Чертыхаясь и проклиная свой злой рок, Ливия быстро поднялась с пола и, собрав всю решимость и силу духа, бросилась следом за архангелом. Хотя её миссия проводника была окончена, и от неё больше ничего не зависело, она не могла с чистой совестью отойти в сторону и позволить двум заклятым врагам сразиться, уповая лишь на то, что Добро в очередной раз одолеет Зло. В этот решающий миг девушка стремилась оказаться на «поле боя», не глядя на то, что сама в конце концов могла попасть под удар. Оливия не могла оставить Габриеля одного, особенно если ему вдруг понадобится её помощь.
Впереди замаячил поворот. Оливия ускорила темп бега и тут же услышала грохот, целые рулады воплей и увидела поток света, вырвавшийся из недр тоннеля, словно там взорвалось Солнце, который звенящей волной несётся на неё, оставляя за собой потухшие факелы. Оливия не растерялась и, метнувшись в сторону, успела прижаться к стене, и это уберегло её от энергетического удара. Девушка почувствовала лишь лёгкое касание. Мысленно она спросила себя, что могло это вызвать, но сердце в тревоге забилось сильнее. Не теряя времени, откинув с лица упавшие локоны, Ливия поспешила к месту таинственных событий, откуда распространялся странный нарастающий шум, напоминающий рокот волн, с силой разбивающихся о скалы вместе с порывами ветра. Огненные и световые вспышки сопутствовали таинственным звукам, как и ярость разгоревшейся там битвы. Ей оставалось преодолеть несколько ярдов.
«Скорее, скорее!» — билось вместе с пульсом одна единственная мысль.
Последний рывок и Оливия оказалась в зале с чёрной колоннадой, которую ей уже довелось увидеть в своём видении и кошмаре. Огромная зала, погруженная в полумрак, была освещена лишь пламенем, которое полыхало в нескольких больших медных чашах, расставленных вдоль стен. Однако даже такого освещения девушке хватило, чтобы оценить сложившуюся на данный момент ситуацию. Пентаграмма, открывающая вход в ад, пылала алым пламенем, неестественно ярким, как кровь, которая испачкала её магическую фигуру, там, где был выдавлен отпечаток руки. А Чёрные Врата, внушающие трепет и суеверный ужас, излучающие ауру небывалой мощи, испещренные древними рунами, были приоткрыты, и оттуда вырывались с тем странным нарастающим гулом, зловонные клубы. Но образованной щели было явно недостаточно, чтобы монстры Преисподней выползли наружу, покинув адские глубины. Заклятые же враги — демон Ангелиус и архангел Габриель, сцепившись в рукопашной, наносили друг другу яростные удары в попытках одержать друг над другом верх. Девушке стало ясно, что они напрочь позабыли обо всём на свете в пылу своей драки. Борющиеся напоминали смертоносную комету, разрушающую всё на своём пути. Ангелиус, злобно оскалившись, с диким огнём в глазах разбрызгивал смертоносный яд и с остервенением рвал острыми когтями своего врага, старался уклониться от мощных ударов двух огромных крыльев архангела. Габриель же, напоминая сияющий метеор, преследовал монстра, атакуя того целым снопом лучей, стремительно срывавшихся с его ладоней. Противники натыкались на стены, оттесняя друг друга, крушили колоны. Тут и там на белом мраморе пола были заметны тёмные лужицы крови: ярко алой — архангела и чёрной, словно деготь — демона. Ею же широкими мазками измарался камень стен.
