Я спорить не стала, а просто сообщила, что пойду пока искупаюсь в речке, Мира кивнула и направилась к ближайшим домам, которые мы видели по пути сюда. И что-то мне подсказывало, что первым «добровольцем» будет Мирнон.
К речке я вышла довольно быстро. Она и вправду расширялась здесь, и текла медленно и плавно. Как раз то, что надо. Быстро скинув одежду, я осталась в белой рубашке до колен и, сожалея о том, что вся чистая одежда осталась у паромщика, вместе с лошадями, кинулась в воду. Вода пыла прохладная и очень ласковая. Я нырнула на глубину, и коснулась рукою дна, схватив пригоршню разноцветных камушков. Мимо проплыл очень важный водяной, почти полностью прозрачный. Я сверкнула зеленющими глазами, как свечками, и он тут же со мной учтиво раскланялся, и даже рыбок пестрых пригнал ко мне. Я на рыбок полюбовалась и благосклонно ему улыбнулась, а потом поплыла к поверхности. Это правильно, что я «представилась» водяному, теперь он, зная, что я ведьма, не станет мне мешать купаться, да и за хозяйством своим приглядывать лучше начнет, так как, как и всякая мелкая нечисть, вроде домовых, леших и кикимор болотных, очень боялся всякого людского колдовства. А уж боевого мага он во мне вычислил сразу, хоть в этих краях такого и отродясь не видывал. А потому, наверное, я даже могу надеяться на поставку свежей рыбки к моему столу. Солнце пощекотало лучами воду, осветив дно, и я, отфыркиваясь, вынырнула, глотая ртом сладкий воздух. Хорошо здесь. Я улыбнулась и тут заметила его. Он сидел на берегу, а рядом щипали травку Белочка и Рыжик, навьюченные нашим с Мирой багажом. Нет, ну как ему так удается испортить одним своим видом мне все настроение, я не понимаю. А вот не буду страдать, день слишком хорош для этого, да и вода такая теплая, когда освоишься. И я специально начала плавать туда-сюда, подольше решив не вылезать на берег. Еще разика два нырнула, перепугав таким вниманием всех речных нечистиком из свиты водяного, один, особо мелкий и лохматый, даже подарил мне речную лилию, незнамо откуда ее уперев. Я лилию взяла, к большой его радости и тут же прицепила ее себе к волосам. Белый цветок красиво смотрелся в потемневших от воды рыжих волосах. Я вынырнула на поверхность, решив все-таки вылезти на берег. И, не нашла там его. Удивленно озираясь. Я решила, что он ушел, и почему-то очень разочаровалась, хотя должна была радоваться. Тут рядом со мной вынырнуло что-то большое и черное и обдало меня веером брызг., в этом ушастом герое я узнала Рола, и тут же поплыла от него подальше, решив и дальше изображать обиженную и несчастную. Но меня схватили за ногу и потянули обратно. я храбро отбивалась второй ногой, а потом и руками, но меня подтягивали все ближе и ближе, тогда, с героическим воплем, я укусила его за плечо, он расхохотался и окунул меня в воду, я залепила пульсаром, и вода вскипела. В конце концов, вынырнул несчастный водяной и предложил помочь, я радостно согласилась, и Рола мы топили уже вдвоем: я азартно, а водяной с очень кислой миной.
Рол все-таки вырвался и умудрился улететь, подняв целую тучу брызг, и устроив маленький водоворот, а водяной облегченно уплыл, я не мешала, при чем еще и поблагодарила от всего сердца, что чуть подняло ему настроение.
А я вылезла на берег и побежала к лошадям, решив по такому случаю выкупать и их тоже.
— Помочь?
