- В таком случае, - ответил мальчик, - в ближайшее тысячелетие лунного затмения не предвидится.
- Так, может быть, ожидается землетрясение? - спросил я, предварительно заглянув в разговорник.
- В двадцатом веке в Терранигугу было всего два землетрясения, - ответил юный уауанец. - Их печальные даты обладают интересным арифметическим свойством: обе они - простые числа.
Странный мальчик! По мне, все числа просты, во всяком случае ничего сложного для себя я в них не замечал. Однако из соображений конспиративных я ничего не возразил, и мальчик продолжал:
- Вы, конечно, понимаете, что только некоторые годы представляют собой простые числа. В нашем веке таких тринадцать. Среди них вы найдете и те годы, когда произошли землетрясения. Но эти два числа особенные.
Я недоверчиво улыбнулся. Тогда мальчик пояснил свою мысль, обращаясь преимущественно к Единичке:
- Возьмем, например, простое число 1907 и переставим в нем цифры так: 1709. 1709 тоже простое число. Выходит, из цифр 0, 1, 7 и 9 можно составить по крайней мере два простых числа. При этом одно из них - год двадцатого века, другое - восемнадцатого. А вот годы терранигугунских землетрясений, то есть я имею в виду их числа, подобными свойствами не обладают. Как ни переставляй в них цифры, другого простого числа, изображающего какой-либо минувший год нашей эры, из них не получится. Отвечая на ваш вопрос, могу добавить, - продолжал малолетний летописец, - что в нашем веке ожидаются еще три сильных землетрясения, и даты их примечательны тем же. Впрочем, до этого еще далеко, так что можете не волноваться.
Вот те раз! Поди догадайся, что это за годы!
- Не так уж трудно, - сказал мальчик, словно угадав мои мысли. - Надо только заглянуть в любой математический справочник, где имеется таблица простых чисел.
Я хотел спросить у него еще кое-что, но Единичка (ей, видимо, надоело стоять на одном месте) опередила меня вопросом, который чуть было всего не испортил.
- Не скажешь ли, как пройти к дому Джерамини, мальчик?
Я так и ахнул! Глупая девчонка выдала нас с головой! К счастью, собеседник наш не заподозрил ничего предосудительного.
- Вы стойте как раз у его подъезда, - сказал он как ни в чем не бывало и убежал, вежливо простившись.
Я же перешел на другую сторону улицы и стал исподтишка, стараясь не привлекать внимания прохожих, разглядывать дом Джерамини-младшего. Так как я очень наблюдателен, то сразу же заметил, что особняк одноэтажный и что с фасада у него одна дверь и четыре окна. Одно окно было открыто настежь, два следующих закрыты плотными шторами, последнее - завешено прозрачными занавесками.
"Неспроста!" - подумал я, так как все это показалось мне весьма подозрительным.
Но тут невоспитанная Единичка заглянула в раскрытое окно и звонко расхохоталась. Меня прямо в жар бросило. Я попытался жестами привлечь ее внимание - куда там! Тогда, махнув рукой на предосторожности, я перешел улицу и заглянул в окно сам.
Что я увидел! В большой комнате два пушистых кота, сидя на высоких табуретках, играли в шахматы... Это, конечно, было смешно, но еще более загадочно.
"Пора действовать!" - решил я и, стремительно подойдя к парадной двери, позвонил. Раз, другой, третий... Никакого впечатления. Ясно: в доме - никого. Значит, самое время обследовать его внутри.
Я осторожно налег на дверь, она легко поддалась. Тогда, потянув за собой Единичку, я ловко шмыгнул в образовавшуюся щель, затем запер дверь изнутри, и мы на цыпочках двинулись в комнаты.
Дом был действительно пуст, если, конечно, не считать котов-шахматистов. Увидав нас, четвероногие игроки, видимо, испугались. Один из них жалобно мяукнул, другой посмотрел на меня пристально, смахнул с доски фигуры, и не успел я глазом моргнуть, как животные исчезли.
Можете себе представить, как это меня раздосадовало - ведь я не сомневался, что в расположении фигур на шахматной доске заключалось нечто важное: быть может, разгадка грабежа.
Дальнейший осмотр особняка не принес ничего примечательного. Но вот мы достигли крайней комнаты. В ней было темно. Обшарив фонариком стены, я нашел выключатель, зажег свет и сразу же понял причину темноты: .в комнате не было окон. Сие показалось мне тем более странным, что с улицы в этой, четвертой по счету, комнате окно было, и за ним белела тюлевая занавеска. Новая загадка!
Оглядевшись, я увидел, что комната почти пуста; только в одном ее углу стоял несгораемый шкаф (уж не отсюда ли похищена уникальная марка?), а рядом с ним примостился маленький столик с телефоном. Ну, разгадать, зачем понадобилось устанавливать телефон рядом с сейфом, нетрудно. Стоит сюда войти грабителю, как хозяин, в полном смысле слова не отходя от кассы, вызывает по телефону полицию - и бандиту каюк! Непонятно лишь, почему владелец марки не воспользовался телефоном тогда, когда у него выкрали его сокровище?
