— Какими судьбами к нам? — поинтересовался я.
— Тебе-то что?
— Зря вы так, Роман. Мы по-хорошему пришли познакомиться, поговорить. Дом этот кооперативный, народ сильно напрягся, увидев вас у себя во дворе такого расписного. Им позвонить и милицию вызвать ничего не стоит. И узнать, имеете вы право тут жить или нет?
— Имею! — с вызовом ответил он. — У меня прописка есть.
— Вот, — примирительно сказал, — значит, уже как минимум год как откинулся. Раньше в Москве не прописали бы. Так?
— Полтора, — ответил он.
— Что?
— Полтора года назад откинулся.
— А, понял. А во дворе всё время чего сидишь? — решил перейти я на «ты», раз уж у нас пошёл более-менее откровенный разговор.
— У матери аллергия на всё, нельзя в доме курить.
— Ой, а не той ли тётушки ты сын, что половики всё время выбивает? — осенило вдруг меня.
— Может быть, — согласился Роман. — Аллергия у неё, говорю же.
— Так ей же вообще половики дома иметь не стоит тогда, — посоветовал я. — Как же я сам не догадался про аллергию? Выброси их все к чёртовой матери.
— Правда?
Тут к нам подошёл Пётр и поздоровался молча со всеми за руку. Я взглянул на часы, всего девять часов, можно не спешить.
— Конечно! — продолжил я. — Мало того, что она пылью дышит, когда их выбивает, так ещё и дома они пыль собирают. А так протёрла полы влажной тряпкой на швабре, и никакой пыли.
— Спасибо, — протянул он мне руку, — за подсказку.
— А вообще, какие планы? — спросил я.
— Да какие планы? — махнул рукой Роман. — Работу бы найти.
— Какую?
— Да хоть какую…
— В смысле? Кто ты по профессии?
— Повар, вообще-то…
— А опыт работы есть? — поинтересовался я.
— Не сподобился… другим был занят по молодости лет, — сел он опять на лавку в свою позу полуэмбриона.– И по дурости лет.
— Сторожем куда-нибудь иди, — посоветовал Пётр.
— Ага, с судимостью в сторожа, — хмыкнул Иван. — Кто ж его возьмёт?
— На стройку, тогда, — не отставал зять, — судимость же как-то гасится со временем, потом нормальную работу найдёшь. Только наколки свои прикрой, а то люди бояться будут тебя на работу брать.
Блин, Пётр, прямолинейный аки рельс. Я тут стою, слова подбираю, выбираю удобный момент… А этот пришёл, раз-раз и в дамки.
— Поваром, кстати, можно, наверное, и с судимостью устроиться, — вдруг сказал Иван. — Сначала подсобником каким-нибудь, а опыта наберёшься, и в повара можно перейти.
— И продукты дома всегда будут, — подсказал я.
— Точно. Будем знать, к кому за хлебушком можно в любое время по-соседски забежать, — хохотнул Иван.
— Так я не против, приходите, — улыбнулся в кои веки Роман.
— Ты в какой квартире живёшь? — уточнил я.
— Да вот, на первом этаже вторая квартира слева, — показал Роман куда-то в подъезд.
Мы все попрощались с ним и пошли к себе. Так-то нормальный, вроде, мужик. С виду, не агрессивный. На работу планирует устроиться. Но, всё равно, надо будет пробить его через Васю. Важно знать, что у него за прошлое. Одно дело за кражу человек отсидел, другое — за убийство или изнасилование.
Взял ключи от машины и пошли с Петром в гараж. Оттуда сразу рванули в Шереметьево. За руль сел сам.
Домчались быстро, вечер, машин исторически ещё не так много. Хорошо, что Пётр не первый раз уже был в Шереметьево и неплохо ориентировался. Я же аэропорт таким совсем не помнил.
Пётр откровенно сгорал от нетерпения, то перекатываясь с мыска на пятку, то покачиваясь на мысках.
— Года полтора не виделись, — пояснил он, заметив мою улыбку. — Последний раз они прилетали, мы ещё в Перми жили.
Наконец, пошли люди, прилетевшие нашим рейсом. Пётр чуть не подпрыгивал, высматривая своих.
— Вон они! — крикнул он и бросился к толпе.
Главное — не потеряться, — подумал я и метнулся за ним. А он уже обнимал, оторвав от земли какую-то женщину и мешал проходу пассажиров. Трогательная, конечно, получилась у них встреча, не ожидал, что его мама Инна будет такой же маленькой, по сравнению с ним, как моя сестра.
— Ой, Пашка! Как вырос! — стукнул меня по плечу незнакомый мужчина. Седой, высокий, как Петр. Статный. И очень похож на него. Вот, значит, как Петр будет выглядеть под шестьдесят…
Вот и папенька.
— Иван Викторович! Здравствуйте, — улыбнулся я и протянул ему руку.
— Паша, иди сюда, — вырвалась наконец Инна Викторовна из объятий сына. — Тебя не узнать! Как возмужал!
Наконец, и ее рассмотрел. Сама кругленькая, и лицо такое же. Все в морщинах, улыбчивое. Ну, если морщины от улыбок, то это многое говорит о ее характере.
Хоть для кого-то я возмужал. Нормальные, похоже, родители у Петра, — думал я, обнимаясь с его маменькой.