Несчастный Рол стоял рядом, весь мокрый и очень несчастный. Мне стало его жаль, и я кивнула. Приободрившись. Он помог мне расседлать лошадей, и мы завели их в воду, вернее это Рол завел, а мой рыжик меня туда окунул, с разбегу нырнув в воду, и не остановился, пока не забрался чуть ли не по шею. Я, наконец, отцепилась от гривы, и попыталась сделать ему внушению. Но блаженствующему коню было на меня глубоко наплевать. Тогда я нырнула за водорослями и принялась натирать ими бока коня. Он начал медленно зеленеть и очень приятно запах рекою. Рол не менее хорошо справлялся с Белочкой, изредка поглядывая на меня.
— Лис. Ты больше не сердишься.
Детский сад какой-то.
— Сержусь, — а кто говорил, что я умнее?
— Я не мог тебе сказать, честно, и дело не в том, что я тебе не доверял, просто даже у стен есть уши, а голова короля грауров — слишком ценный приз для очень многих, чтобы просто пройти мимо. Я не боялся за себя, но наше путешествие бы сильно осложнилось. И… тебе могли повредить.
Ага, сейчас он скажет, что обо мне же заботился, и вообще, ну почему он всегда оказывается прав, а я себя рядом с ним чувствую не сильной девятнадцатилетней женщиной, а маленьким запуганным лисенком, который очень хочет любви и тепла, я возмущенно мотнула головой, прогоняя пораженческие мысли.
— Ты мне не веришь? — совсем убито спросил Рол.
И я не выдержала и рассмеялась.
— Ох, Рол, ну ладно, ладно, если королю этой страны так нужно прощение одной ведьмы, то эта ведьма свое прощение дает.
Он улыбнулся и тут же принял вид напроказившего мальчишки, очень красивого мальчишки. На фоне черной, как ночное небо кожи, мелькнули жемчужно белые зубы, а на желтые тигриные глаза вновь упала непокорная челка.
Он подошел ближе, оставив Белку.
— Тогда мир, — он протянул мне руку.
— Мир, — ответила я и торжественно ее пожала, а потом громко чихнула и срочно побежала переодеваться, вслед за мной шел Рыжик, которому надоело купание.
Мы уже подходили к дому, когда я услышала веселый хохот, визг пилы и четкие команды, раздаваемые командирским голосом Миры. Выйдя на полянку, я увидела, как пятеро грауров пилят, строгают и приколачивают доски. Крыльцо у нас уже было, и даже с порожком. Мирнон приколачивал ставни к окну на втором этаже, а точнее на чердаке. Мира стояла внизу и давала ценные указания.
— Криво, и так криво, давай левее, левее, вот, ну, прибивай. Что значит молоток забыл, нет не принесу, и гвоздей не дам. Какое свинство, посылать хрупкую девушку за тяжелыми инструментами.
С этими словами Мира развернулась и пошла за молотком.
— Лови, стой, погоди, не падай, ай, рама! Ну ты и осел.
— А зачем ты кинула в меня молотком? — возмутился Мирнон, сидя у разбитой рамы и потирая лоб.
— Как это зачем, чтобы ты поймал, конечно.
— Зубами?!
— Да хоть ушами! И вообще кто здесь мужчина ты или я?
— Я.
— Ну вот и лезь обратно, кому говорю.
Мирнон полез. Так, похоже отчаянная вражда уже позади, что, конечно радует. Тут мы подошли поближе и Мира нас заметила. Сначала она удивленно открыла рот, но потом, весело мне подмигнула, и вновь занялась Мирноном.
— нет, ну куда ты лепишь, я тебя спрашиваю. Стоять! Не шевелиться! — Мирнон испуганно замер на одной ноге. — Вот так хорошо, теперь можешь прибивать. — он глубоко выдохнул и забил первый гвоздь, помогая себе держать раму крыльями.
Оглянувшись, я увидела, что Рол ушел к остальным работающим, их было еще трое, и сейчас снимал рубашку, видимо готовясь помогать. Рядом крутились их жены, кстати, из людей, и совали благоверным в рот еду в перерывах, тут же начали потчевать и Рола, не реагируя на протесты, а потом одна из них заметила и меня.
