между стеной и завалом. В разломе потолка виднелось ночное небо, с тяжёлыми низкими тучами. Пролом был настолько мал, что ни Китяж, ни кто-либо другой из его команды, не мог пролезть через него в город. Надо было искать другой проход.
— Слышь, майор, — послышался голос Дона, — А может, рванём?
— Чтобы нас здесь и присыпало? Нет, парни, — покачал головой Кирилл, — Идём дальше.
И они пошли. До следующего завала. Здесь пролезть удалось бы, разве что, крысе. Щель была настолько узкой. Зато сквозь неё просматривался довольно широкий разлом. Через него можно было вылезти наверх.
— Разгребаем, — прикинув все «за» и «против» решил Китяж, — Встали в цепочку и разгребаем. Полчаса работы, и мы наверху.
По факту, оказалось меньше. Через пятнадцать минут часы Китяжа снова пищали. Он уже отвык от этого звука. Сквозь резину ОЗК он зажал две кнопки и включил на часах бесшумный режим. Но на поясе у него щёлкал портативный армейский счетчик «Гейгера». Эта штука была хоть и громоздкой, но и более надёжной в подобных условиях.
Наконец, парни увидели это…
Перед ними стояли руины главного корпуса ЗТЛ. То, что он был построен цельным железобетонным скелетом с огромными окнами, от части его спасло. Взрывная волна пролетела сквозь него, сбрив только четыре верхних этажа восмиэтажной конструкции.
— Может, заночуем здесь, Саныч? — предложил Тёма.
— Нет, — отрезал Китяж, — Устали все. По этому, нам надо найти такое место, где мы сможем выспаться все вместе. Не опасаясь, что нас кто-нибудь прирежет или сожрёт.
— Да кто нас сожрёт, то? Кому ты нужен, жабий глаз? — усмехнулся Дон.
— Не скажите, — Никотин уже приложился к ночному прицелу, — Движение на северо-западе. Два человека. Вооружение: ружья.
— Отлично. Фонари погасите! — скомандовал Китяж, — Огласка нам сейчас не нужна. Уходим в здание, а там посмотрим. Выполнять.
Заскочив в здание и пролетев по лестнице два этажа, группа разложилась.
— Ровненько идут, — Никотин улегся на краю бетонной плиты и рассматривал две фигуры в оптику, — Ищут что-то.
— Известно что, — горько сказал Дон, — Пожрать ищут.
— А это значит, что в городе есть выжившие, — Кирилл подполз к Никотину и тоже приложился к оптике, — Смотри… в противогазах. Хоть как-то берегутся… Ружьишки скорее всего из какого-то охотничьего магазина. Шмот тоже… Камуфляж явно не армейский… Да и сами они не особо на военных похожи… Сюда идут… — Тяжин отполз от края бетонной плиты, — Так парни. Берём их. Без шума и жертв. Не забывайте. Они — простые гражданские. Они пережили такое, что вам и не снилось. Будьте с ними повежливее и поосторожнее. Не хватало ещё нам конфликта с мирным населением. Работаем парни…
— ФАМИЛИЯ!!! ЗВАНИЕ!!! ГОВОРИ, БОЕЦ!!!! — двое пленённых сидели спиной друг к другу и, не понимая, хлопали глазами, на кричащего на них здоровенного дядьку в химзащите и противогазе, — ОТВЕЧАЙ!!! БЫСТРЕЕ!!! РАССТРЕЛЯЮ, К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!!!!
— Я… мы… да мы… это… — попытался сказать один из пленных.
— Расстреляй его, Никотин, — Китяж разжёг костер из собранного в округе мусора, — может тогда он говорить будет чётче.
— Не надо меня расстреливать, — совершенно мямливший до этого момента пленный, — я всё скажу, а он, — парень кивнул в сторону своего товарища, — он вообще говорить не может. Онемел он. У него вся семья погибла на его глазах. Дом, в подвале которого они прятались, рассыпался, когда он вылез за едой…
Повисла тяжёлая пауза. Каждый вдруг вспомнил о своей семье. Кто-то о родителях, кто-то о жёнах и детях. Первым вышел из ступора Китяж
— Отставить расстрел, Никотин. Жрать хотите? — парни кивнули головой, — Тогда, идём к вам.
— К нам далеко, — поник говорливый, — и опасно.
— Ну, опасностью нас не напугать, — ухмыльнулся Тёма, — а на счёт «далеко», так… не дальше Марса…
— В лавре…
— Здесь километра три, не более, — Кирилл посмотрел на карту, — Дойдём меньше чем за час.
— Это раньше за час, — перебил его говорливый, — сейчас, дай бог, за три дойдём. Если дойдём…
— А что так???
— Банды…
— Кто??? — еле сдерживая хохот, переспросил Никотин.
— Вам смешно, — исподлобья посмотрел на него говорливый, — А нам не до смеха. Каждый день теряем по одному, а то и по два сталкера. Единственный, кто выручает, это Витя.
— Что за Витя? — нахмурился Китяж.
— Он из под земли приходит. Медикаменты нам приносит. Расходники. Бинты там и прочие вещи. Ну, а мы ему тоже помогаем… чем можем… У него автомат. Вот он нас и спасает.
— Франгос, — глянул на Никотина Китяж, — Скажи мне, дружище. А как часто Витя к вам приходит?
— Раз в два дня. Сегодня ночью как раз должен придти, если не случится ничего.
— Тогда, давайте выдвигаться, — Кирилл протянул руку говорливому пленному, — Майор Тяжин. Можно просто — Кирилл.
— Саня, — пленный пожал протянутую руку, — А это Дима. Дима — «Тихий».
— Давай Саня. Расскажи, как быстрее и безопаснее пройти к Лавре?
— Быстрее и безопаснее это разные вещи, — усмехнулся Саня, — Быстрее всего — напрямую. Через площадь, по «Второму лучу». Дальше, — пленный вёл пальцем по карте, — по Качалова, к мельнице. Но, на мельнице нас ждёт засада. Весь мельничный комбинат в руках Бобра и его людей. Именно они на нас нападают.
— Пойдём вдоль берега, — твёрдо сказал Кирилл, — по набережной.
— Нельзя, — с ужасом в голосе прошептал Саня, а Тихий вжался в угол комнаты и затрясся от страха.
— Что там?
— Там — собаки. Хуже людей. С людьми договориться можно, а с этими…
— Ты что, — попытался подбодрить его Никотин, — Собачек испугался???
— Их тысячи… Они нас сожрут, и не побрезгуют… Они…
— Да, что ты заладил. ОНИ, ОНИ!!! — остановил панику Китяж, — Они такие же как и мы! И Умирают так же как и мы. Дашь слабину — разорвут, к Едрене Фене!
— Но их очень много, и…
— Идем вдоль русла Невы! — отрезал Кирилл, — Я сказал.
Они уже прошли по второму Лучу и подходили по Книпович к Хрустальной, когда где-то, в районе «Елизаровской» раздался протяжный вой, а когда команда выкатилась на проспект Обуховской Обороны, Никотин в прицел разглядел огромную свору.
— Давайте их подкормим, — Никотин прицелился и выпустил пулю в мохнатую кучу. Визг, раздавшийся из своры, было слышно даже на правом берегу. Почуяв кровь, недавние собратья по несчастью тут же превратились в хищников и добычу. Раненную псину начали рвать её же сородичи, — Валим, братцы!!!
— Только, не бежать. Идём быстро, но не бежим, — Кирилл развернулся к своре лицом и поднял ВАЛ, — Мы с Никотином замыкаем. Тёма, Дон. Вы в голове. Саня, Дима вы посредине. И чтобы не случилось, не останавливаться. Выполнять!
А свора, разделавшись со своим собратом, ломанулась в сторону группы Китяжа. Расстояние между ними сократилось до трехсот метров, когда Кирилл сделал первый выстрел. Никотин сделал уже три. А когда группа оказалась под Финляндским железнодорожным мостом, Никотин уже кричал:
— Перезаряжаюсь!!!
— Крою!!! — ответил Китяж. Он остановился и начал стрелять уже не прицельно, ибо пули летели в цель даже без этого дурного занятия. Один выстрел — две, а то и три псины, — ПЕРЕЗАРЯДКА!!!
— Крою! — крикнул Никотин.
— НЕТ!!! Отходи! Прикрой ребят!!!
Собаки остановились в десяти метрах и тихонько начали поскуливать.
— Отходи, Никотин, — Кирилл тихонько хлопнул снайпера по плечу, — Я приду через полчаса. Это приказ, капитан!!! ОТХОДИ!
Никотин медленно сделал шаг назад. Свора ощетинилась и зарычала.
— Тихо! — рявкнул на них Тяжин и в его голосе было столько звериной силы, что некоторые представители своры присели, а парочка даже брызнула себе на лапы, — Отходи Никотин. Парней догоняй. Выполнять, капитан. Выполнять! Они же нас сейчас зажмут!
