80890.fb2 В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 18

В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 18

После церковной службы новобрачные вышли на балкон Зимнего дворца. Толпы горожан, собравшихся на Дворцовой площади, приветствовали их пожеланиями счастья. А пушки Петропавловской крепости приветствовали молодую семью салютом из ста одного выстрела.

Торжества продолжил свадебный обед, вечером во дворце был дан большой бал, который открылся звуками полонеза. Первой парой среди танцующих стали император Александр I и его сестра, теперь уже великая княгиня и наследная принцесса Веймарская. Целый день в городе ликующе звонили колокола, а вечером лучшие здания Петербурга и Петропавловская крепость были расцвечены огнями иллюминации.

Блистала красотой и грацией и Като. Ей было уже шестнадцать, и она расцветала, отличаясь несомненной, унаследованной от матери красотой, которая с годам должна была стать еще заметнее. Красивые голубые глаза, стройная фигура, пышные пепельно-русые волосы делали ее центром притяжения всех взглядов. А бирюзовое платье в модном тогда «греческом стиле» и богато расшитое серебром идеально гармонировало с туфельками из серебряной парчи и бриллиантовой ниткой-диадемой.

Обаятельная, веселая, энергичная великая княжна производила на окружавших чарующее впечатление. Поэтому о Екатерине Павловне сохранилось немало воспоминаний современников. Даже наиболее строгие и наблюдательные из них неизменно отдавали должное многочисленным достоинствам царской дочери.

Флигель-адъютант ее брата-императора, Александр Михайлович Михайловский-Данилевский, писал о любимой сестре Александра 1: «Она принадлежала к весьма немногому числу тех особ, которые, будучи вознесены саном и рождением над прочими смертными, пренебрегают разговорами о мелочных и вседневных предметах и охотнее склоняют речь к предметам возвышенным».

К тому же у Екатерины Павловны, при всей ее тяге к серьезным занятиям, был живой и общительный характер, острый, как бы сказали теперь, язычок. Правда, свои меткие и верные суждения наблюдательная княжна облекала, как и положено хорошо воспитанному человеку, в благопристойную форму.

На свадебном балу ее внимание привлек молодой, стройный офицер в чине полковника. Чем-то он неуловимо отличался от остальных офицеров — возможно, выражением глаз: задумчивым и чуть-чуть грустным. А возможно — необыкновенным благородством в каждом движении.

— Кто этот молодой полковник? — спросила Като у оказавшейся рядом одной из придворных дам ее матери, графини фон Бенкендорф, которая отличалась тем, что знала все и про всех, причем никто не мог доискаться до источника ее информированности.

— Князь Михаил Долгорукий, ваше высочество, — с поклоном ответила графиня. — Настоящая гордость всей семьи и России. Да вы должны помнить: когда его императорское величество Александр взошел на трон, князь получил к нему назначение флигель-адъютантом..

— Что-то припоминаю, — протянула Като. — Но с тех пор я его, по-моему, не видела при дворе.

— И не могли видеть, ваше высочество. Князь Долгорукий постоянно находился в разъездах с дипломатическими миссиями императора. Он был во Франции, Германии, Англии, Италии, Испании, Греции. И везде был желанным гостем и самым увлекательным собеседником…

— Неужели?

— Представьте себе, ваше высочество. Говорят, что он вскружил голову даже супруге Бонапарта, мадам Жозефине. От него были в восторге мадам де Сталь и мадам де Рекамье…

— Дамский угодник? — усмехнулась Като.

— О нет, ваше высочество! Серьезный, прекрасно воспитанный молодой человек. Да и происходит из замечательной семьи, которую еще ваш батюшка отличал и привечал. Рассказывают, что однажды император Павел получил донос на князя Долгорукого, отца князя Михаила, тогда начальника тульского оружейного завода. Против обыкновения, пасквиль не возымел действия — настолько безупречна была репутация князя. Вызвав к себе сына Долгорукого, император спросил, как наказать клеветника. «Накажите его презрением, ваше величество», — отвечал тот. Придя в восторг от этих слов, Павел обнял молодого князя: «Узнаю Долгорукого кровь!..»

