Се'Недра получила превосходное воспитание. Она изучила все тонкости этикета, назубок знала все обращения к императору или к королю, но присутствие божества пугало и смущало её. Она чувствовала себя неловко, как деревенская девчонка. Она задрожала, что случалось с ней крайне редко, и растерялась, не зная, что делать.
Ал смотрел на искаженное благоговейным ужасом лицо Релга.
— В безрассудстве своем исказил ты, что я тебе говорил, о сын мой, сказал он сердито. — Ты извратил мои слова на потребу своим желаниям.
Релг дрожал.
— Я сказал, что ты явишь алгосам дитя, которое станет Горимом, — продолжал Ал, — и велел готовиться к тому, чтобы стать его наставником. Разве я велел тебе заноситься посему?
Релг задрожал еще сильнее.
— Велел я тебе подстрекать к мятежу? Или возмущать алгосов против Горима, которого я над ними поставил?
— Прости меня, о мой бог, — молил Релг, распластавшись на полу.
— Встань, Релг, — твердо сказал ему Ал. — Я тобой недоволен, и низкопоклонство твое для меня отвратительно. Я покорю тебя своей воле, Релг, или сломаю. Я очищу тебя от твоего всепоглощающего самодовольства. Тогда лишь ты станешь пригоден для дела, на которое я тебя избрал.
Релг, шатаясь, встал.
— О мой бог… — Он смолк, не в силах продолжать.
— Слушай мои слова, Релг, и повинуйся. Я повелеваю тебе идти с Белгаратом, последователем Олдура, и, елико возможно, ему способствовать. Ты будешь повиноваться ему, как если бы я говорил его устами. Понял ли ты?
— Да, о мой бог, — смиренно отвечал Релг.
— Повинуешься ли ты?
— Я сделаю, как ты велишь, пусть даже это будет стоить мне жизни.
— Это не будет стоить тебе жизни, Релг, ибо ты мне нужен. Зато и награжу я тебя сверх того, что ты можешь вообразить. Релг в немой покорности поклонился. Ал обернулся к Гориму.
— Ты, о сын мой, пребудешь пока здесь, — сказал он, — хотя годы твои и гнетут тебя. Недолго осталось тебе нести их бремя. Знай же, что я доволен тобой.
Горим склонился в поклоне.
— Белгарат, — приветствовал чародея Ал. — Я долго взирал на тебя и вместе с твоим повелителем тобою горжусь. Через тебя и дочерь твою Полгару пророчество близится к исполнению, коего все мы ожидаем.
Белгарат тоже поклонился.
— Долог этот путь, — ответил он, — и петляет так, как никто из нас вначале не предполагал.
— Истинно, — согласился Ал, — всех нас это порою изумляет. Вступил ли уже в свои права дар Олдура миру?
— Еще не совсем, — сказала Полгара. — Он уже идет к этому, и то, что мы видели, вселяет надежду.
— Будь же здрав, Белгарион, — сказал Ал испуганному юноше. — Благословение мое даю тебе, и знай, что я и Олдур будем с тобою, когда придет твой час.
Гарион поклонился — довольно неуклюже, заметила Се'Недра. Она решила, что скоро — очень скоро — надо будет его немного поучить. Он будет противиться, конечно, — он невыносимо упрям, — но она знала, что, если теребить его достаточно долго, он покорится. В конце концов это нужно для его же пользы.
Ал, казалось, все еще глядел на Гариона, но выражение его несколько изменилось. Се'Недра догадалась, что он говорит с другим — с тем, кто был как бы частью Гариона, а как бы и нет. Потом он серьезно кивнул и посмотрел прямо на принцессу.
— С виду она совсем еще ребенок, — заметил он Полгаре.
— Она уже достаточно взрослая, — ответила Полгара. — Она дриада, а они вообще невысокие.
Ал мягко улыбнулся принцессе, и она почувствовала, что тепло этой улыбки её согревает.
— Она как цветок, правда ведь? — сказал он.
— Хотя не без шипов, — сухо заметил Белгарат, — и с изрядной долей колючих побегов.
