— Я уже совсем не мальчик, — обиженно откликнулся Дуг.
— По вашим меркам ты ещё не можешь выбирать и заниматься ремеслом. Почему ты не носишь меду?
— Этот браслет? Он на меня уже мал, — ответил Дуг, снимая его с шеи. — Это единственное, что осталось мне от родной матери. Она умерла, когда я был младенцем. Раньше он был мне велик, а теперь мал. К тому же зачем носить вещи, которые принесут только проблемы.
— Всему свое место и время, Дуглас. Дай твою руку, — Асагр взял браслет и медленно одел его на левую кисть Дугласа. Браслет пришелся как раз в пору. Однако парень тут же попытался его снять.
— В Тайраге чужеземцев не жалуют. Да и нечего из себя строить того, кем не являешься на самом деле, — произнес он. Но браслет будто прирос к руке. — Да я никогда не был рудокопом, и нечего мне это носить! Я даже не знаю, что он означает.
— Он показывает твою принадлежность к семье и к рудокопам вообще. Без него даже человек, родившийся и выросший в Рудных горах, будет никем среди своих сородичей. Номы дарят вам меду при рождении, — ответил Асагр и снова начал задыхаться от хрипа в своем горле.
— Кто? — переспросил Дуг, но Асагр изнеможенно мотал головой.
— Дуг, так ты всегда знал, что ты рудокоп? — недоуменно спросила Лисса, которая до этого молча наблюдала за чужаком и братом.
— Несколько лет назад отец рассказал, как нашел мою мать, изнывавшую от голода и холода с полумертвым ребенком на руках. Женщина умерла, а меня удалось спасти, вырастить и воспитать. Они — Тиор и Риза — мои настоящие родители. Они нашли меня недалеко от Горного перевала в Легалии. Наверное, она спасалась от гарунов или других преследователей. Никто не знал ни её имени, ни кто она по крови, так что мне незачем желать чего-то большего.
— У Горного перевала спасаются не только от гарунов. Сами морийцы-пограничники разживаются на работорговле, — внезапно продолжил рассказ Асагр. — Голодные, усталые мы, наконец, добрели до этого широкого прохода в Пелесских горах. Мы добрались до первого пограничного пункта в пределах Мории. Но люди, встретившиеся там, приютили нас, накормили, а потом заперли в маленьком сарае, и продали. На следующее утро за нами пришли гаруны. Они избивали нас плетьми и погнали обратно на восток. Они были на конях с белыми повязками на головах. Один из них больно ударил меня по лицу, повалив наземь, и ускакал вперед. "Этого можете оставить себе. Он все равно сдохнет на днях. Нечего на него тратить еду и воду", — крикнул он на прощание. Но пограничники даже не обратили на меня внимания. Вскоре один из них подал мне воды и сказал, что я могу идти, куда хочу, они всё равно получили за меня плату. И так я пошел, я пошел по этой проклятой земле, чтобы дойти до вашего святилища и проклясть всех морийцев, ибо столько беззакония, сколько я увидел за время своего пути по Мории, я не встречал даже в Ал-Мира, — старик усмехнулся. — И пускай нет у меня силы вашей колдуньи Мории, обрекшей мой народ на поганую смерть, но да услышит меня Гисс и Уритрей, пусть войны и непогода обрушатся на вашу страну! Пусть ваш государь увидит, на что пригодны его продажные и трусливые солдаты, пусть взбунтуются крестьяне, ибо дворяне-моряне порой хуже, чем гарун-хозяин. — Его голос становился все громче и жестче. Однако лицо старика было ужасно бледным, и Лиссе показалось, что в проклятья он вкладывал последние силы. — Уже не дойти мне до Великого моря, но ветер донесет мои слова Нопсидону… — старик опять глубоко задышал.
— Оба они тут прохлаждаются… Купаться решили, а негодники какие! — резкий громкий голос заставил Лиссу и Дугласа позабыть об Асагре, подняться и обернуться. В их сторону шла, крича и размахивая руками, соседка, тетка Ясса. — Мать уже не знает, где искать эту девчонку, таг Тамигор пришел к ним с утра пораньше поговорить, а они тут оба, лентяи… Я уж подумала, сбежала, красавица. Ведь, сбежишь со свадьбы! Лисса, ой, разгадала я тебя, не пойдешь под венец. Нет, не принять легалийке служения Тайры!
— Да вы бы помолчали, тетка Ясса, — не выдержала Лисса, когда соседка почти приблизилась к ним. — Я то уж исполню свой долг. И за вас замолвлю словечко перед Великим Тагом в Тайграде. Скажу, что уж очень длинный у вас язык, как помело, не мешало бы отрезать.