Вбежав в залу, Ливия замерла в растерянности на миг, не зная, что ей делать: попытаться помочь Небесному Охотнику с помощью колдовства одолеть демона или ухитриться как-нибудь добраться до Врат и постараться захлопнуть их, пока ничто не увеличило образовавшуюся щель. Это промедление в действиях тут же едва не стоило девушке жизни. Огненный снаряд, выпущенный Ангелиусом в Габриеля, не нанеся последнему значительного вреда, а лишь слегка опалив крылья архангела, срикошетил от одной из колонн и полетел в сторону неподвижно стоящей в раздумьях девушки. Случившееся стало для неё наказанием за недопустимую невнимательность, которую она проявила, находясь в зоне боевых действий, где каждое мгновение могло быть последним для слабого человека. Прежде чем стало поздно, Ливия смогла уйти с линии удара — упав на четвереньки, отползти за одну из колонн, найдя там временное убежище. Переведя дух, ведьма аккуратно и чрезвычайно осторожно выглянула из-за своего прикрытия, дабы оценить сложившееся на данный момент положение дел. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что они довольно неутешительные: помещение наполнялось едкими парами, вырывавшимися из приоткрытых Врат, а борющиеся, словно пополнив откуда-то запас Сил, удвоили мощность своих атак и с невероятным азартом впечатывали друг друга в стены. Мысленно сравнив свои шансы по обоим предприятиям, Ливия пришла к выводу, что Габриелю вряд ли сейчас требуется её помощь, хоть он и был сильно израненный. Своим вмешательством она могла только отвлечь его и тем самым поставить под угрозу. Это значило, что ей стоит попытаться добраться до Врат. Если Ключ, коим девушка являлась, не только способен открыть вход в ад, но и может закрыть, то тогда сделать сие вполне по её силам и возможностям. Правда, в голове Ливии абсолютно не было идей, как осуществить сей героический поступок и при этом не стать случайной жертвой. Только выбора не оставалось, нужно было рискнуть. Глубоко вздохнув и на секунду прикрыв глаза, девушка, пригнувшись, покинула своё убежище. Маленькими перебежками от одной колоны к другой Оливия устремилась к Вратам, полностью сосредоточившись на своей миссии. Сердце с силой билось в груди, вырабатывая изрядную порцию адреналина, кровь шумела в ушах. Ладони покрывались липким потом, дышать становилась всё труднее, воздух с хрипом вырывался из лёгких с каждым шагом, приближавшим её к цели. Не забывала она прислушиваться и приглядывать краем глаза за ходом борьбы, дабы держать происходящее под контролем и в случае опасности успеть укрыться. К тому же ей надо было знать, что её архангел ещё жив и борется…
Яростные удары, взрывы, сотрясающие буквально всю залу, разлетающиеся в разные стороны осколки камня, в которые превращались колонны, вставшие на пути дерущихся врагов, блики ангельского света, пронизывающие затхлый воздух помещения — всё это стало едва заметным фоном для девушки.
Ещё немного и Оливия оказалась перед Вратами, восхищающими своей мощью и размерами, особенно вблизи. И теперь, оказавшись перед ними, она растерянно замерла, не зная с чего начать.
«Как суметь закрыть их?» — вспыхнул в её голове вопрос.
Недолго думая, девушка привалилась плечом, к гигантским дверям, ведущим в недра Преисподней и изо всех сил, стала толкать. Только ноги скользили по полу, а на лбу выступила испарина от невероятного напряжения, Врата же не поддались ни на дюйм. Силы были не равные. Ливия поняла, что физически она вряд ли что-то сможет сделать.
Взгляд заскользил по поверхности Чёрных Врат, пока не остановился на пентаграмме, зловеще переливающейся в полумраке алым светом и отпечатком ладони, в центре неё, перемазанным кровью. Девушка перевела взор на свою руку, в единый миг она поняла, что следует делать.
Действительно, нужна была кровь, та, которую следует отдать добровольно. Именно она делает из Ливии Ключ. Не зря так Ангелиус желал её заполучить, втеревшись сначала в доверие, обратившись Джорданом Уилсоном, а затем попросту пригрозив убить Лени, что, надо сказать, сработало.
В это мгновение Оливия желала закрыть эти чёртовы Врата раз и навсегда! Для этого святого дела ей ничего было не жалко. Свою субстанцию жизни она отдаст не просто добровольно — с радостью.
«Только как мне добыть собственную кровь?» — озадачилась девушка; с собой у неё не было ничего острого, чем можно было бы поранить кожу и вызвать кровотечение.
И тут краем глаза она заметила, как странного вида предмет тускло блеснул в полумраке в нескольких ярдах от неё, когда очередной луч, выпущенный Габриелем, срикошетил в стену. Обратив в ту сторону всё своё внимание, Ливия с удивлением поняла, что это не плод разыгравшегося воображения.
Недалеко от неё, видимо оброненный Ангелиусом в пылу драки, лежал кинжал «Проклятая Судьба». Отблески пламени таинственно мерцали на древнем металле, придавая оружию ещё более зловещий вид. И вся сущность Оливии буквально кипела от недоброй ауры, окружившей этот дьявольский клинок. Так что девушка не пылала радостью и энтузиазмом от того, что придётся воспользоваться им. Однако, к её большому сожалению и досаде, ничего другого под рукой не было. Значит и выбора, как такового, у Ливии тоже не было, впрочем, как и времени, чтобы поискать что-либо иное.
