Голубое, переливающееся платье герцогини окрасилось кровью, которая струилась с порезанных рук и плеч Луизы, но Алина Тодд не обращала на это никакого внимания. Вокруг столпились люди, к герцогине подошел герцог и тихо спросил:
— Она ничего не повредила? Поднять ее можно?
— Похоже, что все обошлось, милорд… Возьмите ее на руки, только осторожно, ее нужно в спальню мою отнести, я ее там раздену и еще раз осмотрю до приезда врача.
Герцог подхватил Луизу на руки и пошел к главному входу, а герцогиня обернулась к слугам:
— Ко мне в спальню принесите теплой воды, полотенца, спирт, бинты.
Несколько человек бросились выполнять приказание.
Герцогиня, удовлетворенно кивнув, подошла к стоявшему неподалеку королю. Ничуть не смущаясь своего перепачканного в земле и залитого кровью платья, она заглянула ему в глаза, а потом, чуть склонив голову, попросила:
— Мой государь, я была бы очень признательна Вам, если бы Вы позволили мне и герцогу остаться, и поехали охотиться без нас.
— Алина, когда ты так просишь, отказать тебе невозможно… Я конечно не в восторге… ты знаешь, как я ценю твое присутствие, но я смирюсь… Оставайся. Я лишь надеюсь, что к моему приезду герцог сумеет разобраться с тем, что произошло, и доложит мне, кто в этом виновен.
— Я отпустила опекуншу, Ваше Величество. Так что это лишь моя вина, я не ждала вас…
— Алина, — король нежно взял ее за плечо, — твоей вины здесь быть не может. Моя кузина не может быть виновна. К тому же я с самого начала требовал от герцога, чтобы на тебя не легла забота о его детях. Поэтому передай супругу, пусть он найдет того, кто действительно виновен.
— Ваше Величество… это ребенок, и я оставила ее без присмотра… я отпустила их опекуншу, понадеявшись, что девочки достаточно взрослые и самостоятельные… именно я. Как оказалось, я переоценила их возможности, без нее девочка заигралась, не удержалась, упала… Кроме меня здесь винить некого.
— Алина, если к моему приезду мой приказ не будет исполнен, я заберу у герцога дочерей и найду для них более подходящее место, где за ними будут неусыпно следить.
— Ваше Величество, мой супруг настолько ревностно ограждает меня от всех забот, связанных с его дочерьми, что лишил их всякого приволья, они сидят взаперти с утра до ночи… Вы даже не представляете, насколько все это огорчает меня… И если сейчас, Вы будете продолжать настаивать на том, чтобы он нашел, кого строго наказать за то, в чем повинна только я, это огорчит меня еще больше. И я буду вынуждена уехать в монастырь на богомолье, и как долго я там пробуду одному Богу известно…
— Алина… ну что ты… я совсем не хотел огорчать тебя, — король подхватил ее руку и нежно прижал к губам, — и я не настаиваю ни на чем… можешь не говорить ему ничего, пусть сам разбирается. В конце концов, это его дочь выпадает из окна, ему и решать что делать, чтобы подобное не повторилось, если малышка выживет…
— Господь милостив, я надеюсь, все обойдется… — Алина демонстративно склонила голову. — А теперь разрешите, я удалюсь. Счастливой Вам охоты, мой государь.
— Можешь идти. Мы вернемся к ужину, — король отпустил руку Алины и, жестом подозвав слугу, державшего его коня, вскочил в седло.
Кэти, стоявшая у разбитого окна, испуганно ловила каждое слово, прозвучавшее во дворе. Как только герцогиня скрылась за парадными дверьми, а кавалькада придворных во главе с королем выехала за ворота замка, она схватилась за портьеру на окне и навзрыд заплакала.
— Кэти, успокойся… Герцогиня же сказала, что похоже все обошлось… Луиза поправится, все будет хорошо… — попыталась успокоить ее Мария.
— Ты ничего не понимаешь! — бросила ей та, ринулась в свою комнату, поспешно закрыла дверь на ключ и повалилась на кровать.