— Ой, Тайра и священная вода… Что это вы там прячете? — соседка подошла поближе, и Лисса обернулась вместе с ней к Асагру. — Не уж то волка убили? Ой, накажет тебя Риза. Пока ты еще не исполнила все заветы тайи, и попадет тебе от матери.
Лисса от удивления широко распахнула рот и глаза. На месте, где полулежал Асагр, оказался труп огромного серого волка.
Дуглас не мог поверить своим глазам. За несколько мгновений задыхавшийся от неизвестной болезни или старости черноморец превратился в зверя, большого волка. Таких Дуг никогда не видал. Дита уже и след простыл. Парень даже не заметил, когда дятел улетел. Все время беседы с Асагром умная птица долбила ветхий дуб, раскинувший ветви у спуска к озеру. Теперь ему даже не с кем было посоветоваться о дальнейших действиях. Его волновало, действительно ли этот волк умер или может страшные истории об оборотнях правда, и вскоре зверь поднимется, а ещё хуже соберется на охоту. А что ещё делать хищникам?!
Десять лет назад Дуглас окончательно разобрался в том, что он легко понимает разговоры зверей и птиц. Он всегда любил животных, а те дружелюбно относились к нему, принимая в свой круг. И большие олени, и маленькие зайчата, и лесные птицы, не говоря уже о домашней живности, выражали к нему уважение, ибо раньше они не встречали двуногого, к которому можно было обратиться за помощью. Животные чуяли его превосходство над собой в силе и разуме, и кого-то это заставляло сторониться, а кто-то начинал постоянно следовать за ним по пятам, лишь только Дуглас заходил в чащу.
В Зеленом лесу парень знал каждую тропиночку, деревце, яр, ручеек, норку и поляну. Он был знаком с его обитателями, но в их жизнь старался не вмешиваться. Не мог он оберегать слабых зверей — зайцев, ежей, косуль — от острых зубов лис, кабанов. Он был их защитником, но только от людей, которым издавна были отмерены большие территории в низинах рек, у них были поля, шахты, светлые рощи, и вглубь леса им незачем было забредать. Там жизнь текла своим чередом. Для Дугласа лес стал источником знаний. Каждое животное делилось с ним новостями, от них парень узнавал о близких краях и далеких землях, животные безошибочно чувствовали нравы людей, предугадывали изменения в погоде, распознавали опасность.
О превращении человека в волка Дуглас никогда не слыхивал от лесных жителей. Теперь же он понял тревогу лисы, которую встретил утром. Она долго обнюхивала парня, а потом выразилась вроде того, что появился в лесу незнакомец, похожий на всех двуногих по виду, но не по запаху. Тянуло от старика как от дворовой собаки. Парень поначалу удивился, что старая лиса остановилась для разговора. Она уже давно обходила его стороной за то, что Дуг не позволил наведываться в курятник отца, и ей, больной да хромой, приходилось пробираться вглубь других дворов Сколада. Конечно, такого нахальства, как скармливать зверям домашнее хозяйство Тиор бы сыну не позволил, и Дугласу однажды пришлось хорошенько проучить рыжую плутовку за непослушание. Видимо, на этот раз лиса действительно взволновалась, если сама подошла к нему во время утреннего обхода леса. А потом его всполошил Дит: затараторил будто сорока, что Лисса уже третий день подряд беспокоила зверей на опушке, не давая им спокойно добывать пищу, а нынче ещё один двуногий, от которого несло смертью и ненавистью, забрел в лес. Чужак шел, мол, на север и выйдет как раз к Сколаду. А когда молодая сойка прилетела и рассказала, что нелюдь чуть не разогнал всех уток на озере, где поднялся шум, на который прибежала его сестра, Дуглас кинулся со всех ног на помощь девушке. Оказалось, что старик тем временем заворожил их своей историей, проклял всех морийцев, а напоследок отдал душу и тело волкам.
Дуглас никогда не верил разговорам, заводимым жителями поселка в небольшой таверне в центре Сколада, о страшных жителях далекой восточной страны Черноморье. Хозяин таверны, Арисс, рассказывал об огромных волках, что ходили на двух ногах и питались людьми. Он убеждал посетителей, что принц морийский Релий много лет назад также обрел облик оборотня, и что черноморцы хотят захватить Морию, чтобы всех превратить в ужасных монстров. Но многие лишь усмехались страшным историям. Тиор даже запретил сыновьям повторять подобные выдумки. Он говорил, что черноморцы всего лишь поклоняются волку как высшему богу, хотя принц Релий должен был указать им на единственного господина смертных душ — великое Море. Теперь же Дуглас воочию узнал, кто такие далекие дикие черноморцы.
— Этот волк сам умер от старости. Вечером я с Недрасом закопаю тело. А сейчас мне пора в кузницу, — Дуглас обратился к Яссе.
