Через неделю я зашел в Берне в Советское посольство и отправил Сталину шифротелеграмму:
"Женился, продал швейцарцам черной икры на сто миллионов франков. Готовы оплатить стратегическими материалами. Что брать? - Мериновский"
Ответ я получил через полчаса:
"Бери бериллиевую бронзу, в пружинах для авиапушек и Цейсовские прицелы для всего. Поздравляю. Высылаю самолеты. - Целую, Сталин"
Прямо к ноябрьским праздникам я с молодой женой, пружинами для пулеметов и цейсовскими прицелами я прилетел в Москву. Прицелы, впрочем, я привез не все-все в самолет не поместились. Африкан Петрович на твердую валюту скупил все прицелы, которые Цейссовские заводы смогут произвести в ближайшие полтора года, так что я не только обеспечил оптикой советскую армию, но и лишил ее армию немецкую. За это, естественно, я получил и звание Героя Социалистического труда.
Кроме очередной Звезды я получил еще пару - уже генеральских - на погоны, пятикомнатную квартиру в Москве и дачу в Крыму. У меня, впрочем, было некоторое подозрение что Сталин с этой дачей преследовал корыстные цели - он понимал, что до своей-то дачи я немцев точно не допущу. И в этом он не ошибался.
Медовый месяц мы провели в Москве. Немцы, лишившись практически всех запасов бомбовых прицелов, Москву бомбить перестали, поэтому никто нас с Лизой особо не беспокоил. Однако, помня из свой прошлой истории, что Крым немцы собираются не просто захватить, но и разрушить там все что только можно, я разработал гениальный план обороны полуострова, не оставлявший фашистам никаких надежд. С этим планом в начале февраля и отправился в Кремль.
Поскольку я заранее не предупредил о своем визите, Сталина в Кремле не оказалось. Поскребышев предложил мне подождать его в комнате отдыха. Кресло там было очень удобное, и я, как-то незаметно для самого себя, задремал в нем. Проснулся я от голосов, раздававшихся в приемной. Разговаривали, насколько я разобрал, Берия и Поскребышев.
- Лаврентий Павлович, это тот идиот, который приказывал заново открыть нефтяные поля в Ишимбае? И остановить ижевский завод на переоборудование в самом начале войны?
- Да, тот самый, который пытался мотор в танк поперек впихнуть. Ребята на ЧТЗ сообразительные попались, поставили на танковую башню обечайку от канализационного люка, он и доволен. Ижевцы тоже молодцы - дали ему ППС с рожковым магазином - он и счастлив.
- Так почему же товарищ Сталин с этим придурком носится как с писаной торбой?
- Ну ты же помнишь того жулика-предсказателя? Как его, Мессинг, что ли? Который все врал что Сталину советы давал? Так вот про этого кретина он все точно предсказал, что появится, мол, идиот, который будет давать тупые советы и лезть во все. Но, если ему не мешать, а советы игнорировать, то сделает он стране одно доброе дело, затем миссию какую-то выполнит - и сгинет. Сейчас пружины мы для авиапушек получили считай бесплатно. Ну а миссия, по предсказанию, СССР вообще никак не коснется. Пусть выполняет. А товарищ Сталин когда сюда вернется?
- Обещал послезавтра. Он сейчас на Ближней даче, у него совещание до четырех. Вас записать к нему?
- Нет, это не срочно. Ладно, пошел я.
Голоса стихли. Так, значит меня за идиота держат? Сейчас я все этому Кобылкину выскажу!
Я сухо попрощался с Поскребышевым и не заезжая домой помчался к себе во взвод. Всю дорогу я представлял, как и что я скажу генералу Кобылкину. Нет, я даже говорить ему не буду, а просто морду набью! У меня от самого Сталина разрешение на это есть!
Кобылкин увидел меня, выскакивающего из моего личного ЗиСа, в окно. И встретил на крыльце.
- Мериновский, не кипятись! Ну чего ты, в самом-то деле! Ну подумаешь, автомат твой сделать не успели! За две недели никто бы не успел, а так знания твои после пригодятся! Ну не кипятись же!
Но я понял, что тут больше оставаться не желаю. И молча направился в свою комнату, забрать оставшееся личное имущество. За мной угрюмо шагал взводный интендант, пожилой нестроевик Сидоров. Он давно уже прибился ко взводу со своей дочерью Марьяной, которая работала во взводе поварихой. Я его вызвал специально, чтобы строго по описи сдать казенное имущество в виде койки с матрацем и бельем.
Пинком, все еще никак не успокоившись, я распахнул дверь в комнату. Ой, блин!
Сидоров, потеряв голос от возмущения, пытался достать из кобуры наган и что-то высказать своей дочери, а лейтенант Кабальевский, судорожно застегивая штаны, лепетал:
- Степан Федорович, мы уже и пожениться решили, вот сегодня же и заявление подадим…
Неожиданно в моей голове раздался голос:
-Mission completed. Marriage and son guaranteed now. He'll shit them all the brain. Let pass aborigine back.
И меня окутала тьма.