- Ты проверяешь крепость их рук? - Кзалт, опытный воин, уже понял, в чем дело. Оглядев строй, он задумчиво поиграл перевязью. - К тебе пришли лучшие из молодых, Талса. Все они хорошие мечники, и руки у них - как железо. Я бы прислал к тебе еще людей... если ты не против, конечно.
- Стоит ли? - искатель разглядывал стрелу, зажатую в кулаке Блейда, - По мне, духовая трубка лучше. Стрелы маленькие, но убивают любого зверя... даже такого большого и сильного, как клот.
Блейд спустил лук с плеча.
- Это оружие, Миот, не для охоты. Ты часто говорил мне, что отравленной стрелой нельзя убивать человека, и я готов с этим согласиться. Но лук совсем другое дело.
- Ты в этом уверен, Талса? Там - стрела, и тут - стрела...
- Стрелы здесь не при чем, - вмешался Кзалт, - все дело в яде. Яд не должен осквернять смерть человека, даже врага! А без яда духовая трубка...
- ...бесполезна, - закончил Блейд. - Из нее не убьешь воина в кожаном панцире даже с двадцати шагов. Что касается лука... Посмотри!
Он вытащил пяток стрел, прикинул скорость ветра и повернулся к мишеням, до которых было сотни полторы ярдов. Звонко щелкнула тетива, потом раздался глухой удар о деревянный щит. Шесть вздохов - стрела, еще шесть вздохов другая... Снаряды ложились кучно, в самый центр мишени; треньканье тетивы, короткий гул и стук звучали единым аккордом.
Блейд опустил лук и победоносно уставился на Миота.
- Ну, что скажешь? Клянусь клыками Калхара, наконечники сидят в мишени на три пальца!
- Сильная магия! - искатель покрутил головой. Даже сильнее риго!
Он был не совсем прав; риго - или ринго, миниатюрный оривэйский лазер, - являлось страшным оружием. В Талзане Блейд наблюдал, как Калла сожгла своим перстнем атаковавшую их хищную стаю и как дымилась земля там, где прошелся смертоносный синий луч. Но риго, которые находили в ставатах Иглстаза, уже не могли исторгнуть излучение такой силы - то ли разрядились со временем, то ли были разряжены еще в древности. К тому же, как и многие устройства оривэев с ментальным управлением, риго имели своеобразную "защиту от дурака"; не каждый сумел бы ими воспользоваться.
Миот, протянув небольшую крепкую руку, погладил тетиву; казалось, он не мог поверить, что этот тонкий шнурок, сплетенный из сухожилий онката, способен не хуже тяжелого молотка вогнать в дерево стальной штырь. Его пальцы скользнули по навершию лука, по гладко отполированному древку, задержавшись на рукояти.
- Попробуй, друг, - Блейд протянул ему оружие, но фра покачал головой, бросив опасливый взгляд на молодых воинов.
- Ты поучишь меня где-нибудь в лесу... где не будет этих пустоголовых насмешников-хатти...
Кзалт ухмыльнулся.
- Ладно, Талса. Я пришлю к тебе тех, кому еще не стукнуло тридцать. Остальные пусть орудуют мечами и дротиками. - Он помолчал, потом коснулся руки странника: - Нас послала фра Лилла. Хочет видеть тебя... сегодня вечерам...
Наконец-то! Блейд огладил свою бородку, темную и уже довольно густую, котом дернуя жесткие волосы.
- Может быть, стоит убрать ее, Кзалт? Как бы Фра Лилла не приняла меня за мохнатого клота...
- Не надо, Талса. Фра Лилла видит гораздо дальше пучка волос на подбородке.
Трое мужчин повернулись и пошли к дому Сенды; девчушки, соскользнув со спины клота, с визгом бросились за отцом. Странник поднял взгляд к балкону с резными перилами: на нем, как обычно по утрам, застыла хрупкая фигурка девушки.
- Придется тебе вечером поскучать одному, приятель, - сказал он Ффа. - У меня свидание с леди... с важной леди и очень красивой.
- Шши, - согласился зверь и легонько хлестнул хозяина хвостом по икрам. - Лоуу, лоуу! Ффа лоуу!
Вдвоем они направились к шеренге воинов.
* * *
Когда нижний край солнца утонул за каменной стеной над жилищем оружейника. Блейд, одетый в приличествующую случаю тунику из запасов Фра Риталы, поднялся на балкон. Туника была ему маловата, и в вырезе ее бугрились мышцы могучей груди; зато его бородка благоухала ароматами горных трав, а меч покойного Онты висел на новой вышитой перевязи.
Его уже ждали. Две девушки провели гостя в пещерный зал, темноватый и просторный, с настеленным деревянным полом и стенами, укрытыми меховыми коврами из шкур онкатов. Тут не было никого, только в дальнем конце чуть колыхался занавес на дверном проеме. Блейд, остановившись у порога, обвел комнату взглядом.
