Глава 7
РЕЛИЯ
Беглецы не стали надолго задерживаться на берегу. Согревшись и отдохнув у костра, они побрели в лесные заросли, встававшие темной стеной за морским пляжем. Поздней осенью в лесу можно было отыскать разве что засохшие ягоды и грибы. Деревья были уже без листвы, которая устилала землю мягким желто-бурым ковром, стволы поднимались высоко в серое небо. Впереди всех ступал релиец. Вин длинной палкой разгребал листья, пролагая путь для друзей и надеясь отыскать что-то съедобное в засыпавшей на зиму чаще. Позади устало брели его спутники. Лишь Дуглас с интересом озирался по сторонам. Он замечал скрытую от чужих глаз жизнь леса: бурый тетерев нахохлился на верхушке ели, то белка взбежала по стволу, или заяц притаился под кустарником в стороне от тропы.
Когда небо совсем потемнело, друзья устроили привал среди высоких тополей. Рядом в неглубокой ложбинке журчал ручей, и путники смогли утолить жажду и наполнить фляги свежей водой. Из припасов в сумках остался лишь кусок засохшего хлеба, вдобавок отсыревший в море. Ортек сокрушался, что у них не было с собой оружия, чтобы подстрелить на ужин вкусного зверя. На это Дуглас бросил в его сторону суровый взгляд, но промолчал. Он еще не открылся друзьям, что стоит ему издать несколько звуков, и птица или маленький зверек сами прибегут к нему, признав свой клич. Но дар рудокоп никогда не использовал для сытного ужина.
С первыми лучами солнца путь через лес продолжился. Дуглас, прислушиваясь к щебетанию лесных птиц, посоветовал Вину держаться северо-востока. После долгих часов скитания среди деревьев впереди, наконец, забрезжил яркий свет окраины лесных владений. Друзья вышли к заросшему кустарником спуску в широкую долину. Внизу протекала река, на противоположном берегу лежала деревня, далее за её пределами простирались поля и пастбища, пустынные и черные в этот период, а у самого горизонта, на севере, опять виднелся темный лес. Несмотря на усталость, ноги бегом понесли путников по склону к реке.
Идя вдоль широкого русла, путешественники подошли к крепкому деревянному мосту, соединявшему два берега. На одном его конце была установлена статуя старца с длинной бородой, развевавшейся как волны, на другом — вырезанная также из дерева фигура прекрасной девушки с рыбьим хвостом.
— Деревенские жители Релии и Далии, как и их хозяева — дворяне, издавна чтили и служили Морю, но среди них распространился и культ южной богини Тайры. Видите, крыши домов напоминают острый колпак и выкрашены в красный цвет. В моих владениях крестьяне тоже почитают алую богиню, выкладывая пороги перед избой из красного кирпича. Но Тайру обычно призывают лишь в самые трудные минуты. Когда же в семье случается радость и веселье, в дом обязательно зовут видиев, чтобы они каплями святой воды благословили дела людей, и их молитвы были услышаны Великим Море, — сказал Оквинде, когда они переходили через мост. — Люди помнят верных помощников — дочерей и сыновей Море — водяных и русалок, охраняющие водные источники.
Дорога в поселении шла не прямой, а извилистой линией. Она тянулась от одного дома, возле которого обычно стоял красиво убранный колодец и старое дерево, к другой добротной избе. Деревья росли не только по обочине, раскидистые кустарники были около каждого дома. Весной и летом эта деревня лежала в тени и прохладе, но сейчас голые ветви лишь страшили прохожих, цепляя их за одежду. В окнах домов загорались свечи. Осенний холод уже загнал сельчан в теплые комнаты. Вокруг было тихо и пустынно.
За колодцем, возле которого друзья остановились на отдых, лежал пьяный мужик. Рядом валялась пустая бутылка браги и толстая сумка, откуда выглядывала грязная одежда. Бедолага что-то бормотал во сне. Его лицо заросло густой щетиной, туловище бессильно распласталось посреди лужи, образовавшейся от воды, набираемой из колодца. Дуглас наклонился над незнакомцем. Он попытался его поднять.
— Эй, мужик, — закричал рудокоп, — ты тут совсем замерзнешь. Где ты живешь?
В ответ раздалось непонятное бормотание, смысл которого сводился к нежеланию с кем-либо разговаривать. Вин подошел к сумке и вытащил оттуда грязное длинное одеяние.
— Это вяла, — сказал он, показывая товарищам нераздельное платье до пят с капюшоном и длинными рукавами. — Вяла — одежда видиев, и должна она быть цвета неба и моря — светло-голубого. Этот пьянчуга украл её у служителя Моря. У него тут ещё нашейное украшение видиев из золота, пучок сухой мяты для кропления святой водой, а также книги и писания с молитвами.
