- Неважно, Он не придет.
- Что?! - Барлоу так и выпрыгнул из кресла. - Откуда знаешь? Я разорен! Придется вернуть публике деньги...
- Погоди, - сказал я. - Кажется, я могу тебя выручить.
- Ты? - усмехнулся Барлоу. - Эта толпа пришла взглянуть на кандидата в чемпионы, а не на бродячего "молотилу". Ты по-своему неплох, Моряк, но ты не Ловчила Строцца.
- Ладно, - рявкнул я. - Тогда иди и скажи этому хулиганью, что представление отменяется и желающие могут получить свои монеты в кассе.
Джим Барлоу запричитал, будто его вот-вот хватит удар.
- Поверь, я понимаю, что тебе очень не сладко, - вкрадчиво сказал я. Строцца и его менеджер надеялись, что ты останешься на бобах, выплатив им гонорар в полторы тысячи долларов. Но ты оказался хитрее: снимая по три, пять и десять монет за место, собрал выручку больше четырех тысяч. Расходов почти нет, ты ведь даже не потратился на предварительное выступление. Получается, что ты наварил чистых две тысячи прибыли. Но если придется вернуть толпе деньги, ты останешься с носом. Хочешь, я тебя выручу? Толпа не увидит Строццы, зато мы ей покажем настоящий бокс, не в пример фальшивым танцулькам Ловчилы и Бенни Гольдстейна.
- А ну, карты на стол, - сказал Джим Барлоу. До нас уже доносились выкрики толпы, требующей начать, а менеджер и секунданты Строццы выбежали из помещения, чтобы подождать "кандидата в чемпионы" снаружи.
- Я заметил в толпе троих, они нам пригодятся, - продолжал я. - Это Французик Ладо, Питер Ногая и Билл Брэнд. Зови их сюда.
Барлоу послал за ними мальчишку, и вскоре они вошли один за другим в контору. Ладо и Ногая были смуглы и здорово смахивали на бандитов. Брэнд блондин с грубоватыми чертами лица. Вся троица была выварена в ста боксерских щелоках, меня она угостила неприязненными взглядами.
- Расклад такой, - начал я. - Вначале мы предлагаем публике выбор: если она желает вернуть деньги, то мы, само собой, ставим на этом точку. Но я полагаю, зрители согласятся на мое предложение, и тогда я буду драться с этими тремя уголовниками по очереди. Если уложу всех троих, то получу тысячу долларов, а они - шиш. Если хоть один взгреет меня, то поделит эту тысячу с двумя другими. Ну как?
Они только облизнулись, потому как все трое были матросы и сейчас, по своему обыкновению, сушились на мели.
- Но, поскольку Строццы с нами нет, мы должны показать толпе нечто из ряда вон выходящее,- добавил я. - Ладо - боксер и мастер саватэ, он может работать руками и ногами. Пит - специалист в джиу-джитсу, если хочет, пусть выступает без перчаток. Брэнд - чистый боксер и будет драться со мной в этом качестве. Я проведу все три поединка в перчатках по правилам бокса.
- А вдруг тебя уложит первый из них? - спросил Барлоу. - Толпа сочтет себя обманутой.
- Меня еще никто не укладывал, - проворчал я. - Но если это случится, окати меня водой, и я встану на ноги. Не беспокойся, я ублажу толпу за ее деньги.
- Хорошо, - сказал Барлоу. - Вы согласны?
- Согласны, - ответили хором трое громил.
Итак, мы облачились в доспехи для ринга и поднялись на помост, где Барлоу поднял руки, прося у публики внимания. Толпа притихла, и Джим начал:
- Господа, я имею кое-что сказать вам, и прошу не орать, пока не закончу. Во-первых, с прискорбием сообщаю, что Ловчила Строцца до сих пор не найден, и у нас есть основания полагать, что сегодня он здесь не появится.
Его слова потерялись в яростном реве поклонников бокса. Вскочив на ноги, они вопили: "Нас обманули! Гони назад наши деньги!"
Барлоу махал руками, пока толпа не успокоилась, а потом сказал:
- Господа, дайте мне договорить, и если все-таки захотите вернуть деньги, то сможете получить их в кассе. Перед вами четверо бойцов, которых вы уже видели на этом помосте. Эти ребята - закаленные ветераны и всегда дерутся в полную силу. Вы их знаете: Ладо, Ногая, Билл Брэнд и Моряк Стив Костиган. Моряк согласен драться с остальными тремя по очереди. Каждый будет работать в своей манере, и вы увидите спор обычного бокса с утонченным французским боксом саватэ и таинственной японской борьбой джиу-джитсу. Моряк согласен продолжать бой даже в том случае, если его нокаутирует первый или второй противник. А теперь, господа, если угодно, ваши деньги ожидают вас в кассовом окошке. Ну, а хотите посмотреть бои в смешанных стилях, прошу уведомить меня.
С минуту народ колебался, потом заголосил: "Пусть дерутся, мы согласны!", и ни один человек не покинул "Арену".
Барлоу повернулся ко мне.
- Я свое дело сделал. Теперь твоя очередь. Кого выбираешь первым?
- Французика, - сказал я, и Барлоу снова обратился к толпе:
- Первым поединком вечера, - проревел он, - будет бой между Моряком Стивом Костиганом, американцем с торговой шхуны "Морячка", вес сто девяносто фунтов, и Французиком Ладо с парохода "Граф", вес сто восемьдесят фунтов. Костиган дерется строго по правилам, в стандартных перчатках. Ладо также будет в перчатках, но ему позволены удары ногами когда ему заблагорассудится и куда угодно - выше или ниже пояса. Они будут драться десять раундов. Начинаем!
