– Призрак! - вскричал Осима. - Адмирал, это видение!
Он снова ударил кулаком по диковинному существу, возникшему у входа, и, охнув от боли отскочил: на разбитых пальцах выступила кровь. Камагин и Петри, собиравшиеся кинуться вслед за Осимой, медленно опустились в кресла.
Ромеро переглянулся со мной, взгляд его сказал больше, чем любые слова. Я молчал, не двигаясь. В голове у меня молотом била мысль: «МУМ будет захвачена». Я лихорадочно пытался связаться с ней: она не откликалась. Коммуникации, вероятно, были повреждены. Но звездолет был цел, входы в него задраены, сами мы живы - очевидно, и МУМ оставалась невредимой. Ужас в глазах Ромеро показывал, что и он понимал непоправимость случившегося. В плен попадали не одни наши маленькие жизни, но и сокровеннейшие секреты человечества.
Никогда я так отчаянно не напрягал свой мозг в поисках хотя бы щели выхода, и никогда еще не были так пусты мои мозговые извилины!
– Откройте входы, или мы вас уничтожим, - повторил Орлан.
– Вас не задержали закрытые входы, - сказал я.
– Меня - нет, но мои солдаты не могут проникать сквозь вещественные барьеры.
Я повернулся к Камагину.
– Эдуард, хоть и без сражения, но мы еще можем погибнуть, как вы нас призывали. - Я с ненавистью посмотрел на Орлана. - Убирайтесь и можете уничтожить звездолет.
Ни один из разрушителей не пошевелился. Заговорил Ромеро:
– Ваш приказ не может быть выполнен, завоеватель, уже по одному тому, что мы утратили командование механизмами корабля. Восстановите нашу связь с аппаратами.
– Чтобы вы попытались взорвать корабль? - В голосе разрушителя зазвучала вполне человеческая ирония. - Ваши аннигиляторы блокированы нашими полями.
– Тогда чего вам бояться? Другого пути к открытию входов в корабль не существует - для нас, по крайней мере.
– Хорошо. Через три минуты по вашему счету обретете утраченную связь.
Я взглядом попросил у друзей совета, забыв, что при пропаже связи с МУМ могу прибегнуть к помощи наручного дешифратора, последнего творения Андре.
Мои помощники раньше обрели ясность сознания. Я расслышал внутренний, одними мыслями, шепот Осимы: «Адмирал, я помню ваш приказ о МУМ!» И сейчас же во мне зазвучал голос Камагина: «Будьте покойны, Эли, мы с Осимой постараемся!»
Связь с МУМ восстанавливалась медленно, МУМ словно просыпалась, делала первые неуверенные шаги в яви, не сбросив полностью дремоты.
И когда я почувствовал что порванные связи с мозгом корабля заново обретены, я судорожно, одной резкой мыслью, попытался связаться с аннигиляторами, но связи не получилось: аннгиляторы были прочно блокированы. Я не сомневался, что такие же попытки совершили мои друзья, у Камагина вдруг вырвался стон, Петри чертыхнулся.
– Почему так долго? - спросил Орлан.
– Плохое соединение, - ответил я.
У Осимы было сонное лицо, Камагин раскрыл рот от напряжения, глаза его, вдруг ослепшие, полубезумные, вперлись в точку на экране. «Хорошо!»- подумал я с надеждой.
Из миллиардов возможных сочетаний элементов, составляющих МУМ, только одно делало ее работоспособной- теперь сама МУМ, под диктовку Осимы и Камагина, составляла схему своей перекомпоновки. Когда кто-то из них скажет: «Все. Действуй», - эта единственная комбинация будет заменена другой, случайной, бессмысленной, одной из многих миллиардов бессмысленных сочетаний.
– Все! - воскликнул Осима, энергично поворачиваясь в кресле.
– Все! - эхом откликнулся Камагин и радостно вскочил.
Я испытал болезненный удар в теле, по нервам промчался электрический разряд. Прежней разумной МУМ, хранительницы знаний человечества, больше не существовало.
– Адмирал! - торжественно проговорил Осима. - Приказ выполнен.
– Петри, откройте вход, - распорядился я. - Ручное управление помните?
– Справлюсь, - проворчал Петри, направляясь к двери.
Ромеро в восторге хлопнул себя ладонями по коленям. За нашу многолетнюю дружбу я не помнил у него такой несдержанности.
– Как дурачков! - лепетал он. - Нет, как дурачков!..
– Радости мало, Павел! - возразил я печально. - Плен остается, звездолет захвачен. Да и нет комбинации, которую нельзя было бы восстановить…
– Дорогой Эли, теоретически возможное на практике чаще всего не исполнимо. Древний мыслитель Руссо говорил: «Случайно могут выпадать любые комбинации, это бесспорно, но если мне скажут, что типографский шрифт, рассыпанный по улице, сложился при падении в "Энеиду", я и ногой не пошевелю, чтобы пойти проверить». Я думаю, этого мыслителя можно принять в качестве примера для подражания.
– Валом валят, твари, - сумрачно сказал возвратившийся Петри.
Разрушители потеснились, словно пропуская кого-то в командирский зал, но новых фигур не появилось. Вместе с тем я явственно ощущал, что свободного пространства стало меньше.
– Невидимки! - предупреждающее сказал Ромеро.
До нас донесся бесстрастный голос Орлана:
– Вам разрешается идти к своим товарищам.