Никотин глянул на Тяжина. Тяжин был суров, как никогда. Он опустил ВАЛ и свирепо смотрел на свору, которая уже почти обступила разведчиков.
И Никотин медленно, прижимаясь спиной к опоре моста, пошёл в сторону Александро-Невской лавры, в сторону гостиницы Москва. В сторону, где сейчас было, не только безопасно, но и тепло и сытно. Туда, куда уходила вся группа.
Он шёл по узкому коридору. С одной стороны стена, с другой свора голодных, одичавших псов. Он понимал, что за его спиной, псы закрывают Китяжу последний путь к отступлению. Но, в первый раз в жизни, капитану Никитину было страшно. Не просто страшно, а СТРАШНО до глубины души. До последней поджилочки. До последнего нерва… Душа Никотина была не то что в пятках. Она была в стельках его спецназовских ботинок. Он никогда не боялся собак, НО… То, что он видел сейчас. Такого количества собак он не видел. Здесь были псы всех мастей и размеров. И огромные московские сторожевые и маленькие Йорк Ширские терьеры и таксы и бульдоги.
Никотин вышел из кольца и немного ускорил шаг. Нужно было догонять Дона и Архангела. Приказ есть приказ…
Кирилл прижался спиной к бетонной опоре железнодорожного моста. «Что бы ни происходило, а спина должна быть прикрыта. А Никотин молодец. Не очконул. Я бы очконул, а этот — нет… Молодец парень. Если что — он справится…» Тяжин вынул нож и переложил его в левую руку. Медленно сняв вещмешок Китяж вытряхнул его содержимое на растрескавшийся асфальт и обмотал его вокруг правой руки.
А псы скалились, но подойти не решались. Они стояли полукругом и до ближайшего было метров десять. И свора, тысячами бешенных, голодных глаз смотрела на Китяжа. А Китяж на них. Казалось, что он заглянул в каждую пару этих стеклянных, чёрных бусинок, но ни в одном из них он не увидел этого огонька. Огонька, который горит в глазах лидера. Вожака. Хозяина.
И он появился. Свора расступалась перед ним, как море перед Моисеем. Огромный, чёрный «Кани Корса». Килограмм под восемьдесят… Очень здоровая псина.
Когда Кирилл был ещё курсантом, его обучали тактике боя с собакой. Во время последнего боя, он сцепился с огромной, южно-русской овчаркой. На каждую собаку в части был заведён паспорт. В этом паспорте были указаны параметры. Возраст, результаты, выносливость, чутьё, злость. В графе злость у этого пса, по кличке Тор, стоял прочерк. Злость у него была отменная. Злее собаки не было. В природе… Теперь оказалось, что есть.
Огромный Корса тоже оценивал Китяжа. За последние десять дней ему не раз приходилось рвать бывших хозяев жизни. Кто-то покорно подставлял горло. А кто-то сопротивлялся, не хуже самого свирепого пса. Пять дней назад они со сворой нарвались на бывший военный патруль. Два солдатика и офицер. Корса даже думал, что это будет его последний бой. Но из кожаной кобуры офицера не пахло железом и ружейным маслом. Пахло бутербродами… Солдатики скисли сразу, а вот офицер держался долго. Штыком подранил переднюю лапу, когда Кони прыгнул ему в горло… Ну, ничего, зажило, как на собаке.
А этот… он какой-то неправильный. Зачем намотал на правую руку тряпку??? Зачем нож держит в левой руке??? И нож у него не простой. Вроде чёрный, а лезвие блестит, аж слепит в темноте. Ну, ничего. Братья поддержат, если что…
А Кирилл смотрел на пса. В глаза ему смотрел. В душу заглянуть пытался. Если есть у этого зверя душа. Тяжин знал, что пёс выдаст момент прыжка. Сожмётся, сгруппируется перед прыжком. Зарычит. Рявкнет. Глаз прищурит.
Не прищурил.
Даже купированным ухом не повёл.
Прыгнул моментально. Даже время, которое обычно сжималось, в этот раз этого сделать не успело. И прыгнул пёс не на обмотанную руку, как рассчитывал Китяж. Прямо в горло прыгнул. Чтобы клыком артерию перебить, а головой позвонки шейные размолотить. И размолотил бы…
Но Кирилл был тоже не промах. Он поддел пса носком ботинка за самое подбрюшье. За самое мягкое место. Удар Китяжа был настолько силён, что Корса взмыл в воздух, где его и настиг удар огромного десантного ножа. Он вошёл в тело, как и положено ножу, по самую гарду. А потом, Кирилл рванул нож на себя, разрывая внутренности умирающего пса. На асфальт Корса упал уже мёртвый…
Как Никотин догнал остатки группы, он не понял. Но сделал он это очень быстро, на улице Качалова. Он шёл не оборачиваясь. Хотел обернуться, но не мог. Как будто огромная стальная рука толкала его в спину. И Никотин бежал. Бежал к своим, гонимый этой неведомой рукой. Из состояния ужаса его вывел выстрел.
Выстрел был не винтовочный. Звонкий и недалёкий. Стреляли из «Калашникова». Одиночным. И стреляли по его группе. Со стороны мельничного комбината. Никотин сразу вышел из ступора.
— Рассредоточиться! Занять оборону! — скомандовал капитан и залёг за ближайший остов обгоревшей, искорёженной легковушки. Дон и Тёма сделали то же самое, а вот аборигены просто попадали на месте, побросав оружие и прикрыв голову рукам.
— Говорит Дёма Бобёр! Хозяин мельницы!!! Положить руки за голову и выйти из-за машины!!! — раздался грозный голос со стороны мельничного комбината.
Дон с Никотином переглянулись.
— Говорит капитан Никитин, военная разведка!!! — крикнул в сторону мельницы Никотин, — Мы просто пройдём мимо, не причинив вам вреда!!!
— Да мне пох, какая ты разведка, дружок!!! — раздался ответ — Вы на моей территории! Заплатите обоймой 5.45.
— У нас нет 5.45. Только СП-6. Девять миллиметров!!! Слыхал про такие???
Голос на секунду задумался, а потом ответил:
— Тогда, пять банок консервов!!! Банка за каждого!!!
— А если не заплатим?!!! Тёма, — снайпер посмотрел на Архангела и увидел как тот уже взял на прицел одно из окон управления мельничного комбината, — Ниже бери. Дистанция около ста метров.
— Понял, — Артём щёлкнул барашком на прицеле.
— А ты не заплати! И увидишь!!! — в довесок к своим словам Бобёр выстрелил по машине, за которой прятался Никотин. Пуля прошила крышу и днище машины, и впилась в асфальт рядом с Никотином.
— Ух ты!!! — Никотин вжал голову в плечи. Дёма стрелял хорошо, — А ты часом не снайпер будешь???
— Я — Дёма! Хозяин мельницы!!!Если ты ещё не понял! — повторил голос с комбината, — И буду им, покуда на этой мельнице сижу, а уж снайпер я или гранатомётчик, дело десятое!!! Плати или умри!!!
— Архангел, не стрелять. Дон. Отойди к набережной, — раздавал последние указания перед боем Никотин, — Только аккуратно. Что бы не видели тебя.
— Понял, тебя, — Новиков вжался в асфальт и пополз к берегу Невы, — А где Китяж?
— Китяж? — переспросил снайпер и на секунду задумавшись, ответил, — Он сейчас подойдёт… Он обещал… — убедившись в том, что доктор благополучно достиг берега, капитан крикнул, — Ладно, Дёма! Высылай своего человека! Заплатим, как надо!!! — и снова повернулся к Артёму, — Тёма. Огонь по первому выстрелу. Дон… — тишина была ему ответом, — Дон…
Но Новикова уже не было. Он подползал к устью Обводного канала.
По пластунский Дон дополз до того места, где Обводный канал сливался с Невой и, секунду отдышавшись, пополз дальше. Он прополз под остатками моста, когда, наконец, додумался включить рацию.
— Ш-ш. Здесь Китяж, вашу мать!!! Дон! Никотин! Архангел! Отвечайте!!!
— Здесь Дон, — ответил доктор с лёгкой улыбкой, — слышу тебя Китяж.
— Ш-ш. Вы что? Поо…уевали что ли? — голос у Китяжа был и радостный и гневный, одновременно, — Кто разрешил отключаться от связи? Где Никотин?
— Никотин метрах в трехстах от меня. Связаться не могу. Рации не отключали. А вот команды включить их, когда мы выходили, не было.
— Ш-ш. Да, что же вы, как дети малые, — было слышно, как Кирилл досадно сплюнул, — Докладывай обстановку.
— Нарвались на Бобра и его команду. Парни залегли, не доходя Обводного метров двести пятьдесят. Я на Обводном. Пытаюсь обойти.
— Ш-ш. Вижу парней… и тебя вижу…
От услышанного, у Новикова прошёлся холодок по спине.
— А… ты где?
— Ш-ш. В ГНЕЗДЕ, — рявкнул в ответ Китяж, — Внимание Дон. У тебя гости.
— Где??? — а вот теперь Андрей испугался не на шутку.