— Нет, этот мальчонка совсем не слушает, что я ему говорю, — она уже который раз широко взмахнула руками. — Тамигор пришел поговорить с тобой, он ждет тебя дома, а ты собрался куда-то! А ну быстрей домой. Я вам тут покажу! Мать не смогла воспитать уважение к старшим тайям, так я вас научу.
— А вы мне не колите глаза моим воспитанием. Я ходила в школу, в отличие от тех, кто приехал в Тайраг лишь бы получит статус тайи, — прокричала Лисса в ответ. Дуглас понял, что женщины уже успели многое наговорить друг другу, а теперь сестра попрекала Яссу, что та много лет назад приехала из Минора, вышла тут замуж и стала тайей, отдав Тайре своего первого ребенка, лишь бы получить дом и обеспечить себе жизнь, не обремененную высокими налогами в пользу Алмаага, так и податями местным землевладельцам, ибо в Тайраге мирской и духовной жизнью управляли таги, служители Тайры. — Дуг, ты только послушай её, она называет нашу мать выскочкой, не знающей своего места, хотя сама из того же теста.
— Хватит, Лисса, пошли домой, нас там вероятно действительно ждут, — он решил оборвать громкий скандал.
Ясса, опустив ещё пару проклятий в сторону непослушной тайи, зашагала по берегу озера к своим ведрам, оставленным на тропе возле воды. Лисса не ответила на замечания соседки, что весьма удивило рудокопа. Сестра в молчании двинулась следом, хотя перед этим быстро подняла что-то с земли. Её длинная красная юбка мешала ей идти, путаясь в ногах. Он даже не заметил, когда девушка начала носить этот наряд тайи. Перед ним была стройная, красивая девушка с огненно-рыжими волнистыми локонами до плеч. Она была завидной невестой. На Лиссу заглядывались многие молодые люди в Сколаде. Но она не обращала на них внимание. Теперь и ей пора было признать, что со свадьбой тянуть уже было некуда. Настало время выбирать спутника на всю жизнь, а девушка пряталась в храме, так и не определившись с женихом. Вероятно, именно по этому поводу к ним пришел таг Тамигор, размышлял рудокоп.
Он шагнул за сестрой, но, кинув последний взгляд на труп волка, заметил блестящий металл возле его лап. Нагнувшись, парень поднял с земли узкий кинжал с длинной рукояткой, украшенной узорами. Рудокоп ловко засунул лезвие в сапог и пошел вдоль берега.
Дом Ризы и Тиора возвышался посреди других построек подобно одинокому исполину. Спереди хозяйка разбила небольшой огород, а на заднем дворе росли могучие деревья и раги. Вблизи дома пролегала утоптанная колесами повозок дорога с запада на восток, по которой Тиор с сыновьями ездил на пасеку, расположенную возле красных полей цветов Тайры. Далее вглубь страны они заполонили всю равнину и разрослись так густо, что кустарники вырубали топором. Названные Красными Равнинами, эти поля раг были непроходимы для животных и людей из-за сильного аромата цветов, который опьянял и убивал человека. Красные Равнины, или Тайранская Степь, тянулись на многие лиги, до рубежей Лемаха, соседнего морийского государства.
Дуглас переступил порог родного дома вслед за сестрой. В комнате за столом сидели мать с отцом и таг Сколада Тамигор. Риза угощала гостя медовым напитком, а Тиор вел с ним негромкую беседу:
— Таг Тамигор, как наступает середина лета, так у нас у всех трудности. Вот урожай в этом году очень богатый, а что я с ним буду делать?! Был на прошлой неделе в Тагре, а там ни одного рустанадского судна нет. Одни гарунские корабли стоят в порту. И так каждый год. Как приходит Свадьба Тайры, моряки боятся заходить в Тайраг, так как не хотят оказаться женатыми на тайе, а ведь никто из них не осмелится отказать Тайре или её дочери в преддверии Свадьбы. В другое время они легко могли бы смыться из страны, а сейчас их достанут в любом уголке Тайрага. Рустанадцы дома имеют жен и даже не одну. И тут случайно оказаться под каблуком у какой-то девчонки?! Нет, они боятся наших женщин. В итоге я должен продавать урожай одним лишь гарунам за медяки, а те потом перепродадут его в наши же морийские порты втридорога.
— Так вы попридержите пока товар, — ответил ему Тамигор, высокий пожилой мужчина, одетый в черное одеяние до пят. На голове у него была маленькая красная шапочка.
— А где мне его хранить? Притом мед — не зерно, которое будет на вес золота, если начнется война. Мои лекарственные настойки не могут долго храниться.
— О какой войне вы говорите, Тиор? Чтобы успокоить опять вспыхнувшие крестьянские волнения в Амане, потребуется не так уж много времени и войск. С гарунами же мы давно живем в мире. Да и никто не осмелится напасть на нашу державу, сильнейшую на суше и на море. А вот пшеницу выращивают во всех государствах, а ваш мед самый вкусный в Мории, так что вам незачем волноваться.