Не медля ни секунды и внутренне сотрясаясь от брезгливости, словно ей предстояло взять в руки нечто, в высшей степени мерзкое, она метнулась к кинжалу. Но только Ливия протянула к нему руку, чтобы поднять его с пола, как тот, к немалому её удивлению, будто живое и разумное существо рванулся прочь, не позволяя даже прикоснуться к себе. Попробовав схватить клинок ещё раз, девушка убедилась в том, что тот категорически «против» того, чтобы ведьма на службе у Сил Света смогла использовать его в своих целях. Оружие, тихо звякнув, скользило по полу, прочь от Ливии. Вывод напрашивался сам собой: Добро и Зло отталкивались друг от друга, у них не было точек соприкосновения.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — пробормотала она угрозу в адрес «Проклятой Судьбы».
Сосредоточившись и прикрыв глаза, Лив начала колдовать, возведя руки над кинжалом, призывая на помощь всю Силу, что ей была дана. Наследие прародительниц ведьм, струившееся по её венам вместе с горячей кровью, жившее в ней с самого рождения, должно было сослужить ей службу, когда она в этом так нуждалась.
— Да прибудет Сила со мною! Да возликует мощь матери-Природы!
Душераздирающие крики, грохот, удары, взрывы — всё исчезло в вакууме транса, в который погрузилась девушка. Голос её был твёрд и размерен, когда она продолжила:
— Пусть скрытое во тьме орудие Зла, отринет прочь свою сущность, последует зову моему и моей воле! Я приказываю и взываю именем могущества Света! Пусть рухнут барьеры на моём пути, «Проклятая Судьба», — ты подчинишься мне!
Произнеся последнее слово заклинания, Оливия открыла глаза и протянула руку к кинжалу. Тот же, нисколько не сопротивляясь, послушно позволил себя взять и обхватить рукоятку. Он был зачарован и теперь готов покорно служить ведьме, одолевшей барьер Тьмы. Надо сказать, что Силы Света несколько изменили вид клинка после того, как оберегавший его злобный дух был изгнан. Металл стал излучать неяркое сияние, а по острию скользили мерцающие искры. Ливия же была рада тому, что смогла добиться желаемого, ощущая тяжесть кинжала в своей руке и то, как он приятно холодит её разгорячённую кожу. Теперь можно было довести дело до конца и закрыть эти треклятые Врата надолго.
Но завершить намеченное дело Оливии не удалось. Остановило её странное ощущение того, что пока она «приручала» кинжал демона, что-то в нынешней ситуации изменилось, как и в перевесе Сил. Не сразу, но до её сбитого с толку сознания дошло отчётливое понимание, что там, где до этого кипело сражение ангела и демона, оглушая и пугая, теперь воцарилась гнетущая, без единого звука, зловещая тишина. От которой начинали по телу бегать мурашки, а сердце в груди сбивалось с ритма.
Внутренне замирая и холодея от дурного предчувствия, девушка обернулась и посмотрела вглубь полутёмного помещения. Увиденное зрелище привело Ливию в ужас, на глаза навернулись слёзы, в горле застрял горестный крик. Там, почти у самого входа в залу Чёрных Врат, среди тёмных глыб разбитых колонн, неподвижно лежал, раскинув крылья, Габриель. Его лицо выделялось светлым пятном во тьме, а свет, очертивший его контур, был совсем блеклым и едва заметным. Блики пламени от колдовского огня в уцелевших медных чашах скользили по траурному оперению его крыльев.
В первое мгновение Ливия решила, что архангел погиб. Эта мысль была столь чудовищна и разрушительна для неё, что едва не лишила девушку сознания. Но прежде чем такое случилось, маленькая частица трезвомыслия, не поддавшаяся панике и ужасу, оставшаяся у неё, отринувшая отчаяние, смогла пробиться сквозь плотную пелену боли, облепившую Оливию, как вторая кожа, и достучалась до сознания ведьмы. Не сразу, но всё же девушка сумела заставить себя взглянуть на ситуацию объективно. Габриель — Небесный Охотник, грозный каратель Сил Света, и чтобы убить его надо что-то большее, чем просто сделать отбивную с крыльями. К тому же, такое вряд ли по силам демону Преисподней, даже столь сильному, как Ангелиус.
От одного только имени злобного монстра, искалечившего её любимого, в Ливии проснулись неконтролируемая ярость и жажда мести, заставившие девушку буквально вскипеть изнутри. Теперь ничто её не могло остановить. В ней проснулось безрассудство, толкавшее на необдуманные и отчаянные поступки. Пальцы инстинктивно крепче обхватили рукоятку кинжала, а глаза без труда заметили искалеченного врага, который по счастливому для Оливии стечению обстоятельств полз к ней на встречу.
Девушка мгновенно определила то, что демон находится в крайне плачевном состоянии вследствие усилий Габриеля: его тело было изломано, из пасти, носа и многочисленных рваных ран струилась чёрная кровь, морда была опалена и покрыта ожогами, кое-где покрытая слизью кожа обуглена или вообще отсутствовала, демонстрируя взору Оливии оголённую плоть. Ангелиус едва передвигал лапами, а длинные острые когти скользили по полу, затрудняя движение. К тому же, на пути твари то и дело попадались глыбы камня, которые приходилось преодолевать, что явно было делом не из лёгких. Но, тем не менее, каким бы он жалким не выглядел, демон был в сознании, в отличие от Габриеля, и целеустремлённо полз к Вратам, оставляя за собой кровавый след и хрипло дыша, дабы завершить свою миссию.
Позволить ему совершить сие не входило в планы пылавшей праведным гневом девушки. В голове Ливии перемкнуло, на глаза упала кровавая пелена бешенства, и, издав пронзительный крик, грозно вскинув руку с оружием над головой, Оливия бросилась на врага.
Демон вскинул голову и сделал попытку подняться, но девушка сильным ударом ноги сбила его и заставила опрокинуться на спину. Сама же, позабыв страх и брезгливость, навалилась на Ангелиуса. Ненависть к монстру и жажда мести затмили рассудок, отключили чувство самосохранения, заставляя её действовать импульсивно. Оливия замахнулась кинжалом, но прежде чем она смогла воткнуть его в глотку демону, монстр изогнулся и перехватил руку девушки, сжав запястье с такой силой, что едва не сломал хрупкие кости, заставляя выпустить оружие. Клинок, звякнув, упал на пол, но, не смотря на это, девушка продолжала бороться с Ангелиусом. Злоба и страх придали ей храбрости, увеличили силы, однако они всё равно были не равными.
Уже спустя несколько мгновений бессмысленного сражения Оливии с демоном, ей стало понятно, что мерзкую тварь не одолеть, не смотря даже на всё её желание и усилия. Ангелиус был слаб, но это не мешало ему с успехом и ловкостью блокировать слабые удары девушки. Магия ведьмы не приносила монстру особого вреда, лишь раздражала. Кожа его была до того крепка, что никакое слабенькое разрушающее заклятие, что девушке удавалось произнести в пылу сражения не могло нанести ему серьезных ранений. Создать же что-либо мощное у Ливии не было времени: она не могла сосредоточиться, а до кинжала ей было не дотянуться. Демон знал это и открыто забавлялся над ведьмой и её человеческой храбростью, яростью. Она чувствовала, что мысленно он наверняка уже праздновал победу, так как ни единого серьёзного врага у него больше не осталось, как и препятствий на пути к цели. Это ликование, смешиваясь с ненавистью, отчётливо было видно в его чёрных омутах глаз.
Всё закончилось в одно мгновение. Ангелиус молниеносным движением схватил Ливию за шею когтистой лапой, в миг, перекрыв ей доступ воздуха в лёгкие, заставив прекратить борьбу.
Теперь настала её очередь бороться за свою жизнь, очутившуюся на волоске. Девушка, хрипя и задыхаясь, вцепилась в лапу монстра пытаясь оторвать её от себя. Внутренне содрогаясь, она чувствовала острые, как бритва когти на своей коже. Демону хватит одного неуловимого движения, чтобы перерезать ей горло и тем самым выпустить её непокорный дух в свободное странствие. А воскресить её уже будет некому.
— Ведьма, неужели ты вправду подумала, что можешь одолеть меня? — насмешливо осведомился Ангелиус, осклабившись. — Надо сказать, твоя попытка позабавила меня. Я считаю, что из тебя может выйти отличная демоница. Так что повторяю тебе своё предложение. Думаю, сейчас ты будешь более благоразумна и поймёшь всю прелесть лежащих перед тобой перспектив. Будь одной из нас и мир ляжет у твоих ног!
— Никогда! — с трудом прохрипела Ливия.
— Жаль, но что уж поделаешь… Значит настало время пожалеть о неудачном выборе.
Ливия прикрыла глаза, не желая в последний миг своей жизни видеть мерзкую морду твари. Малиновые круги поплыли перед глазами, но, тем не менее, она заставила себя расслабиться. Мысленно девушка воскресила в сознании образы дорогих её сердцу людей и одного архангела, который в беспамятстве лежал неподалёку. Она сделала все, что было в её силах, жаль, что этого оказалось недостаточно.
— Не так скоро! — произнёс чуть слышно архангел внезапно возникший рядом с Оливией и Ангелиусом.
Девушка, не веря своим ушам, открыла глаза и мгновенно поняла, что слух её не обманул. Позади Ангелиуса, возвышаясь над монстром, как грозный часовой, стоял Габриель. Он был израненный, весь покрытый грязью и запёкшейся кровью, пропитавшей насквозь лохмотья, в которые превратилась его одежда. На теле были заметны многочисленные раны, а усталость явственно проступала на бледном, перепачканном лице, заострив черты. Крылья повисли у парня за спиной и, видимо, у него не было сил сложить их. Он слабо покачивался, пытаясь удержаться на ногах. Однако, не смотря на раны и измождённость, глаза его по-прежнему сияли аквамариновым светом двух лазеров, в которых явственно читалось несокрушимое упорство и желание во что бы то ни стало сокрушить лютого врага.
Для демона явление Габриеля стало полной неожиданностью. Он наверняка думал, что враг повержен и не сможет представлять реальной угрозы и помехи. Ливия, всё ещё находясь в его власти, смогла почувствовать, как Ангелиус буквально окаменел, но всё же его хватка несколько ослабла, и воздух живительной струёй хлынул в её лёгкие. Сама же девушка замерла, боясь и пошевелиться, зная, что монстр может одним движением переломать ей шею. Сейчас, казалось, он совсем забыл о своей «добыче», хотя чёрные глаза так и вперились в неё с бессмысленным и несколько растерянным выражением, прожигая Ливию насквозь.
— Не может быть… — произнёс демон. — Ты же подох!
— Ты ошибся, Ангелиус!
В следующую секунду Оливию словно тряпичную куклу отшвырнули в сторону. Девушка с силой врезалась в стену и рухнула на пол, в довершение всего сильно ударившись своей многострадальной головой. Перед глазами заискрило, а виски пронзила острая боль. Но, всё же собрав волю в кулак, она открыла глаза и поднялась на ноги, не смотря на головокружение и подкатывающую к голу тошноту.
Затхлый воздух помещения потряс душераздирающий вопль, эхом отразившийся от каменных стен, от которого кровь в венах застыла, а пол под ногами пошёл лёгкой дрожью.
Ливия вскинула голову, сфокусировав взгляд, и в тоже мгновение ей пришлось прикрыть глаза, боясь быть ослеплённой.
В нескольких ярдах от неё Габриель, окутанный ярким аквамариновым светом, осветившим каждый уголок залы Чёрных Врат, крепко держал Ангелиуса в стальных объятиях. Демон ревел, как тысячи раненных львов, временами срываясь на хрипы. И в этих звуках приближающейся смерти, девушке слышалось отчаяние и невероятная ярость, связанная с полным бессилием монстра. Он бился в конвульсиях и по его телу распространялись алые всполохи. Глаза буквально вылезли из орбит, пасть открылась, обнажив клыки, а лапы с острыми, словно бритва, когтями беспомощно и как-то нелепо били по воздуху. Агония демона была столь болезненна, что у него, у верного слуги Тёмного Князя, не было сил вырваться и повлиять на собственную судьбу. Небесный Свет, бивший нескончаемым потоком из архангела, слепил и сжигал его.
Но финал смерти Ангелиуса Ливии так и не удалось узреть. В тот миг, когда тварь должна была истлеть и сгинуть навеки, Габриель смежил над ними свои крылья, полностью закрыв от глаз девушки происходящее. Лишь небольшую вспышку света она смогла заметить. А когда архангел мгновение спустя опустил свою «завесу», то всё уже было кончено, демона рядом с ним не было. Только у самых ног парня можно было заметить небольшую горстку серого пепла. Руки его свободно висели вдоль туловища. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза устало были прикрыты.
— Габриель! — неуверенно позвала девушка.
Парень приоткрыл глаза и, повернув голову, взглянул на Оливию.
— Ливия… — прошептал он и рухнул на пол как подкошенный.
— Габриель! — испуганно воскликнула ведьма, бросившись к архангелу.
Упав рядом с ним на колени, девушка трясущимися руками коснулась его лица, боясь даже подумать о том, что, сразив врага, он тоже погиб. Но на её счастье это было не так. Кожи коснулось прерывистое дыхание, а глаза заметили, что грудь Охотника равномерно поднимается и опадает. Он просто потерял сознание.
Оливия легонько встряхнула его, надеясь тем самым привести в чувства.
— Габриель, очнись! Я знаю милый, как ты устал… но нам надо идти! Габриель! Вставай же!
Веки парня затрепетали, и он с трудом приоткрыл глаза.
— Закрой Врата! — произнёс архангел и вновь отключился.
Впрочем, повторять ей не было необходимости. Решив дать парню отдохнуть пока она закончит их дело, Ливия направилась к Чёрным Вратам, которые по-прежнему были приоткрыты. На ходу она подобрала кинжал, который вышиб у неё из рук Ангелиус. Для запечатывания дверей в ад ей всё так же была необходима её кровь. Прикусив губу, острием клинка она сделала небольшой надрез поперёк ладони. Рубиновая кровь мгновенно появилась из ранки и собралась в крупные капли. Подойдя вплотную к дверям в Преисподнюю, девушка приложила пораненную руку в центр пентаграммы, туда, где отчётливо проступал отпечаток ладони. А сделав это, поняла, что её хрупкая с длинными пальцами ручка просто идеально вписалась в контуры слепка, словно он был сделан специально для неё. Пентаграмма же начала мигать алым светом и спустя какое-то мгновение внезапно потухла. Ливия, усмотрев в этом знак к действию, слегка облокотилась о Врата плечиком и к своему немалому удивлению смогла без труда их захлопнуть, словно это была обычная дверь, а не монолитная многотонная глыба. Девушка осторожно убрала свою руку. Но ничего не произошло, что могло значить лишь одно: вход в Преисподнюю был надёжно закрыт, и угроза всему миру людей ликвидирована. С лёгкой улыбкой победительницы Оливия развернулась и пошла прочь.
Путь домой стал же для девушки трудным испытанием на выдержку.
С невероятным трудом им таки удалось выбраться из подземелья наружу. Габриель смог вытащить их обоих, но каких усилий ему этот подвиг дался, можно только догадываться, особенно если учесть, в каком состоянии он на тот момент пребывал. Но едва они оказались на поверхности, как архангел потерял сознание у неё на руках. Ливии пришлось буквально тащить парня на себе, кусая губы и пыхтя от натуги, так как творить колдовство на проклятом кладбище она не решилась, не зная, к чему это может привести, а Габриель был отнюдь не из лёгких. К тому же, его крылья тащились по земле и так и норовили, за что-то зацепиться, тем самым ещё более осложнив передвижение.
Зрелище они представляли наверняка просто жуткое, если бы их с Габриелем мог кто-нибудь увидеть, то наверняка ужаснулся: замызганная, грязная и оборванная, как нищенка девушка, вся скорчившись под тяжестью своей ноши, тащит на своей спине крылатого, но довольно израненного парня. К тому же ночью, по заброшенному кладбищу, среди могил, полуразрушенных склепов и крестов. Надо сказать, просто идеальный кадр из фильма ужасов.
Как она преодолела расстояние до ворот, где начиналось кладбище Дорсет-Крик, Ливия не знала; Габриель периодически приходил в себя, но, пробормотав что-то нечленораздельное, вновь ускользал в беспамятство. Девушка ему даже завидовала, так как не могла позволить себе просто взять и отключиться, нырнув во тьму, где нет усталости, жутко ноющего тела, боли и того кошмара, что окружал её. Но всё же надо отдать должное Небесному Охотнику, когда пришло время, он смог собрать крупицы энергии, оставшиеся у него и переместить их в комнату девушки. И лишь только тогда, когда они оказались в безопасности дома, защищённого магией ведьм, он позволил себе вновь нырнуть в забытьё, рухнув к ногам Оливии.
Ей стоило немалых трудов как следует устроить парня на собственной постели и избавить его от прилипшей к телу грязной одежды, пропитанной кровью, очистить и обработать многочисленные раны архангела. Особенно если учесть, что девушка была не менее уставшей. Однако она считала долгом позаботиться о своём спасителе и возлюбленном.
С той злополучной ночи прошла неделя, а Габриель так и не пришёл в себя…
— Любимый, очнись! Мне так не хватает тебя! — прошептала Оливия, взяв руку парня и прижав к своей щеке, не замечая, как из её глаз текут слёзы.