Сервилия мигом просияла.
— Обязательно пошлет! — воскликнула она, проходя с дядей под колоннадой.
— Ступай к Стратонике, — напутствовал ее Друз и твердо присовокупил: — Постарайся не болтать языком, Сервилия! Ради твоей тети и отца — да, отца! — ты не должна проронить ни словечка о том, что стряслось здесь этим утром.
— Как же это может ему повредить? Он — жертва!
— Никакой мужчина не одобрит такого ущемления своей гордости. Поверь моему слову, твой отец не скажет тебе спасибо, если ты проболтаешься.
Полная противоречивых чувств, Сервилия удалилась с нянькой. Друз отправился к жене и рассказал ей ровно столько, сколько, по его разумению, ей было невредно узнать. К его удивлению, она приняла новость спокойно.
— Я рада, что мы наконец-то знаем, что происходит, — проговорила она, колыхая огромным бутоном — своим животом. — Бедняжка Ливия Друза! Боюсь, Марк Ливий, что мой брат заслуживает все меньше любви, даже моей. С возрастом он делается все менее сговорчивым. Между прочим, я вспоминаю, что еще в детстве ему нравилось терзать детей рабов.
Дальше путь Друза лежал назад, к сестре, которая по-прежнему сидела в кресле для клиентов, судя по всему, взяв себя в руки. Он присел с ней рядом.
— Ну и утро! Разве я знал, к чему мне суждено прикоснуться, когда спрашивал Кратиппа, почему он и остальные слуги так удручены?..
— А они были удручены? — удивленно подняла голову Ливия Друза.
— Да. Из-за тебя, милая. Они слышали, как Цепион бьет тебя. Не забывай, что они знают тебя с твоих первых шажков. Они в тебе души не чают, Ливия Друза.
— Как приятно! А я и не знала!
— Должен признаться, что это стало откровением и для меня. О боги, как я был туп! Теперь мне остается только сожалеть о происшедшем.
— Не стоит, — вздохнула она. — Он забрал Сервилию?
— Нет, — скривился Друз. — Он запер ее в вашей комнате.
— Бедненькая! Она его боготворит!
— Это я вижу. Но не понимаю.
— Что будет дальше, Марк Ливий?
Он пожал плечами.
— Честно говоря, понятия не имею! Наверное, самое правильное для всех нас — это вести себя как ни в чем не бывало и дождаться вестей от… — Он чуть было не произнес «Цепиона», но вовремя спохватился и заставил себя использовать вежливое обозначение: — Квинта Сервилия.
— А если он со мной разведется — что он, по всей видимости, и сделает?
— Это будет означать, что ты от него благополучно отделалась.
Наконец-то Ливия Друза смогла затронуть по-настоящему волнующую ее тему:
— А Марк Порций Катон? — порывисто спросила она.
— Наверное, этот человек для тебя очень важен?
— Да, важен.
— Мальчик — его сын?
Сколько раз она мысленно репетировала этот разговор! Что она скажет, когда кто-нибудь из родственников удивится цвету волос ребенка или его все более явному сходству с Марком Порцием Катоном? Она пришла к выводу, что Цепион должен хоть чем-то отплатить ей за годы безропотной покорности и примерного поведения, не говоря уже об истязаниях. Пока у ее сына было имя. Если она объявит, что его отцом является Катон, он это имя утратит, а поскольку родился он под этим именем, то на нем всю жизнь будет стоять пятно незаконнорожденности. Дата рождения ребенка говорила о том, что Цепион вполне мог быть его отцом. Никто, кроме нее, не знал, что Цепион никак не мог им быть.
— Нет, Марк Ливий, мой сын — ребенок Квинта Сервилия, — твердо ответила она. — Моя связь с Марком Порцием началась уже после того, как я узнала, что беременна.
— Тогда остается только сожалеть, что он рыжеволос, — сказал Друз без всякого выражения на лице.
Ливия Друза заставила себя улыбнуться.