Рыдания сотрясали все ее тело. Но плакала она вовсе не о Луизе. В первую очередь Кэти было очень жалко себя. Она сейчас отдала бы все что угодно, чтобы оказаться на месте младшей сестры. Чтобы именно ее унес на руках отец, а герцогиня испуганно бы бегала вокруг, упрекая себя, что оставила их без присмотра. Однако случилось то, что случилось, и теперь именно ей надо будет объяснять всем, как так вышло, что Луиза выпала из окна. И отец вряд ли спустит ей это, когда узнает, что именно произошло.
Наплакавшись, Кэти уснула. Проснулась она оттого, что дверь в ее комнату сильно дернулась. И тотчас она слышала резкий голос отца:
— Катарина, немедленно открой дверь!
Кэти вскочила с кровати и бросилась к двери, с перепугу руки ее дрожали, и ключ никак не хотел поворачиваться в замочной скважине.
— Ты хочешь, чтоб я приказал выломать дверь? — загремел голос отца.
И тут ключ, наконец, повернулся, и Кэти распахнула дверь. Отец вошел, захлопнул за собой дверь, запер ее, а ключ положил к себе в карман. После чего стремительно шагнул к Кэти и, схватив за подборок, запрокинул ей голову, вынуждая смотреть прямо ему в глаза.
— Это правда, что ты вытолкнула Луизу в окно?
— Отец… — у Кэти от волнения и страха перехватывало дыхание, — я не хотела… я лишь оттолкнула ее… я не думала, что она упадет…
— Значит, не хотела… Допустим. А что ты хотела?
— Только чтобы она не цеплялась за меня… Она схватила меня за плечи.
— Она ударила или оскорбила тебя?
— Нет.
— Тогда почему ты так прореагировала на то, что она взяла тебя за плечи?
Кэти подавленно молчала, понимая, что если сейчас расскажет причину, по которой поссорилась с сестрой, отец разозлится еще сильнее.
— Значит, маленькая девочка, твоя сестра между прочим, берет или как ты выразилась «хватает» тебя за плечи и цепляется за тебя, и это раздражает тебя столь сильно, что ты толкаешь ее прямо в окно, совершенно не осознавая к чему это приведет… Так? — не дождавшись ее ответа, мрачно продолжил герцог.
Кэти молчала.
— Я спрашиваю: так или не так? — яростно проговорил Алекс Тревор и, отпустив подбородок дочери, с силой схватил за плечи и тряхнул, — Ты что не намерена мне отвечать?
Кэти вся сжалась и со страхом посмотрела на отца. Таким она его никогда раньше не видела. Поэтому когда он чуть разжал руки, тут же молча, отстранилась от него.
Лицо герцога исказилось гневом:
— Зря ты так со мной… — хрипло проговорил он.
— Отец, простите! Прошу Вас, — прошептала Кэти, испуганно отступая еще дальше к стене.
— Ты считаешь, я и дальше должен терпеть твои выходки, надеясь, что ни одна из них не закончится трагически? Так вот — этого не будет! — он шагнул к ней и, жестко схватив за шею одной рукой, пригнул ей голову, заставляя склониться.
Кэти заплакала, потом закричала: "пожалуйста, не надо" и постаралась вырваться, но вырваться из твердого захвата отца ей не удалось.
В это время дверь дернулась, и из-за нее раздался властный голос герцогини:
— Милорд, немедленно откройте дверь! Слышите? Сейчас же!
Однако герцог не обратил на это никакого внимания. Он лишь сильнее сжал шею дочери и, размахнувшись, с силой ударил ее, а потом еще и еще. Кэти кричала, захлебываясь в слезах.
В это время дверь распахнулась, и в комнату ворвалась герцогиня. Бросившись к ним, она перехватила руку герцога:
— Если Вы сейчас же не прекратите, ее бить, то бить Вы будете уже меня!
Герцог тут же отпустил Кэти, и та, рыдая, повалилась на пол. Герцогиня склонилась над ней, пытаясь помочь, но повернувшись, Кэти зло оттолкнула ее: