Во дворце ничего не изменилось. Оказавшись сейчас здесь, Монтарг почувствовал себя так, словно его в чем-то обманули. Властитель правил очень долго — слишком долго, и казалось, что и теперь все останется по-прежнему, как раньше. Город просыпался в ласковых лучах утреннего солнца, и его обитателей пока ничуть не коснулись события прошлой ночи. Такова судьба сильных мира сего: правитель умер, но обычным людям это безразлично.
Однако самого Монтарга это касалось слишком близко, как и Веручи; но на то у них были веские причины.
Он поднялся по главной лестнице дворца и направился к просторному и комфортабельному лифту, чтобы подняться в верхние покои. Чозл, когда жил там, очень любил стоять у просторного окна и наблюдать за суетой внизу, которую все называют жизнью. Чозл занимал просторные покои, украшенные с поистине варварской роскошью; все вокруг сверкало и блестело, переливалось и резало глаз невозможным сочетанием оттенков; стены были сплошь увешаны атрибутами военного искусства: всевозможными ножами, рапирами, щитами и копьями — отражение поистине детской любви властителя к арене.
Перед Монтаргом бесшумно возникла фигура в алом одеянии:
— Господин?
Это был один из помощников кибера, беззаветно и слепо преданный своему хозяину и организации, которой тот служил.
— Меня зовут Монтарг. Сурат ждет меня.
— Подождите немного, господин. — Алый цвет на мгновение исчез и вскоре возник снова: — Вы можете пройти, господин.
Кибер жил в отдаленной части дворца, занимая несколько комнат, обставленных по-спартански: там были только самые необходимые вещи и никакого намека на роскошь. Сурат поднялся навстречу Монтаргу; свет отражался на его алом плаще, на груди горел золотой круг — знак Киклана. В комнате было жарко, несмотря на кондиционеры, и кибер откинул назад капюшон плаща; свет, падавший из окна, лишь подчеркивал черепообразную форму его головы, лишенной всякой растительности.
— Господин, — он слегка наклонил голову, приветствуя Монтарга, и застыл в ожидании.
Монтарг произнес медленно:
— Прими мои поздравления, кибер. Твои предсказания сбылись на все сто процентов: Властитель мертв.
— Это было нетрудно предсказать, господин.
— Да, конечно. Все люди смертны. Но ты предугадал каждый час его последних дней.
— Простая экстраполяция и анализ, господин. — Голос кибера был монотонным, лишенным хотя бы тени эмоций. — Я был осведомлен о состоянии его здоровья, а последние данные получил от специального аппарата, поддерживавшего его жизнь. Предсказать его конец с той же вероятностью смог бы и мой ученик. Я надеюсь, вам мой прогноз принес пользу?
— Да. Я смог выиграть время для важных дел, кибер. И должен благодарить за это тебя.
— А сейчас, господин?
— Гаман что-то подозревает и настаивает на расследовании обстоятельств смерти Властителя. Ты знаешь, что они смогут выяснить?
— Вероятность того, что они обнаружат признаки насильственной смерти, равна шестидесяти восьми и семи десятым процента. Гаман будет озабочен тем, как самому удержаться у руля, раз он не смог заранее подготовиться к этому событию, и не станет никого обвинять в убийстве. Другие, очевидно, тоже.
Монтарг кивнул, соглашаясь:
— У меня еще остаются некоторые сомнения относительно моего вступления на трон, наследования власти, но они — незначительны. Вопрос в другом: захочешь ли ты служить мне, как служил Чозлу?
— Я служу только Киклану, господин. И если вы захотите нанять меня, я думаю, что сделать это будет не сложно. Вы будете продолжать политику прежнего Властителя?
— Я еще не знаю определенно. Мне необходимо многое обдумать. У Чозла было несколько хороших идей, но я не уверен, что он действовал с наибольшей эффективностью. — Голос Монтарга стал жестче. — И в этом чувствуется твоя рука, кибер. Он слишком доверял твоим советам; чуть больше, чем следовало. Властитель должен уметь сам принять правильное решение.
— Я только советовал ему, господин, не более того. Я никого не осуждал, не обвинял и не принимал ничьей стороны в спорных вопросах. Мои обязанности заключаются в том, чтобы предлагать вам логически правильный выход, принимая то или иное решение за основу для действий. Я обязан помогать вам учитывать неизбежные сопровождающие факторы разных событий и находить наименее болезненный выход из лабиринтов событий и их возможных последствий.
Исследовать несколько неопровержимых фактов, экстраполировать на их основании возможное течение событий. Исходя из прошлого, предсказать неизбежное будущее. Живой компьютер с мозгом машины…
— Власть, — медленно проговорил Монтарг. — Чозл жаждал власти. Но он был Властителем целой планеты! Какой же большей властью может обладать простой смертный?
— Что есть власть, господин? Здоровье? Богатство? За деньги можно только купить много желанных вещей. Сила? Но всегда существует вероятность, что кто-то еще более сильный победит тебя. Влияние? Оно всегда зависит от целого комплекса обстоятельств. Настоящая власть заключается только в одном: уметь заставить других действовать согласно твоей воле и желанию. Если тебе подчиняются, то все остальное придет само собой. Но правитель — тоже обычный человек, склонный больше заботиться о себе, а не о всем мире в целом. Его жизненные силы, умение мыслить, создавать — все слишком часто сталкивается с крушением идеалов и надежд. Последний Властитель прекрасно знал это.
Монтаргу все это было слишком хорошо знакомо. Он помнил длинные, пространные разговоры, затевавшиеся Чозлом, его идеалистические теории и тоску в голосе, когда он говорил о традициях других народов и культур; как тысяча воинов канула в небытие по одному-единственному слову их правителя; как старый полководец был погребен с сотней воинов, которые пожелали остаться со своим предводителем и после его смерти… Но подобная фанатичная преданность слишком редка теперь…
— Чозл хотел быть справедливым монархом, подчиняющимся здравому смыслу и прекрасно осознающим все темные стороны реальности, — сказал он.
— А вы, господин?
Соблазн был слишком очевиден: занять трон, получить возможность отдавать приказы, не подлежащие оспариванию, занимать королевскую ложу в театре жизни… Монтарг помнил рев обезумевшей толпы на состязаниях, он представил себе восторг и эйфорию этой же толпы не при виде смерти, а при его собственном появлении… Владеть этой планетой! Но не планетой свободных жителей — арендаторов, землевладельцев, — а планетой рабов!
Он немного сощурился, почувствовав изучающий холодный взгляд кибера, прекрасно сознавая, что его воображение давно преступило все допускаемые пределы. Но соблазн был слишком силен и живуч.
— Мы обсудим это, когда я унаследую трон, — сказал Монтарг неспешно. — Каков твой прогноз относительно моих перспектив в этом плане?
— Вероятность того, что Совет признает ваше право на власть, равна восьмидесяти девяти процентам.
— Хорошо бы довести ее до ста.
— Это, конечно, так, господин, но ничего нельзя утверждать с абсолютной уверенностью. Всегда остается вероятность неизвестного нам фактора, и это необходимо учитывать. И я должен подчеркнуть, господин, что этот расчет основан на моих последних данных о сложившейся ситуации. Если вам недавно стало известно что-нибудь значительное, то я был бы вам очень признателен за информацию.
Монтарг взглянул на кипы бумаг, документов, отчетов и рапортов, которые загромождали стол кибера. Некоторые были важными, некоторые — незначительными, но ни один самый малый факт не проходил незамеченным через бездонный мозг кибера, занимая в нем свое место.
Он осторожно произнес:
— Ваши собственные источники информации кажутся мне вполне надежными и исчерпывающими.
— Это — неизбежная дань местным устоям и нравам, господин. Может случиться, что как раз сейчас, в данный момент, происходит то событие, которое может изменить мое предсказание. Например, наемный убийца, охотящийся за вами. Если его миссия будет успешно выполнена, то как вы завладеете троном?