Она подбежала ко мне и спросила:
— А это вы та девушка, которая волшебница, — я радостно улыбнулась, что хоть раз в жизни меня не назвали ведьмой или бесовкой, и закивала.
— Вот здорово, а боль вы заговорить можете, — девушка была красивая, чернявая и все время улыбалась, от чего у нее на щечке проступала милая ямочка, я заметила, что один из мужчин постоянно немного ревниво поглядывает на нее, и улыбается невпопад.
— Могу, и давайте перейдем на ты, меня Лиса зовут.
— А я Верна, а вот это, — она махнула на замеченного мной граура, — мой муж, Строн, у него очень нога болит, которую он год назад сломал.
— Так пойдем, посмотрим, — предложила я, горя желанием кому-нибудь помочь.
Она кивнула и тут же потянула меня за руку.
— Строн, это Лиса. Лиса, а это Строн, Кайр и Лоргон, — все трое благожелательно на меня посмотрели, — а это их жены: Ния и Вера.
— Я со всеми поздоровалась, недалеко стоял Рол и помогал Кайру — самому угрюмому из всех, выпиливать узоры на нашей будущей двери. Рядом крутилась его жена — Ния, и успевала обоих активно подкармливать. Пухленькая невысокая Ния, все время смеялась, морща свой нос конопушкой и при это не переставала ругать мужа за все на свете, но тот только добродушно отмахивал, похожий повадками и размерами на медведя, он явно любил свою кругленькую суетливую жену, и забавно огорчался, когда она была чем-то недовольна. Но больше всего меня заинтересовала третья пара: Лоргон и вера. Вера была очень красива, причев именно той красотой, в которой в детстве грезила я. Это была высокая, стройная девушка, с длинной гривой блестящих черных волос, такими же черными, как самая темная ночь гласами и совершенными чертами лица. В ней была какая-то хрупкость, недолговечность, которая вместе с удивительной бледностью кожи, заставляла бояться, что сейчас она исчезнет, как призрак и не вернется больше. Ее муж не сводил с нее глаз, он был ей под стать, такой же высокий и очень красивый, только он был достаточно силен, что бы суметь защитить свое сокровище от посягательств.
— Лиса, — затеребили меня, — так ты посмотришь ногу Строна?
Я очнулась и вновь посмотрела на Верну, понимая, что замечталась.
— Да, конечно.
— А чего ее смотреть, совсем не зачем, сама пройдет, куда она денется, — активно возражал мой первый пациент.
Но мы, его не слушали, а уже расселись рядом на травке и я начала исследовать объект, то есть ногу, у которой Верна тут же закатала штанину. Стон решил пока не вмешиваться, а просто понаблюдать. Я прикрыла глаза и прощупала ногу. Один раз она дернулась. Значит болит у колена. Сквозь плотно сомкнутые веки, прошептав наговор видения, я увидела сначала уже зажившую кость, потом сухожилия. А после — нервы, на этом процесс я пока приостановила, не замечая, что все вокруг меня подозрительно затихли. Так и есть, при сращении кости нерв был пережат обломком, а потому нока должна была зверски болеть, когда неплотно сросшийся осколок кости смещался и пережимал нерв, застрявший за ним. Я медленно мысленно подцепила нерв и, обезболив, отчего он перестал светиться красным, и поголубел, перекинула его на положенное ему место, а потом немного подлечила. Закончив нерв я взглянула на кость и та закончила сращение, больше ничего не пережимая, с глубоким вздохом я вынырнула из транса и открыла глаза. Вокруг меня столпились все, с интересом наблюдая за происходящим. Я смутилась и отползла от ноги пациента, заявив всем, что лечение закончено. Теперь заинтересованные взгляды уставились на Строна, и только Рол подошел ко мне и поднял за плечи с земли.
— Ты как, лисенок.
— Нормально, вроде, — улыбнулась я, согревшись этим «лисенком».
Строн подумал., пошевелил ногой, потом встал и подпрыгнул на ней. Все молчали.
— Вроде больше не болит.