Несколько человек, насколько позволяли цепи, надетые на продольную балку навеса, выдвинулись вперёд. Крон не стал выбирать - подошёл к ближайшему, молодому, темнокожему, высокому, с прямыми светлыми волосами и приятным открытым лицом.
- Нумериец? - спросил сенатор.
- По отцу, - ответил раб. - Мать асилонка.
"Теперь понятно, откуда у тебя светлые волосы", - подумал Крон.
- Читать, писать умеешь?
- Да.
- Надо добавлять: мой господин, - поморщился Крон. - Сколько языков знаешь?
- Четыре. Нумерийский, асилонский, дарийский и патский... - Раб запнулся и добавил: - Мой господин.
Крон кивнул.
- Сколько он стоит? - не оборачиваясь к надсмотрщику, спросил он.
- Вы посмотрите на его телосложение, его мышцы, - растерянно проговорил надсмотрщик. Очевидно, он не привык к такой торговле. - Он способен в одиночку поднять коня!
- Его мышцы меня не интересуют, - надменно скривил губы Крон. - Если бы была такая возможность, я бы с удовольствием оставил их тебе. Сколько он стоит?
- Со всадником... - вконец растерявшись, выдавил надсмотрщик.
Крон презрительно молчал.
Наконец надсмотрщик собрался с духом и выпалил:
- Восемьсот звондов!
Спиной Крон почувствовал, что надсмотрщик даже зажмурился от такой баснословной суммы. Он достал кошель и отсчитал деньги. Не веря в такую удачу, надсмотрщик дрожащими руками пересчитал звонды, большую часть засунул за пазуху, а остальные спрятал в хозяйский кошель.
- Может, господину угодно купить ещё кого-нибудь? - засуетился он.
- Мне угодно, чтобы моего раба расковали.
- Сейчас!
Надсмотрщик исчез и через мгновение появился с кандальником, который сразу же принялся расковывать раба.
- Как тебя зовут? - спросил сенатор раба.
- Врадпшекрогсотн, - с нумерийским выговором в нос ответил раб и, снова запнувшись, добавил: - Мой господин.
Крон надменно поглядел на раба.
- Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я о твоё имя сломал язык? Я буду звать тебя кратко - Врад.
- Если вам угодно... мой господин, - попросил раб, - то лучше зовите меня Шекро. Я к этому имени привык - так звала меня мать.
- Пусть, - благодушно махнул рукой Крон. Он бросил звонд кандальнику, расковавшему раба.
- Следуй за мной.
Ни на кого не глядя, сенатор пошёл вдоль толпы рабов. Несмотря на приобретённые им здесь надменность и чванливость, так необходимые сенатору, унизительное зрелище людей, продаваемых в рабство, действовало на него угнетающе.
- А меня господин сенатор не желает выкупить? - услышал он вдруг чей-то насмешливый голос.
От неожиданности Крон вздрогнул и остановился.
Вопрос был задан на чистом линге. Перед ним стоял коренастый, ничем не примечательный, разве только густой многодневной щетиной, покрывавшей почти всё лицо, раб. В его светлых глазах играли откровенные весёлые искорки.
- И даже, если сенатор и не желает, - продолжал раб на линге, - ему придётся это сделать.
"Это же Бортник, - узнал Крон, - Так вот откуда рабы - с острова Крам..." Он демонстративно нахмурился.
- Что он сказал? - спросил он семенившего за ним надсмотрщика.
- Что ты сказал?! - гаркнул надсмотрщик и замахнулся на Бортника тонким, белесым от жгучих мелких шипов прутом.
Крон перехватил его руку, с трудом подавив желание сломать её. Скорее всего, надсмотрщик не имел никакого отношения к пиратам - те были осторожны и предпочитали действовать через перекупщиков.
- Я сказал, - смиренно проговорил Бортник, - что у такого щедрого господина я бы с удовольствием выполнял самую грязную работу.
- Вот как?
Крон окинул взглядом его фигуру. Затем подошёл, пощупал мышцы рук, живота.
- Н-да... - неопределённо протянул он и вдруг, схватив его за щетину на бороде, резко открыл рот и стал внимательно изучать зубы. Глаза Бортника прищурились от злости.
- И сколько он стоит?
Надсмотрщик сглотнул слюну.
- Тысячу! - выпалил он.
Сенатор только цыкнул сквозь зубы и молча пошёл прочь. Мгновенье надсмотрщик стоял на месте как вкопанный, затем опомнился и побежал за ним.
- Господин, господин! - закричал он. - Я ошибся! Пятьсот!
- Ты ошибся ещё раз и ровно наполовину, - бросил Крон через плечо. Ибо в данном случае я покупаю мышцы, а не голову.
- Триста!
- Двести.