— Ты никогда не замечал, какие шутки проделывает с нами, смертными, Фортуна? С тех пор как она свела меня с Марком Порцием, у меня появилось ощущение, что она задумала хитрую игру. Поэтому, когда Квинт родился рыжеволосым, я совершенно не удивилась, хотя неудивительно и то, что мне никто не верит.
— Я поддержу тебя, сестра, — молвил Друз. — Невзирая на любые препятствия, я теперь буду оказывать тебе всю помощь, на какую только окажусь способен.
На глазах Ливии Друзы показались слезы.
— О, Марк Ливий, как я тебе благодарна!
— Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы искупить причиненное тебе зло. — Он откашлялся. — Что до Сервилии, можешь не сомневаться, что она будет за меня, а следовательно, и за тебя.
Под вечер того же дня Цепион прислал уведомление о разводе, к которому прилагалось личное письмо Друзу, каковое адресат не стал держать в тайне.
— Хочешь знать, что пишет этот клоп? — спросил он сестру.
К этому часу ее успели осмотреть несколько лекарей, дружно прописавших ей постельный режим. Она лежала на животе, пока двое подручных лекаря заклеивали ей спину от самых плеч и ноги до лодыжек пластырями. Ливии было нелегко повернуться к брату, но она, рискуя вывихнуть шею, ухитрилась скосить на него глаза.
— Что же?
— Во-первых, он отказывается признавать своими всех троих детей! Во-вторых, не собирается возвращать твое приданое. В-третьих, обвиняет тебя в неоднократных изменах. Он также не намерен возмещать расходы, понесенные мною за семь с лишним лет проживания его семьи под моей крышей: основанием для всего этого служит то, что ты якобы никогда не была его женой, а ваши дети рождены от других мужчин.
Ливия Друза уронила голову на подушку.
— Ecastor! Скажи, Марк Ливий, как он может поступать так безжалостно с собственными дочерьми? Ладно еще маленький Квинт, но Сервилия и Лилла? Сервилия этого не переживет!
— Подожди, это еще не все! — воскликнул Друз, размахивая письмом. — Он также намерен внести изменения в свое завещание с целью лишить детей наследства. И после этого у него еще хватает наглости требовать у меня назад «его» кольцо! Его кольцо!
Ливия Друза знала, о каком кольце идет речь. То была фамильная драгоценность, принадлежавшая их отцу, который, в свою очередь, получил ее от своего отца; предание гласило, что это было кольцо-печатка самого Александра Великого. С тех пор как Квинт Сервилий Цепион и Марк Ливий Друз подружились, будучи еще мальчишками, Цепион страстно желал стать обладателем кольца: у него на глазах оно было снято с пальца умершего Друза-цензора и надето на палец теперешнего Друза. Отправляясь в Смирну и в Италийскую Галлию, он упросил Друза дать ему это кольцо как талисман. Друзу не хотелось расставаться с кольцом, но потом, устыдившись, он все же сдался. Стоило Цепиону вернуться, как Друз потребовал кольцо назад. Сначала Цепион искал причину, которая позволила бы ему оставить кольцо себе, однако, не найдя таковой, подчинился, сказав с деланным смехом: «Ладно уж! Но когда я уеду опять, придется тебе, Марк Ливий, снова дать мне его в дорогу — оно приносит счастье!»
— Да как он смеет! — негодовал Друз, хватаясь за окольцованный мизинец, словно Цепион мог вынырнуть у него из-под локтя и завладеть драгоценностью, благо что она и на мизинце сидела не слишком свободно: Александр Великий был мужчина мелкий.
— Не обращай внимания, Марк Ливий! — успокаивала Ливия Друза брата, не сводя с него глаз. — Но что будет с моими детьми? Может ли он исполнить свою угрозу?
— Сперва ему придется иметь дело со мной, — мрачно отозвался Друз. — Тебе он тоже прислал письмо?
— Нет, только уведомление о разводе.