— Не уходи! — Темира отчаянно вцепилась в полу дорожного плаща, но мужчина резким рывком вырвал ткань из тонких пальцев и оттолкнул её прочь.
— Я тебя умоляю… — женский голос прерывался от рыданий, — умоля-аю… ты же говорил… ты клялся… как ты можешь теперь…
— Только не говори, что всерьез верила в те романтичные бредни, которые каждый мужчина твердит женщинам с вечера, — с холодным презрением бросил он, застегивая на торсе пояс с оружием — тебе же давно не пятнадцать, да и я далеко не первый, кто грел твою постель.
Все это было правдой… и про возраст и про мужчин… она уже была замужем и успела овдоветь к моменту их встречи… вот только одно казалось ложью, его нынешний ледяной взгляд. Она же помнит… она точно знает, это не могло быть притворством… эти раскаленные от страсти прикосновения и полный глубокой нежности взгляд…
— Неправда… зачем ты наговариваешь на себя… — она еще и защитить любимого пыталась от его собственных признаний, но он только оскорбительно расхохотался в ответ.
— Нет… ты еще глупее, чем я считал… когда выбирал место, чтоб перезимовать… но ты была очень… ласкова… и я хочу дать на прощанье совет — выходи за этого остолопа Шарта и радуйся жизни.
По правилам, установленным им же самим, следовало не советы ей давать, а сунуть кинжал под лопатку, но она действительно, была очень нежна с ним… да и уходил он так далеко, что был абсолютно уверен, больше их пути не пересекутся никогда.
Темира неверяще смотрела на резко захлопнувшуюся дверь, потом вскочила и ринулась к окну. Чтобы успеть разглядеть несколько всадников, выезжающих из распахнутых ворот. Все они были в плащах, у каждого за седлом горбились туго набитые дорожные мешки.
Значит и правда, ушел навсегда… а она даже не успела сказать ему главного…
И невдомек было рухнувшей на пол женщине, что её молчание спасло ей жизнь, иначе никакие нежные воспоминания не остановили бы твердую руку от прощального удара.
Как не догадывался и всадник, скакавший во главе маленького отряда к достижению заветной цели, что чем сильнее женская любовь, тем легче она переходит в лютую ненависть.