Камин, большой, высокий, из серого гранита; в нем - груда сухого хвороста... Напротив - массивный шкаф с резными дверцами и два кресла по бокам... Посередине - овальный стол и еще два кресла; на столе подсвечник... Нет, не подсвечник! Во всяком случае, в нем была не свеча, а два стерженька, напоминавших карандаши.
Блейд подошел к столу, протянул руки и осторожно сжал пальцами кончики стерженьков. Они тут же вспыхнули голубоватым пламенем, неярким и холодный; этот огонь не жег, он только освещал.
Ра-стаа! Ратаа, как говорят местные жители на своем испорченном оривэе... Такая же лучинка горела в хижине на берегу хрустального озера в Талзане... горела над постелью, в которой лежали они с Каллой - в тот вечер, когда она получила первый урок любви, а, он - первый урок языка... Блейд вспомнил, как тонкие пальцы девушки коснулись лучинки, и свет погас, а затем вспыхнул вновь. Она шептала: день-ночь, свет-мрак, ра-стаа, свет-мрак... Лучинка то загоралась, то гасла в такт ее словам, по потолку хижины скользили тени...
Выпрямившись, странник снова оглядел озаренную неярким светом комнату. Теперь он мог различить завитки сложного орнамента, украшавшего дверцы шкафа и каминную полку, и разноцветные перья, которыми были расшиты ковры; они таинственно посверкивали, образуя какие-то прихотливые узоры. На потолок тоже падали световые блики, и Блейд видел, что он каменный, отшлифованный почти до зеркального блеска. Нет, эта пещера не была игрой природы!
- Я вижу, ты умеешь обращаться с ратаа, женский голос, негромкий и глубокий, прервал его наблюдения.
Он опустил глаза. В дверном проеме стояла девушка, стройная и изящная, как танагрская статуэтка. Свет падал прямо на ее лицо, в карих глазах сияли золотистые искорки, темные локоны спускались до плеч, полураскрытые губы маленького рта были алыми, свежими и чуть припухлыми. Она что-то прижимала к груди, шкатулку или продолговатый сверток, но Блейд не мог его рассмотреть; он глядел только на ее лицо.
Да, конечно, есть какое-то сходство с Каллой... губы, глаза, волосы, нежный округлый подбородок, стройная шея... Но щеки смуглее, лоб шире, очертания бровей, носа, скул чуть иные... Она явно была старше Каллы и казалась не такой высокой и крепкой, как юная красавица из Талзаны.
- Ты смотришь на меня так, словно мы видимся не впервые...
Голос тоже другой, автоматически отметил Блейд, более низкий, чем у Каллы; скорее - контральто, чем сопрано.
- Когда-то я знал девушку, похожую на тебя, хрипло произнес он. Девушку твоего народа...
- Фра? - высокие полукружия бровей чуть приподнялись.
- Оривэй-лот... Латранку, - добавил он, заметив, что она не понимает.
- Здесь, на Майре?
- Нет... Это было в другом мире, у другого солнца... Так далеко отсюда, что я даже не знаю, где находится та звезда.
- Но разве там тоже живут латраны? - Она подошла к столу и поставила на него предмет, который держала в руках. Теперь Блейд видел, что это шкатулка.
- Да, там есть латраны и дентры, только они называют себя иначе. Они часто странствуют от звезды к звезде, Лилла... И где-то среди них есть золотое солнце, под которым я встретил ту девушку.
- Ты красиво говоришь, Талса, - она подперла кулачком подбородок и вздохнула. - Значит, правду сказал Миот - ты пришел издалека... из мира латранов, где властвуют могучие бартайи и где нет злобных дзу... Может быть, я глядела на этот мир в никер-унне, не понимая, что вижу. Духи иногда показывают странные картины.
- Хочешь, я помогу тебе? - сказал Блейд.
- Помоги, - девушка раскрыла шкатулку и стала копаться в ней, продолжая говорить. - Раньше, когда комунибудь из искателей попадался никер-унн, он приносил его моей матери, Фра Лайане. Мы вызывали с ней духа, смотрели, что он покажет... Иные видения были понятны, иные - загадочны, иные будили странные воспоминания... очень странные, Талса. Она подняла голову, стискивая в пальцах маленький диск, зеленый и синий. - Но теперь у фра нет своей земли, нет ставатов, нет новых талисманов. И моей матери тоже нет... Осталось вот это, - Лилла подвинула на середину стола шкатулку, и Блейд увидел внутри россыпь блестящих дисков, колец, браслетов и чего-то еще, незнакомого, неясного, тускло мерцающего.
- Твои талисманы? - спросил он, стараясь не выдать голосом любопытства.
- Да. Почти все уже бесполезны... Но дух этого никер-унна еще слышит меня, - она раскрыла ладошку, в которой прятался маленький диск. Сейчас...
- Погоди, девочка, - Блейд склонился над столом, нервно теребя бороду. - Как ты это делаешь?