— Я хочу, чтобы мне его представили, — безапелляционным тоном заявила Като. — Ум и благородство — две вещи, которые не могут оставить меня равнодушной. К тому же, вы говорите, он близок к моему брату.

— Будет исполнено, ваше высочество, — склонилась в низком реверансе графиня фон Бенкендорф.

Като не пожалела о своем решении. «Красавец князь Долгорукий был человеком необыкновенного душевного такта, отменного воспитания, сугубо сведущий в истории и в науке математической, ума быстрого, характера решительного и прямого, сердца добрейшего и души благороднейшей», - так характеризовал этого человека один из его современников. И это не было преувеличением, Като убедилась в этом после двух танцев и полу-светской полу-научной беседы в одной из прилегающих к парадному залу комнат.

Она забыла о том, что находится на свадьбе сестры, забыла о том, что по правилам дворцового этикета неприлично великой княжне дольше нескольких минут беседовать наедине с молодым и неженатым человеком, она обо всем забыла. Понимала только, что готова всю жизнь провести рядом с этим человеком, хотя он не был ни императором, ни даже герцогом.

Первая настоящая любовь настигла ее так внезапно, как бывает только в романах. И Като со всем пылом и страстью своего незаурядного характера, очертя голову, бросилась в омут этого опасного, неведомого, но такого притягательного чувства…

Через день императорский двор переехал в Петергоф, где продолжались приемы, обеды. В придворном театре «что в Верхнем саду» давали французскую оперу с балетом. Като прилагала все усилия к тому, чтобы князь Долгорукий как можно больше времени проводил подле нее, не желая замечать ни уже начавшихся перешептываний, ни косых взглядов, ни поджатых губ матери. Наконец Мария Федоровна не выдержала:

— Дочь моя, вы ведете себя совершенно неподобающим образом, не только для особы царской крови, но и для молодой барышни. Князь Долгорукий, конечно, украшен всеми добродетелями, но…

— Вот именно, маменька, — дерзко ответила Като. — Князь благороден, умен, хорош собой, он — один из самых завидных женихов России. К тому же его семье в прошлом уже приходилось родниться с нашей семьей.

— Что вы имеете в виду? — побагровела Мария Федоровна.

— Извольте выслушать, не гневаясь, маменька. Отец императора Петра первым браком был женат на Долгорукой. Княжна Екатерина Долгорукая была обрученной невестой императора Петра Второго, и не скончайся он за неделю до свадьбы, стала бы императрицей. Не вижу ничего дурного в том, чтобы выйти замуж за князя Михаила, а не за одного из этих опереточных герцогов и принцев, которых сватали и сватают моим сестрам. И я люблю его.

— Вы несете чушь! Порядочная женщина может любить только того, кто предназначен ей в мужья, или того, кто уже стал ее мужем. Как я любила вашего покойного батюшку. К тому же, вы еще слишком молоды для любви и брака…

— Ах, маменька, — дерзко рассмеялась Като, — да вам самой было на год больше, чем мне сейчас, когда вы обвенчались с папенькой. А Александрина и Елена, упокой господь их душу, к шестнадцати годам были уже обручены и готовились к свадьбе. Мари тоже стала невестой в шестнадцать лет…

— Не бывать этому браку! Великая княжна не может выйти за своего подданного.

— Могу и выйду! Брошусь в ноги его императорскому величеству, моему брату. Он не откажет в моей просьбе.

— Вы безумны, дочь моя. Александр никогда не даст на это согласия.

— Посмотрим, — через плечо бросила Като, выходя из покоев вдовствующей императрицы. — Он-то знает, что такое несчастный брак, и что такое любовь. А я знаю, чего хочу, и добьюсь этого.

