— Ну, вроде как, — подтвердил я.
— А что ты молчишь? — ошарашенно спросила она.
— Так, о чём говорить-то? Несолидно. Сначала надо устроиться. Вот, получил бы удостоверение сотрудника канцелярии Верховного совета СССР, тогда бы и похвастался. А пока рано, — обнял я её и поцеловал в щёчку. — Не зря же говорят: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
— И у тебя сил хватает молчать о таком, — удивилась мама. — Я бы не выдержала.
— Жизнь научила, — улыбнулся я, начиная собираться. Решил сразу лекарства в Бурденко отвезти. В реанимации и двенадцать часов имеют значение. — Не зря же говорят: счастье любит тишину.
— И то верно, — согласилась мама. — Когда только тебя жизнь научить успела! Но молодец, сынок, что так рано умные вещи понимаешь. Куда ты собираешься?
— Лекарства Инне отвезу.
— А тебя пустят? Поздно же уже?
— У меня есть универсальный пропуск, — показал я маме трояк.
— Как же ты повзрослел в Москве, — вдруг сказала мама.
Улыбнулся ей, чмокнул жену в макушку и поехал в больницу. Знала бы мама, насколько я повзрослел, — думал я по дороге. — Только Москва тут не причём.
Тоже, проникнув внутрь, попытался что-то выяснить о судьбе Инны. На Петра надежды не было, неопытный он совсем еще. Какое там! Мне в такое позднее время совсем не были рады. Только и удалось, что сунуть лекарства одному из тех врачей, что в отделении оториноларингологии в прошлый раз приметил. Тот клятвенно пообещал немедленно их передать, и хвалил меня, что так оперативно достал нужное.
В понедельник мама осталась дома, а мы с женой уехали на учёбу. Так и не сделал маме ещё комплект ключей, оставил ей свои и деньги, рассказал, где у нас рынок. Там можно сделать ключи. Дождётся звонка Ахмада или сама позвонит, и больше делать будет нечего, начнёт ещё опять беспокоиться, о плохом думать. А так, хоть отвлечётся на время. По рынку погуляет.
Перед первой же парой ко мне подошёл Витя Макаров и озабоченно поинтересовался, как себя чувствует моя сестра?
— Сумели достать только это, — вручил он мне две коробочки с лекарствами, — но сказали, что это то же самое, что ты просил. Я в этом не разбираюсь, но, надеюсь, поможет.
— Ой, это Виктория Францевна организовала? — растроганно спросил я. — Спасибо! Кому я должен?
— Да никому. О чём ты? — с недоумением ответил Витя.
Сокурсники с интересом прислушивались к нашему разговору. Занятия ещё не начались.
— Жень, сестра в реанимации, — обратился я при всех к Булатову. — Метнусь быстренько в больницу, лекарства отвезу, прикрой, пожалуйста.
— Не вопрос, — ответил он.
Добрался я довольно быстро. Но снова мне так и не ответили, что с Инной творится. Явно все же что-то накосячили во время кесарева, и молчат, как партизаны, прикрывая хирурга, сделал я совсем неутешительный вывод. Главное, чтобы косяк не слишком большой был… Эх, никаких нервов с нашей медициной не хватает…
Успел вернуться к началу второй пары и остаток дня прилежно отучился вместе со всеми. В большом перерыве позвонил Савостяку, уточнил, что там у нас с рейдом, удалось всех собрать на сегодня?
Глава 14
г. Москва.
Илья заверил меня, что все будут, договорились встретиться у проходной первой из двух фабрик в три часа.
*
Лубянка.
Капитан Румянцев постучал в кабинет полковника.
— Павел Евгеньевич, из секретариата Верховного Совета сообщили, что на этой неделе замначальника отдела кадров, который должен оформлять на работу Ивлева, взял бюллетень и наш человек может, теперь, лично заняться этим делом.
— Отлично, — снял очки и потёр переносицу полковник Воронин. — Передавай, тогда, срочно, их одобренный запрос на Ивлева, а то и так затянули.
— Есть! Разрешите исполнять? — радостно отчеканил капитан, предвкушая удачное завершение задания по вербовке Ивлева.
— Действуй, — разрешил полковник. — Только проследи, чтобы согласованный запрос сегодня же оказался в канцелярии Верховного Совета. Сам понимаешь, не в наших интересах затягивать.
— Есть.
*
В конце третьей пары меня вызвала из аудитории, прямо во время занятий, Эмма Эдуардовна.
— Павел, — взволнованно начала она, — звонили из отдела кадров секретариата Верховного Совета СССР. Тебя ждут завтра к одиннадцати в отделе кадров, пропуск заказан.
— Неужели? Проверка, наконец, завершилась? Я уж думал, они про меня забыли, — честно признался я.
— Учитывая, куда ты устраиваешься, не удивительно, что это заняло столько времени, — важно заметила она.
Так важно, словно сама в Кремль когда-то успешно устраивалась. Или это удовлетворение от чувства сопричастности?
— Спасибо! Получается, я завтра вторую пару пропущу…
— Ну, разумеется, — кивнула она. — Вернёшься завтра в университет, сразу ко мне, — велела она.
— Конечно, Эмма Эдуардовна, — чуть заметно улыбнулся я. — Вы будете первой, кто всё узнает.
Она пошла дальше по своим делам, а я вернулся в аудиторию. Итак, завтра в одиннадцать. Стали бы они меня вызывать, чтобы сообщить, что я что-то не прошёл и они меня не берут? Вряд ли. Значит, берут? Ну, что гадать, завтра всё станет ясно.
Приехал на Яузу немного раньше и ждал ребят минут десять. Погода прекрасная, весна была ранняя, дружная. Трава уже кое-где до колена достаёт. Деревья уже полностью распустились, лето, да и только. Всё цветёт и благоухает, даже не верится, что всё это скоро выгорит под палящим солнцем.
Савостюк привёл своих, ещё раз представил меня своим девчонкам, не рассчитывая на их долгую память. Заодно я освежил в памяти, кто из них Вера, а кто Надежда. Помню, что в прошлый раз шутил по этому поводу, что Любови им в команде не хватает.
— Как твоя ласточка? — улыбаясь, поинтересовался Василий, пока мы ждали Савостюка, разбирающегося с охраной на проходной.
— Надо бы подъехать к тебе как-нибудь, чтобы ты посмотрел её, — ответил я.
— Так звони и приезжай, какие проблемы? — сразу предложил он.
— Немного разгребусь и обязательно приеду, — пообещал я.