- Ага. Сейчас, - кузнец сложил рядно и закинул его прямиком в дом.
- А ваша жена?.. - удивленно спросил Толик.
- Ушла нанемного, поговорить с соседками, - шумер загадочно усмехнулся, Идем.
Перекрыв двери мотыгой, шумер развернулся.
- Ух-ты, какая красота, - выдохнул Мишка, глядя на этот инструмент. Бронзовое острие было изящго загнуто, а основа была украшена довольно милым узором.
- А. Это, - шумер слегка зарделся, - Это так, мое развлечение.
- Развлечение?! - возмущенно вскрикнул Толик, - Да ведь этой красоте цены нет.
- По-крайней мере здесь, - буркнул себе под нос Мишка.
- Да, вы так думаете? А соседи надо мною смеются, да и жена, - он смущенно почесал щеку, - называет бездельником. Меня здесь так и прозвали - Кузнец.
- Но ведь твои вещи лучше их, ты же сам это вчера говорил, - удивился Толик.
- Да, но кому они нужны кроме меня?
Толик презрительно фыркнул:
- Ты же можешь жить припеваючи. Ведь они сэкономят кучу времени, покупая вещи у тебя, они-то служат дольше. А ты можешь жить, занимаясь своим любимым делом.
- Но когда же я буду работать в поле, если я весь день буду сидеть в доме?
- А зачем тебе работать в поле, если ты будешь получать еду в обмен на вещи?
Шумер сосредоточенно нахмурился. Но его глубокомысленным размышлениям тут же помешал какой-то шумер со средины улицы:
- Ей, Кузнец, чего ты там говорил про маты?
- Это к нам, - ответил Мишка и вытащил полозья на середину улицы.
В то же момент откуда-то выскочила еще тройка шумеров, все как на подбор с горбатыми носами.
- Вот что имел ввиду профессор, говоря, что носы у нас не в порядке, шепнул Толик.
Все четверо шумеров одновременно заорали что-то относительно мат.
- Тихо! - не вытерпел Толик, - Так. Цена постоянная: десять лепешек, две пригоршни фиников и горшок пальмового пива за одну мату.
Шумеры переглянулись и через минуту необходимый товар появился перед киевлянами. Но честному бартеру в то время было немало помех.
- Куда ты протянул свои руки, это моя мата!
К полозьям ковыляла старушка с таким носом, что остальные шумеры на минутку показались студентам достойными представителями арийской расы.
- Ничего подобного, это моя мата, я пришел раньше, - возразил один из них.
Старушка по-видимому была немало искушенная в словесных баталиях, и через мгновенье тихая торговая сделка превратилась в митинг протеста.
- Ты уверен, что здесь нет базара? - тихо спросил Толик, - По-моему, я эту базарную... э-э... женщину недавно видел, покупая мясо на Дарницком рынке.
- Молчать!!! - разъярился Мишка. Шум затих, - Эта проблема будет решена очень просто. Тот, кто даст большую цену, то и получит мату.
Шумеры возмущенно зароптали, бурно возражая против жестких экономических мер.
- Кому не нравится - можете уйти.
Народ мгновенно нашел эти меры точь в точь отвечающими их нуждам.
- Одинадцать лепешек, - наконец проскрипела старуха.
- Двенадцать, - крикнул тот, кто подзывал студентов на улицу.
- Четырнадцать, - предложил другой.
И пошло-поехало. Торги остановились на отметке в двадцать пять лепешек, три пригоршни фиников и двух горшках пива, предложенных старухой. В накладе остался ее соперник, потянувший лишь на восемнадцать лепешек. Старуха восторженно захохотала, но быстро умолкла, услыхав слова Толика:
- Проигравших прошу не растраиваться, завтра мы привезем еще одну партию мат. Прошу оповестить соседей. Толрги состояться здесь, у дома почтенного Кузнеца.
- Ух, - сказал тот, когда толпа разошлась, - Хорошо это у вас получается, мудрые люди.
- А, так себе, обычный аукцион, - снисходительно сказал Толик.
- Чего-чего?
- Аукцион. Вот это - когда тот, кто предлагает больше, получает товар.
- Аукцион? Надо будет запомнить.
- Схватывает на лету, - Толик весело подмигнул Мишке.
- Нам пора возвращаться, - напомнил тот, - До свиданья, Кузнец.
- Ага, good by.
- До встречи, мудрые люди, - ответил Кузнец и буркнул под нос, - Вот, еще и гуд бай.
- Рыночная экономика быстро пускает корни, - заметил Толик.
- Естественно. Они уже были готовы к этому. Согласно данным раскопок и расшифровок древних надписей, приблизительно в это время зародилась торговля.
- Зародилась? А ты не боишься, что это наших рук дело.