— Ш-ш. Тебе повторить? Я тебя поведу. Только слушайся меня. Как понял?
— Понял, хорошо, — выдохнул Новиков.
— Ш-ш. Отлично. Ты сейчас лежишь головой на запад. На юго-западе лежит остаток «Мерседеса». До него метров тридцать пять. По моей команде ты, на полусогнутых, пулей мчишь к нему. Как понял?
— Понял тебя, Китяж, — Дон старался настроится и успокоиться, но сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из его груди и ускакать туда… назад, в метро… Он закрыл глаза пытаясь вспомнить что-нибудь умиротворяющее.
Он видел Танюшку. Она шла по Покровскому полю… летнему зелёному полю. Рядом с ней бегал мальчуган, которому было, от силы, год отроду. Танюшка… Его милая… Любимая девочка. Он подошёл к ней и, улыбнувшись, попытался её обнять. Но она ускользала из его объятий. Он снова попытался её поймать, но ей опять удалось вывернуться. Она хохотала, а он не понимал, как это ей удаётся…
— Как ты, малыш? — вдруг неожиданно спросил он жену. А она, вдруг изменилась в лице. Со звериным оскалом она подошла к нему и заорала грубым мужским голосом в самое ухо.
— Ш-ш. ПОШЁЛ!!!
Дон понял, что эта команда отдана именно ему. И он «пошёл». И, не просто пошёл. Прыгая, как заяц, он так быстро оказался у обгоревшего «двести двадцать первого», который лежал на боку, что в рации было слышно, как Тяжин присвистнул от удивления.
— Ш-ш. Ого! Ну ты даёшь! Только зад не подымай. А то — прострелят. Молодец Дон. Слушай дальше. К тебе идёт постовой. Обычный караульный. Ты его снимешь.
— Как? — не понял Новиков.
— Ш-ш. Молча, — похоже, кроме Дона, Кирилл был занят ещё чем-то. В рации послышалось клацанье затвора, — Патроны не трать. Снимай ножом. Будешь бить в подбородок… вверх, чтобы он рта раскрыть не успел. До тебя десять шагов.
Дон вжался в днище некогда роскошной машины и достал из-за голенища огромный нож.
— Ш-ш. Пять… четыре… — длинная тень начала медленно расти на белоснежном снегу, — три… два, — Китяж перешёл на шёпот, — ОДИН…
Сквозь противогаз Новиков слышал, как хрустит снег под тяжёлыми ботинками караульного. А сердце предательски колотилось с такой скоростью и так громко, будто било набат в «Царь-колокол».
На удивление, караульный был, без каких либо средств индивидуальной защиты. Нет, на его лице был респиратор. С дыркой, в которую была засунута сигарета. Караульный смотрел куда-то вдаль и совершенно не обращал внимания на Дона, который, буквально сросся с остовом автомобиля.
«Давай», — Новиков говорил про себя шёпотом, — «Давай, дружище»
— Ш-ш. Давай, — вторил ему Китяж, будто читая его мысли, — Вперёд, Дон. Это — приказ!!!
Но Дон уже не слышал его. Он медленно, как ему показалось, отделился от днища «Мерседеса» и на развороте ударил огромным, десантным ножом. Снизу вверх. И этот тесак вошёл ничего не понимающему караульному где-то между подбородком и шеей. Он пришил нижнюю челюсть и язык к нёбу бедолаги. А Дон продолжал движение руки, и нож продолжал пробиваться всё выше и выше. Нёбо, носовые каналы, МОЗГ.
— Ш-ш. На себя его!!!
Новиков понял, что караульный уже не будет сопротивляться. Никогда в жизни. Потому что не было у него этой жизни. Кончилась она. Только тёплая, липкая кровь бежала из закрытых губ. Казалось, разожми он сейчас губы и кровь фонтаном хлынет изо рта. Но покойный лишь немного дёргал руками, а губ не разжимал.
Андрей затащил слегка подрагивающее тело за остов машины и попытался вытащить нож. Но кости хрустели как зубы, которые в последний раз впились в тело жертвы. Тут-то его стошнило. Прямо в противогаз. Одновременно с канонадой выстрелов…
Поняв, что Новиков, как обычно слинял в самый ответственный момент, Никотин хотел было сплюнуть, но понял, что он в противогазе.
— Архангел, видишь его? — до Артёма было не более пяти метров, поэтому Никотин как то не додумался включать рацию. «Дон включить свою, явно не додумается, а мы с Тёмой и так можем поговорить. Правда… есть ещё Китяж… Точнее — был… Не мог он выжить… Нас спас, спасибо… а мы задачу выполним…»- Никотин судорожно соображал, что делать дальше. Группа разваливается, как мазанка во время всемирного потопа. Китяжа нет. Новиков пропал, гад.
От мрачных мыслей его отвлёк пацан с автоматом. Возрастом он был как Данька, сын Китяжа, а вот автомат в его руках был явно не игрушечный. И держал его парень настолько уверенно, что капитан понял — стрелять малой умеет.
— Ты смотри, — как бы, поддержал его Тёма, — Хитёр Бобёр. Шарит, что мы в малого стрелять не будем.
— Он — дурак, — усмехнулся в ответ Никотин и крикнул пареньку, — Малый, Ты за налогом?!
— Говори меньше, давай больше, — огрызнулся паренёк, — давай хавку и отчаливай. Бобёр своё слово держит.
— Подойди, да возьми, — снайпер нарочито нагло разговаривал с пареньком, — Ты же, мальчик на побегушках. Вот и бегай.
— Ты не много ли берёшь на себя, дядя, — малый, с трудом, перевёл флажок автомата в автоматический режим, — смотри. Дырок в тебе наклепаю, мало не покажется. Выкладывай хавчик.
— Пожалуйста, — пожал плечами Никотин и достал одну упаковку «быстрого обеда», — Лови.
Малый стоял метрах в пяти и капитан мог в попасть обедом прямо в него, но Никотин решил поступить иначе. Он Кинул обед намного правее паренька.
— Вот — неуклюжий упырь, — злобно процедил малый и подойдя к упавшему на снег обеду, подобрал его и сунул за пазуху, — Ты что, безрукий что ли?
— Извини малыш, — пожал плечами снайпер, — Кидать не обучен.
— Тогда, — паренёк на секунду задумался, — Тогда встань и подойди ко мне. Медленно, а то я нервный. Палец сорваться может…
— Вот уж — дудки, — Никотин играл, что называется, «ва-банк», — чтобы твой Бобёр мне голову прострелил. Нет уж. Сам подойди.
— Да он тебе и так её прострелит, — малый, ухмыляясь, закинул «огрызок» за спину и, в развалку, пошёл к капитану, — Бобёр… он всё может.
Однако, не дойдя до Никотина двух детских шагов, он снова перехватил автомат и направил его на противника.
— Давай, — махнул он стволом, — расчехляйся, — и только теперь, он смог разглядеть ВАЛ Никотина. А, разглядев его, очень удивился — О-го-го! А это что за ствол такой??? Дай позырить!
— Зырить — глаза пузырить, — Никотин вспомнил старую детскую прибаутку, — Подойди, да посмотри, — он делал вид, что старательно роется в вещмешке, — Да подойди, подойди… Солдат ребёнка не обидит.
И малый расслабился. Взяв автомат в одну руку, не убирая пальца со спускового крючка, он, в плотную подошёл к Никотину и протянул руку к бесшумному автомату с установленной на нём ночной оптикой. А дальше…
Дальше, малый не понял, что произошло, потому как оказался на снегу. Он только успел взмахнуть руками и от испуга, сжать детский кулачок, потянув спусковой крючок огрызка.
А ведь Никотин, только крутанулся вокруг своей оси, выполнив банальную подсечку. Перехватив стреляющий автомат, он сгрёб малого в охапку и, перекатившись за задний мост автомобильного металлолома. Там было, явно безопаснее. Автоматные очереди ударили по железу, за которым укрывались капитан и Архангел, из шести или семи окон.
Тёма, двумя точными выстрелами немного остудил пыл Бобра и его людей. С мельницы начали стрелять одиночными и из разных окон. Как только в окне появлялась вспышка, он прицеливался в соседнее и поджидал вспышку.
Терпение — то качество снайпера, за которое он обязательно будет вознаграждён. Четыре из трёх выстрелов, которые Архангел сделал по окнам мельницы, попали точно между глаз людям Бобра. И стрельба прекратилась вовсе.
— ЧЁРТ!!! — Никотин узнал злобный голос Дёмы — хозяина мельницы, — Ты меня так без людей оставишь!!! ХВАТИТ!!! — услышав голос Бобра, малый задёргался в стальных объятьях Никотина, — Малого отпусти и проходи!!!
— А как же налог??? — издеваясь, прокричал капитан в ответ.
— Да, хрен с ним!!!
