- У нас другой круг мира. Мы судим не по этому. Справедливость - это движение. Движение планет, мыслей, веществ, законов, движение к новым состояниям, которых не было. Поэтому и Вселенная в целом движется и меняется не только в частях, но и как целое. И вселенных было много. Разных. И материй. Тоже разных.
- Это справедливость неживого. Потому живое и выделяется, что оно ищет свою справедливость. Более глубокую. И коренную. А камни были всегда.
- И живое было всегда. И даже соединялось с неживым. Не так, как у тебя: кости в скелете и мысль в голове. Это рядом, но отдельно. А органично. Ну как мыслящая магнитная туманность или планета, чувствующая, как твое сердце...
- И как твое?
Эдда тут же забыла о споре.
- Не знаю. Ведь мы себя плохо знаем. Наверное, нужно влюбиться. Ну чтобы все забыть и лететь только в одну сторону...
- Ты объясняешь мне...
- Я знаю, что это необъяснимо. У нас ставили опыты. Нас ввергали в состояние, которое испытывает ваша влюбленная женщина. Психическая копия. Было так сладко и жутко. И все ныло. Когда я в давние времена в одном из опытов была корнями дерева, я также томилась по свету, и разламывала землю, и гнала по себе соки как помешанная.
"А сейчас..." - подумал про Эдду Юрий и спохватился.
Она бросилась к нему. Они обнялись. И она сказала:
- Я ведь ничего не знаю. Были только они, ты. А сейчас я чувствую, вижу перед собой, из-за того, что не знаю, любовь это или нет.
- Раз не знаешь, значит, ничего нет,- проворчал Юрий, совсем как старик на завалинке, там на Земле, где плыли облака и бревна по рекам, и кораблики по лужам, и висел воздух между синим небом и солнечным выпуклым пятном, и между городами, селами, дорогами, горами и водой, которая плескалась и отражала мир, и где влюблялись девчонки, и страдали мальчишки, и любой из физиков не мог бы вывести уравнение любви, и все было прекрасно и трагично, просто и до безумия сложно. А старик сидел, все это знал, чувствовал каждой морщинкой и ворчал.
- Ты не суди по-земному,- сказала Эдда и включила телескоп. Белые деревья упирались прямо в их потолок с той стороны. Планеты уже не было видно. Только белый лес.
- Теперь ты видишь?
- Это их анализаторы,- сказала Эдда,- они могли бы прошить и нашу планету и нас, чтобы все узнать. Но мы защитились. Я не хотела тебе говорить раньше времени, потому что если бы мы не защитились, деревья, как ты их назвал, проросли бы сквозь нас, и мы бы стали их почвой, из которой они высасывали бы информацию. Мы не ошиблись насчет этой планеты.
- Значит, это война?
- Но ведь жертв нет,- сказала она, стараясь как будто предохранить его от губительного воздействия таких терминов. Но он понял ее и сказал: - Да я не то что боюсь войны. Я просто про, справедливость. Где же она, если война?
- Справедливость не боится ничего,- только и успела сказать Эдда, потому что в следующий миг весь лес исчез и каменное небо стало медленно подниматься, как втягивается поршень.
- Они успели все-таки собрать всю информацию. А мы все узнали о них, что смогли понять и что еще поймем. И теперь мы навсегда разойдемся. Они совсем из другого круга мира. Но приняли эту форму, чтобы войти в нашу.
- Другая Вселенная? В другом пространстве?
- Может быть, и в нашем. Оно бесконечно вмещает несовместимое. Бесконечная взаимопроникаемость. Но я говорю о пространстве, как я его понимаю.
- Вы заправились?
- Знанием, которое мы можем усвоить. Через час я буду уже другая. Потому что это очень интересная планета.
"Ты будешь другая. А я буду тот же. Я должен защититься от этой новой Эдды",- подумал Юрий. И вслух непроизвольно сказал:
- Ты алгебра. Я не люблю тебя.
Эдда исчезла. И сразу же дверь открылась и вошла похожая на нее как две капли воды женщина. Но это была не Эдда, это была просто веланка, которая пришла на смену Эдды. Потому что у них опыт продолжался.
"Я убил Эдду,- подумал Юрий,- значит, она любила меня,подумал он еще.И почему я решил, что если она будет другой, то будет совсем другой? Ведь я не мог заранее знать, какой она будет",- думал он.
- Меня ты так не полюбишь,- сказала новая.
"Да",- подумал он, отмечая, что эта так же прекрасна и что эта так же полна тоски по любви.
- Эдда ошиблась насчет часа. Мы уже все изменились. Из-за той планеты.
- Через час я узнаю, какой была бы Эдда,- сказал Юрий.
- Она ошиблась насчет часа,- сказала новая.
- Я посмотрю на вас через час и узнаю, какой была бы Эдда...
-А ее нельзя вернуть? - вдруг выпалил Юрий.- Или вы еще не знаете, что вы сможете сделать через час?
Новая покраснела. Даже шея у нее покраснела до самой груди.
И Юрий смотрел, как кожа снова становилась прежней.
- Да. Через час,- сказала новая,- я не хотела бы вас снова пугать.
- Новая. Но ведь теперь мне терять нечего,- сказал Юрий.Не могу же я влюбиться в каждую из вас. Я человек.
Новая исчезла. Этот самый час Юрий был один и думал о той мысли, которая тогда, после поцелуя, расшибла его, как молния дерево.
Как будто прошло 1000 лет. Юрий думал то об Эдде, то о своем плане. Он раздваивался. Эдда, Эдда... И план.
Через час вошел веланин. Точно как Вуквол. Но другой. Это было сразу видно.
Юрий ничего не имел против него и потому не боялся, что подумает о детях и сметет веланина.
- Эдда с нами,- сказал веланин.- Но она стала другой. И не знает, как быть.
6
И тогда Юрий предложил им свой план. Он увезет на Землю всех женщин Веланы. И пусть они поживут там год. Никто не будет знать, кто они. Только им придется одеться. Через год они вернутся. Или раньше, если захотят.
Появилась Эдда. Веланин не уходил.
- Прощай, Юрий,- сказала Эдда,- ты хороший организатор. Но нам не нужно такой организации. Мы другие. Я не люблю тебя!
Юрий удивился не ее словам, а тому, что он вдруг все понял.
Понял свою ошибку. Вернее, не ошибку. Разве природа может быть ошибкой?