— Зато мы еще больше будем ценить её, Белгарат, а колючки её и шипы послужат нашему делу лучше, чем её красота. — Ал снова взглянул на Гариона, и странная усмешка пробежала по его губам. Не понимая отчего, Се'Недра залилась краской и тут же подняла подбородок, словно стараясь сбросить румянец со щек.
— Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, о дочь моя, — сказал Ал, обращаясь прямо к ней. — Здесь тебе надлежит остаться, когда спутники твои отправятся дальше. Тебе нельзя вступать в королевство мергов, ибо в Рэк Ктоле тебя ждет верная гибель, а без тебя борьба со тьмою может окончиться провалом. Живи с миром в Алголанде, доколе твои спутники возвратятся.
Такое Се'Недра понимала. Как принцесса, она знала, что бывают случаи, когда надо подчиняться беспрекословно. Хотя она всю сознательную жизнь уламывала отца, лукавством и лестью добиваясь от него своего, она редко бунтовала в открытую. Она склонила голову.
— Я сделаю, как ты повелеваешь, — ответила она не задумываясь.
Ал удовлетворенно кивнул.
— Сим пророчество будет защищено, — объявил он. — Каждому из нас в нашем деле назначена своя роль — и мне тоже. Не задерживаю вас больше, дети мои. Добрый вам путь. Мы еще встретимся. — И он исчез.
Последние его слова эхом прокатились по пещерам Алголанда. Минуту царило молчание, затем грянул восторженный хор — это все алгосы восславили божественное посещение.
— Белар! — шумно выдохнул Бэйрек. — Вы почувствовали?
— Ал подавляет своим присутствием, — согласился Белгарат. Он повернулся к Релгу, саркастически подняв одну бровь. — Я полагаю, ты переменил решение, заметил он.
Лицо у Релга было серое, и он все еще сильно дрожал.
— Я повинуюсь моему богу, — сказал он. — Куда он повелевает мне, я пойду.
— Я рад, что все улажено, — сказал Белгарат. — Сейчас он хочет, чтобы ты шел в Рэк Ктол. Может быть, на будущее у него для тебя иные планы, но сейчас и Рэк Ктола довольно.
— Я повинуюсь тебе беспрекословно, — объявил фанатик, — как повелел мне мой бог.
— Отлично, — сказал Белгарат и сразу перешел к делу. — Можно ли избежать непогоды и тягот наземного странствия?
— Я знаю путь, — отвечал Релг. — Он долог и труден, но выведет нас к подножию горы, где обитает лошадиный народ.
— Видишь, — заметил Силк Бэйреку, — он уже оказался полезен.
Бэйрек фыркнул, так до конца и не убежденный.
— Дозволено мне спросить, зачем мы отправляемся в Рэк Ктол? — спросил Релг. После встречи с Алом все его поведение изменилось.
— Чтоб потребовать обратно Око Олдура, — сказал Белгарат.
— Да, я слышал, — согласился Релг. Силк нахмурился.
— А вы точно сможете найти пещеры под Рэк Ктолом? — спросил он Релга. — Вы ведь понимаете, это не пещеры Ала, и в Ктол Мергосе они вряд ли окажутся святыми — скорее, наоборот.
— Я найду любые пещеры, где угодно, — заверил Релг.
— Ну и отлично, — сказал Белгарат. — Если все пойдет хорошо, мы пройдем сквозь пещеры и вступим в город незамеченными, найдем Ктачика и отберем у него Око.
— А он не будет сопротивляться? — спросил Дерник.
— Искренне надеюсь, что будет, — сказал Белгарат с жаром.
Бэйрек хохотнул.
— Ты заговорил наконец как олорн, Белгарат.
— Это вовсе не обязательно добродетель, — заметила Полгара.
— С колдуном из Рэк Ктола я разберусь, когда придет время, — сурово отвечал чародей. — В любом случае, заполучив Око, мы поспешно скроемся в пещеры и исчезнем.
— И весь Ктол Мергос бросится вдогонку, — добавил Силк. — Мне приходилось иметь дело с мергами. Очень настойчивый народ.
— Это будет проблема, — согласился Белгарат. — Не хотелось бы доводить дело до серьезного преследования. Если мергская армия последует за нами на Запад, это сочтут вторжением, и начнется война, которой мы еще не хотим. Какие будут соображения? — Он оглядел собравшихся.
