- Рад, что доставил тебе удовольствие. А теперь не пора ли нам двинуться дальше?
- С вашего позволения, дальше идет "десятое небо", - сказал Сева. - По словам Магистра, выражение это часто употребляют современные ученые.
- Десятое небо... Наверное, это что-то про астрономию? - предположил Нулик.
- Если и про астрономию, то, во всяком случае, не научную и не современную, - заверил Сева.
- Объясняй! - вздохнул президент, украдкой покосившись на часы.
- В древности, - начал Сева, - известны были такие планеты: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. Солнце и Луна тоже причислялись тогда к планетам. Всего, стало быть, по тем временам планет было семь. А устройство мироздания тогда представляли себе так. В центре Вселенной помещается неподвижная твердь - Земля. Вокруг Земли обращаются планеты. Каждая планета укреплена на своей собственной сфере (или на своем небе) и обращается вокруг Земли вместе с ним. Первое небо - небо Луны, за ним идет небо Меркурия. Следующее, третье небо принадлежит Венере. За ним следуют небеса Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна. Небо Сатурна было седьмым и последним планетным небом.
Нулик критически хмыкнул.
- А куда звезды девались? Ведь их небось малость побольше семи!
- Не беспокойся. Нашлось место и для них. Между прочим, в отличие от планет, все другие небесные тела назывались неподвижными звездами. Так вот, по мнению древних астрономов, все неподвижные звезды были прикреплены к одному, восьмому небу и тоже обращались с ним вместе вокруг Земли.
Президент беспокойно заерзал на стуле.
- Так. Больше вроде прикреплять нечего. Выходит, восьмое небо самое последнее...
- Это он намекает на то, что нас интересует не восьмое небо, а десятое, разъяснила Таня.
- Погодите, будет вам и десятое, - сказал Сева, - только не вдруг. Сперва заедем по дороге на девятое.
- Так бы сразу и говорил! - успокоился Нулик. - Было, значит, и девятое и десятое! Только что же на них помещалось?
- На девятом небе находились механизмы, которые приводили в движение восемь других небесных сфер.
- А на десятом?
- А ты подумай. Если на девятом - механизмы, так на десятом...
- ...механики! - радостно засмеялся Нулик. - Небесные механики!
- Или попросту боги, - закончил Сева. - Блаженные, как их еще называли. И вот почему пребывать на десятом небе значит достигнуть высшего блаженства.
- Все это так, - сказала Таня, - но чаще все-таки говорят "на седьмом небе", а не на десятом. "Он на седьмом небе от счастья"...
- В каком-то смысле седьмое небо тоже наивысшее, - возразил Сева. - Ведь это последнее планетное небо!
- Седьмое, десятое - какая разница! - примиряюще сказал президент. Сейчас-то все равно по-другому.
- Это ты дело говоришь! - похвалила Таня. - В наши дни пришлось бы этих блаженных переселять с десятого этажа на тринадцатый. Ведь, помимо прежних планет, сейчас известны еще три: Уран, Нептун, Плутон...
- Да и вообще, с точки зрения современной астрономии, Вселенная устроена совсем иначе, - заключил Сева. - А посему спускаемся с небес на землю и переходим к паролю, который придумал хитрец Джерамини.
- На всякого хитреца довольно простоты, - съязвила Таня. - Пароль придумал, а проверить, так ли уж трудно его расшифровать, не догадался.
- Откуда ему было знать, что хозяин кафе подслушает его разговор с девочкой и все расскажет Магистру? - возразил Сева.
- А что он такого рассказал? - в свою очередь, спросил президент. - Ведь Джерамини так и не сообщил, какие именно числа были на каждой половинке ассигнации.
Таня загадочно уставилась в потолок.
- Джерамини не сообщил, а Единичка их все-таки отгадала...
- Хочешь сказать, что ты тоже? - подмигнул Нулик,
- Представь себе, тоже.
- Что ж молчишь-то?! Давай выкладывай!
- А я и не молчу вовсе. Задумаем какое-нибудь четырехзначное число. Ну хоть 1625. Допустим, что это номер серии той ассигнации, которую Джерамини разрезал пополам. Когда он ее разрезал, на одной половинке осталось число 16, на другой - 25. Предположим, что половинку с числом 16 Джерамини отдал...
- ...одноглазому Аргусу, - подсказал Нулик.
- Аргус - и вдруг одноглазый! - прыснула Таня. - Ерунда какая-то. Одноглазыми в греческой мифологии были великаны циклопы. Один из них, Полифем, чуть не погубил Одиссея. А у Аргуса было много глаз - не только на лице, но, кажется, даже на затылке. Потому-то и считался он незаменимым сторожем. Ну, это я к слову... Так вот, половинка с числом 16 находится у одноглазого, а число 25 осталось на той половинке, что Джерамини отдал девочке.
- Вот что, - неожиданно решил Нулик, - хватит нам плутать вокруг да около. Проделаем с числом 1625 все, что велел Джерамини. Сперва вычтем из него 25, получим 1600. Из 1600 вычтем 16. Это 1584. Остается разделить 1584 на 99. А это будет... это будет 16. Вот так штука! Да ведь это то самое число, которое осталось на половинке ассигнации у одноглазого! Уж не нарочно ли ты подгадала номер колумба?
- Ничего я нарочно не подгадывала. Так будет всегда и с любым числом.
- Эх, - сокрушался президент, - если бы не кино, непременно потребовал бы доказательства!
- Кино подождет, а доказательство я тебе представлю. Таня взяла бумагу и написала четырехзначное число в общем виде:
1000a+100b+10c+d.
- Здесь, - объяснила она, - a - число тысяч, b - число сотен, c - число десятков и d - число единиц. Теперь изобразим с помощью этих букв те двузначные числа, которые остались на каждой половинке ассигнации. Получим
10a+b и 10c+d.
Вычтем оба эти двузначные числа из нашего четырехзначного:
1000a+100b+10c+d-(10a+b)-(10c+d).
После преобразований из всего этого получается вот что:
990a+99b.
Совершенно ясно, что это число непременно разделится на 99 и в ответе получится 10a+b. А это и есть то самое двузначное число, которое оставалось на левой половинке ассигнации.
- Тебе еще бы две косички - не отличить от Единички! - экспромтом выпалил Сева и тут же спросил: - А что, твой результат справедлив только для четырехзначных чисел?
- Это уж ты сам выясняй, - отвечала Таня. - А теперь нам и вправду пора в кино.