— Ну, хорошо. Семьдесят две машины, не семьдесят пять, — согласился я. — Не такая и большая разница.
— И сколько ты хочешь за всё?
— Двадцать.
— Ну, нет, — ошарашено воскликнул он. — Где это видано?
— А по сорок кубов песка и щебня на подушку перетаскать? — напомнил я. — А ещё семьдесят шесть кубов бетона из чего-то надо набодяжить? Это же все тоже надо втащить внутрь… И песок, и гравий, и цемент, и арматуру…
Он молчал недовольно, что-то прикидывая в уме.
— А армировать стяжку на двух уровнях? — добил его я.
— Да ну вас, — разочарованно ответил он.
— Не горячитесь, Матвей Яковлевич, — ответил я. — А вы разбейте работы на две части. В этом году вычистить грунт и вывезти. Семьдесят три машины оплатить, тоже в копеечку влетит. А на следующий год уже всё остальное. В надежде, что фундамент подкопанный за это время не просядет. Хотя я бы настоятельно рекомендовал в первый год фундамент так точно подлить, и оставить арматуру торчащей из него, чтобы потом с полом единым целым стал. Подумайте. Вот мой номер домашний. Звоните, будем рады помочь хорошему человеку, — оторвал я из своего ежедневника полстранички.
— Угу, — недовольно ответил он, но записку мою взял и руку на прощанье протянул.
А как он хотел? Производственное помещение на халяву построить? А так перспективы тут неплохие… Тут что хорошо, так хорошо, что все трубы в подвал выходят, и ничего не мешает ещё один контур с радиаторами замутить, чтобы люди не мерзли. Можно неплохой цех получить с дармовым электричеством. Думай, Матвей Яковлевич, думай.
Лёха всю обратную дорогу тихо возмущался. Объект ему не понравился. И даже двадцать тысяч его не вдохновили. Он откровенно испугался объёма работы.
— Семьдесят три машины земли накопать⁈ — потрясённо произнёс он.
— А потом вынести вёдрами, потому что тачку ты не поднимешь, чтобы в кузов землю пересыпать.
— Да ну нафиг! — слился Лёха.
— Ты подожди отказываться, тебя же не одного это делать заставляют. Вас двадцать человек будет. Если он позвонит, надо обязательно это предложение нашим озвучить. Пусть сами решают.
— Поищи ещё что-нибудь, не такое серьёзное, — попросил меня Лёха на прощанье. — А то вдруг этот, с молочного комбината, передумает.
— Посмотрим, — не стал ничего обещать я. Мне своих проблем хватает.
Мы опять в метро разошлись в разные стороны. Мне нужно было сделать переход на станции Тургеневская. Так странно было без этого участка, Площадь Ногина — Проспект Мира, пользоваться метро, его пустили только в январе этого года. В прошлом году приходилось в университет мотаться по кольцевой линии с двумя пересадками. А сейчас, наконец-то, всё вернулось на круги своя.
Шёл по переходу, любуясь новеньким мрамором, как меня, вдруг, кто-то окликнул знакомым голосом:
— Ивлев!
Остановился и стал оглядываться по сторонам.
— Пашка! — получил я толчок в плечо. — Ты⁈
Глава 10
г. Москва.
— Да ладно! Вася! — обрадовался я и бросился обнимать негра. — Я думал, больше тебя никогда не увижу. Как ты? Как в Москве оказался?
— Живу я тут. А ты? — белозубо улыбался он. На контрасте с черной кожей смотрелось особенно впечатляюще.
— Учусь, живу, работаю, — не мог поверить я своим глазам. — Поехали ко мне! Я тут на Щербаковской живу.
— А поехали! — тут же согласился он. — Пашка! — он опять радостно пихнул меня в плечо.
Вот так встреча! Бывали у меня такие неожиданности в прошлой жизни, но в этой — первый раз.
Что у него нового, даже спросить не смог, пока добирались до квартиры, все он меня расспрашивал. Радовался, что я в МГУ учусь, расспрашивал, каково учиться в таком престижном университете, не зверствуют ли преподаватели. Поздравлял меня с женитьбой, удивлялся, что мы так быстро ребенка решили завести.
У Галии с Никифоровной ужин и так был готов, а когда я ворвался в квартиру с криком: «Смотрите, кого я вам привёл!», у нас сразу все закрома на стол выложили и выставили. Никифоровна разрыдалась от радости.
— Васька, чёрт, я же думала, тебя убили! — на полном серьёзе заявила она.
— Да нет, Анна Никифоровна, это так всем говорили, что я в коме, чтоб меня бандиты не добили.
— Я ж, вроде, говорил вам, — начал вспоминать я. — Разве, нет?
— Скорее всего, нет. Это ж закрытая была информация, — напомнил мне тихонько Вася.
— Какими судьбами здесь? — поинтересовалась Никифоровна у Васи.
— Живу здесь, я ж москвич, — радостно улыбался он. — Как я рад вас видеть! Анна Никифоровна!
— Ладно, давайте за встречу выпьем, — предложил я. — Ох и покуролесили мы с тобой, а?
— Было дело, — согласился Вася и улыбнулся. — Есть в нашей службе и приятные моменты. Когда с хорошими людьми знакомишься.
— Вот, хороший тост, надо выпить! — поддержал нас Егорыч.
— Постой, а ты в армию пошел, что ли? Какая еще служба? — недоверчиво уставилась на него Никифоровна.
Вася улыбнулся и кивнул мне, когда я на него посмотрел — мол, теперь можно.
— Дорогая Анна Никифоровна, — встал я, — разрешите представить вам, — Вася тоже встал, — старший лейтенант советской милиции Василий Башагин.
— Капитан уже, — с довольным видом поправил меня Васька. — Из всего сказанного только имя и правильное. Фамилия у меня тоже другая, естественно.
— Чего?.. Кто капитан милиции? Наш Васька?.. — она недоверчиво переводила взгляд с меня на Васю и улыбалась, типа, знаю я вас, разыгрываете, небось.
Вася достал удостоверение и протянул Никифоровне. Она долго читала, всматривалась.
— Капитан Василий Абимболаевич Баранов. А что ж ты грузчиком у нас на базе работал? — наконец спросила она, вернув ему удостоверение и перестав улыбаться.
— Так базу же разрабатывали, — пожал плечами он, — помните же, что там вскрылось? Не скажешь же, что меня туда начальство зря прислало, верно?