— Превратить их в лягушек, — пожав плечами, предложил Бэйрек.
Белгарат посмотрел на него уничижительно.
— Мне просто так подумалось, — сказал Бэйрек в свое оправдание.
— Почему бы не остаться в пещерах под городом, пока нас не перестанут искать? — предложил Дерник. Полгара покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Мы должны быть в определенном месте в определенное время. Мы и так туда еле успеваем. Мы не можем месяц прятаться в пещерах в Ктол Мергосе.
— Где нам надо быть, тетя Пол? — спросил Гарион.
— Позже объясню, — сказала она, быстро взглянув на Се'Недру. Принцесса поняла, что то, о чем говорит Полгара, касается её, и преисполнилась жгучего любопытства.
Мендореллен сидел в задумчивости, легонько трогая пальцами сломанные в схватке с Грулом ребра. Он прочистил горло.
— Нет ли у вас, случаем, карты, чтобы изображала область ту, в кою предстоит нам вступить, о светлейший Горим? — спросил он учтиво.
Горим задумался.
— Думаю, есть, — сказал он и слегка постучал по столу хрустальной чашкой. Вошел прислужник. Горим что-то ему сказал, и прислужник вышел. — Карта, о которой я вспомнил, очень старая, — сказал Горим Мендореллену, — и, боюсь, не очень точная. Нашим картографам трудно оценивать расстояния во внешнем мире.
— Расстояния не столь важны, — заверил его Мендореллен. — Я хотел бы лишь освежить в памяти очертания королевств, кои граничат с Ктол Мергосом. Увы, в отрочестве я не питал любви к географии.
Вернулся прислужник и протянул Гориму пергаментный свиток. Горим в свою очередь передал список Мендореллену.
Рыцарь бережно развернул карту и некоторое время её разглядывал.
— Память не подвела меня, — сказал он и повернулся к Белгарату. — Ты молвил как-то, друже, что ни один мерг не вступит в Долину Олдура.
— Это верно, — подтвердил Белгарат. Мендореллен показал на карту.
— Ближе всего к Рэк Ктолу границы Толнедры. Повинуясь логике, мы должны направиться туда — к ближайшей границе.
— Верно, — согласился Белгарат.
— Сделаем же вид, будто двинулись к Толнедре, оставим явные тому свидетельства и, как только вступим на каменистую почву, где не видно следов, повернем на север к Долине. Ужели не удастся сим их обмануть? Ужели не отправятся они в ложном направлении? Со временем, конечно, они поймут, сколь оказались обмануты, но мы будем уже за много лиг от них. Ужели посмеют они вступить в запретную Долину, тем паче, что будем мы к тому моменту далеко?
Все посмотрели на карту.
— Мне нравится, — объявил Бэйрек и одобрительно хлопнул рыцаря по плечу.
Мендореллен сморщился и ухватился за сломанные ребра.
— Извини, Мендореллен, — сказал Бэйрек. — Я забыл.
Силк внимательно изучал карту.
— Здесь многое можно добавить, Белгарат, — сказал он. — Если мы сделаем крюк, — он показал, — то подойдем к восточному обрыву. У нас будет вдоволь времени, чтобы спуститься, но мерги хорошенько подумают, прежде чем последовать за нами. Здесь обрыв почти в милю высотой.
— Мы можем известить Чо-Хэга, — предложил Хеттар. — Если несколько кланов соберутся у подножия обрыва, мерги хорошенько подумают, прежде чем спускаться.
Белгарат почесал бороду.
— Ладно, — сказал он, — попробуем. Как только Релг выведет нас из Алголанда, ты, Хеттар, отправишься к своему отцу. Скажи ему, что мы намерены делать, и попроси прислать к нам в Долину тысячу воинов.
Худощавый олгар кивнул, уронив на лицо черный чуб. В глазах его, однако, читалось некоторое разочарование.
— Не падай духом, Хеттар, — постарался утешить его Силк. — Мерги, как известно, фанатики. Можешь быть уверен, уж несколько из них да попробуют спуститься, кто бы ни ждал их внизу. Тебе просто придется зарубить их для острастки.