— Малого мы не отпустим!!! — раздался знакомый до боли голос. Он звучал откуда-то сверху. С неба. — А тебе, Дёма. Я прострелю колено. Чтобы не повадно было!!! — и тут снайпер понял, что Китяж сидит в соседнем доме. Китяж был жив…
Шлепка от выстрела не слышал никто. А вот крик Бобра слышали все.
— Папка!!! — закричал малой и вцепился зубами в руку Никотина. Капитан инстинктивно разжал мёртвую хватку. Паренёк, улучив момент, вывернулся и, что было сил, побежал назад. Дёма был его отцом…
— Не стрелять!!!
Только теперь Никотин додумался включить рацию. Он не понимал, почему он не сделал этого раньше. Ведь, судя по всему, Китяж уже давно наблюдал за происходящим.
— Здесь Никотин. Китяж ответь.
— Ш-ш. Тебя в училище не учили, что рация во время боя должна работать «на приём», засранец? — процедил сквозь зубы Тяжин, — Благо, Дон доложился. Обстановку обсказал. Дон ответь.
В ответ из рации раздались какие-то непонятные булькающие звуки.
— Ш-ш. Дон ответь Китяжу.
Никотин жестами показал Тёме на рацию. Артём кивнул и моментально включил прибор.
— Ш-ш. Здесь Дон, — голос из рации звучал как-то непривычно.
— Ш-ш. С тобой всё в порядке?
— Ш-ш. Почти. Жить буду, — устало ответил Новиков, — Поспать бы мне сейчас. Минуток триста, хотя бы…
— На том свете отоспишься, — попытался подбодрить товарища Никотин.
— Ш-ш. Кончай базар пустой в эфире, — перебил его Китяж, — Дон. Возвращайся на точку. Никотин и я тебя прикроем.
— Ш-ш. А что у вас за пальба стояла? — всё так же, устало спросил Новиков.
— Подходи, узнаешь.
— Ш-ш. Не расслабляться, Никотин, — Тяжин был явно зол или испуган. Он никогда ещё так не разговаривал со своими бойцами, — Архангел.
— На приёме, — ответил довольный Тёма.
— Ш-ш. Выдвигайся к Обводному и обеспечь Дону прикрытие.
— Принял, — Артём медленно начал вылезать из своего укрытия и тут с мельницы раздался выстрел. Сухой, резкий и, какой-то, далёкий. Дон понял, что стреляют не с главного здания, а, скорее всего, с элеватора. И стреляют, надо вам сказать, не плохо. Пуля вонзилась в металлолом в сантиметре от головы Тёмы. Это был типичный винтовочный выстрел. Тёма дёрнулся и снова спрятался за груду железа.
А уже в следующую секунду с верхнего, чудом уцелевшего окошка элеватора вывалилось тело и тихо шлёпнулось на снег.
— Ш-ш. Вот теперь — всё, — выдохнул Китяж в рацию. Дальше он уже говорил громко и отчётливо, чтобы его слышали и в управлении Мельничного комбината и его бойцы, — НУ ЧТО, ДЁМА-БОБЁР. ХОЗЯИН МЕЛЬНИЦЫ. КОНЧИЛАСЬ ТВОЯ ВЛАСТЬ. А ТЕБЕ ГОВОРИЛОСЬ, НЕ БУДИ ЛИХО, ПОКА ОНО ТИХО. СЕЙЧАС МЫ ПРИДЁМ К ТЕБЕ В ГОСТИ. ТЫ ПРИМЕШЬ НАС, КАК ПОДОБАЕТ???
— Заходи, — раздался сдавленный голос с управления. От былого пафоса Бобра не осталось и следа.
— Ш-ш. Здесь Китяж, — Кирилл снова взялся за рацию, — Архангел, почему не выполняешь приказ? Обеспечить безопасность Дона!!! Встречаемся у главного входа в управление. Никотин, вперёд. Я крою.
В этот раз, Тёма решил не вылезать из-за остова машины. Он выскочил из-за него «пулей» и помчался к мосту.
Никотин тоже не стал испытывать судьбу. К главному входу управления, он пробирался короткими перебежками. Но это было ни к чему. Тяжин свою работу делал честно. Никого кроме Дёмы и его сынишки в здании уже не было.
А аборигены так и лежали на земле, прикрыв головы руками. И лежали они до тех пор, пока Китяж не подошёл к ним и не пнул носком ботинка Саню.
— Подъём, боец, в жопе дырка.
Затем, то же самое Кирилл хотел сделать с Димой — Тихим. Он даже подошёл к нему, но увидел большое тёмное, блестящее пятно у его головы. Тихий был мёртв…
— Саня, — тихо, немного досадно позвал аборигена Китяж, — Возьми его. Надо бы закопать парня…
— Зачем? — удивлённо захлопав глазами, посмотрел на него Саня.
— Затем, что людей принято хоронить, — отчетливо выговаривая каждую букву, ответил Тяжин.
— Вот уж — дудки. Его собаки сожрут, — ответил Саня.
Китяж медленно достал из-за пояса огромный блестящий пистолет.
— Вот чтобы его собаки не сожрали, его и следует закопать, — терпение у Китяжа кончалось, но он старался держать себя в руках.
— Да, бред это какой-то. Можно подумать меня кто-то закапает, когда… — Санёк резко замолчал. В глаз ему смотрел огромный ствол.
— Не волнуйся. Я тебя закопаю. Вместе с ним. ЖИВЬЁМ!!!
Вот теперь, Санёк всё понял. Он обречённо опустил голову и взвалив на спину тело мёртвого товарища, поковылял в сторону управления мельничного комбината…
Кирилл и Никотин ждали подхода Дона и Тёмы. А когда те подошли, внешний вид Дона вызвал у Китяжа некоторое замешательство. Он был без противогаза.
— Почему без противогаза???
— Ой, Саныч, — выдохнул Дон, а Тёма затрясся в беззвучном хохоте, — Тут такое дело… В общем… Стошнило меня…
От услышанного, в голос захохотал Никотин. Тёма тоже не мог сдерживать смех, и от этого Новикову стало ещё неудобнее. А вот Тяжин сохранял полное спокойствие. Он подошёл к капитану и тихо спросил.
— Скажи мне, Никотин. А что здесь смешного?
— Да, как же… — давясь от смеха, еле проговорил снайпер, — В противогаз… наблевать…
— А тебе, Тёма. Тоже от этого смешно???
Тёма говорить не мог. Он только закивал головой.
— А ответь мне на такой вопрос, капитан, — Кирилл снова повернулся к Никотину, — Как давно ты работал ножом?
Никотин поднял глаза и посмотрев на Китяжа, увидел в его взгляде что-то такое, от чего смеяться перестал.
— Да вроде в училище… — пожал он плечами, — Нож — не мой профиль…
— Я вам так скажу, разведчики, — голос Тяжина стал холодным, железным, — Вы можете в свой противогаз насрать и на голову одеть, можете голыми перед противником плясать, а поставленную задачу выполнить обязаны. Ну ладно, Артём, — он снова смотрел на Никотина, — Но ты, капитан… Ты же знаешь… «УМРИ, НО СДЕЛАЙ», — Подойдя к Дону, он хлопнул его по плечу, — ОН сделал то, до чего вам ещё пилить и пилить… Молодец, Андрюха. Лекарства принял, «Медицина»?
— Да, — кивнул Новиков, — Противорвотное и радиопротектор…
— Чисти противогаз и ко мне. Наверх. Никотин. Архангел, — услышав свои позывные, пристыженные разведчики, вытянулись «смирно», — Выкопать яму. Два на два метра. Глубина… полтора. У вас полчаса. Успеете раньше, останется время поржать… Дон, готов???
— Да, — ответил доктор и напялил на лицо противогаз. Хотя он и вычистил его, как надо, воняло в нём жутко. Андрюха еле сдерживался, чтобы не проблеваться ещё раз.
— Молодец, — оценил Кирилл, — Прикрывай меня. И не стреляй без команды.
— Есть, — Дон обречённо достал АПС и, дослав патрон, подошёл к дверному проёму управления.
Ни окон, ни дверей, само собой, не было. Но и хлам тоже отсутствовал. Похоже Бобёр, как заботливый хозяин попытался наладить здесь свой пост ядерный быт. Работа была проделана серьёзная. Всё вокруг было вычищено до деревянного пола. Да и сам пол, похоже, мыли. Всё это напомнило Китяжу казарму. Дисциплина в Дёмином отряде была железная. Вот, только от отряда остались только Бобёр и его сын.
Хозяина мельницы они нашли довольно быстро, на втором этаже, некогда четырёхэтажного здания управления, по тихим всхлипываниям его сына. Бобёр лежал у окошка, с которого отлично просматривался проспект Обуховской обороны, и кровь с него лилась как с барана.
— Дон, осмотреть и наложить повязку, — Кирилл был, как обычно, спокоен и сдержан, — Тебя как зовут, парень? — обратился он к Дёминому сыну.
— Да…Данька, — всхлипывая ответил паренёк.
От этого имени у Китяжа защемило сердце и защекотало в носу, но он продолжал делать вид, что суров.
— Надо же… у меня сына зовут Данька, — он взял паренька за плечо, — А что, Данила Дмитриевич, ты скажешь, на счёт, перекусить? Только нормально, по человечески? А дядя доктор папку твоего пока полечит, — он посмотрел на паренька так, что Данька понял — этот огромный мужик не причинит ему вреда.
— Не откажусь.
— В таком случае, пойдём в другую комнату. Нам тут делать нечего.
И Тяжин повёл его из импровизированной операционной. В дверном проёме малый остановился и посмотрел на своего раненного отца. Тот лишь слабо кивнул сыну и, повернувшись к Дону, тихо сказал.
— Добей тихо…
А Дон уже расчехлял свою супер — аптечку.
— Ты, парень нас с кем-то перепутал. Мы за территории не воюем. Мы порядок пришли навести, — Он уколол Бобра в ляжку прамидолом, — а ты выпендриваешься… Сиди молча, а лучше, глаза закрой…
Через полчаса, Тёма и Никотин пришли доложить о том, что яма выкопана. Кирилл кивнул и, приложив палец к губам, показал на паренька, который мирно сопел под кучей тряпок.
— Наелся и вырубился, — шёпотом пояснил Тяжин, — Слопал два обеда. Надо Новикову сказать, чтобы радиопротектор ему дал. Давайте, перекуривайте. Здесь фонит не сильно. Стены ещё до революции построены, — он снял противогаз, — а мы с Доном поработаем.
Парни переглянулись и тоже сняли противогазы, а Кирилл вышел в коридор, а оттуда прошёл к Дону, который только что закончил операцию и бинтовал Бобру колено. Дёма выглядел хуже, чем плохо. Бледный, с чёрными кругами вокруг глаз, он бессильно смотрел на Тяжина.
— Как он? — в полголоса спросил он у Дона.
— Плохо, — не отрываясь от своего занятия, ответил доктор, — Ты ему вену перебил… слава богу, что не артерию… Крови он много потерял… Слышишь, Кирилл, — Андрей вдруг перестал бинтовать и посмотрел на Тяжина, — А на кой болт он нам нужен??? Он же — бандюга, каких свет не видывал. Вальнуть его надо было и всего де…
— А сына его, — с презрением перебил его Китяж, — Тоже… «ТОГО»? Или может, ты его усыновишь??? А?
Новиков опустил глаза. Ответить ему было нечем…
— Ты Андрюха запомни. Я никогда и ничего не делаю зря или просто так. Не грохнул, значит так надо. Усёк?
— Так точно, — обречённо ответил Дон и принялся за свою работу.
— И это… — Кирилл не знал как ему сказать, — Малого осмотри и сделай ему нужные уколы… Не знаю, как у вас там это называется… Радиопротекторы у нас есть???
— Есть, — кивнул Дон и вновь остановился. Только сейчас он понял, что с Китяжем что-то не то, — А ты почему без противогаза???
— Да, — ухмыльнувшись, пожал плечами Кирилл, — Ту фон фуфлыжный. Не фонит почти…
— Добрый фон… В радиусе пяти километров лучше только в лавре, — тихо, едва шевеля губами, подтвердил Бобёр, — А попадаются места… Кажется… был человек там минут пять… а к вечеру он уже на куски… заживо разваливается…
— Ты помолчи. Силы береги, — остановил его Кирилл, — Нам тебя ещё в Лавру переть.
— Неее… — из последних сил покачал головой Дёма, — Лучше здесь меня пристрели. В лавре меня живым изжарят и съедят…
— Не съедят, — заверил его Кирилл, — Я попробую с ними договориться. С тобой же мы договорились?
— Представляю, как ты будешь договариваться с ними, — первый раз за всё время, что они были знакомы, Дёма слабо улыбнулся.
— А я со всеми общий язык найду, — важно кивнул Китяж и вышел в коридор. Надо было пройтись по территории и собрать тела. Не хотелось их оставлять собакам…
К Александро-Невской лавре они подошли далеко за полночь. Китяж снова напялил противогаз. На Дёму натянули банальный ГП-7, а его сын довольствовался обыкновенным респиратором. Дёму тащили на импровизированных носилках Никотин и Архангел. Саня периодически останавливался и показывал Китяжу какие-то метки, поясняя, что они означают.
— Вон, видишь, пивная банка на палке торчит? Туда не суйся — расплавишься.
— Понял, — кивнул Кирилл, — И много у вас таких меток?
— У нас — достаточно, — неопределённо ответил Саня, — У каждой группировки свои метки. Но все они на видных местах. Будь внимательнее и увидишь. А проще всего — ходи по протоптанным тропам. На снегу всё видно. Где люди ходят, там и тебе пройти можно. И ни какой счётчик Гейгера не нужен.
— Если здесь фон, не пойми какой, что же творится в центре? — размышлял вслух Тяжин.
— В центр не суйся — сгоришь. В уголёк превратишься. Мы до Суворовского не дошли. Фон там зашкаливает.
— А как вы это определяете? — удивился Кирилл.
— Витя нам два счётчика подогнал, — гордо ответил Саня, — Без счётчика и противогаза здесь жизнь не мила. Те, у кого противогазов и счётчиков нет, садятся на какой-нибудь точке проходной, как вот этот, — абориген кивнул в сторону Дёмы, — и честных людей раздевают, налогом обкладывают. Бандиты, короче. Вправо не ходи, — Саня схватил Китяжа за рукав, — Видишь — метка.
— А следы? Кто-то же туда прошёл…
— Кто-то умирать туда пошёл…
Кирилл быстро привыкал к новым правилам игры. А правила были простые — «Не суйся, куда не надо и смотри под ноги».
Поплутав по протоптанным в снегу тропам, коллектив вышел к гостинице «Москва», от которой остались только первый и второй этажи.
— Ты бы видел, что тут в первые дни творилось, — усмехнулся Саня, — Остатки МакДональдса штурмом брали. Жрать то всем хочется…
— А где весь народ? — спросил у Сани Дон, — Мы вот идём, идём, а народу нет совсем…
— А его не так много и осталось, — горько ответил Саня, — очень не много… Основная масса переживших бомбёжку умерла в первую неделю… Очень много от ожогов, травм разных… Ещё больше умерло от лучевой болезни. Воды нет, лекарств нет. Вначале с окраин пытались пожарные да скорые пробраться, да разве они столько народу могут за один раз спасти… Через неделю и они пропали… Говорят, что ушли они из Питера… Все…
— Кто говорит, — не понял Китяж.
— Люди… — многозначительно ответил Саня, — Люди зря болтать не будут. Говорят, сразу за кольцом, пункт есть. Там всех выживших принимают, проверяют на степень лучевой, лечат…
— Что же ты тогда здесь делаешь, — усмехнулся Новиков, — Шёл бы на этот пункт. Подлечился бы. Что тебе здесь делать?
— Нет там никакого пункта, — сухо сказал Китяж, — Брехня это всё. Провокация. Зона отчуждения до Павловска. А вот дальше — хорошо. Выходить вам надо. Людей выводить, а то загнётесь здесь… Года не пройдёт…
— Саня, — Дон решил поменять тему разговора, — А много вас в лавре?
— Было около двух сотен человек. Это тех, которые более или менее дееспособны.
— А почему «БЫЛО»? — не унимался Новиков.
— Потому что, — нервно ответил Саня, — У нас тут не курорт. Здесь за пару ботинок голову прострелить могут, не говоря уже о еде. Собак видел?
— Ну, видел… И чё???
— Через плечо! — передразнил его Саня, — Собаки хуже людей. От людей можно откупиться, с людьми можно договориться, а с этими тварями… — он задумался и посмотрел на Тяжина.
— Со всеми можно договориться, — со свойственным ему сарказмом протянул Китяж, — Посмотри на меня. Я же договорился.
Команда снова замолчала и ни кто не проронил ни слова, пока они не подошли к воротам Лавры.
У входа в подвал Лавры стояли и курили два здоровых, крепких парня лет двадцати. Один был с автоматическим ружьём МР-153, второй держал в руках «Сайгу». Не самый хороший вариант, но всё же, лучше чем ничего.
Саня попросил команду подождать, а сам подошёл к парням и о чём то долго с ними переговаривался, периодически показывая рукой в сторону Китяжа и его коллег.
Кирилл внимательно следил за разговором. Слов он не слышал. А вот реакцию защитников Лавры он видел хорошо. Вы спросите — «КАК среди ночи он мог их видеть»??? Очень просто. Над входом в подвал висел фонарь. И он — РАБОТАЛ! Светил, аки солнышко. И этот факт не мог ни радовать Китяжа. Если есть электричество, значит, они подзарядят батарей раций, прицелов и планшетки.
Парни с ружьями долго спорили с Саней, пока один из них не махнул рукой и не гаркнул.
— Делай что хочешь, Саня. С отцом Варфоломеем сам разбираться будешь.
— Разберусь, — ухмыльнулся Саня и махнул рукой Китяжу, Подходите, товарищ майор!
