Следующие пару часов мы шагали все по той же 'дороге', которую я бы даже тропинкой с трудом назвала, ровно до тех пор, пока Райли не достало нудное поскуливание пленника. На одной довольно удачной полянке, он скомандовал всего одно слово 'Стой!', полагая, что этого вполне достаточно. С какой-то стороны, я уже настолько привыкла к подобной 'общительности', что и не ожидала от него ничего другого, чего не скажешь о нашем госте, который так и норовил завести со мной милую беседу, не без моей помощи превратившуюся в непрестанный монолог.
Стараясь не обращать внимания на болтуна, я подошла к мешку, который эльф скинул на землю, и принялась в нем копаться в поисках пищи. Сам хозяин бросил в мою сторону лишь один взгляд, потом развернулся и, прихватив котелок, направился куда-то в сторону. Я же, пожав плечами, продолжила раскопки. Мой мешок был пуст давно и безнадежно, так стоило ли переживать?
Глава 4
Ночь подкралась незаметно... хотя, не так уж и незаметно, просто я отвлеклась на дела и не обратила внимание на наступившую темень. Еще одна моя особенность, которую никак не могу разгадать. Что-то их слишком много накопилось, стоит, наверное, и задуматься...
Во-первых, это выносливость. Никогда не страдала отсутствием усталости, скорее являясь патологической лентяйкой, а тут смотри-ка ты, без вопросов шагаю себе изо дня в день... Во-вторых, эти странные всплески магии и связь с природой. Откуда бы у чисто городского жителя, который, к слову, даже за грибами и то не ходит? В-третьих, способность полностью отключаться от происходящего. После долгих раздумий именно к такому выводу я пришла о событиях во время разборки с бандитами. Как еще объяснить то, что я умудрилась не слышать шума сражения? Ну, и, в-четвертых, я вижу в темноте. Нет, вы представляете?! Конечно, это может быть последствием все той же пресловутой магии, но ведь есть и варианты... а вдруг мне крови захочется?
Резко поперхнувшись от подобных мыслей, я перевернулась на коленки и осмотрелась по сторонам, вновь вернувшись в реальность. Сидя на земле, прислонившись к дереву, я как обычно закачивала в него силу, ласково поглаживая ластившийся к руке корень. Райли видно не было, видимо на охоту отправился. Пленник же был привязан к какому-то колючему кусту и, наконец, замолк, предположительно уснув. Это хорошо, значит, никто не видел моих художеств. Поднявшись на ноги и отряхнув вымазанные в пыли и иголках коленки, я потянулась, что в последнее время делала постоянно (наверное, расту) и отправилась на поиски хоть чего-нибудь съестного, поскольку в мешке эльфа ничего подобного не оказалось.
Отойдя примерно на сотню шагов, чтобы никто не увидел, я коснулась первой попавшейся ели и попросила ее проводить меня к какой-нибудь полянке с грибами или ягодами, дерево согласно зашелестело иголками и быстро протолкнуло меня мимо бережно отведенных веток. Дальше я шла, постоянно ощущая чуть ощутимые удары пониже спины, придающие мне ускорение в нужном направлении. Решив не зацикливаться на столь странном способе сопровождения, я просто старалась заметить приближение веток заранее и не подставлять под них свой з... то есть место для сидения.
Полянка показалась очень быстро (или мне так показалось?), всего шагов через двести. И чего тут только не было! Кое-как собрав глаза в кучу, поскольку они так и норовили разбежаться, я присела прямо там, где стояла и принялась с усердием поглощать все, что попадалось. После того, как живот превратился в грушу, а одного взгляда на еду хватало, чтобы поморщиться (то есть часа через два), я призадумалась, стоит ли собрать спутникам? В дорогу для себя любимой я, конечно же, уже набрала, вот только даже по самым скромным подсчетам для двух мужиков этого будет мало. В конце концов, покривившись как от зубной боли, я все же сползла обратно на колени и принялась быстренько сбрасывать ягоды в огромный лист лопуха, совсем недавно венчающий вон тот стебель, кое-как мною отпиленный подаренными ножами.
Сильно много собирать я естественно не стала, трезво рассудив, что один является бандитом, так зачем кормить висельника? А второй просто очень не приятный тип, который мне даже спасибо не скажет, так что... В общем, поднявшись на ноги и вновь отряхнув изрядно загрязненные штаны, которым последние несколько часов, впрочем, не принесли ничего нового, я тихонько насвистывая (чтоб впотьмах не прибили) направилась в лагерь.
М-да... о том, что мое отсутствие замечено не будет, я похоже зря мечтала. Стоило мне выйти из-за той самой ели, что оказала помощь, как моя рука оказалась накрепко зажата в стальных ладонях эльфа, а его черные глаза, казалось, превратились в два непроглядных уголька в свете костра. Ох, что-то мне не нравится подобный кровожадный взгляд! А главное, что я сделала-то? Ну, отошла ненадолго, так что с того? Не он ли, не замечал меня в течение нескольких дней?
- Аааай! - Издав подобный звук, я неуклюже дернулась, а потом и села на... многострадальную пятую точку, поскольку меня никто не держал. Похоже, это у меня в его присутствии входит в привычку.
Окинув обидчика разъяренным взглядом, я подпрыгнула на ноги и принялась излагать ему свою точку зрения, не стесняясь при этом в выражениях.
- Ты где была? - А спутник-то похоже не на шутку разозлился.
- Гуляла! - Вздернув подбородок, я прошествовала мимо, вернее попыталась, поскольку была ухвачена за плечо и повернута назад. - Ну, что ты ко мне привязался?
- Я спросил, - совершенно спокойно повторил собеседник, я же покосилась на него с опаской, - где ты была?
- А я ответила, - мурлыкнула я, что в моем случае означало крайнюю степень бешенства, - что гуляла!
Какое-то время мы просто стояли друг напротив друга, буравя лица глазами, а главное и не думая сдаваться. Первым не выдержал Райли. Резко повернувшись, он схватил меня за руку и потащил в лес, подальше от глаз и ушей разбойника, наблюдавшего всю сцену с крайним интересом.
- Шелли, - остановившись, эльф посмотрел мне в глаза своим обычным черным взглядом, - я не праздно интересуюсь. Посмотри, - он махнул в сторону, куда я с интересом и уставилась.
О, Боже! Ближайшие деревья были густо измазаны кровью, а на ветвях болтались... то есть я не уверена, конечно, но мне это очень не понравилось. Когда же я оглянулась на спутника и поняла, что именно он подумал, увидев все вот это, я реально растерялась. А я-то думала, что ему безразлична! Оказывается не до такой степени. Правда, степень эта выяснилась сразу после его следующей фразы.
- Никуда не уходи, позволь мне для начала вернуть свой долг!
- Долг! - Выкрикнула я. - Так вот что тебя беспокоит? Знаешь, я, кажется, уже один раз говорила, ну что ж, повторю еще раз - ты мне ничего НЕ ДОЛЖЕН! Я освобождаю тебя ото всех обязательств, можешь быть полностью свободен!
Пролетев мимо несколько ошарашенного моей вспышкой эльфа, я добежала до поляны и, схватив мешок, не оглядываясь, помчалась дальше. Решив, что и сама прекрасно дойду, тем более, что до города остался день пути, а ночью я теперь вижу ничуть не хуже, чем днем.
Слезы душили, грозя перейти в истерику. И что, спрашивается, так расстроилась? Хотя, все вполне объяснимо. Еще на Земле терпеть не могла быть чьей-то игрушкой, использовать меня - вредно для здоровья. Жаль, что это не все понимают. Тропинка тянулась вдаль, виляя, как и прежде между соснами, елями, кленами и еще кучей незнакомых деревьев (или это я не знаю их названий?), ноги совсем не устали и идти было легко. Постепенно слезы кончились, и внутри стало спокойно, только пусто, как будто потеряла что-то очень дорогое. Может быть, это была вера? Вера в исполнение пророчества...
***
Я никогда не была пай-девочкой. Конечно, моя история может кого-нибудь зацепить за живое, вызвать острый приступ жалости, или, не дай бог, желание пустить слезу. Сразу предупреждаю, делать этого не стоит. Нет, не потому, что я такая смелая и сильная смогла всем отомстить и навести порядок, по вполне банальной причине - я этого не люблю. Видите ли, я очень эмоциональный человек и не могу выдержать чужих слез, сразу тянет присоединиться, а этого я тем более не люблю. Вот потому и не стоит меня злить!
А насчет истории, что ж, наверное, пора ее поведать?
Родилась я, как и все, полагаю, в обычной семье не среднестатистических граждан моей великой и свободной родины. У моего отца даже машина была, правда, ею являлся старый и абсолютно ржавый москвич, подаренный видимо в форме наказания затю тестем. Под этой-то машиной он и проводил не только дни, но и ночи. Мама плюнула на увлечение мужа, если и не поддерживая, то, по крайней мере, не вставляя палки в колеса. Я тоже пыталась помогать. Конечно, отец пытался меня гонять из гаража, садил на колени и объяснял, что девочка должна интересоваться куклами, а уж никак не устройством автомобиля изнутри. На мой вполне закономерный вопрос: 'Почему?', отец столь же закономерно отвечал: 'Потому что это игрушка для взрослых'. Я и верила, но поскольку считала себя взрослой, то по мере сил играла.
