— Конечно иди, милая, — улыбнувшись, ответила тётя Маруся, — только они помидоров не едят.
— Это я для себя, — честно сказала Настя.
— Чего ж ты её врать как следует не научила? — попеняла тётя Маруся Веронике Митрофановне.
Она сделала едва уловимое движение головой, и сидевший в засаде Жмурик, с визгом влетел в окно вперёд задницей. Очутившись на полу, он быстро, на четвереньках забился в угол, напоминая паука-сенокосца.
— Ну, изверг, предупреждала же, чтоб не появлялся! — раздражённо рыкнула тётя Маруся, — теперь пеняй на себя!
— А-а-а, — благим матом заорал Жмурик, и принялся активно чесать всё тело, — тётя Маруся, прекратите! Чесоткой вы меня в прошлый раз наказывали!
Проснувшийся Пенёк тревожно высунул с печки взлохмаченную голову. Но увидев, что бабушка приводит в исполнение приговор над Жмуриком, снова захрапел, ничуть тому не сочувствуя.
— Как ты посмел вообще на глаза мне появиться!
— Да я же внуку вашему вместе с Настей дорожку открыл! — Жмурик уже катался по полу, — я их можно сказать от смерти спас!
— Ух, ты, какой ты у нас смелый! — тётя Маруся на секунду прервала экзекуцию, давая возможность Жмурику отдышаться, — ты успел бы закрыть дорожку и скрыться в другом месте, а не здесь! Чтоб я рожу твою блудливую лишний раз не видела!
— Да чего ж ты, Маруся, так над человеком издеваешься? — вступилась Вероника Митрофановна, не привыкшая к такого рода зрелищам, — чего ж он натворил такого?
— Этот ходячий холодец у нас поставлен хранителем дорожки, через которую можно попасть в это защищённое место. Этот лес — наша крепость! Ни одна чужая душа не должна о нём знать. Сюда приходят те из наших, кому нужна помощь, кто пострадал от злых сил. Здесь проходит тайный совет и обряды посвящения, — тётя Маруся упёрла руки в бока, и пафосно поднимала то одну, то другую, словно колхозница на партсобрании, — и вот, эта, с позволения сказать, сосиска сушёная, привела сюда незнакомую барышню. Просто так, чтобы похвастаться!
— Но я же не виноват, что женщины не обращают на меня внимания! Я подумал, если её чем-нибудь заинтриговать, она мной заинтересуется! — хныкал поверженный Жмурик.
— Добро была бы какая нормальная. А у той — сиськи навыкате, того гляди из лифчика выпрыгнут, юбка выше пупка, и взгляд плохой, словно у ехидны!
— Мне такие нравятся! — Жмурик по миллиметру отползал к Насте, ища поддержки.
— Я, конечно, провела необходимую профилактику, — тётя Маруся понемногу остывала, — чтобы забыла она всё. Но где гарантия, что наш Казанова не повторит попытку?
— Да я же вам триста раз клялся! — Жмурик умоляюще сложил руки перед грудью, — не повторится такого больше, бес попутал!
— Если бы не тревожное время — посадила бы я тебя лет на двадцать в свой огород пугалом, чтоб ворон гонял! — пробурчала тётя Маруся, — но сейчас, боюсь, все силы нам понадобятся.
— Тогда можно я поем немного? — оживился Жмурик, — чтоб сил набраться?
И, не дождавшись ответа, жадно накинулся на еду. Сердобольная Вероника Митрофановна щедро подсыпала ему добавки, недоумевая, как он может столько есть, и оставаться дистрофиком!
Тётя Маруся и Настя вышли на крыльцо.
— Нелегко тебе сейчас? — посочувствовала женщина Насте, гладя Фантика, который сунул морду ей в коленки.
— Если честно — я выть готова от ужаса! — девушка тоже машинально погладила собаку, а заем Яшку, спавшего у того на спине.
— Потерпи немного, скоро всё разрешиться.
— А нельзя мне сейчас принять посвящение? Ведь тогда Мастер и Александр не будут иметь надо мной власти!
— Тебе нравится Александр? — вопрос был задан настолько неожиданно и так прямолинейно, что Настя не нашлась что ответить.
— Да что я спрашиваю! Такой человек не может не нравиться.
— Он злой и безжалостный, — резче, чем полагалось, ответила девушка.