— Нет, нет, нет… — Тиор закачал головой. — Я говорил с торговцами. В каждой провинции недовольства. Дворяне уже не хотят мириться с высшей властью в Алмааге, русы и тоны грызутся между собой, землепашцы сетуют на высокую ренту за землю. Лишь те края ещё молчат, что платят подати только государю.
Постояв недолго на пороге, Лисса и Дуглас сели рядом с отцом за стол.
— А вот и наши дети появились, Риза, — усмехнулся Тиор. — День только начался, а они уже нашли себе дело, раз так долго мы их ждали. Дуг, ты не уж то побывал в кузнице и уже возвратился?! Быстрый же у меня сынок, не то, что два других лежебоки. Пока я их будил, к нам и гость пожаловал.
— Таг Тамигор, доброго дня во имя Тайры, — поприветствовали служителя Лисса и Дуглас, слегка склонив головы. Таг ответил им таким же поклоном.
— Дуглас, — Тиор обратился к сыну, — таг пришел поговорить с тобой. У него для тебя срочные приятные известия.
Дуг удивленно уставился на Тамигора. Он ожидал, что дела тага в первую очередь коснутся Лиссы. Но старик ласково обратился к парню:
— Дуглас, я принес тебе радостную весть. Молитвы твоей матери услышаны великодушной Тайрой, и она обратила свой взор в твою сторону. Ты сможешь исполнить предначертанное и стать достойным мужем. Та Плесса Ласси просит стать её опорой в радости и горе и принять её предложение о свадьбе в этом году в Тайграде.
Он не отрывал глаз от тага, не желая поверить услышанному. Ведь не иначе, как произнесенные слова были всего лишь шуткой. Однако жрецы Тайры редко смеялись, поэтому рудокоп лишь тихо вымолвил подобие отказа:
— Но, таг, я её совсем не знаю…
— Неужели ты не помнишь Ласси?! — отозвалась Риза. — Они жили возле школы и переехали десять лет назад в Тайград. Плесса дружила с Лиссой, и ты водил их с собой в лес. Трудно поверить, что Ласси, бабка Плессы, ещё жива, и женщины в семье носят до сих пор её имя?! Они хорошо устроились в столице, и это предложение большая для нас честь.
Мать дала за Дугласа согласие, но он и не мог ответить иначе.
— Конечно, я буду очень рад этому, — тихо проговорил парень, потупив взор. — Но я помню лишь маленькую девочку, значит, и она меня плохо знает. Может, она ошиблась, может она ещё изменит свой выбор…
— Нет, она тверда в своем решении, — ответил Тамигор. — Плесса говорила с тагом Тригором, помощником Великого Тага Гарета из Тайграда. Она просила его вручить тебе кольцо в знак вашего союза. Тригор приехал вчера вечером к нам в школу и поручил мне сообщить столь важную для вашей семьи весть. Мы уже вписали имя Дугласа в книгу свадьбы в Тайграде. Завтра тебе предстоит отправиться в столицу с Тригором. Плесса бы хотела познакомить тебя со своей семьей, показать дом, где вы будете жить, и обсудить другие важные дела по поводу торжества.
— Родители купили ей собственный дом, — удивленно проговорила Риза. Обычно тайя жила с семьей мужа, пока молодые не обретали хозяйство. — Видно, они достаточно разбогатели.
— Дуглас, — продолжил Тамигор, — прими же в знак согласия это кольцо тайи. — Таг протянул парню драгоценность, изготовленную в кузнице Храма Тайры для дочерей богини. Первое кольцо тайя получала в день Свадьбы из рук жениха, а второе после приношения младенца в жертву богини от самого Верховного Тага.
Он осторожно взял кольцо, даже не рассматривая его. Лишь странный блеск в глазах Лиссы, которая все это время тихо сидела рядом, не проскользнул мимо его взора. Только сейчас Дуглас почувствовал браслет, одетый на руку Асагром. Меда холодила кожу, и рудокоп задумался, какие вопросы вызовет эта диковинка с неизвестными знаками у тага, если тот её заметит. Он быстро спрятал кольцо в карман и опустил руки, чтобы рукава льняной рубахи не обнажились до локтей.
— В этом году нам придется разрываться между двумя свадьбами. Как жаль, что мы не сможем присутствовать на них одновременно, — сказал со вздохом Тиор. — Хотя на следующий день мы успеем погулять и в Тайграде.
— А теперь мне хотелось бы поговорить о Лиссе, — голос тага стал более суровым. — Неделя, которую ты просила у меня на раздумье в прошлый раз, уже прошла, и тебе надлежит поведать нам имя своего избранника.