Кирилл подошёл к парням, которые по удобнее перехватили своё оружие.
— Здравствуйте, граждане, — улыбаясь, Кирилл подошёл к этой троице.
— И вам не хворать, — ответил тот, который был с «Сайгой», — С какой целью прибыли в расположение Лавры? Есть ли у вас документы, удостоверяющие вашу личность?
— Майор Тяжин, — представился Кирилл и полез под ОЗК, а затем и под китель, за документами. Нашарив в кармане шёлковый лоскут, он протянул его «старшему», так он окрестил того, который с «Сайгой», — Прибыл в Санкт-Петербург, с группой, для разведки возможности эвакуации мирного населения.
— Эвакуации, — в сердцах сказал второй, — Спохватились… Раньше надо было эвакуировать!!! Сколько народу спасти могли…
— Не шелести, Витя, — тихо осёк его Старший и развернул протянутый ему шёлковый платок, — Интересный у вас документ, Кирилл Александрович. Никогда таких, раньше не видел. «…оказывать всякое содействие…» Ну, что ж. Я так понимаю у ваших бойцов…
— Офицеров, — поправил его Тяжин.
— Извините, офицеров. У них, такие же громкие документы? — Старший протянул ему «удостоверение».
Кирилл ничего не ответил. Только кивнул.
— А это кто с вами?
Тут Саня округлил глаза.
— Да ты чё, Михалыч! Это — Дёма Бобёр и его сын! Мы же его в плен взяли!!!
— Вы — проходите, — подумав, сказал старший, — А эта тварь пусть подыхает здесь. Он и его выпердыш.
— Вы возьмёте его к себе и будете выхаживать до тех пор, пока он не встанет на ноги, — тихо, но очень сурово сказал Китяж старшему.
— Это, с каких пирогов???
— Ты читать умеешь??? Написано что??? «Оказывать всякое содействие», — Кирилл потряс перед его носом платком, — Именем Президента Российской Федерации, — Голос Китяжа стал властный и жёсткий, — Приказываю, оказать медицинскую помощь данному гражданину и его сыну. Так ясно?
— Более чем, — выдохнул Старший, — Я должен о вас доложить. Вы подождите здесь, товарищ майор. Отец Варфоломей вам мозги на место поставит… — сказал он как-то, совсем тихо и, оставив одного часового, он скрылся за тяжёлой кованой дверью, которая помнила ещё царя-батюшку…
— Проходи, добрый человек, — старец, сидевший в дальнем углу маленькой подземной кельи, не отрывая глаз от толстой церковной книги, жестом пригласил Китяжа присесть. Как только Кирилл зашёл в эту комнатушку, у него заболела левая рука. И не просто заболела. Её начало крутить и жечь огнём. Именно то место, где под кожей был подарок Бальтазара. Кирилл боль терпел, но грамотно вести разговор ему было тяжело.
— Доброго здоровья, святой отец, — слегка поклонившись, Тяжин проследовал на место указанное ему старцем.
— Знал я что ты придёшь сегодня, — старец слегка улыбнулся.
— Откуда, батюшка?
— У тебя своя служба и своя разведка, а у меня своя. С чем пожаловал?
— Своя разведка? — Китяж сделал вид, что не услышал вопроса, — Это Витя Франгос что ли?
— И Витя в том числе, — Кирилл заметил, что улыбка с лица старца моментом улетучилась, — Но ты не ответил на мой вопрос.
— Верно, святой отец, — теперь уже Китяж ухмылялся.
— Зови меня отец Варфоломей.
— А меня — Китяж, — ответил Тяжин и уселся по удобнее. Рука горела огнём, но виду он не показывал. Только немного поморщился, когда неудачно повернулся в кресле.
— Ну, это уже не в какие ворота не лезет, — Варфоломей оторвался от книги и пристально посмотрел Китяжу в глаза, — Ты второй раз не ответил на мой вопрос.
— А вы не ответили на мой, — маленькая шишка на левом запястье, начала светиться, будто у Тяжин под кожей был светодиод. И боль… Жгучая боль…
— Зачем ты пришёл? — грозно повторил старец и привстал на стуле.
— С Витей повидаться, — от боли темнело в глазах. Казалось, ещё немного и Китяж будет готов выковырять ножом слезу Бальтазара, лишь бы боль опустила, отошла, спряталась…
— Врёшь, — сурово продолжал давить старец, — Ты пришёл за НИМ…
— И за НИМ, в том числе, батюшка, — Кирилл сжал зубы, — и от НЕГО, — он поднял палец вверх, — в том числе.
«Твоё слово — ЗАКОН!!!» — грохнул в ушах голос Бузони. «Жми его, или он тебя раздавит!!!»
— И если я пришёл к Вите, то я по любому его увижу, — Кирилл вытащил из-за пояса свой огромный Дезерт и приставил к голове старца, — Не сомневайся, Варфоломей. У меня столько козырей, что тебе и не снилось.
— Опусти железо, — выдохнул старец, — Не то, я сломаю тебе руку.
Руку и правда начало ломить так, будто её зажали в тиски
«Не то, Паладин!!!» — орал в ушах Серёга, — «Словом его дави!!! В голову залезь!!! Промой ему мозги!!!»
И Китяж выдохнул. Так же, как когда-то, у винного магазина в Павловске. Сначала он услышал дыхание старца. Затем — гудение электричества в проводах, разговор двух мамочек в соседней комнате, а потом был «ЩЕЛЧОК».
Тяжин снова увидел себя со стороны. Но с этой камерой он уже умел обращаться. Развернувшись, он направил её на Варфоломея? Который застыл как остекленевший.
«Как же тебе в голову залезть?» — подумал Китяж, разглядывая застывшего дедушку, который теперь не казался таким безобидным.
«Очень просто, — ответил ему Бузони, — Через ухо, по слуховому нерву. Дальше, сориентируешься или тебе указателей наставить???»
«Понял», — усмехнулся такому решению, Кирилл подлетел к старому, поросшему волосами уху. Ухо вдруг увеличилось до непривычно-огромных размеров и Камера, а может быть и сам Китяж нырнули туда, куда обычно ныряют только звуки и иногда доктора.
Надо вам сказать, отец Варфоломей был дедушкой чистоплотным и, не в пример современной молодёжи, регулярно чистил уши. Вот только света не хватало.
«СВЕТ!»- крикнул про себя Тяжин. Моментально над «камерой», которой управлял Китяж, загорелся фонарик. Он светил туда, куда Кирилл направлял свою камеру.
Долетев до странной, прозрачной, кожаной стенки, камера пролетела сквозь неё, будто стенки и не было вовсе. Дальше Была огромная наковальня, на которой стоял огромный молот. За ней была подвешена трапеция — стремечко. Всё это сооружение крепилось к хвосту «Улитки».
А у входа в «Улитку» стоял столб. Раскрашенный белыми и чёрными полосками. На столбе красовалась табличка в виде стрелки: «Паладинам туда. Промывка мозгов с 02: 00 до 04:00. Приём ведёт доктор Тяжин».
И тут Кирилл понял, что никакой камеры нет. Он стоит прямо у входа в «улитку»
— Ну и зараза же ты, Бузони, — громко сказал Кирилл.
— Сам такой, — захохотал Серёга откуда-то сверху, — ну не мог я тебя не приколоть, дружище. Вот только, ты поторопись. Времени у тебя не так много. Придётся пробежаться.
— Добро, — выдохнул Тяжин и побежал в огромную улитку.
По идее, стенки «Улитки» должны были сужаться. Но они этого не делали. «Значит, уменьшаюсь я», — подумал Китяж, — «Тоже мне, Алиса в стране чудес! Откусишь с одной стороны — вырастешь. С другой — уменьшишься. Вот только ни гусениц не грибов я здесь не вижу.»
Направление бега изменилось. Если раньше Кирилл бежал по спирали, постоянно забирая вправо, то теперь он бежал по мягкому, как ковёр, белому тоннелю. «Слуховой нерв, скорее всего. Такими темпами я анатомию буду знать лучше Дона.»
Вдруг тоннель кончился и Китяж оказался в огромном кожаном, не то цирковом шатре, не то ангаре. Вдоль стен были какие-то сосуда в которые были наполнены какой-то жидкостью. Некоторые почти пустые, а некоторые, залитые под завязку. Напротив него виднелся такой же тоннель. «А это, судя по моим познаниям, внутреннее ухо и вестибулярный аппарат». В стене рядом с сосудами Китяж увидел дверцу на которой было написано «МОСК ТУТ».
— Берегись, Светлейший, — послышался голос Серёги.
Но, Кирилл уже распахнул дверь и увидел то, что есть у любого человека в голове.
Нет, друзья мои, не мозг. Мозги есть далеко не у каждого человека. Зато, у каждого человека есть свои ТАРАКАНЫ. Огромное, усатое насекомое, шевеля усами начало вылезать из-за двери, пытаясь протиснуть в неё своё хитиновое тело.