Размышления мои прервала Единичка (напрасно я на нее ворчал - она оказалась великолепным помощником!).
- Смотрите-ка, - сказала она, - какой забавный телефон!
Я оглядел белую пластмассовую коробку: обычный диск с десятью кружочками, в каждом - по цифре... Ничего особенного.
- А вы сюда взгляните!..
Единичка указала на прикрепленный к аппарату прозрачный прямоугольный карманчик, куда обычно вставляется пластинка с номером телефона. Карманчик и вправду несколько отличался от обычных. Он был немного длиннее и разделен на шесть маленьких отделений, причем (это я сразу заметил) два первых были вдвое уже, чем остальные.
- Видите, - продолжала Единичка, - в одних отделениях лежат какие-то нумерованные пластинки, другие - пусты. Что бы это значило?
"Что бы это значило..." Господи! А я почем знаю? Впрочем, Единичка аккуратно срисовала расположение пластинок в карманчике, так что заняться этим вопросом я смогу на досуге. Но пока меня заинтересовало совсем другое.
Телефонный шнур уходил куда-то за сейф, а так как сейф был вплотную прижат к стене, то ясно, что розетки за ним быть не могло. Куда же уходит шнур? Только не в стену - ведь она торцовая. Нет, положительно, мы попали в дом загадок!
Только я так подумал, как дверь распахнулась и в комнату ворвался какой-то взъерошенный тип в сопровождении двух полицейских.
- Вот он! - заорал тип. - Держите его! Это грабитель! Он забрался в дом, чтобы его обчистить!
Пока он кричал, полицейские обыскали меня, и не успел я сказать "а", как на руках у меня защелкнулись наручники.
Нас с Единичкой впихнули в машину... и вот мы в полицейском участке. Так что сами понимаете, мне сейчас не до трепортажей.
ДЕВЯТНАДЦАТОЕ ЗАСЕДАНИЕ КРМ,
начинающее третью сессию нашего клуба, объявлялось открытым по крайней мере раз десять, прежде чем открылось окончательно. В общем, этого следовало ожидать: после солидного перерыва члены высокого собрания чуть не лопались от новостей. Особенно распирало Нулика. Как видно, успехи на общественном поприще порядком вскружили ему голову. Нос его, и без того курносый, что-то очень уж задрался, речь приобрела излишнюю многозначительность и большей частью начиналась со слов "когда я...".
- Когда я выступал на Международном конгрессе простых чисел... Когда я прибыл на Всекарликанский съезд десятичных дробей... Когда я вручал призы победителям олимпиады в Аль-Джебре...
- "Когда я на почте служил ямщиком", - неожиданно запел во все горло Сева, который почувствовал настоятельную потребность сбить спесь с зазнавшегося президента.
К счастью, это было не так уж трудно. Прерванный на полуслове, Нулик поперхнулся, растерянно обвел глазами смеющиеся лица товарищей и вдруг расхохотался сам. Да как! Громче всех! Русый хохолок над его лбом так и запрыгал, и на душе у меня сразу потеплело. Я с удовольствием убедился, что юмор у президента еще не отшибло. А раз юмор в порядке, значит, не все потеряно...
Из-под стола жизнерадостно тявкнул Пончик - словно восклицательный знак поставил! Это звонкое собачье междометие оборвало затянувшееся вступление, и мы наконец перешли к делу. На первых порах оно свелось к жаркому спору о методах работы клуба.
Соображения на этот счет были самые разные. Олег, например, считал, что мы, как и прежде, должны ограничиваться разбором Магистровых ошибок, не слишком-то вдаваясь в его детективную деятельность. Магистр, по его мнению, чересчур рассеян для подобной профессии, и доверять его сведениям рискованно.
- "Рискованно, рискованно"! - проворчал Сева. - А пустить такое ответственное дело на самотек не рискованно? В конце концов, ум хорошо, а десять лучше! Он напутает, а мы распутаем. Правильно я говорю?
Но Таня, к которой относился этот вопрос, ответила до того уклончиво, что никто так и не понял, какой точки зрения она придерживается. Не сомневаюсь, что в глубине души она была согласна с Севой, но слишком привыкла держать сторону Олега.
После ее туманного выступления предложение Нулика прозвучало особенно категорично. Он заявил, что, по его мнению, клуб КРМ должен немедленно последовать за Магистром, чтобы обсуждать его действия, так сказать, на месте преступления.
- Кроме того, - добавил Нулик, - в такой запутанной истории без собаки не обойтись. А где найдешь такую ищейку, как Пончик?
Что и говорить, Пончик - аргумент веский! Но от поездки в Терранигугу, так же как и от преждевременных догадок относительно особняка Джерамини и всех его таинственных странностей, решено было все-таки воздержаться.
- Пусть каждый делает свое дело, - сказал я. - Дело Магистра ошибаться, дело клуба - разбирать его ошибки...
- ...и решать предложенные ему математические загадки, - ввернул Олег. - А их две, если не ошибаюсь...