— Может это видий? — предположил Дуглас.
— Тогда жрец совершенно позабыл свои обеты: никогда не пить ничего, кроме чистой воды, не держать в руках денег и вести смиренную отшельническую жизнь, — Вин достал из сумки кожаный кошель, в котором позвякивали монеты.
— Нам надо устроить его куда-нибудь, иначе он совсем околеет, — сказал Ортек.
— Мы сами можем не найти приюта в деревне без единого гроша в кармане, — усмехнулся Оквинде. — Ну да стоит попробовать. Ведь во мне ещё можно признать знатного господина.
Релиец отряхнул от пыли и грязи свой плащ, отодвинул со лба вьющиеся волосы, поправил сапоги и направился к ближайшему крыльцу. Позади него медленно ступали Дуглас и Ортек. Они держали за руки перебравшего браги путника, который еле волочил ноги. Вин громко постучал в дверь. На пороге появилась хозяйка, её руки и передник были перепачканы мукой.
— Чего надо? — грубо спросила она.
— Потише, мать, — спокойно ответил Вин. — Господина, проезжающего эти глухие места, встречать надобно другими словами.
Женщина внимательно оглядела пирата. Её взгляд остановился на его глазах. Каждому в Мории было известно: если глаза цвета морской воды, то предки человека верно служили богу Морю, за что он отметил их своим знаком.
— Прости меня, глупую, господин, — смягчилась хозяйка. — Проходи в дом, я как раз тесто замесила. Пироги мои славятся на всю нашу Глушь.
— Спешу я очень, — ответил Вин. Дворянин, останавливаюшийся на ночлег, должен был щедро отблагодарить приютившего его хозяина. Вин не хотел огорчать женщину или предстать перед ней нищим оборванцем. — Прошу тебя лишь приютить этого несчастного, не то он замерзнет возле твоего порога и навлечет на округу гнев богов.
— Да это вор и обманщик, — закричала хозяйка, взглянув на обвисшее тело, поддерживаемое молодыми людьми. — Он навел проклятие на нашу деревню. Целый месяц обманывал людей, ходил в вяле и совершал таинственные обряды служения Морю. Лишь когда в Глуши появился настоящий видий, был раскрыт этот пропойца. Он взял у меня за освещение дома три золотых, когда не должен был и прикасаться к монетам. И каждый вечер задерживался в трактире тетушки Пилии за бутылкой вина. Лишь видий Геоний открыл нам глаза, кто этот презренный, порочащий нас и само Море. Пусть он сдохнет на пороге, а в дом я его не пущу!
Вин придержал дверь, которую женщина намеревалась захлопнуть.
— Я возвращаю тебе три твоих золотых, — сказал он, вытаскивая из кошелька спящего незнакомца монеты, — и пускай он хотя бы уляжется на твоем сеновале.
Женщина призадумалась. Она протянула руки за монетами:
— Отведите его в сарай за той яблоней. Утром мой муж ещё поговорит с этим негодником!
Ортек и Дуглас положили мужика в небольшом темном помещении на грязное сено, собранное в большие стога. Вин укрыл его потрепанной выцветшей вялой, рядом бросил небогатые вещи, но кошелек и золотое украшение оставил у себя.
— Здесь осталось ещё три монеты, — сказал он друзьям. — Это плата нам за устройство усталого человека на ночлег. Если я еще раз увижу этого человека после его утренней встречи с хозяином, то обязательно верну долг да ещё с наваром. А этот амулет надлежит вернуть настоящим видиям.
Никто не стал оспаривать слова графа. Лисса, ожидавшая возле колодца, радостно улыбалась, услышав от Ланса о решении взять деньги в долг.
— Ты радуешься, — заметил Ланс. — Для моей хозяюшки грабить священнослужителей уже вошло в привычку.
— Твои шутки не испортят мне настроения, — тихо ответила Лисса. — Жаль, что мне не удастся посмотреть, как бы ты заговорил, упади я в голодном обмороке.
Таверна тетушки Пилии располагалась позади ряда высоких лип. К длинному деревянному зданию, треугольную крышу которого венчала вывеска "Воды Пилии", вела широкая дорога. Хозяйка была рада новым постояльцам. Она держала несколько комнат в задней части дома. Пустовала в настоящее время только одна из них, в которой за один золотой друзья уговорились с Пилией о ночлеге. Плотный ужин из ароматного супа, запеченной грудинки и фасолевой каши был подан вскоре после того, как хозяйка удалилась, пряча на груди сверкающую монету. После ужина мужчины решили оставить Лиссу отдохнуть и устроиться на новом месте, а сами направились в залу, гудевшую от громких криков местных землепашцев. Вслед за ними из солонки исчез Ланс.