— Ты подозреваешь и такое?
— Вероятность подобного очень низка, но не может не приниматься во внимание. Поэтому, господин, если вы обладаете какой-нибудь свежей информацией, не скрывайте ее от меня.
— Селкас проявил несвойственную ему активность. — Монтарг колебался. — Кто мог ожидать, что он проявит к ситуации такой интерес? Они не смогли найти епископа, его слуги сказали, что он — на охоте, после чего Богар потребовал от меня твердого обещания, что, став Властителем, я непременно закрою арену. А у Веручи появился любовник, — добавил Монтарг как бы между прочим, — борец с арены.
— Любовник, господин?
— Трудно представить, не так ли? Вчера ты наверняка предсказал бы невозможность этого! Да и любой, кто знает ее. Но факт остается фактом; эти новости мне сообщил человек, видевший их обоих сегодня утром, и у него нет никаких сомнений на этот счет. Все говорят, что она поступила как девчонка. Может, пытается таким образом отблагодарить его за выигранную ею немалую сумму денег. — Его лицо почернело и стало жестоким при этом воспоминании. — Дюмарест, — произнес он. — Эрл Дюмарест. Я долго буду помнить это имя.
— Нетрудно догадаться о ваших намерениях, господин.
— Почему бы и нет? Веруча выставила меня на посмешище, и лишить ее возлюбленного — это слишком малая месть.
— Но он тренированный боец. Вы можете нанять убийц, но они потерпят поражение, что даст повод для вредных слухов. Я должен сказать о деликатности каждого предсказания, которое я могу делать в данный момент, господин. Событие, кажущееся вначале весьма незначительным, может повлечь за собой самые тяжелые последствия и глобальные изменения… А сейчас, господин, не хотелось бы вам посмотреть некоторые мои заключения и предположения, которые я сделал на основе планов, предложенных последним Властителем перед смертью? Они могут послужить вам ориентиром в вашем дальнейшем поведении и политике.
Позже, закончив беседу с кибером, Монтарг задумчиво шел по коридорам дворца, рассеянно глядя на развешанные варварские украшения; в его голове гнездились далеко идущие проекты и планы. Чозл был непрост, хотя старался таким казаться; но его, Монтарга, могущество, основанное на поддержке кибера, будет вопросом ближайшего времени. Он скользил взглядом по старинным маскам, копьям, шлемам и мечам на стенах; теперь они уже не казались ему детскими забавами, как раньше…
Оставшись один, Сурат долгое время стоял неподвижно, затем подошел к столу, сел и задумался над только что услышанными фактами. С Монтаргом не будет больших проблем; он подобен ребенку, увлекшемуся яркими игрушками и не чувствующему в происходящем подвоха. Его можно сделать Властителем, и он будет править, послушный воле и нуждам Киклана. У него будут все внешние роскошные атрибуты власти монарха, но реальной, хотя и незримой властью будет обладать могущественная организация, частью которой был он, Сурат.
Кибер нажал кнопку вызова и, когда его юный помощник вошел, произнес:
— Меня интересует человек, который сражался вчера на арене. Его имя Дюмарест. Собери всю имеющуюся информацию. Сейчас. Дело чрезвычайно срочное.
Юноша кивнул:
— Да, учитель.
Кибер вернулся к документам, лежавшим на столе, и стал просматривать их с привычной огромной скоростью, запоминая каждый мельчайший бит информации, а его мозг в процессе работы складывал их все в стройную научную картину. В провинции Тиен град уничтожил посевы; огромный шквал воды разрушил деревню на побережье, после землетрясения образовалась трещина в далекой южной точке. Горожанин был ночью ограблен и был жестоко убит ножом. Открылись два новых филиала магазина модной одежды. Перед Советом стояла проблема расширения площади арены для боев. Полицейские требовали увеличения платы и больших личных прав…
Загорелась лампочка сигнальной связи, и Сурат нажал кнопку. Это был его помощник:
— Учитель, человек по имени Дюмарест прибыл на планету пять дней назад. У него было с собой немного наличности, которую он истратил на ночлег и высококалорийное протеиновое питание. Не найдя себе более выгодной работы, он согласился за плату драться на арене. В настоящее время он обосновался в доме высокопоставленной госпожи Веручи.