Мы с Ладо с опаской сошлись. Он был тощий и жилистый, ростом на дюйм выше моих шести футов, весь из стальных пружин и китового уса. Мне знакомо было саватэ - борьба свирепых костоломов, - и я не собирался рисковать. Я начал с финта левой, но он ушел в сторону. Я мощно размахнулся той же рукой, но Ладо отскочил как кошка и - бац! Откинувшись назад, он очертил ногой широкую дугу и закатал мне прямо в челюсть. Ей-богу, мне показалось, что у меня сломана шея! Мои ноги взметнулись в воздух, и я приложился к брезенту шеей и плечами. Барлоу прыгнул вперед и начал считать, но я вскочил до того, как он сказал: "Три!"
Ладо был уже тут как тут и снова выбросил ногу, но я бьш начеку. Мне удалось отразить его копыто левой перчаткой, и я тут же вломил хук правой в челюсть. Ладо рухнул на брезент и не шевельнул ни единым мускулом при счете "десять". Толпа восторженно заголосила.
Ладо утащили с ринга, и Барлоу объявил:
- В следующем поединке встречаются Стив Костиган и Питер Ногая с англо-китайского судна "Монгло". Как и прежде, Костиган будет боксировать по правилам, нанося удары только выше пояса. Ногая разрешено бороться и боксировать голыми руками.
Ногая был коренастым здоровяком, этакий полукровка с примесью малайской, французской и японской кровей. Крепкий орешек, большой и гладкий, как морской котик. Его мышцы не бугрились, они перекатывались под атласной кожей, а двигался он с кошачьей грацией и проворством.
Не желая бросаться в бой очертя голову, я атаковал быстро, но осторожно, и он отступил, приседая и водя длинными сильными руками. Я прыгнул к нему, метя хуком в голову, но он шагнул в сторону, и я волчком пронесся мимо.
Он уже летел на меня, но в прыжке передумал и вскинул руку, чтобы блокировать мой мощный хук правой в челюсть. Я сразу ударил вдогонку левой, но он дернул круглой головой, и кулак скользнул мимо...
Лишь на секунду моя левая оказалась полностью вытянута, и в этот миг он схватил ее обеими руками, рванул и перебросил меня через голову. Ринг закувыркался у меня в глазах, и я приземлился на спину с грохотом, потрясшим весь зал. Я едва не "поплыл", но, увидев несущегося на меня через ринг Ногая, похожего на огромного темного кота, успел вскочить на ноги.
Я выдал финт левой, он снова поймал мою руку и превратил ее во что-то вроде рычага. В локте хрустнуло, и рука отозвалась мучительной болью, но в ту же секунду я провел мощный апперкот между руками Ногая. Кулак попал под челюсть, его голова откинулась назад, как на петлях, и он опустился на колени. При счете "девять!" он было поднялся, но хук правой в ухо уложил его опять, и он отдыхал, пока его не вынесли с ринга.
Я вернулся в свой угол. Левая жутко болела и плохо двигалась, но я промолчал. Толпа проводила меня ободряющими возгласами, и я улыбнулся; сами того не зная, они получали за свои деньги зрелище, до которого далеко чечетке и кривлянью Ловчилы Строццы и Бенни Гольдстейна.
- Послушай, - обратился ко мне назначенный Барлоу секундант (удивительно, что в зале не оказалось ни одного парня с "Морячки"), - мне показалось, или в самом деле что-то хрустнуло, когда Пит схватил тебя последний раз за руку?
- Наверно, его челюсть, - проворчал я.
- Третий и последний поединок! - проорал Джим Барлоу. - Между Моряком Костиганом и Биллом Брэндом с английского лайнера "Король Уильям", вес сто девяносто фунтов.
Брэнд был скитальцем морей и кулачным бойцом вроде меня. Между нами не было разницы - ни на дюйм, ни на фунт. Это был неотесанный жлоб, светловолосый, с грубым квадратным лицом и суровыми светлыми глазами. Он дрался не в классической английской манере - он был "молотила" с булыжником в каждой руке.
Мы быстро сошлись в центре ринга, и я врезал левой ему в голову. И тут же в моей руке вспыхнула чудовищная боль, и я на секунду ослеп, а сила покинула мои конечности. Я понял: Ногая сломал мне кость в локте, и теперь я, однорукий калека, противостою одному из опаснейших бандюг семи морей!
В тот миг, когда я ослабел от боли в сломанной руке, Брэнд прыгнул вперед и нанес мне страшный удар в голову. Я покачнулся и засеменил ногами как слепой, а он добавил левой и правой! И опять слева, справа мне по кумполу, да так, что я повалился на канаты. Толпа вскочила на ноги, вопя от изумления. Прижимаясь спиной к канатам, я отчаянно отбивался здоровой рукой, и мне удалось отогнать Брэнда на середину ринга, где он занял прочную позицию, и мы стояли голова к голове, обмениваясь размашистыми ударами. Но это не могло длиться долго - моя левая висела плетью, и я не мог ни закрыться ею, ни сфинтить. Брэнд рассек мне ухо, наполовину закрыл глаз и расквасил губы. Пошатываясь под градом ударов, я впечатал ему кулак в корпус, заставив согнуться и отступить, - тут гонг застал его месящим воздух в стремлении не подпустить меня ближе.
Когда я уселся на табурет, Майк ткнулся носом в мою правую перчатку и тихо зарычал. Почуял, что у меня неприятности.
- Почему не бьешь левой, чертов олух? - поинтересовался мой секундант, промокая губкой кровь на моей физиономии.
- Не могу,- с усилием пошевелил я разбитыми губами. - Ногая сломал.
Помощник едва не уронил губку.
- Что? Дерешься со сломанной рукой! Я бросаю полотенце! Брэнд тебя прикончит!
- Бросишь полотенце, убью! - оскалился я. - Я уложу Брэнда и одной лапой.