Зажженные лампы, прикрепленные к потолку, освещали дюжину столов, за которыми коротали время любители выпить, поболтать да испытать себя в удаче или драке. Вин заказал у молоденькой служанки, помощницы Пилии, кувшин вина. Он вложил в её маленькую ладошку золотой, попросив поскорее принести сдачи. Когда девушка вернулась с горстью медных и двумя серебряными монетами, пират попросил её наклониться, поцеловал в щеку и оставил в награду три медяка. Видно было, что служанка совсем не против такого обращения, она наклонилась и сама подарила релийцу ответный поцелуй.
Из-за соседнего стола под яркой лампой раздавался громкий смех. Вокруг него собралось семеро мужчин, наблюдавших за игрой в кости. Здоровенный детина в шапке, спускавшейся на уши и тем самым указывавшей его ремесло — рубка дров, обыграл за этот вечер каждого из них, и теперь единственным утешением неудачников было осознавать, что их не так уж мало, тех, от кого отвернулись боги за игровым столом.
— Ну, кто ещё хочет подзаработать монет, — громко заржал дровосек, вставая с места и оглядывая посетителей. — Я сегодня не прочь расстаться с этими медяками, а то пропью их всех, и жена выкинет меня к диким зверям — чтобы я протрезвел в родном лесу.
В зале раздался хохот, и послышались новые шутки о судьбе несчатного победителя. Один из мужиков обратил внимание на новых людей в трактире, затихших в углу.
— Криш, — крикнул он здоровяку, — погляди на ту троицу. Господин угощает своих слуг вином. Худой скорее всего тон, их традиции не одобряют игры, так что оставим его в покое. А тот, что пониже да пошире, готов раскрыть карман, чтобы повеселить своего господина. — Невысокий крестьянин в овечьем тулупе оказался возле столика друзей и задорно уставился на Дугласа.
— Тащи его сюда, — загромыхал Криш. — Молись Тайре, южанин, об удаче.
Дуглас понял, что отказывать пьяным мужикам, окружившим их стол, неразумно. Ортек и Вин безразлично молчали, потягивая вино, поэтому рудокоп решил отдаться на волю богов. Быть может Тайра действительно подарит ему выигрыш?! Он сгреб монеты, лежавшие на столе, и пересел к игрокам. Вокруг вмиг образовалось тесное кольцо из зевак. На крепкой столешнице лежали два небольших костяных куба, на каждой стороне которых были вырезаны палочки от одной до шести. Также рядом покоился плоский камень, с помощью которого необходимо было выбросить на кубе наибольшее число очков. Дуглас никогда не играл. Таги осуждали подобные пристрастия, но он слышал рассказы отца и других жителей Сколада, побывавших в других странах, о кабацких играх в кости и камни. К тому же он следил за игрой, проходившей в зале, с того момента, как присел рядом с друзьями выпить вина. Поэтому парень с надеждой и мольбами ко всеизвестным богам поставил на кон первый медяк…
Ланс будил Лиссу, дремавшую под теплым одеялом.
— Скорее, — кричал дух, — без тебя я не могу и муху отогнать от варенья. Быстрее в зал, а не то твой братец оставит нас без гроша в кармане.
Тайя вскочила спросонья с кровати, закуталась в плащ и выбежала из комнаты в длинный коридор. Она с недовольным видом выслушивала объяснения Ланса, повторяя под нос лишь, что воздаст каждому по заслугам за свой потревоженный сон. Девушка вышла через заднюю дверь на улицу и, обогнув дом, очутилась в темной зале трактира. Она села в самом дальнем углу. Ланс велел ей в первую очередь не терять из поля зрения игроков. Через два стола скопилась толпа народа, среди которой Лисса заметила Ортека и Вина. Их лица были мрачны и озабочены. До девушки долетели слова брата, предложившего сопернику ещё одну игру.
— Согласен, — раздался в ответ грубый голос, — только теперь на кон ставим не один, а пять медяков.
— Я подоспел почти вовремя, — заявил Ланс. — Дуг проиграл всего десять медяков. Теперь мы покажем этому жулику.
Криш уверенным движение руки сделал бросок камнем, так что легкая кость взлетела вверх и упала на стол шестеркой — самым большим количеством палочек. Дуглас попробовал повторить его движение, но кубик провернулся лишь один раз. Тем не менее, на костях тоже появилась шестерка.
— Стоит удвоить кон, — усмехнулся дровосек.
Зрители замерли в напряженной тишине. Когда после очередных трех бросков на обеих костях выпало наибольшее значение, от удивления люд загомонил.
В небольших паузах Ланс успевал описывать тайе игру: