Фактически, эта фраза была неточна. Человек говорит, к примеру: «Лук меня не любит», а имеет в виду при этом «Я не люблю лук»… Во всяком случае, Филос, очевидно, не выслужил высоких должностей и наград, в отличие от руководителей Первого Медицинского блока, Первого Научного блока и Первого Детского блока. Может быть, он просто работал там.
Чарли отложил размышления на эту тему до лучших времен и вновь посмотрел на лица всех присутствующих, которые ответили ему столь же внимательными взглядами.
Тогда Чарли вновь спросил:
— Да, но все же, где я нахожусь?
Его новые друзья переглянулись, и затем их взгляды снова устремились на Чарли. Сиес сказал:
— Что ты имеешь в виду, когда спрашиваешь, где ты?
Обращаясь к остальным, Сиес пояснил:
— Он хочет знать, где он находится.
— На Лидоме, — ответил Назив.
— Ну, а где находится Лидом?
Опять все переглянулись, а затем лицо Сиеса озарилось догадкой:
— Он хочет знать, где находится Лидом!
— Послушай, — Чарли заговорил терпеливо, как человек, желающий во всем разобраться, — давай начнем с самого начала. Какая это планета?
— Земля!
— Хорошо. Значит мы на Земле?
— Да, на Земле.
Чарли покачал головой.
— О такой Земле я никогда не слыхал.
Все посмотрели на Филоса, который пожал плечами и ответил:
— Может быть и так.
— Это какая-то языковая путаница, — рассудил Чарли. — Если это Земля, то я… — Он не мог представить себя оказавшимся на Земле в таком месте и с такими спутниками. — Знаю, я знаю! — вдруг снизошло на Чарли. — На той планете, где я живу, есть слова «земля» обозначает и планету и землю под ногами. Такое слово есть и в любом языке! На Марсе слово «Марс» означает «Земля». Для венерианцев «Венера» означает «Земля».
— Замечательно! — воскликнул Филос.
— Тем не менее, — заявил Милвис, — это Земля.
— Третья планета от Солнца?
Все утвердительно закивали.
— Мы с вами говорим об одном и том же солнце?
— Все дело во времени, — пробормотал Филос, — ничто не бывает одинаковым.
— Не сбивай его, — с нажимом произнес Милвис. — Да, это то же солнце.
— Почему вы мне не объясните всего? — закричал Чарли. Сила переживания прозвучавшая в голосе, удивила его самого.
— Мы объяснили. Мы и сейчас объясняем, — дружески ответил Сиес. — Как еще можно объяснить? Это Земля. Твоя планета и — наша. Мы все родились здесь. Хотя и в различное время, — добавил он.
— Различное время? Ты имеешь в виду… путешествие во времени? Ты именно это хочешь объяснить мне?
— Во времени? — повторил Милвис.
— Мы все путешествуем во времени, — снова проговорил как бы для себя Филос.
— Когда я был ребенком, — пояснил Чарли, — я читал много книг, которые мы называем научной фантастикой. У вас здесь есть что-то подобное?
Они покачали головами.
— Ну, рассказы, главным образом, о будущем, но не обязательно. Многие написаны о машинах времени — таких устройствах, которые могут перенести вас в прошлое или будущее.
Все пристально смотрели на Чарли, и никто ничего не ответил. У него появилось чувство, что никто так ничего и не скажет.
— Ну, хотя бы, — неуверенно попросил Чарли, — скажите: это не прошлое? — Он вдруг очень испугался. — Не так ли? Я… я в будущем?
— Поразительно! — пробормотал Филос.
Милвис мягко ответил:
— Мы не надеялись, что ты так быстро придешь к такому выводу.
— Я же говорил вам, — ответил Чарли. — Я много читал и… — тут, к своему ужасу, Чарли всхлипнул.
Ребенок спит, и из электронной няньки, датчик которой установлен на кронштейне в простенке между комнатами Карин и Дейви в соседнем доме, доносится лишь слабое приятное гудение с частотой 60 герц. Жены еще не вернулись из кегельбана. Здесь царит покой и мир. Мужчины пьют по-маленькой. Смитти развалился на диване, Герб смотрит на телевизор, который, правда, выключен, но покойное кресло, где Герб расположился, стоит так, что отсюда физически невозможно смотреть на что-либо другое. Вот он уставился на темный экран наедине со своими мыслями. Наконец он начинает разговор:
— Смитти?
— Угу.
— Ты замечал: если начинаешь говорить с женщиной на определенную тему, она отключается?
— Например?
— О дифференциале, — поясняет Герб.
Смитти поворачивается так, чтобы спустить обе ноги на пол и почти садится.