— За ним необходимо установить наблюдение. Сделай это.
— Хорошо, учитель.
Лицо юноши, непроницаемое и твердое, исчезло, как только Сурат прервал связь. Кибер вошел в смежную внутреннюю комнату. Еще один его помощник, близнец первого, встал при его появлении.
— Да, учитель?
— Мне необходимо побыть одному. Проследи, чтобы мне никто и ничто не мешало.
Ученик вышел, чтобы встать на страже у его комнаты. Кибер коснулся металлического браслета на левом запястье: невидимые силы создали защитное поле, сквозь которое не мог проникнуть ни один посторонний прибор наблюдения.
Расположившись горизонтально на узкой кровати, кибер закрыл глаза и сосредоточился на формуле Самачази. Его дыхание замедлилось, сердцебиение стало почти неслышным; тело похолодело, словно он спал. По сути, он полностью потерял ощущение реальности и способность чувствовать что-либо извне: кибер сейчас был слеп, глух и неподвижен. Он сосредоточился на главном: своем мозге. Только мозг оставался нитью, связывавшей его с внешним миром, только мозг давал возможность активизировать элементы Хомочона.
Сурат погрузился в иной мир…
Это был мир восходящих ярких радуг, меняющийся калейдоскоп цветов и оттенков, мерцающих кристаллов, принимающих разные волшебные формы и движущихся в колдовском танце… Он двигался сквозь это искрящееся великолепие, как сквозь туман незнания к свету долгожданного озарения. Все цвета казались живыми существами, старающимися помочь, объяснить, постичь что-то неведомое и прекрасное в своем откровении… Он был один на один и один среди всех. Он был частичкой этого заколдованного мира и чувствовал, как его собственное эго растет, крепнет и вплетается в черты общего целого…
Где-то в самом центре этого феерического, сверкающего целого находилось пульсирующее живое сердце Киклана. И его мозг. Глубоко спрятанный от посторонних взглядов и воздействий, главный интеллект был надежно защищен от бурь и волнений, сотрясавших вселенную. Он был невидим и всевидящ одновременно. Недоступен внешним силам и властен влиять на эти силы и многие события; он обладал истинной силой могучего и знающего разума, способного мыслить со скоростью, намного опережающей скорость ультра-волн…
— Дюмарест? На Дредиа?
— Подтверждаю…
— Странно и опасно, что предсказания не сбылись. Нет никаких сомнений, что это именно он?
— Да…
— Угроза с его стороны по-прежнему остается реальной. Пока это так, не ослабляйте своего внимания к нему и его действиям. Этот человек для нас важен, им нельзя пренебречь. Должны быть приняты все меры предосторожности. Держите меня в курсе.
— Обязательно…
— Ускорьте выполнение нашего плана, касающегося нового Властителя. Отпущенное время сокращено на одну четверть.
— Быть жестче?
— Да. Несмотря на противодействие. Вы лично отвечаете за состояние дел на Дредиа…
Все. Конец связи.
Связь с Высшим разумом была тем наивысшим и самым вожделенным наслаждением, о котором мог мечтать кибер.
Как всегда после сеанса связи наступил период восстановления, когда тело Сурата начинало вновь обретать чувствительность и ассоциировать себя с человеческим мозгом. Кибер ощущал экзальтацию, чувствовал чьи-то чужие состояния, слышал обрывки воспоминаний, строки докладов и приказов; это его сознание постепенно освобождалось от контакта с Высшим Интеллектом — мощнейшей мыслящей машиной, над которой властвовал Киклан.
Придет день, и он, Сурат, станет ее неотъемлемой частью…
Он полностью пришел в себя, открыл глаза и взглянул на солнечные блики, игравшие всеми цветами радуги на потолке комнаты; чередование светлых, темных, ярких и матовых тонов, казалось, вычерчивало картины его собственного будущего. Его тело — тленно, и оно рано или поздно уйдет в небытие; но его мозг, знания, умение мыслить — бессмертны и станут частичкой могучего Центрального Интеллекта. Он станет клеточкой высшей вечной материи, вечного комплекса знаний, опыта и совершенствования.
Это будет его наградой. Как для любого кибера, служащего Киклану преданно и целенаправленно…
Она была очень юной, гибкой и страстной. Она сама пришла к нему, горя желанием и отбросив прочь все сомнения. В темноте эбеново-черный узор на ее коже был невидим, хотя Эрл считал, что и при свете дня он лишь красил ее, придавал всему облику загадочность и желанность.
— Возлюбленный! — Она набрала пригоршню воды и, рассыпав ее сотней маленьких бриллиантов по его коже, засмеялась. Они наслаждались прохладой душа, и Веруча не переставала ласкать его тело, голову, могучие плечи…
— Эрл! Ты удивительный мужчина! Ты — прекрасный мужчина!
Она снова ласково засмеялась и потерлась о его влажную грудь, а он нежно гладил ее роскошные волосы, перебирая их пальцами и улыбаясь. Она слегка коснулась многочисленных шрамов на его коже:
— А ты — тоже меченый! У нас очень много общего!
— Это беспокоит тебя? — он ласково смотрел на нее сверху вниз, наблюдая, как она пытается защититься от струи воды, бьющей ей в глаза.
— Твои шрамы? Конечно, нет. — Она опустила лицо и прижалась к его груди. — Эрл, это не похоже на обычный голод желания? Я имею в виду, ты был со мной не только потому, что я — просто женщина, каких много?
— Нет.
— Я верю тебе, — произнесла она задумчиво, — я хочу верить тебе. Но еще больше я хочу знать правду. Не бойся говорить мне ее. Лучше знать, чем гадать в неведении; ведь мужчинам свойственны такие поступки? Я имею в виду случайные встречи, связи. Ведь и у тебя все это было не раз?
— Да, но наше знакомство не относится к таким случайностям.
— Ты сказал то, что я хотела от тебя услышать. — Она закрыла воду, и они вышли на теплый воздух, ласково согревший их тела.
— Ты очень добр, Эрл, внимателен, предупредителен и прекрасно все понимаешь без объяснений. Ты, наверное, считаешь, что я говорю одни глупости. Ну и пусть! Просто со мной такое случилось в первый раз, такие чувства, взлеты, радость — это похоже на сказку!
«Счастлива, — думала она. — Просто я безумно счастлива! Почувствовать всю мягкость, волшебство — наяву. Женщина, которая любит и любима»…
А что, если он не любит, а просто использовал ее для чего-то? Она тряхнула головой, отгоняя эти мрачные мысли; ей не хотелось думать о плохом, когда она была по-настоящему счастлива.
Она потянулась вверх, обвивая руками его шею, и ласково прижимаясь к нему, поцеловала его нежно и требовательно. Если она сошла с ума, то тогда — слава безумию!
Звонок телефона вывел обоих из радостного состояния полубытия.
— О Боже! — Ей не хотелось подходить, но звонок был таким настойчивым и, казалось, тревожным, что пришлось уступить. Веруча посмотрела в глаза Эрлу. — Наверное, мне лучше ответить. Это может быть что-то важное. Но ты не исчезай, я тебя очень прошу! Обещаешь?
Дюмарест кивнул, улыбаясь и следя за ней нежным взглядом. Он обтер полотенцем свое сильное тело и начал одеваться. Он уже натягивал тунику, когда Веруча вернулась:
— Это был Селкас, он едет сюда. Не представляю, что он подумает, когда увидит здесь тебя. Он, должно быть, назовет меня сумасшедшей и впредь не захочет встречаться со мной.
— Нет, — сказал Эрл, — он этого не сделает.