— Да, — горестно покачала головой тётя Маруся, — бедный мальчик. Такой судьбы, как у него, не дай бог никому.
— Вы что, его защищаете? — Настя не поверила своим ушам.
— Да нет, защищать его нужно было гораздо раньше, когда он был таким, как ты. Люди обошлись с ним по-изуверски! Вот с тех пор он и обозлился. И стал тем, кем стал. Много зла приносит людям. И если бы мне подвернулась такая возможность — я немедленно бы его уничтожила.
Настя тяжело вздохнула.
— Знаешь, — тихо продолжила тётя Маруся, — иногда зло очень привлекательно. Оно манит к себе, завлекает неземными благами и наслаждениями, а когда ты поддаёшься ему — оказывается, что всё совсем не так, и платить за это приходится самым дорогим, что у тебя есть.
Внезапно недалеко от избы ослепительно блеснула яркая вспышка света. Яшка вскочил с Фантика и страшно завыл. Затем, словно разряды молнии, вспышки стали безостановочно появляться вокруг дома. Животные словно сошли с ума, лая и воя так, что кровь стыла в жилах. Тётя Маруся тревожно оглядывалась. На крыльцо выскочили перепуганные Жмурик и Вероника Митрофановна. Пенёк выпрыгнул в окно.
— Что происходит, ба? — заорал он, перекрывая рёв животных, — почему открылись сразу все дорожки?
— Настя, Вероника, быстро в избу, и не выходите, что бы ни случилось! Закройте все окна, — скомандовала тётя Маруся, — Пенёк, Жмурик — за мной!
Настя с бабушкой послушно заперлись в избе и с тревогой прислушивались к звукам на улице. Когда девушка, измученная ожиданием, готова была бежать друзьям на помощь, дверь открылась. Жмурик и какой-то незнакомый мужчина внесли неподвижное тело человека и бережно уложили его на лавку. За ними шла тётя Маруся, поддерживая под руку обессиленную женщину. Пенёк вёл ещё троих мужчин.
— Что случилось? — кинулась к ним Настя.
— Не сейчас! — тётя Маруся принялась приводить в чувство человека, которого принесли первым.
Девушка с изумлением увидела, что это подросток — с бледным лицом и длинными закрученными ресницами.
Все присутствующие стояли, не произнося ни слова. Настя почувствовала исходящую отовсюду, неумолимо наступающую беду. Даже Жмурик перестал казаться слабым и безвольным, он сосредоточенно наблюдал за действиями тёти Маруси, словно мысленно помогая ей. Мужчины, которые с не меньшим напряжением наблюдали за процессом, были разных возрастов, но всех объединяла скорбная складка над переносицами. На женщину Настя старалась не смотреть, так как глубину страданий, отражавшихся во всём её облике, вынести было невозможно.
Тётя Маруся наконец-то повернулась к присутствующим. Опустив глаза, она произнесла лишь одно слово:
— Крепитесь.
Женщина свалилась без чувств. Мужчины остались стоять неподвижно. Тётя Маруся подала знак, и Пенёк со Жмуриком осторожно накрыли тело и лицо подростка белой простынёй.
— Идём, — сказала хозяйка пришедшим, и распахнула дверь в комнату, которой — Настя могла поклясться — раньше в избе не было. Один из мужчин подхватил на руки бесчувственную женщину, остальные подняли лавку с телом, и все последовали в открывшееся помещение. Всё это было проделано в полном молчании. Ни одной эмоции, ни одного всплеска в глазах. Насте показалось, что в гости к тёте Марусе нагрянули роботы, которые механически выполняют какой-то непонятный ей ритуал. Девушке стало трудно дышать и, увлекая за собой бабушку, она вышла на воздух.
— Бедный мальчик! — всхлипнула Митрофановна, — за что его-то? Ведь несмышлёныш совсем!
— Бабушка, я, так же как и ты, ничего не знаю и не понимаю.
К ним тихо подошли Фантик с Яшкой, которые, почувствовав несчастье, искали поддержки у людей. Они жались к ним, жалобно заглядывая в глаза, но не издавали не звука.
На крыльцо вышел посеревший Пенёк. Настя и Вероника Митрофановна кинулись к нему, но спросить о чём-либо ни у одной не повернулся язык.