Влад мерзостно улыбнулся, направил в мою сторону вытянутую ладонь. Мои ноги оторвались от земли, я завис в воздухе, сейчас отшвырнет куда-нибудь в небо…
Сила поднявшая меня в воздух исчезла, лодыжки чуть не сломались, когда стопы больно стукнулись о твердую землю.
Не обращая внимания на боль, я вскочил, ища взглядом Влада, но кроме, Эйры и взъерошенного, выпачканного песком оборотня, никого рядом нет.
— Он исчез, — сказала Эйра, — я ранила его, и миракл объявился рядом. Он предпочел выйти из боя.
— Он, что, убежал?!
— Нет, портанулся.
Треск электрических разрядов вновь привлек к себе внимание. На площади сразу за домом ведут неравный бой с полчищами демонов магистры Высокой. То, что они умрут, сомнений уже не было, заклятья не успевали очищать площадь от все новых тварей. Скоро маги выдохнуться… Надо уходить, пока демоны занятые ими, не обращают на нас внимания.
Но любопытство, то есть глупость, заставила остаться, чтобы увидеть их смерть своими глазами: защитный купол Тзара прогнулся под ударом крылатого демона, и прежде чем Сириний испепелил тварь молнией, лезвие темного клинка глубоко погрузилось в плечо Гардия.
Маг взвыл, как раненый койот, здоровой рукой сорвал с шеи амулет, и… Демоны еще бежали, стремясь достичь людей раньше, чем те выпустят на волю новые заклятья, но магов на площади уже не было. Еще ни разу не наблюдал телепортацию со стороны, поэтому три короткие вспышки с последующим исчезновением магистров привели меня в большее замешательство, чем даже демонов.
Покрутившись на месте и не обнаруживая магов, они переключили внимание на робко выглядывающих из-за развалин людей. Эйра и миракл уже сражались с навалившимися разом несколькими демонами. А я, безоружный, предпочел остаться в стороне, тем более, что на меня никто не напал. Битва длилась пару минут, и против моей уверенности, победу одержали в ней мы.
Девушки на пару оставили вокруг лишь десять-пятнадцать огненных сполохов.
Демоны нападали по несколько и дрались как-то вяло. Когда мои «бойцы» расправились с нападавшими, ожидая увидеть плотное кольцо окружения красными тварями, я осторожно выглянул из-за стены: никого.
Присел на кучу каменных блоков, облокотившись к холодному покрытому мхом зданию, глянул в синеющее над головой небо. Боже, стану ли я когда-нибудь понимать в этом мире хоть что-то? Куда на хрен подевались сотни демонов? Почему Влад настолько силен?!
Серебряный зверь сел рядом на задние лапы. Полыхающие как факелы глаза, казалось, смотрели с сочувствием, измотанная боем Эйра, гордо подняв голову, отвернулась от грязного человечишки. Я отбросил мысли о них, о демонах, о Владе и проклятом городе. На свете нет ничего, кроме синевы неба надо мной.
Представь себе, Вардес, что ты на шахматной доске. Ты ведь вроде неплохо играешь в эту игру? Мы имеем остров с призом в нем — Чашей Силы. Специально или нет, но Чашу охраняет легион демонов, и пока на поле рядом с тобой не объявились сразу четыре тяжелые фигуры, которые хотели тебя пленить, демоны практически ничем себя не проявили.
Странно, но выходит, что именно демоны спасли тебя от магов Высокой Башни. А потом десяток демонов для вида атаковал твой отряд, дал возможность оставшейся сотне скрыться где-то в городе. Объяснение этому может быть только одно: кто-то умный и большой убрал с доски ряд пешек, давая фигурке врага, то есть тебе, возможность пройти вглубь своей территории. Это может быть оправдано только в двух случаях: либо для последующего моего пленения, либо, если мой проход «к цели» обозначит проигрыш партии. Иными словами, выходит, что я, как ни крути, иду в какую-то ловушку.