— Можно предположить все, что угодно. Я, наверное, вполне в состоянии шокировать его своим поведением. — Она посмотрела на свое нагое прекрасное тело. — Знаешь, если кто-нибудь вчера осмелился бы сказать мне, что я смогу стоять в таком виде рядом с мужчиной, я бы назвала его наглым лжецом. А сейчас мне это кажется таким естественным! А, Эрл?
— Пойди лучше надень что-нибудь, — сказал он, смеясь.
— Но, Эрл…
— И лучше сделай это побыстрее. — Ему показалось, что он уловил легкое напряжение в ее голосе.
— Да, конечно. — Она чуть не коснулась опасной темы, но ей просто хотелось лишний раз убедиться в его любви. — Селкас будет здесь очень скоро, а мне еще очень многое надо сделать, чтобы подготовиться к заседанию Совета. Приготовь себе завтрак, если хочешь. И не вздумай делать что-нибудь для меня — я слишком взволнована, чтобы проглотить хоть кусочек.
— Ты должна поесть.
— Приказываешь?
— Советую. Голодный желудок — плохой советчик. Ешь, пока есть возможность! — Он улыбнулся. — Это теория всех опытных путешественников; помогает выжить в трудных условиях, если не знаешь, когда доведется увидеть что-нибудь съедобное в следующий раз. А теперь поспеши одеться, пока я приготовлю что-нибудь перекусить.
Селкас приехал, когда Эрл уже домывал посуду и выбрасывал контейнеры с мусором. Селкас прошел за ним на кухню:
— А где Веруча?
— В учебной комнате. Одна.
— Хорошо. Ей очень много надо сделать, а в ее распоряжении слишком мало времени.
Селкас налил себе бокал тисейна:
— У тебя есть что-нибудь важное для меня?
Дюмарест отрицательно покачал головой, вспоминая последние события. После звонка Гамана Веруча некоторое время сидела молча, затем поднялась и ушла в кабинет. И уже намного позже, когда он полагал, что она спит, она пришла к нему. Он помнил ее внутреннее напряжение, то, как она прильнула к нему, словно ища защиты и поддержки. Испуганная женщина, которой просто необходима была его мужская сила, чтобы вновь обрести уверенность в своих собственных силах.
— Хорошо. — Селкас допил тисейн. — Эрл, ты настоящий клад, мужчина с множеством достоинств. Ты прекрасно сражаешься, прекрасно готовишь, умеешь быть слугой, если надо, и, по-моему, просто неотразимо действуешь на женщин. Сегодня рано утром мне позвонила Шама, упрашивая меня употребить все мое влияние на тебя, чтобы уговорить погостить в ее доме. Я поспешил убедить ее, что это невозможно, хотя на самом деле, я думаю, ее звонок имел целью поставить меня перед теперь уже общеизвестным фактом, что ты провел ночь у Веручи.
— Ты возражаешь?
— Конечно, нет. Веруча может делать все, что ей нравится. Кстати, тебя надо поблагодарить: ты прекрасно выполняешь мое поручение. Я просто не представляю, как иначе ты смог бы оберегать ее, если бы возникла реальная угроза. Но раз Шама рассказала мне об этом, то, значит, факт известен всем. И ты должен быть предельно осторожен, защищая Веручу.
— Защищать от кого? — Дюмарест оглядел уютное и дорогое убранство комнаты. — Одинокая, состоятельная женщина, принадлежащая самой себе во всем. Кто может захотеть причинить ей зло?
Селкас удивленно приподнял брови:
— Так ты ничего не знаешь? Она не сказала тебе?
— Нет. Я могу понять, что окружающие могут больно задевать ее самолюбие жестокими высказываниями и комплиментами; но тогда обычный телохранитель может просто сопровождать ее повсюду. Ты же пообещал мне высокую плату, и я полагаю, не без оснований. Но я не вижу реальной угрозы и не могу понять причины.
— Хорошо, я попытаюсь объяснить. Существуют два претендента на удачу, и один из них — слишком хитер и тщеславен. Этого объяснения достаточно?