Все это я помню довольно смутно, мала была. А когда стала понимать чуть больше, было уже поздно...
Однажды теплым летним вечерком мои родители, завезя меня к бабушке, единственной, кстати, живой родственнице обоих, отправились в театр, а заодно решили после представления заехать в ресторан и отметить восемь лет совместной жизни. Как выяснилось на следующее утро, в тот вечер я видела их последний раз живыми и счастливыми. Не верьте, когда вам говорят, что если не видел любимых людей в гробу, то для тебя они все еще живы, это не правда. На похороны меня не пустили, хотя рассказать о страшной аварии все же догадались. Бабушка, которая сразу постарела и посерела, потеряв единственного сына, рожденного очень поздно, пришла с этого мероприятия на автомате, и сразу погрузилось в какое-то подобие сна, в котором и прожила до самой смерти. Она, конечно, выполняла ежедневную рутину, вроде уборки, готовки, оплаты счетов и хождения по магазинам, но со мною ее, к сожалению, не было.
Так я впервые попала на улицу. Не скажу, что адаптация к сорнякам бывшей тепличной девочки прошла гладко и без проблем, но как-то уж так получилось, что меня угораздило почти сразу влиться в банду малолетних беспризорников, с которыми я и дружу по сей день... М-да, вернее дружила, пока не... Но об этом позже!
С ними я провела в тесном контакте почти три года, то есть до десяти лет отроду, собственно именно в день моего рождения и скончалась бабушка, видимо ее сердце, наконец, нашло покой. Помню, как рыдала придя домой и обнаружив в прихожей труп последнего дорого человека. В тот день я пообещала себе, что день моего рождения отныне табу, а жить нужно не в материальном мире, а где-то там, глубоко внутри, поскольку это самая лучшая защита от боли. Именно так и поступала.
Потом был детдом, из которого меня выперли с такой вот формулировкой: 'За систематическое неисполнение правил и предписаний, а также с невозможностью удержания в специализированном заведении'. Кстати, несмотря на то, что в банде беспризорников я числилась, никаких противоправных действий не совершала отродясь, разве что посмеяться над прохожими на улице, или позлить милиционера с крыши сарая.
А теперь представьте, мне пятнадцать и я абсолютно одна в небольшом, но все же, достаточно населенном городе, с развитой инфраструктурой и полным отсутствием трудоустройства для подростков. Вот тогда я и поняла, что такое 'тяжело'. Жить мне позволили в однокомнатной квартирке, оставшейся от родителей, бабушкину же, трехкомнатную и дачу в исторически удачном месте, сдавал детский дом, регулярно (к их чести сказано) перечисляя на мое имя деньги в местное отделение сбербанка. Паспорт к тому времени я уже имела, так что особых проблем со снятием наличности не наблюдалось. А вот проблем с 'прожить на полученные рублики' - сколько угодно.
Помаявшись в поисках работы все лето, а выгнали меня в конце мая, я решила не тратить зря деньги и пошла умолять школьного директора позволить поучиться у них последний годик. Как это ни странно, директор оказался сговорчивым дядечкой лет этак шестидесяти подошедшим к моей проблеме со всей серьезностью, коей она, кстати, вполне заслуживала. Если не считать, что сбегала я всегда аккурат во время начала чертвертных зачетов, то полученные мною оценки, вполне заслуживали восхищения.
В общем, 1 сентября, я, как все обычные дети страны, спешила в школу... а потом со школы... и так много дней. Короче говоря, школу я все же окончила, причем без особых проблем, в чем немаловажную роль сыграл тот самый старичок директор, звали которого Василий Васильевич Котофеич или в обиходе Вась-Вась. Кроме того, что он был моим классным руководителем, поскольку принял именно в свой класс, на глаза так сказать, так еще и вел математику, вечно любимый мною предмет. Так и получилось, что к моменту окончания школы, я стала не только любимой ученицей заслуженного учителя, но еще и довольно сносной математичкой.
Во многом именно этот человек определил мою дальнейшую судьбу, буквально насильно отведя на экзамены в педагогический. Как ни странно я поступила и даже сама по уверениям все того же директора. В принципе, с поступлением ничего в моей уже более-менее отработанной жизни не изменилось. Как только стукнуло восемнадцать, сразу побежала искать работу и, самое интересное, что почти сразу нашла, причем работа была интересная и творческая, в деканате. Я всегда была общительной, а теперь еще и знала всех не только на своем, но и на других факультетах, прекрасно запоминая лица.