На этой доске фигура ты, Вардес, совсем небольшая. Никто не будет устраивать такие сложности, чтобы просто тебя пленить. Враг хочет, чтобы ты нашел Чашу, и тогда… Тогда он выиграет.
Так что же делать на фиг?! Идти за Чашей — скорее всего самоубийство, не идти, когда в трех шагах от нее, еще глупее. Я сцепил зубы: душа терзается в сомнениях, у меня выбор как у того поставленного посреди двух кормушек осла. И подобно ему я стою в ступоре, не в силах решиться, к какой из кормушек подойти.
Как тот осел рядом с пищей мог умереть от голода, я мог остаться, навеки прижавшись к этой стене.
Что делать, Вардес, что делать? Никогда еще проблема выбора не стояла так остро: я не хотел идти, куда толкают неведомые силы, но долг и разум повелевал достать такую близкую Чашу…
Я плотнее зажмурил глаза, в голове раздался звон, словно разом задрожали тысячи стекол. В удивлении распахнул веки и вспотел от ужаса: показалось, что частично ослеп. Белая пелена застилает весь мир, темнокожая эльфийка, серебристый оборотень и голубое небо видятся, словно через призму белого матового стекла. Но детали вроде разбираются нормально. Успокойся, Вардес, это все от нервов. Нужно взять себя в руки…
— Очнись, Хексен, — голос Эйры прорвался словно издалека, — мы не можем оставаться тут, если демоны вернуться, нас ничто не спасет. Чаша близко, я чувствую ее… Хексен, ты меня слышишь?! Ты идешь?!
— Иду, — вяло ответил я, тяжело вставая.
Миракл, словно обрадованный моим возращением в этот мир, бодро поднялся и повел мордой к моему лицу.
— Только не целуйся, Лейла, — попытался пошутить я.
Оборотень чуть прижал уши и, обиженно отвернувшись, скакнул ближе к эльфийке.
Женская солидарность даже здесь берет верх… Но что это я? В конце концов, они не виноваты в том, что меня гложут черные сомнения. Если бы были другие варианты, с удовольствием махнул на Чашу рукой. Но назад уже не повернуть, и вообще, может я ошибаюсь, и у меня паранойя?
О застилающей глаза пелене, как о временной трудности, я старался не думать.
Тем более, что она почти не мешает, вот только придает окружающему легкий оттенок нереальности происходящего…
Чем далее мы углублялись в город, тем сильнее я нервничал. Ожидание, что в любой момент на нас набросится сотня демонов, выпивало силы. А их, тварей, все нет и нет. Мне почудилось, что хитроумная эльфийка ведет нас кружным путем, наверно, избегая скопления демонов. Может быть, нам повезет, и мы останемся незамеченными.
Я, стараясь идти неслышно, оказался рядом с эльфийкой, зашептал ей в ухо:
— Куда ведешь? Ты знаешь, где Чаша?
Эйра кивнула, но не снизошла до ответа. Вместо него, махнула рукой, и продвинувшийся метров на двадцать отряд замедлился.
Пройдя меж двух развалившихся зданий Эйра жестом остановила меня. Миракл повел ухом, но тоже встал как вкопанный. Темнокожая эльфийка осторожно заглянула в щель меж чудом удерживающих друг друга камней. Последовав ее примеру, я удивился: впервые получилось так, что врага мы заметили раньше.
Несколько крупных демонов с перепончатыми крыльями за спиной, небрежно держа в руках двуручные мечи, бесцельно бродят у необычного здания. Башня, небольшая по меркам моего мира, этажей пять, на вершине установлен металлический шпиль – будто мощная антенна для приема радиоволн. И смотрится она в этих руинах как-то целостнее или даже новее. Словно ее построили на несколько веков позже других зданий в городе.
Ни слова не говоря, Эйра встала из-за кладки камней в полный рост. Синие, напоминающие молнии лучи, вырвавшиеся из обеих рук. Демоны запылали, будто на них обрушился гнев божий, но если и могут чувствовать боль, то ее явно не прочувствовали, спустя долю секунды от них остался только медленно оседающий пепел.
