— Что там? — встретила Варвару у входа в госпиталь Любава. — Что с князем?
— Ранен он, но рана не опасная.
— А почему к врачу не пошел?
— Некогда ему к врачу, дела он обсуждает, — вздохнула ведунья. — Как там раненые? Много тяжелых?
— Не знаю, меня выгнали, — насупилась ведьма. — Я кровь плохо переношу.
— Хорошо. Вернее не хорошо, но ничего не поделаешь. Ты иди тогда, если Стояну что-то нужно будет, он тебя позовет, — и Варвара скрылась внутри больницы.
— Хорошо, не хорошо, — передразнила ведунью Любава. — Она мне еще указывать будет, что делать, — и ведьма направилась к княжескому терему.
Остаток дня Варвара провела, помогая врачам, вечером, возвращаясь домой, она завернула к дому кентавров. Из дома раздавались крики людей и ржание лошадей. "Странно, откуда там лошади", — подумала Варвара. — Кентавры часто издавали звуки похожие на лошадиные, но все же это было именно ржание и именно лошадиное. Варвара постучала, из едва приоткрывшейся двери выглянул Тавр.
— Вам помощь нужна? — робко спросила девушка.
— Нет, — и Тавр захлопнул дверь, оставив растерянную ведунью в недоумении.
— У кентавров что-то неладное твориться, — заявила Любава колдуну на следующий день вечером. — То кричит кто-то, но внутрь они никого не пускают. Даже Варвару не пускают, она пару раз подходила, я видела.
— Пока о помощи не просят, к ним соваться не стоит, — тяжело вздохнул Стоян, но про себя решил утром непременно к кентаврам зайти, даже если те возражать будут.
А на утро в Быстроград прибыла Зора — названная мать большинства кентавров и с ней четверо кентавров: трое молодых и один старый.
— Тетушка Зора, — кинулась к женщине Варвара, стоило той выйти из ворот дома кентавров. — Хоть вы мне скажите, что там происходит? Они никого внутрь не пускают, ничего не говорят. Кто ранен? На сколько серьезно? Я не отстану. Если вы не скажите, я попрошу князя приказать ворота сломать.
— Не надо ничего ломать, — по щекам женщины потекли слезы. — Серьезно пострадавших было трое, теперь они…, - Зора осеклась.
— Что? — хором спросили Варвара и Стоян, подошедший поприветствовать женщину.
— Стовра больше нет, — со слезами, тихо сказала Зора. — Оба сердца пострадали, умер он. Пусть ему будет хорошо в небесном табуне.
Варвара прижала обе ладони к губам, это помогало ей сдержать рвущиеся слова и слезы. Почему ее не пустили, вдруг она могла помочь.
— Ты бы не помогла, — угадала ее мысли Зора. — Он умер на поле боя, его уже мертвого сюда привезли.
— А остальные двое? — спросил колдун.
— Ставру в верхнее сердце копьем попали, Мивру в нижнее.
— Но ведь чтобы убить кентавра надо поразить оба сердца, — осторожно сказал Стоян.
— Они не умерли, — женщина тяжело вздохнула и ресницы ее снова часто захлопали, борясь со слезами. — Они переродились. Это процесс болезненный и чужих в этот момент рядом быть не должно.
— В кого переродились, — тихо-тихо спросила ведунья, боясь услышать в ответ что-нибудь ужасное.
— Предположу что Ставр в коня, а Мивр в человека, — не то знал, ни то предположил княжеский колдун.
Варвара снова зажала губы руками, чтобы не вскрикнуть, она очень живо представила себе, как могло происходить это перерождение, по щекам ее потекли слезы.
— Ну, хоть живы, — нахмурился Стоян. Зора кивнула, уже не пряча слезы.
— Они помнят? — Варвара не смогла сформулировать вопрос точнее, а спросить хотелось так много: было ли им при этом больно? Как кентавры относятся к таким перерожденцам? Где живут новообращенные? Помнят ли, кем были?
— Не помнят. У коня…. Какая память у коня? Обычная лошадь получается, а человек… Он тоже не помнит. Боги милостивы, они не оставляют воспоминаний о былом, они дают еще один шанс, еще одну жизнь.
— А Ларв? — спросила девушка. Тут, зарыдав, лицо закрыла Зора.
Варвара перестала плакать, вытерла слезы кулаком и решительно направилась к воротам кентавров.
— Открывай, — заколотила она кулаками в дверь. — Открывай, кому говорю.
— Ты чего? — удивился Тавр, высунув голову из едва приоткрывшихся ворот.
— Пусти. Пусти по-хорошему, — тон ведуньи не оставлял сомнений, что если ее не пустят по-хорошему, она будет ломиться по-плохому.
— Варвара, ты что? — Тавр впервые видел ведунью такой.
— Что с Лавром? Пусти, я сама посмотрю, — девушка изо всех сил толкнула створку ворот, протискиваясь в образовавшуюся щель.
Посреди двора, пощипывая травку, пасся красивый серый конь.
— Это…. Ставр? — с трудом выдавила Варвара, подняв глаза на стоящего у нее за спиной Тавра. Тот утвердительно кивнул. Ведунья протянула было к коню руку, но потом растерялась и убрала ее.
— Он тебя не помнит, — тихо отозвался из-за спины Тавр. — Поэтому осторожнее, конь норовистый получился.
— Хороши мальчик, — Варвара подойдя ближе, осторожно погладила серую шею скакуна. — Хороший, — девушка заплакала. Конь, перестав жевать, внимательно рассматривал гостью, а потом привычно ткнулся мордой в руки, ища угощения. — А у меня нет ничего, — всхлипнула ведунья.
— Пойдем, — увлек ее в дом Тавр. — Ты не плачь, не надо. Он был воином, он знал. Мы все знаем, к этому готовят с детства.
— А Мивр?
— А Мивра тебе пока видеть не надо, он для тебя может быть опасен.
— А Лавр?
— Лавру плохо, — нахмурился кентавр. — Раны у него серьезные, но он боялся, что Ставр с Мивром погибнут и сначала ими занимались, а потом стало ясно, что у Лавра тоже большие проблемы. У него обломок стрелы прямо около сердца, мы поздно заметили.
— Какого сердца? — замирая, спросила ведунья.
— Нижнего.
— Он тоже будет преобразовываться?
— Не знаю, — покачал головой Тавр. — Если сердце остановится, то тут все во власти богов: или человеком станет или….