— А как же корона, о которой вы так мечтали? — язвительно осведомилась вдогонку императрица.

Но Като уже не слышала ее, легким и стремительным шагом удаляясь туда, где — она знала — ждет ее князь Михаил Долгорукий. Она даже не думала о том, любит ли князь ее. Потому что мысли не могла допустить, что она — великая княжна, признанная красавица, прозванная льстивыми придворными «Краса России», может получить от кого-то отказ.

Завершающим в череде празднеств стал большой маскарад в Петергофском дворце, на который было приглашено более пяти тысяч человек — не только дворян, но и состоятельных граждан из «неблагородного» сословия. Великое множество гостей прогуливалось по «изукрашенным огнями» аллеям Нижнего парка, прекрасным и без всяких украшений…

Като нарядилась французской маркизой семнадцатого века, затянув до предела и без того тончайшую талию и обув со всевозможным кокетством выглядывающие из-под пышных юбок маленькие ножки. Она была хороша, как никогда, и прекрасно это знала. И еще у нее было предчувствие: сегодня вечером князь Михаил наберется смелости и признается ей в любви. Обязан признаться.

Като отдыхала после очередного танца, а князь Михаил, не в маскарадном костюме, а в парадном мундире, стоял возле нее, держа бокал с прохладительным питьем. Он сделал глубокий вдох и у Като сладко замерло сердце: вот сейчас все и произойдет. И в этот момент по залу пролетел шепот: в двери вошла молодая красавица в простом строгом платье лилового бархата и без маски. Она была так хороша собой, что на нее загляделись даже дамы.

— Кто это? — спросила Като у своего кавалера.

Ответа не последовало. Като подняла глаза и увидела, что князь Михаил, как завороженный, смотрит на красавицу, а она, в свою очередь, не сводит с него огромных темных глаз в густых и длинных ресницах.

-«Ночная княгиня», - услышала Като чей-то приглушенный голос и поняла, что приехала известная своими причудами княгиня Голицына, историю которой ей рассказывала Мария Алединская, и которая никогда нигде не появлялась раньше полуночи.

— Князь, — уже раздраженным тоном сказала она, — здесь душно. Подайте мне руку, я хочу прогуляться по саду.

Князь Михаил, точно завороженный, выполнил ее просьбу-приказание, но глаза его по-прежнему были прикованы к княгине Голицыной. Только в парке, куда они вышли минуту спустя, он, похоже, немного пришел в себя.

— Вот уж не думала, что вы способны мгновенно плениться парой красивых глазок, — недобро усмехнулась Като. — Да еще принадлежащих замужней женщине.

— О чем вы, ваше высочество? — слегка смутился князь.

— О том, как вы разглядывали эту даму в лиловом, строящую из себя роковую красавицу. О княгине Голицыной.

— Я не имею чести быть с ней знакомым, — пожал плечами Михаил.

— Ваше счастье. Говорят, она принимает у себя только по ночам и только мужчин, и вообще не знакома с правилами приличия. Князь, ее супруг, настолько устал от капризов своей половины, что предпочитает вообще не появляться рядом с ней.

— Откуда такая осведомленность, ваше высочество?

— Да об этом все знают! Просто вы недавно в Петербурге, да к тому же слишком умны, чтобы пускаться в сомнительные приключения.

— Вы льстите мне, княжна, — улыбнулся Михаил, но вид у него был все такой же рассеянный и отсутствующий, и он под первым же благовидным предлогом поспешил вернуться в бальный зал.

Като отвлеклась на разговор со своим новоявленным родственником, супругом сестры Марии, и только некоторое время спустя заметила, что Михаил Долгорукий танцует вальс с княгиней Голицыной. Она ощутила в сердце какой-то странный холодок, но тут же надменно вскинула голову: ни один здравомыслящий человек не откажется от великой княжны ради замужней женщины с сомнительной репутацией.