Собственно на этом месте работы я осталась и после окончания универа, решив, что быть учительницей явно не мое, еще прибью кого по неосторожности, а так люди взрослые кругом, пусть не нервируют! Если честно, то на этом мою историю можно окончить, поскольку рассказывать нечего, всего остального просто нет. Любви нет (в купе с любимым), счастья тоже нет (просто не с кем), а теперь еще и работы, дома и прежней жизни за компанию нет. А напоследок, извечный вопрос всех неудачников: 'Что же делать?'.
Глава 5
День ничем не предвещал хоть мало-мальски особенного и запоминающегося. Обычная для начала осени слякоть и тепло, серые стены давно привычного и обыденного города, непримечательная набережная, кажется, бесконечно виляющая вдоль столь же бесконечной реки и, конечно же, поганое настроение. Сегодня я так и не смогла заставить себя работать, голова болела, по всей видимости, из-за недостатка кислорода, руки опускались, а мысли беспорядочно перескакивали с одного на другое, ни на чем надолго не задерживаясь. В итоге, так и не сделав положенного, я ровно в пять сбежала, оставив рабочее место в деканате и кратенькую записку: 'Простите, но сегодня не мой день!'. Декан, скорее всего, расстроится, увидев подобную записку вместо обещанного отчета за прошедший месяц. Ну и бог с ним!
Набережная вела как раз в сторону дома и я, не задумываясь, шла, не глядя под ноги, да и по сторонам. Изредка запинаясь, я обнаруживала, то брошенную кем-то банку из-под пива, то огрызок яблока, метко и совершенно случайно пущенный моей ногой в полет во встречного парня. Улыбнувшись извиняющейся улыбкой и глянув сквозь невинно пострадавшего, я зашагала дальше, даже не приостановившись и не выслушав ответа. Солнце палило во всю, глаза уже давно слезились от постоянных солнечных зайчиков в немалом количестве отражающихся от водной глади, река медленно наползала на парапет, и было приятно опустить руку в вожделенную прохладу. Количество и качество луж на набережной меня уже давно не волновало, поскольку колготки я забрызгала еще с утра, а в обед умудрилась сделать на них дыру, просто вежливо подвинувшись по лавке.
Да и не думала я о таких мелочах, как принятие ванны после тяжелого дня. Мне и так было о чем подумать. Сегодня ночью я опять не выспалась, а все из-за того странного сна, что преследует мою бедную душу последнюю неделю. Ну, сколько раз можно видеть во сне одно и тоже? Вот и я думаю - это просто бред! А главное вернулись воспоминания о том глупом пророчестве и моих бесплодных поисках пути в иномирье. С одной стороны, это не так уж и плохо. Ну, романтик, так что с того? Кто, живя в наше ненормальное время, в нашей шизанутой стране, не мечтал уйти от реальности? Вот и я мечтаю! И пусть это больше подходит под определение паранойя, а права мечтать пока не отменили, так что...
На самом деле сон не был кошмаром, пугаться смысла не было, если бы не его навязчивость, я бы даже улыбнулась, вспоминая прекрасный и необычный мир, показанный мне как на блюдечке, словно приглашая. А я и согласилась! Вот так вот просто взяла и сегодня ночью прокричала той пустоте, что все это транслировала, что да, я согласна, что давно мечтала сменить место жительства, даже, в общем, не против сделать это прямо сейчас... и ничего. Проснулась утром в собственной постели, будильник, как обычно надрывался на противоположном конце комнаты, а я лежала, созерцая потолок, и думала, какая же я дура, чтобы мечтать о несбыточном!
Нет, день определенно не задался! Вновь запнувшись, я сильно ударила многострадальный палец, вечно торчащий впереди босоножки, и захромала к парапету.
- Ну, вот! - Вырвалось вслух. - Еще и подошва треснула!
Обувь - это мой вечный бич! Сколько живу столько и мучаюсь. Стоит мне только найти и купить то, что нравится, да еще и подходит, а это само по себе редкость, так обязательно что-нибудь случится. То подошва отклеится и я на второй день ношения, иду в мастерскую, то ремешок оторвется, и я направляюсь туда же, а то, как сейчас, треснет подошва. С этой проблемой уже ничего не поделаешь, а значит любимые босоножки разом стали кандидатами на выброс. Разозлившись окончательно, я кое-как сдержала подступившие слезы (не на улице же!), сняла босоножки и со злостью закинула их в стоящую рядом урну для мусора. Идти домой босиком конечно прохладно, но я и не такое проходила, знаю!