Китяж моментально отошёл от двери и достав Дезерт Игл, не задумываясь, выстрелил в это огромное чудище. Таракан дёрнулся и рассыпался в пыль.
— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — ухмыльнулся Китяж и шагнул в самое потаённое место отца Варфоломея. Он залез в его голову.
И оказался в лабиринте.
— Это — его извилины? — уточнил Китяж у невидимого Серёги.
— Верно. Вот только указателей здесь я тебе поставить не могу.
— А кто это был? — Китяж указал на горстку пыли в дверном проёме.
— Любопытство. Не путай с любознательностью. Любознательность — добродетель. Любопытство — порок.
— Ишь ты, как загнул. Слышь, Серый. А у меня в голове тоже тараканы есть?
— B ещё какие, — Вопрос Бузони явно развеселил, — Вот только некоторые из них маленькие, а некоторые попадаются такие отожравшиеся.
— А кто они?
— Пороки. Человеческие пороки. Вон один, смотри внимательно. Сейчас за поворот сиганёт. Вали его!!!
Но Кирилл не успел выстрелить. Огромный, и как ему казалось, неуклюжий таракан, действительно прыгнул за поворот. Вот только там извилина Варфоломея заканчивалась. Это был тупик. Кирилл медленно поднял пистолет. Почуяв свою кончину, Таракан вдруг стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в маленького, привычных размеров таракашку.
Стрелять в него было уже не целесообразно, поэтому Китяж просто наступил на него.
— У страха глаза велики, — довольно произнёс Серёга, — Это — трусость. Сидит в каждом человеке. Вот только в некоторых она так и остаётся маленькой. Незаметной. А некоторые раздувают её сами до поистине, чудовищных размеров. Когда она маленькая — это называется страх. Большая — трусость. Пошли дальше.
— Слышь, «Власть». Ты меня прописным истинам учить будешь? И как долго я буду выслушивать твои нотации.
— А вот и в тебе твой тараканчик заговорил. Самомнение… оно порождает Гордыню… А ведь я тебе всего лишь хочу показать человеческие пороки. Я готовлю тебя к серьёзным испытаниям…
— Ну, извини, — Пожал плечами Китяж, — Ой, Ё-МОЁ!!! Это что???
— Это, дружище… — Серёга замолчал на миг. Похоже, он и сам видел такое в первый раз, — Это — БЛУД. Ты Китяж, слыхал анекдот про Василия Ивановича, Петьку и квадратный трёхчлен?
На Тяжина, из-за очередного поворота вышло не просто насекомое, а смесь насекомого и членистоногого. Причём слово ЧЛЕНИСТО — НОГОЕ, я бы писал через дефис, потому что вместо ног у него были… Правильно догадались. Они самые!!!
— Кир, берегись. Этой твари от тебя только одного надо!!! Хотя, постой, — странного вида таракан шевельнул усами и повернулся в другую сторону, — Смотри! Вот тебе ещё один урок.
Членистоногий подошёл к другому таракану, который просто лежал, ничего не делая, и начал делать с ним то, от чего даже Китяжу стало противно. Всеми своими шестью членистоногами…
— Смотри, Тяжин, — вещал Бузони, — Это — обыкновенная человеческая ЛЕНЬ. Мораль — не ленись, а то вые…т как таракана. Понял?
— Понял, — Тяжин поднял пистолет и сделал два выстрела, прервав тем самым эту кошмарную оргию.
А когда осела пыль, на месте двух кучек появился третий таракан и, не обращая ни малейшего внимания на Китяжа начал рыться в кучках, которые остались от таких же, как и он сам.
— Ой ли, — усмехнулся Серёга, — и ЖАДНОСТЬ тут как тут. Вали её, не задумываясь.
Кирилл сделал ещё один выстрел.
— Жадность фраера сгубила, — он сплюнул на новую кучку пыли, — сколько их ещё, Серый?
— Остался ещё один, — Серёга напрягся, — Брат жадности и трусости. Вот только, я его найти не могу.
— А кто он?
— Да, нет его здесь, — раздался голос за спиной у Китяжа. И от этого голоса он вздрогнул и резко повернулся. Перед ним стоял его старый приятель, ангел — «ВЛАСТЬ», Серёга Бузони, — Ну, здравствуй, Майор Тяжин, — Серёга раскрыл объятья.
Вот только с ногами у него была какая-то проблема. Слишком уж они были худые. У Кирилла создалось впечатление, что ног там вообще нет. Одни палки.
«Или лапы… Тараканьи лапы… И назвал он меня как-то странно…», — подумал Тяжин и улыбнувшись Серёге в ответ, поднял пистолет и выстрелил ему прямо между глаз. Тут-то он и рассыпался в пыль.
— Уфф, — выдохнул Бузони сверху, — Как он мне канал связи перерубил, я до сих пор не понял. А ты-то, как его раскусил?
— Я просто почуял, что он это не ты. А кто это.
— Это, брат, — Серёга опять грустно выдохнул, — Это — ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Ладно, Кир. Пора назад.
А уже в следующую секунду, Кирилл преодолел весь путь назад. Через лабиринт мозга, внутреннее и среднее ухо, наружу…
Очнулся Тяжин от боли в пальцах. Он так крепко вцепился ими в стол, за которым сидел Варфоломей, что костяшки на них побелели. Жутко звенело в ушах, а ещё, болело всё тело. Оно буквально затекло. Напротив него стоял старец и, не мигая, смотрел на Тяжина глазами, полными ужаса. Кирилл медленно разжал пальцы и плюхнулся на кресло.
— КАК??? — прошептал стрик.
— Что, КАК, — не понял Китяж.
— Как тебе это удалось???
— Что именно?
— У меня перед глазами проплыла вся жизнь. Все мои мелкие и не очень грешки… А потом был свет, — старик находился в полудрёме от усталости и тоже шмякнулся в своё кресло. Ему было тяжело, — Ты знаешь, майор. Я бы раньше этого никому не сказал, а тебе сейчас скажу…
— Знаю, — перебил его Тяжин, — Я про тебя всё знаю, отец Варфоломей. И про пороки твои, и про грешки…
— Ты — дьявол? — удивлённо прошептал старик и перекрестился.
— Нет, — улыбнулся Тяжин, — Я на него даже не похож. Но Ад я видал. И мой тебе совет, отец. Если не хочешь там оказаться, поменяй образ жизни… А сейчас, проводи меня к Виктору.
Пройдя сквозь десяток подвальных комнат, с потолков которых смотрели знакомые ему лица, Кирилл очутился в тихой келье. С люком в полу. Да, обычным чугунным люком, на котором было написано «Керчь 1977».
— Виктор придёт с минуты на минуту, — сказал Старший, которого, как выяснилось, звали Денис.
— Дэн, — остановил Тяжин Старшего, который приведя его в эту комнатку собрался было уходить, — Распорядись, чтобы мои парни зарядили снарягу, поели и легли поспать.
— Слушаюсь, товарищ майор, — кивнул Денис и вышел.
А Китяж сидел на простой деревянной табуретке и опёршись спиной на стену, размышлял о том, что с ними сегодня произошло. Судьба это, или хитроумный план СОЗДАТЕЛЯ.
Он посмотрел на потолок. С низкого свода на него смотрел Архистратиг, сжимавший в руке огненный меч.
«Вот тебе и раз, — удивился Тяжин, — А теперь он с автоматом летает…»
Время потянулось густым киселём. Мысли неспешно покидали голову, одна за другой. Кирилл медленно закрыл глаза и сам не заметил, как погрузился в сон. Он не спал уже вторые сутки…
Но поспать удалось максимум полчаса. Его разбудил тихий лязг и скрежет металла. Китяж не стал вскакивать с табуретки, а только чуть приоткрыл левый глаз. Люк, который был в полу, тихонько отодвинулся, и из него показалась копна вьющихся, черных как смоль, волос.
Кирилл находился прямо за спиной у вылезавшего из люка, поэтому ему не составила труда приставить нож к горлу чернявого. Чернявый на секунду остановился, но затем продолжил своё «восхождение», будто ножа у горла и не было вовсе. Когда он вылез из люка по пояс, он медленно положил руки на каменный пол и замер.
— Виктор Франгос? — без каких либо эмоций спросил Китяж.
— Майор Тяжин? — ответил вопросом Чернявый.
— Вас, Одесситов в школе учат отвечать вопросом на вопрос? — решил подколоть его Тяжин.
Шутка прошла. Не просто прошла, а прокатила. Витя захохотал, а Кирилл убрал нож и помог ему вылезти. Через пять минут, разведчики уже принимали «по пятьдесят, за встречу».
— Рассказывай, Витя.