Лицо Хеттара просветлело.
— Силк, — сказала леди Полгара укоризненно.
Маленький драсниец придал своему крысиному личику невинное выражение.
— Должны же мы отбить у них охоту за нами гнаться, — сказал он.
— Конечно, — сказала она саркастически.
— Нельзя, чтобы мерги оскверняли Долину, так ведь?
— Тебе-то что?
— Я вовсе не так кровожаден. Она повернулась к нему спиной. Силк лицемерно вздохнул.
— Вечно она думает обо мне дурно.
За это время Се'Недра успела осознать, что так бездумно пообещала Алу. Спутники уйдут, оставив её здесь. Она уже чувствовала себя ни при чем — они обсуждают планы, в которые не включают её. Чем больше она об этом думала, тем хуже ей становилось. Нижняя губка её начала дрожать.
Горим, король алгосов, сочувственно глядел на неё.
— Трудно оставаться без друзей, — сказал он мягко, словно заглянул в её душу большими мудрыми глазами, — и пещеры наши для тебя чужие — темные и мрачные.
Она молча кивнула.
— Через день или два, однако, — продолжал он, — глаза твои привыкнут к темноте. Здесь есть красоты, которых не видел ни один пришелец из внешнего мира. Правда, у нас нет живых цветов, но в потаенных пещерах драгоценные камни сверкают на полу и стенах, как в цветнике. В нашем бессолнечном мире не растут деревья, но я знаю пещеру, по стенам которой, как лозы, вьются золотые жилы, оплетая потолок и спускаясь на пол.
— Осторожней, светлейший, — предупредил Силк. — Принцесса — толнедрийка, и при виде такого богатства с ней может сделаться припадок.
— Не нахожу в ваших словах ничего смешного, принц Келдар, — ледяным голосом сказала Се'Недра.
— Я полон раскаяния, ваше императорское высочество, — лицемерно извинился он с нарочито-церемонным поклоном.
Против воли принцесса рассмеялась. Востроносый маленький драсниец был настолько забавен, что долго сердиться на него она не могла.
— Ты будешь моей возлюбленной внучкой, принцесса, — говорил ей Горим. — Мы будем вместе бродить вдоль наших молчаливых озер и исследовать давно забытые пещеры. Мы будем говорить. Внешний мир мало знает об алгосах. Быть может, ты первая из всех чужестранцев сможешь нас понять.
Се'Недра с чувством ухватилась за дряблую старческую руку. Какой все-таки милый старичок.
— Сочту за честь, светлейший Горим, — сказала она совершенно искренне.
Ночь они провели в уютных постелях в пирамидальном доме Горима — хотя понятия «день» и «ночь» мало что означали в этом странном подземном мире. На следующее утро несколько алгосов привели в пещеру Горима лошадей — видимо, они шли более длинной дорогой, решила Се'Недра, — и друзья её начали готовиться к отъезду. Принцесса сидела в сторонке, заранее чувствуя себя очень одинокой. Переводя взгляд с одного спутника на другого, она старалась запечатлеть в памяти их лица. Когда она наконец посмотрела на Гариона, взор её затуманился.
Она уже начинала о нем тревожиться. Он такой порывистый. Она твердо знала, что, стоит ей выпустить его из виду, он попадет в какую-нибудь беду. Конечно, Полгара будет следить за ним, но это не то. Она вдруг рассердилась на него за все глупости, которые он наделает, и за тревоги, которые доставит ей его безрассудное поведение. Она смотрела на него, желая, чтобы он сделал что-нибудь такое, за что его можно было бы выбранить.
Она решила, что не выйдет их провожать — не станет одиноко стоять на краю озера, глядя им вслед, но как только они прошли под массивной аркой, решимость её дрогнула. Не подумавши, она бросилась за Гарионом и схватила его за руку. Удивленный, он обернулся. Она встала на цыпочки, взяла его голову в ладони и поцеловала юношу.
— Будь осторожен, — велела она, еще раз поцеловала его и в слезах бросилась обратно, оставив его оторопело глядеть ей вслед.