— Выслуживается, хочет получить «железный крест» вне очереди, — сказал первый солдат.
— Видно, что еще не нюхал пороху, — сказал второй солдат. — Пошли, Адольф. С таким недолго нарваться на неприятности.
Патрульные стояли на дамбе и курили, когда из дома вышли два танкиста и влезли в машину. Скоро танк застрелял, зачихал, потом, взревев, развернулся на одном месте и остановился носом к дороге. С крыльца спустились еще два танкиста, ведя под руки пленного.
Патрульные, наблюдая за ними, говорили:
— Я еще ни разу не видел, чтобы пленных возили в танке.
— Говорят, что в лесу выбросили десант. Везет этим танкистам: броня чуть не полметра. Не успели приехать, как взяли пленного. Награду получат, не понюхав пороха.
— Смотри, и старика берут с собой.
— Я сразу подумал, что он связан с партизанами.
— Адольф!
— Что, Отто?
— Они подожгли дом!
— Это уже свинство: мы живем в сарае, а они жгут дома, и со всем добром! Я заглядывал в окно, там было что взять.
— Нет, это не они, а наш майор. Я его знаю. Пойдем! Мы еще успеем кое-что вытащить, пока не разгорелось как следует.
Они побежали к горящему дому. Возле танка их остановил окрик:
— Назад! Не сметь подходить к дому!
Танкист с автоматом выглядывал из башни.
— Назад!
Шепча проклятья, патрульные отошли в сторону и остановились.
Танк качнулся и, взревев, двинулся. Из кузницы прямо на танк бежала девочка. Она что-то кричала, выставив вперед руки, будто хотела остановить стальную громадину. И танк остановился. К несказанному удивлению патрульных, танкист, грозивший им автоматом, спустился на землю, поднял девочку и передал второму танкисту, тоже вылезшему из башни. И танкисты и девочка скрылись в танке.
Танк выехал на дорогу и, грузно покачиваясь, помчался по единственной улице к лесу.
Патрульные медленно побрели к горящему дому. Теперь уже нечего было спешить: пламя вырывалось из сеней и окон.
— Отто!
— Что, Адольф?
— Ты не находишь, что вот из-за таких людей мы можем проиграть войну?
— Не говори глупостей. — Отто оглянулся. — Все-таки ты, Адольф, угодишь в штрафную роту за такие разговорчики. Меня, например, при виде горящего дома врага всегда охватывает желание поджечь целый город. Куда же, однако, делись тот часовой и майор?
— Ушли садом под прикрытием дымовой завесы.
— Нет, тут что-то не то. Наш майор любит смотреть на такого рода вещи.
— Да, все как-то странно получилось: майор с часовым исчезли, дом горит… И этот проклятый танкист, который нас чуть не застрелил…
— Не кажется ли тебе, что он кого-то напоминает?
— Вот именно, Отто! Бывают же такие схожие голоса.
— Ты не разглядел его лица?
— Да нет. Я видел только глаза да ствол автомата. Страшные глаза.
— Я тоже не разглядел его рожи.
— И еще одну странность ты не заметил?
— Их и так достаточно на сегодня.
— И все-таки я вижу, что не все из них ты заметил.
— Что еще?
— Да то, что у двоих танкистов штаны были не по форме.
— Ну, это тебе показалось.
— Нет, в этом я хорошо разбираюсь. У одного, что шел вторым, совсем русские штаны. А у второго, с автоматом, штаны пехотинца.
— Этого не может быть, и ты хорошо знаешь. Просто у тебя галлюцинации от зависти.
— Есть чему позавидовать! Такой танк лучше бункера.
— Да, но и они горят, как свечи.
— Реже, чем наш брат отправляется батальонами в райские кущи.
— Хорошо, что тебя никто не слышит.
— Я это знаю.
Патрульные повернулись и, оглядываясь, пошли от дома, охваченного пламенем. В отдалении группами стояли солдаты, любуясь пожаром.
— Отто!
— Что, Адольф?