— А что рассказывать, — поморщился Франгос скидывая с плеч огромный вещмешок, — Хабар этим бедолагам, — пояснил он и продолжил, — Шороху ты, таки навёл, будь здоров. У Дюка бы пиджак завернулся, услышь он то, что за тебя и твою группу чешут. На третьей ветке, картина маслом. Шмон за шмоном. Ну, радует то, что поезда с продуктами пошли. А так… — Виктор пожал плечами, — Шоб я так жил как вы болели… Усиления, усиления, усиления. Шоб я вышел подышать воздухом, пришлось столько бумаг написать, сколько старый еврей не писал при выезде на ПэЭмЖэ, в далёком семьдесят пятом. А я тебе таки скажу, шо бумаг там было побольше чем в типографии газеты «Правда». По тебе и бойстрюкам твоим разосланы ориентировки. Фас, профиль, сдал — принял. Опасные террористы вы.
— Так, за нас понятно, — в такой же, как Витя, манере сказал Китяж, — А как общая обстановка?
— Обстановка, как в курятнике. Топчут так, шо перья летят. Оба Поспеловых на шестом объекте. Где-то в районе «Чернышевской», — Витя достал КПК и загрузил план-схему метро, — Вот здесь у них тоннель. Охраняют… — он закатил глаза, — Перший класс. Будь у меня такая охрана, я бы, наверное, жил вечно. Ведьмак постоянно со своими красотками и взять его будет не просто.
— А с чего ты взял, что я его брать собрался, — Кирилл вдруг напрягся.
— А ты что, думаешь, я пальцем деланный? — усмехнулся Витя, — Таких бойцов просто так посылать не будут. Да и житья от него нет. Люди устали от этой карусели.
— Ладно, — расслабился Тяжин, — поехали дальше. С Ведьмаком и его братцем ясно. Что скажешь про Рябинина?
— Генерал Рябинин частый гость наверху, — Витя поднял указательный палец, — Обычно ходит с группой. Четыре — пять человек. Экипирован он по высшему разряду. Получше тебя будет. Интересный хлопец, — Франгос горько улыбнулся, — Меня раз чуть не пришил. Хорошо я в колодец провалился… а то, — он махнул рукой и поморщился, скорее всего от боли, — Вон, рёбра себе сломал, а мог бы и пулю про меж рогов хапнуть.
— То есть, — Тяжин задумался, — если я тебя правильно понимаю, Рябинин устраивает «сафари»???
— Если ты такой понятливый, почему тебя в детстве цыгане не украли? Конечно устраивает. Он много чего устраивает. Девок молодых уже всех переустраивал на «Маяковской».
— Вот Сука, — покачал головой Китяж, — Добро. Слушай, Витя. У меня к тебе ещё одна просьба будет. Скинь мне на планшетку свой план коммуникаций. А то мой явно похуже будет.
— Конечно хуже, — усмехнулся Витя, — Я ведь и постарше тебя буду…
Кирилл проводил Витю и улегся спать. Спал он долго и спокойно. Не дёргался и маму во сне не звал. Ему ничего не снилось. Он просто отключился. Проснулся он в полдень. И только выйдя в коридоры, он понял, что случилось, что-то из ряда вон выходящее. Денис раздавал приказы подбегающим к нему людям. Теперь Тяжин оценил, сколько народу укрывалось в катакомбах Лавры.
Двое тащили огромный рюкзак, в котором Китяж признал вещмешок Вити Франгоса, Ещё двое тащили куда-то на уже настоящих носилках Дёму Бобра, а его сынок шёл за ними по пятам.
Тяжин жестом остановил процессию.
— Куда?
Мужики, тащившие хозяина мельницы, осторожно поставили носилки на пол и встав «смирно» отрапортовали.
— В вашу келью, товарищ майор! Вы же сегодня уходите?
— Ухожу, — кивнул Кирилл.
— А ему доктор прописал покой, сон и усиленное питание.
— Тогда, выполняйте, раз доктор прописал, — он махнул рукой в сторону кельи, в которой провёл последнюю ночь.
— Подождите, — тихо сказал Дёма, и обратился к Тяжину, — Подойди…
Кирилл подошел и Бобёр взял его за руку.
— Спасибо тебе, майор.
— Это ты сыну своему скажи спасибо, — улыбнулся Китяж и потрепал мальцу причёску, — он тебя спас, а не я.
— Куда дальше пойдёшь?
— На главный городской коллектор, — тихо, чтобы не услышали медбратья, ответил Кирилл.
— Там бандиты… Сто пудов тебя поджидать будут… Тут новости разлетаются так, будто у всех мобильники на руках рабочие… Да и «нижние» их, скорее всего оповестили…
— Разберусь, — отмахнулся Китяж и перевёл тему, — Ты давай, выздоравливай и людей выводи. Идите через Колпино, на Пушкин-Павловск. Перед подходом убедитесь, что стрелять не будут. Если откроют огонь, отходите в Павловск. Найдите там сожженную машину. Порше Кайен. Рядом с ним убежище. Смотрите внимательно на входе. Там заминировано. А дальше… По обстоятельствам. Всё понял?
— Понял, — тихо кивнул Дёма и, улыбнувшись, добавил, — Помни, в коллекторе засада… Они всю снарягу от «нижних» получают, или спец у них какой то есть… Типа тебя…
— Удачи, — Китяж пожал Дёме руку и встав протянул ладонь его сыну, — Ну, Данька… Удачи тебе, малыш…
— Спасибо вам, дядя Китяж, — слабо улыбнулся паренёк.
— Держи хвост пистолетом, а грудь колесом. Всё парни, — он снова махнул рукой санитарам, — Уноси.
Санитары подхватили носилки, а Тяжин пошёл искать свою группу…
Провожать их вышли почти все, кто был в Лавре, во главе с отцом Варфоломеем. Старец отозвал Китяжа в сторонку.
— Кто же ты такой, майор? — не унимался старик.
— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — как заклинание произнёс Тяжин, и старец моментально изменился в лице. Слова Китяжа подействовали на него, как гипноз. Он так и остался стоять, а Китяж подошёл к своей команде.
— Готовы, братцы?
— Так точно, Саныч, — отрапортовал Никотин, — группа хорошо выспалась и позавтракала. Готовы продолжить выполнение задачи.
— Попрыгали.
Разведчики попрыгали на месте и подтянули брякающие лямки.
— Никотин замыкающий, я головной. БЕГОМ!!!
И группа выбежала из под разрушенной арки Лавры, на площадь Александра Невского. До моста добежали без проблем.
— Осмотреться! — скомандовал Китяж.
Оказалось что днём город не такой уж и мёртвый, как это казалось ночью. На правом берегу было движение. В стороне проспекта Обуховской обороны тоже было замечено пара человеческих фигур. Город пытался подняться после сокрушительного удара.
По мосту перейти на правый берег не представлялось возможным. Вместо моста осталось только два бетонных огрызка. Обе центральные фермы лежали на дне славной реки Невы.
— Справа, на два часа, тропа на Правый берег, — отрапортовал Никотин, — Ан нет, отставить. Тропа к проруби. Похоже «лавровые» воду тут берут. И не боятся же…
— А чего им бояться, — пожал плечами Китяж, рассматривая в прицел правый берег, — Вода идёт из Ладоги. А там чисто…, — перекатившись на спину, он оглядел разведчиков, — Значит так, братцы. Для начала подобьём резервы. У меня две полных обоймы к ВАЛу, три с половиной обоймы к АПСу и одна канистра «Вампира». Надо было нам на «Южном» гранат прихватить…
Короче, после непродолжительных подсчётов у группы оказалось двенадцать магазинов к автоматам, столько же девятимиллиметровых пистолетных, и три канистры «Вампира».
— Не густо, — подытожил Кирилл, — Итак, переходим ко второй фазе нашего предприятия, — он достал планшетку, и парни уселись вокруг него, — Переходить будем здесь. Хоть какое-то укрытие, — он указал на остатки от пролётов моста, — первым идёт Никотин, — снайпер хотел было возразить, но Кирилл остановил его, — Потому что ты самый тяжёлый. Пройдёшь ты, мы пройдём тем более. Перейдёшь, сразу доложишься и закрепляйся. Будь внимателен. Возможно открытое боевое столкновение. Видишь блик оптики — стрелять не спеши. Прикинь всё… Дальше идёт Архангел. Два хороших стрелка на правом берегу нам не помешают. Артём, ты кроешь левый берег и, в случае необходимости, помогаешь Никотину. Дальше — Дон. Бережём его, как зеницу ока. Он наше всё. Я замыкаю. Задача ясна?
— Яснее не куда, — немного расстроено выдохнул Никотин.
— Да, Кирилл. Всё понятно, — подбодрил товарища Артём, — Мы с капитаном вас прикроем.
— В таком случае, выполнять. Связь держать постоянно, — Тяжин похлопал снайпера по спине, — Давай, капитан. От тебя зависит, перейдём мы на тот берег или останемся лежать на льду…
— Умри но сделай? — подмигнул ему Никотин.
— Вот видишь. Ты и сам всё знаешь. Давайте, братцы, — он окинул взглядом Дона и Архангела, — Прикроем капитана!
— Увидимся, — рявкнул Никотин и, спустившись на лёд, сразу вышел на связь, — Ш-ш. Здесь Никотин. Лёд толстый. Начал движение до первого «быка»…