С гордо поднятой головой изящная эльфийка прошла в сторону башни. Сначала я подумал, что в ней проснулась жадность, еще немного и она поднимет пару кусочков мифрила, оставшихся в золе, но Эйра лишь обошла башню и остановилась перед темным проходом, что некогда был широченными дверьми.
Без труда угадывалось, что когда-то внутренняя обстановка башни была шикарна: стены расписаны в яркие краски, на них еще сохранились остатки гобеленов, всюду деревянная труха, видимо, остатки мебели. А уходящая вверх широкая винтовая лестница с золочеными перилами говорила о многом.
Перед лестницей я увидел первого человека. То есть то, что когда-то было человеком, а сейчас лежащий на полу ржавый, едва не осыпающийся под собственным весом рыцарский доспех. Скелета, костей и материи не видно, наверно, уже давно превратились в пыль. Рыцарь сражался до последнего, защищая лестницу, он положил за нее свою жизнь. Больше всего меня привлек длинный отливающий серебром меч, с красным, как кровь, рубином на рукояти. Меч по выражению Эйры из разряда хороших: он не думал ржаветь от времени и тем более рассыпаться. Я потрогал кромку лезвия, выступившая из-под рассеченной кожи капля крови уверила в небывалой остроте меча. Рядом с доспехами лежат черные красивые ножны.
— Прости, приятель, надеюсь, ты не расстроишься, — сказал я, аккуратно вдевая меч в ножны. Легкий для меня и тяжелый для врагов, как раз то, что нужно.
Эйра, повертев по сторонам головой, вместо того, чтобы пойти, как я бы хотел вверх по лестнице, совсем не по-эльфийски припала на колени и стала очищать песок с пола. Оказывается, под слоем земли и пыли пол выложен мрамором или чем-то его напоминающим. Правда, не с зеленоватым оттенком, а необычным темно-синим. Среди блестящих плит синего мрамора Эйра откопала одну красную.
Едва прижав к ней ладонь, эльфийка провалилась сквозь пол.
Пока я недоверчиво протирал глаза, недолго колебавшийся оборотень бросился на ее место. Матерый зверь разделил ее участь, исчез, словно пол сделался вдруг сверхскоростным зыбучим болотцем и мгновенно поглотил их. А я уже отключил разум и, положившись на интуицию, сделал шаг вперед…
И упал бы, возможно, даже разбившись о каменные ступени, если бы меня не поймала вновь обернувшаяся девушкой Лейла. Она, оказывается, очень сильна: держит меня, будто я ничего не вешу. Почему она и об этом скрывала? Лейла прижимает меня к себе словно ребенка, глядя при этом с ужасом в глазах. Наверно, боялась реакции, которая должна последовать с моей стороны.
Я вздохнул, ощущая терпкий и вкусный аромат ее тела. Кем бы она ни была на самом деле, но хитрая бестия надежно заперлась в моем сердце, я прощу ее, какие бы тайны она от меня не скрывала. Даже, если она окажется вклинившимся ко мне в доверие предателем…
Спохватившись, с силой вырвался из ее объятий, и не обращая внимание на виноватый взгляд, принялся разглядывать зал. Ступени лестницы уводят к самому потолку, сверху прямо над ними квадратом исходит свет. Наверно, тот кусок мрамора, куда провалились девушки, лишь магическая иллюзия, ширма, сквозь которую можно пройти…
Помещение, хоть разрушенное и темное, но большое, словно актовый зал. Пришла мысль, что оно выполняло как раз эти функции, вдоль стен тянуться ряды деревянной трухи, наверно, скамьи, на которых когда-то сидели маги, внимая кому-то в центре зала.
Кстати, о центре зала. Относительно высокий постамент стоит ни к селу ни к городу, а вот на нем…
— Вот она чаша, — с глубоким вздохом прошептала Эйра.