- Итак, вы с ним знакомы? Ну, что ж, тем лучше Тогда я расскажу вам, в чем дело. Некоторое время назад на Национальой магистрали, недалеко от поворота на Халкиду, произошло серьзное дорожное происшествие.
- Авария! - Христос даже подпрыгнул. - Но ведь по радио ничего не передавали!
- Наверное, не успели. Я объясню вам, в чем дело: в окрестнотях Афин с утра моросит мелкий дождь. Рефрижератор потерял управление, и его вынесло на встречную полосу, по которой в тот момент ехал автобус. Водитель попытался затормозить, но асфальт был скользкий, тормоза не сработали, и автобус врезался в рефрижератор.
- Жертв много? - поинтересовался профессор.
- Немало. В автобусе пятеро убитых и еще тринадцать раненых. В рефрижераторе никто не пострадал.
- Да что с ними может случиться в такой махине! - закричал Христос.
- А почему вы мне все это рассказываете? - спросил профессор - Это имеет какое-то отношение к Спиросу?
- Спирос Кандидис был водителем автобуса. Он тяжело ранен в голову. Мы сразу же отправили его в больницу и попытались разыскать родственников. Кажется, у него никого нет, но в кошельке Кандидиса мы обнаружили записку с вашим адресом и телефоном. Поэтому господин директор решил поставить вас в известность, тем более что вы нейрохирург. Может быть, вы смогли бы чем-то ему помочь - вы, наверное, спец в таких делах?
- Положение тяжелое? - спросил Антонис, страшно расстроенный известием.
- Очень.
- Подождите минутку - я только соберусь, и мы тут же поедем.
- Я тоже еду, - сказал Антонис.
У постели тяжелораненного профессор встретился со своим старым однокашником хирургом Рикакисом.
- Рад видеть тебя, Илья. Нам с тобой надо бы поговорить, но сейчас не время. Как больной?
- Ничего хорошего. Лобные доли сильно повреждены. По-видимому, он не был пристегнут ремнями безопасности и при столкновении с рефрижератором ударился головой о лобовое стекло.
- А каков, по-твоему, вероятный исход?
- Я далеко не уверен, что больной выкарабкается, но даже если ему это удастся, боюсь, что он навсегда останется умственно неполноценным.
- То есть вы думаете, он обречен? - спросил Антонис, на котором буквально лица не было.
Профессор сочувственно посмотрел на него.
- Да, Илья, я совсем забыл сказать, что мой брат был одноклассником Кандидиса, и в детстве они очень дружили. В общем, сам понимаешь...
- Вы мне позволите осмотреть больного? - спросил Антонис.
- Кстати, мой брат тоже нейрохирург и только что закончил аспирантуру в Соединенных Штатах.
- С большим удовольствием, господин Викетас. Ваше мнение может оказаться чрезвычайно полезным. Сестра, помогите нам...
ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ
Из больницы они возвращались на машине. Профессор, сидя за рулем, молчал. Этот случай его просто потряс - ведь он знал Спироса еще ребенком, когда тот, всегда веселый и приветливый, часто приходил к ним в дом как закадычный друг Антониса. Профессор вспомнил, что совсем недавно Спирос зашел узнать, когда Антонис приезжает. И, кажется, собирался зайти еще, потому-то и нашли у него клочок бумаги с их телефоном.
Антонис сидел рядом и тоже молчал. Профессор украдкой взглянул на брата Антонис явно был сильно расстроен и что-то напряженно обдумывал.
- О чем задумался, Антонис? - не выдержал Викетас - Кажется, о чем-то очень серьезном.
- Я думаю да, ты правильно угадал, об одной очень важной вещи.
- Такой уж и важной!
- То, что занимает меня, Кирьякос, действительно очень серьезно. Думаю, настало время закончить тот разговор, который мы пpepвaли, когда пришел регулировщик с сообщением о Спиросе. Если память мне не изменяет, мы говорили об исследовании, которое я начал проводить в Америке.
- Ты хотел мне что-то рассказать...
- Да. Я хотел признаться, что вот уже много месяцев меня мучает одна проблема. Если бы не Спирос, а какой-нибудь незнакомый мне человек попал в эту ужасную катастрофу, я бы сказал, что небо вняло моим самым страстным молитвам.
