Впрочем, я и так знала, что. Жалюзи были спущены, но и сквозь них пробивалось жуткое малиновое зарево, бросая сполохи на его лицо.
- Я должна быть там, - я попыталась приподняться, и движение отозвалось такой жестокой болью, что я застонала.
- Я должна быть там!
Почудилось, на лице Марта насмешка, и во мне все застыло.
- Конечно, - прошептала я. - Что я могу сделать такая... и одна.
- Ты уже сделала, - сказал он сурово. - Положила предел мощи Ганга. А дальше - мы сами. Все же вы здорово научили нас бороться за справедливость.
Мы молчали. Наконец я попросила:
- Подыми жалюзи.
- Не стоит.
- Только не надо меня жалеть!
- О господи! - взмахнул Март руками. - Что за ребенок!
И тут же прямо из воздуха в комнате сгустился оруженосец Кошмарик. Только лицо у него было сейчас совсем не озорное.
- У Ведьминой гавани Ганг совместил Биннор с Лидденнией!
Март сморщился.
- Отправьте туда Странников. Я скоро сам буду.
Кошмарик собирался растаять.
- Погоди, - Март придержал его за рукав. - Отыщи кого-нибудь. Христю. Или даму Истар. Сюда...
- Нет!
- Она непохожа, - сказал он, догадавшись.
- Нет! - и, наконец вспомнив, я с трудом выговорила:
- Сестра среди Стрелков.
- Этого не может быть.
- Ну да. Значит, я видела призрак. Призрак на вороном коне. Эрл Асмур...
Март словно не заметил ни насмешки, ни горечи. Сказал спокойно:
- Эрлов у нас, к счастью, нет. А вот назгулы прорвались.
Он прижал руку ко лбу.
- Вовсе незачем тебе об этом думать. Засни.
- Но Март! Ведь здесь же, в Бинноре, люди не знают, что такое война. Не умеют воевать!
Март мягко, но настойчиво удержал меня на постели.
- Да, было замешательство вначале. А теперь справились.
Тем более, и гости помогают. Через три дня Турнир должен был начаться.
Он встал.
- Спи. Ничего не бойся.
Опять было забытье. А потом незнакомая комната. Белый невысокий потолок, жестковатая постель, на письменном столе лампа, прикрытая платком, наглухо завешанное портьерами окно.
Отчего-то и стол, и лампа на нем, и шарики на портьерах подрагивали и покачивалась постель - как при движении поезда, только стука колес не было слышно.
- Что это?
Мальчишка лет одиннадцати, дремлющий в изножье постели, вздрогнул и поднял голову. Был он нестриженый, большеглазый и немного курносый, и мне показалось, что я его уже где-то видела, хотя этого быть не могло. Он протер глаза, глянул на меня более осознанно, и по его красному со сна лицу расползлась широченная восторженная улыбка.
- Что это? Почему трясет?
- А! - он беспечно махнул рукой. - Это дворец на куриных лапах. Тебя сюда перенесли. Мы из города уходим, в безопасное место.
- Привет! - воскликнула я сердито. - Кто это мы и почему в безопасное? Я этого не просила.
- Такой приказ. А тут еще раненые и дети, самые маленькие которые.
- А остальные? - Я остановила его движением руки. - Не объясняй, я знаю. Почему тогда ты здесь?
У него лицо стало обиженное и растерянное.
- Так надо, - прошептал он.
- А почему не эвакуируют через трансляторы?
- Не успели, их заблокировать пришлось.
Я спросила еще, отчего этот ковчег... т. е. дворец, посчитали таким надежным, и получила исчерпывающее, но не очень уверенное, что чужие сюда не ворвутся, а бомбардировкой его, кажется, вообще накрыть нельзя. Пришлось удовлетвориться этим.
Еще я узнала, что мальчишку звать Славка и он из Нави. Мне нужно было осмотреться как следует, но маленький страж был бдителен и вставать мне не разрешил. Тогда я сделала вид, что сплю. И все-таки его перехитрила. Дворец покачнулся в последний раз и стал, утомленный Славка задремал снова, и я смогла подняться. Медленно пошла вдоль стены, держась за раненый бок и тихонько шипя сквозь зубы. Были какие-то пустые залы с черно-золотыми драпировками, темный коридор, за ним освещенные двери лифта. Кнопок, как на средневековое здание, было многовато. Я наугад нажала верхнюю. Взлет был стремительным. Потом остановка и распахнувшиеся с двух сторон двери. Сзади руку протяни - был зеленый пушистый склон горы, а спереди - неохватная панорама города, рек и далеких лесов. От высоты закружилась голова. Я стояла, привалившись к стенке лифта, и постепенно привыкала к высоте. Передо мной было закатное с розовыми перьями облаков небо, мирное и ласковое. А внизу, в далеком городе, уже захваченном сумерками, бушевал огонь. Закручивался в черно-оранжевые бездымные вихри, клубился и рвался, то приникая к земле, то взметываясь стеной, ближняя часть города не горела, зато мне ясно было видно, как ползут по улицам серо-черные полосатые БТР-ы, и солдаты в пятнистой форме, соскакивая с них, рассыпаются цепью и бегут куда-то вперед; вдоль стен скачут кавалькадами черные всадники, а над ними скрещиваются пронзительного сияния лучи. Я невольно прикрыла глаза ладонью.
Почувствовала, как царапает рану покоробленная от засохшей крови повязка. Потом - как что-то горячее течет под ней и сквозь нее; тронула рубашку на боку. Она была мокрой от крови.