- Ты считаешь их цельными, счастливыми, моих детей? - Усмехнулся он. - Они тоже несовершенны. Все они. И, судя по всему, твой Габриэль тоже.
- О, нет, он особенный, - возразила Сэм. - С ним очень... легко.
- Легко, - прошептал Дориан, окунаясь в ее воспоминания о времени, проведенном с Габриэлем, о полуденном зное и маленьком кафе на площади с фонтанчиком. - Я настолько тяжелее?
- Не ревнуй, пожалуйста. - Теперь была ее очередь усмехаться. - Ты - другой, ты - намного больше и важнее. - В ее голове всплыла картина чернильного моря, стоя на поверхности которого, она тянула руки в глубину, к нему.
- По разные стороны стекла, - проговорил он, глядя на ту же картину в ее сознании. - Иногда мне страшно, что стекло перестанет быть прозрачным.
- Нагара, - она нежно коснулась его волос. - Мы всегда будем вместе. Никакое стекло не имеет значения.
- Один раз нас уже разлучили. - Он смотрел на нее грустно. - И надолго.
- Но что может случиться теперь? Больше нет детей света, нет первых детей ночи. Есть Габриэль, но что бы он ни натворил, я не расстанусь с тобой.
- Есть люди и вампиры.
- Ты хочешь спросить, что я сделаю, если вампиры убьют и обратят всех людей?
- И что ты сделаешь?
- Ничего. - Ответила Сэм. - Мы вернемся к тому, с чего начали. Потому что тогда не останется никого, кроме тебя и меня.
- Поживем наедине, - улыбнулся он. Затем добавил: - Они никогда не пойдут на такое самоубийство.
- Как дела с северной ветвью? - Сменила тему Сэм.
- Я поставил над ними Саранда.
- Саранда? - Поразилась Сэм. Но он же из ветви Малькольма, и разве он достаточно стар?
- Обе ветви пошли от Люсинды. Из их ветви старых почти не осталось, так что у меня не было другого выбора. Саранд справится, я не сомневаюсь.
- А Клер, она недостаточно стара? - С опасением спросила Сэм. Она и рада была, что старейшей не оказалась Клер, но и не могла для себя уяснить иерархию их запутанной ветви.
- Она тебе причиняет беспокойство? - Спросил Нагара, внимательно глядя ей в глаза.
- Нет, - почти выкрикнула Сэм, подумав, что он может с ней сделать, и, считая, что Клер все-таки не заслуживает смерти.
- Успокойся, - прошептал он, притягивая ее к себе. - Я не стану ничего делать, не поговорив с тобой.
Сэм облегченно вздохнула и расслабилась в его руках.
- Клер - достаточно стара. - Произнес он, нежно проводя пальцами по ее волосам. - Она - глава восточной ветви.
- Что?
- Всего было четыре ветви.
- Но что тогда она делала в северной? И где все ее дети? - Спросила потрясенная Сэм.
- Все ее дети - это Билл.
- Разве такое возможно? - Сэм не могла поверить.
- Возможно. - Ответил он. - Данис был болен. Это из-за него. Он все испортил.
Сэм вспомнила низкого вампира, способного проходить через тьму.
- Да, и закончил достойно.
- Они все закончили.
- Мне страшно от мысли, что они стали частью тебя. - Сэм посмотрела на его фигуру, словно в ней можно было различить части их тел, руки, глаза, плечи.
- Сэм, тьма безлика, они обезличились. - Спокойно ответил он, разводя руки и показывая, что внутри него никто не прячется.
- И что теперь будет с Клер, и Билли?
- Ничего. - Он пожал плечами. - Им самим решать.
- А как же ветвь Малькольма? Кто теперь главный? - Спохватилась Сэм.
- Дэниэл, - как само собой разумеющееся, ответил Дориан.
- Дэниэл? - удивилась Сэм.
- Что тебя удивляет?
- Почему он? Он же так... - Она искала подходящее, но не обидное слово, мысленно уже многократно обозвав его дураком. Достаточно было только взглянуть на Дикси.
- Нет, он далеко не дурак, он привык вести себя так, будучи всегда на попечении Малькольма, но он его дитя, и он справится.
- Его создал Малькольм? Давно? - Оказывается, она и это умудрилась пропустить. Только теперь она поняла, почему Мак говорил, чтобы она держалась Дэниэла, если с ним что-то случится.
- Не очень давно. Но в нем течет кровь Малькольма и его сила.
- Вот и все, что осталось от Мака, - подумала Сэм и тут же опустила глаза в пол, словно так можно было спрятать свои мысли от Нагары.
Днем Сэм встала, как всегда, поздно, около двенадцати. Позавтракав, она забрела в библиотеку, и в задумчивости стала бродить вдоль полок с книгами. Повторяла ли она маршрут Малькольма, который намотал вдоль этих рядов километры? Возможно. Она тоже нервничала, думая о предстоящей попытке с Фанни и Габриэлем. Что, если ничего не выйдет? Тогда она потеряет Габриэля, а вскоре и Фанни. Что означало для нее потерять Габриэля на самом деле? Сэм вспомнила, какую испытала в свое время пустоту, когда лишилась всех, созданных ею из вампиров людей. Что ощутит она с утратой Габриэля? И боялась сама себе ответить на этот вопрос. То, что он где-то существовал, пусть вдалеке от нее, на солнечной стороне планеты, позволяло ей свободно дышать, чувствовать себя светлее и радостнее, просто одно знание того, что он есть. Каков был свет? Нельзя ли было заново наполнить его разумными созданиями света? Она не знала, она была все-таки слишком человеком, чтобы знать такие тонкости, или хотя бы ощутить их. Темную сторону жизни она знала только благодаря Нагаре, который больше не был ни человеком, ни вампиром. Он был тьмой, использующей облик вампира, для нее. Если бы она стала светом, смогла бы она вновь создать детей? Габриэль больше не был бы одинок, он стал бы старшим. Она стала бы равной Нагаре. Но что-то во всем этом прекрасном плане было не так. То ли смерть Сэм, человека, с которым она так срослась, то ли что-то еще, неуловимо ускользавшее от нее.
Сэм вернулась в свою комнату и достала из ящика дневник Мары, который отдал ей Малькольм. Она раскрыла его на первых страницах. Странно было видеть незнакомый почерк и понимать, что он твой. Язык поначалу казался Сэм корявым и неудобным, - конечно же, это был язык древних, - но по мере чтения, она перестала обращать на это внимание.
История начиналась с воспоминаний о лунной корове, это было и забавно и немного глупо. У Сэм всегда ее упоминание вызывало легкую улыбку.
- Вот бы старик порадовался, - подумала Сэм, вспоминая мексиканца, и вздохнула: снова в ее голове промелькнуло лицо Малькольма, черный БМВ, мчащийся в ночь, и они рядом друг с другом на соседних сидениях.