- То есть? Что ты хочешь этим сказать?
- Если бы на месте Спироса был чужой человек, я без колебаний использовал бы его для своего эксперимента. Так или иначе этот человек был бы обречен. Но речь идет о Спиросе, моем друге детства и однокласснике. Я никогда бы не позволил себе использовать Спироса в качестве подопытного кролика. Но, быть может, испробовав на нем свое открытие, я смогу помочь ему и спасу от той участи, что его ожидает. Если он выживет конечно; ведь вероятность смерти очень велика.
- Антонис, ты меня пугаешь. Объяснись же наконец.
- Я говорил тебе о своих опытах, но не сказал, чем именно занимаюсь. Ну, что ж, попытаюсь вкратце рассказать, что я делал в Америке. Учеба меня очень увлекала. Наш мозг хранит еще множество тайн, и, как ученые ни старались, никому до сих пор не удалось даже приподнять тот покров, который их скрывает. Я страшно выматывался, физически и умственно, и по вечерам был способен только на то, чтобы смотреть телевизор. Однажды вечером, когда по телевизору показывали запуск космического корабля на Юпитер, я спросил себя, сможет ли человеческий мозг через несколько лет идти в ногу со своим собственным творением - техническим прогрессом. Ты никогда не задумывался над тем, что за последние сто лет, да что я говорю, за гораздо меньший срок, человек совершил столько открытий и в то же время принес нашей планете такие разрушения, каких она не знала тысячи, если не сказать миллионы лет, с тех пор как человек существует как вид? Ты никогда об этом не думал?
- Вероятно, ты прав, но этот вопрос никогда серьезно не занимал меня. Я уверен, человек может приспособиться к любым условиям.
- Не уверен. Весь этот колоссальный технический прогресс уже начал выходить из-под нашего контроля, а куда это может привести, одному черту известно. Не знаю, приходилось ли тебе когда-нибудь читать научную фантастику?
- Конечно, нет. Времени для ерунды не хватает.
- А ведь далеко не вся она ерунда. Вспомни хотя бы Жюля Верна, который оказался настоящим пророком. Многие из этих книг - гениальные догадки о будущем - темном, покрытом мраком. Предчувствие, что человек превратится в раба машины, самим же изобретенной. Невероятно, конечно, и ужасающе.
- Только не говори мне, что у тебя есть план, с помощью которого ты можешь предотвратить мировую катастрофу, - засмеялся Викетас.
- Не смейся, Кирьякос. Действительно, у меня есть такой план, и я даже думаю, что кое-что мне удалось сделать...
- Говори же, Антонис. Я просто сгораю от нетерпения.
- Эта мысль уже давно занимает меня. Я все время размышлял, изучал этот вопрос, но передо мной как будто стояла непроницаемая стена без окон и дверей, и вдруг однажды пришло озарение. В нашу лабораторию привезли из университетского аквариума тело мертвого дельфина, при жизни славившегося своим умом и сообразительностью.
- Я знаю. Дельфины считаются самыми умными на Земле животными. Некоторые даже думают, что они умнее человека. Не понимаю только, если они действительно так умны, то почему предпочли остаться животными и живут как звери, а не превратились благодаря своему уму в нечто, подобное человеку.
- Может быть, не захотели, именно потому, что такие умные, - засмеялся Антонис. - Тот дельфин, о котором я говорю, действительно отличался сообразительностью. Но произошло какое-то несчастье, и он погиб. Итак, нам привезли его для изучения мозга. И когда я вскрыл череп дельфина и увидел его мозг вблизи, меня осенило. А что если, взяв несколько клеток из мозга дельфина, врастить их с помощью изобретенного мной метода в мозг человека, в те зоны, функции которых нам пока неизвестны?
- А разве не лучше было бы, Антонис, сначала выяснить, каково предназначение этих неисследованных зон?
- Над этим вопросом бьются тысячи ученых. У меня же был другой план. Сначала нужно было врастить клетку, а уже потом идти дальше.
- И тебе удалось чего-нибудь добиться? - спросил профессор, которого чрезвычайно интересовал предмет разговора.