Через две недели я смог уже более-менее прилично общаться с туземцами. Они, как я понял, были неандертальским племенем, которое путешествовало по реке вслед за стадом оленей. Увидев, что я оленя убил но не смог дотащить потому что маленький и слабый, они решили мне помочь. Правда, поскольку уже сами ничего не ели три дня, ногу одну они забрали. А я им "оставил" почти целую тушу и им за это очень понравился: у них кормят только "своих". Значит и я получился для них "свой". Оленя им должно было хватить надолго, поэтому они поставили свой лагерь (две меховых палатки) на ближайшем удобном месте, у меня на поле. И нечаянно нашли неподалеку медведя. Медведь спал и не проснулся, а они решили меня отблагодарить за оленя.
Народ оказался вполне себе сообразительный: к тому времени как растаял снег они все уже довольно прилично говорили по-русски. Уходить дальше они не спешили, еды было много. Было их четырнадцать человек, из которых двое детей. Дети худющие! Но я их подкормил изрядно: подстрелил еще трех оленей и одного того самого громадного лося. Только он оказался не лосем, а зубром. Хотя лоси тут тоже оказывается водились.
Еще оказалось что мужиков в племени всего четверо, остальные взрослые все сплошь бабы. Дом им мой понравился, но пуще всего им понравилась баня: они приходили ко мне мыться в баню через день буквально. Впрочем, мне-то не жалко, пусть парятся. Дрова они сами натаскивали, и воду - тоже. Причем почти сразу научились и печь в бане топить. Хотя, должен сказать, они вообще всему очень быстро учились. Из того, что считали для себя нужным и полезным.
Когда я объяснил им что расчищенное от деревьев поле мне нужно для производства еды, они за три недели расчистили мне участок гектара на три. Причем - простыми пилами и топорами (благо, у Петровича был из большой запас). Когда речка вскрылась, они за пару дней научились рыбу ловить удочками. Но вот сеять и сажать на распаханном поле мне пришлось самому: им концепция закапывания еды категорически не понравилась.
Не осознали они и важность домашних животных. Зачем они, когда диких завались? Тем более теперь, когда я им показал как лук делать. Впрочем им больше понравилась трубка духовая, стрелами плеваться. Здоровые они, дыхалка как у кузнечных мехов, они велосипедной спицей с ватным уплотнителем плевались точно во всяких там тетеревов с куропатками метров на пятьдесят. Но раз мне так хочется, то пожалуйста, наловили мне с два десятка перепелок. С курами тут туго, так хоть перепелиных яиц поем от души. Летом обещали поймать и пяток телят местных коров, туров то есть. Ну это мы посмотрим, у меня пока поросята есть.
С поросятами хорошо оказалось: хавронья так Хавроньей и была, а дикий дверь оказался кабаном. Так что размножатся они, никуда не денутся. А вот мне размножиться никак не удавалось, неандерталки надо мной смеялись но своим мужикам изменять не спешили - мой размер им явно маловат был. К тому же они и все беременные оказались.
Себя она называли как раз тем словом, которая мне тогда первая баба сказала: намана. Что в переводе (ну они мне так перевели, я их языка не освоил) означало "домашние люди". Потому что жили они в своих домах, в шалашах в смысле. Я поинтересовался как-то, а где дикие водятся, но почему-то этот вопрос вызвал бурное веселье у женской части племени, а ответа я так и не получил.
К началу лета я сделал наманам с сотню стрел со стальными наконечниками, пяток тяжелых луков с тетивами из капронового троса, десяток стальных ножей под их руки (обычные рукоятки были им сильно малы и неудобны). И первого июня снова отправился на море. Ребята мне обещали за скотинками моими поухаживать, за домом присмотреть, так что я особо не спешил. За месяц моего отсутствия ничего плохого не случилось, разве что они поймали, как и обещали, двух телят тура, а я привез на этот раз почти два центнера соли.
А на следующий день после моего возвращения наманы ушли.