— Может быть, если удача, о которой ты говорил, достаточно велика. И если властолюбец, о котором ты упомянул, надеется завладеть всем легально. То, на что претендуют эти двое, действительно стоит борьбы?
— Да. Это слишком крупная награда в слишком большой игре. — Селкас тихо поставил почти нетронутую чашку на стол: — Фактически, это целый мир, государство. Веруча одна из двух возможных наследников престола планеты Дредиа…
Они летели высоко над городом; их летающий кар лишь тихо покачивался в спокойных волнах обволакивающе-ласковых воздушных струй. Внизу, под ними, словно в замедленном фильме, проплывали улицы, дома, магазины, фабрики и мастерские; воспаленной язвой зияла арена. Чуть дальше, в стороне, простирались возделанные поля с точками ферм и до самого горизонта тянулись перелески и густые леса вперемешку с возвышенностями и холмами. Прекрасный мир с неисчерпаемыми возможностями, и она должна суметь завоевать право совершенствовать и улучшать его…
Дюмарест незаметно наблюдал за Веручей, отрешенно расположившейся под тентом кара. Она изменилась, закрывшись, словно броней, маской сдержанности и целеустремленности. Нет ничего удивительного в том, что она просто до боли нуждается в поддержке, в преданной мужской силе и любви. И он очень хотел дать ей их, надеясь на свои силы и опыт.
— Мы немного опаздываем, — произнес Селкас, — впрочем, это даже лучше: мы можем позволить себе быть чуть-чуть невежливыми ради хорошего приема.
Очевидно, так думали не только они: почти одновременно с ними приземлился кар Монтарга. Он направился к ним, улыбаясь.
— Веруча, дорогая, очень рад тебя видеть. Ты выглядишь просто великолепно. Похоже, сказывается благотворное действие лекарства, принятого тобой вечером или ночью. Тебе следует принимать его постоянно, взяв это за правило!
Селкас резко оборвал его:
— Прекрати, Монтарг!
— Ты считаешь, что правда звучит некрасиво? Допустим, но это факт, и я ничем не могу помочь. Я просто счастлив, что Веруча последовала моему совету и нашла себе любовника. Ей страшно повезло, что она нашла хоть одного, кто согласился на такое. Впрочем, у всех мужчин вкусы разные.
Дюмарест шагнул навстречу Монтаргу:
— Ты должен извиниться. Немедленно.
— Просить прощения? У тебя?
— Извинись перед Веручей.
— А если я не сделаю этого? — в глазах Монтарга таилась ненависть.
— У тебя довольно правильные черты лица, было бы жаль портить их. Но если ты не извинишься, то я увижу, какого цвета твоя кровь.
Селкас уточнил:
— Он говорит, что разобьет тебе нос, Монтарг. И я абсолютно уверен в том, что он выполнит свое обещание. На твоем месте я бы немедленно извинился. Кроме всего прочего, твое замечание было низким и недостойным воспитанного человека.
— Ты пытаешься убедить нового Властителя просить извинения у бродячего пса с арены?
— Ты еще не монарх, Монтарг. А виноват ты перед Веручей, а не перед Дюмарестом.
Монтарг не собирался извиняться. Дюмарест мог поклясться в этом; он подступил вплотную к Монтаргу, который схватил его за пояс, и одной рукой сжал его запястье, готовясь второй ударить по горлу…
— Не стоит, Эрл! — Веруча нежно коснулась его своей рукой, останавливая. — Я давно привыкла к подобным выходкам Монтарга. Кроме того, у нас совсем не осталось времени — мы опаздываем на Совет.
Они восседали за длинным столом: высокопоставленные избранные жители Дредиа. Мужчины и женщины, сохраняющие достоинство и величие сообразно с важности и ответственности ситуации. Дюмарест оглядывал их, заняв свое место на галерке. Около него примостился кругленький торговец, который явно получал большое удовольствие от происходящего.
— Это — самое значительное собрание, которое мне доводилось здесь видеть, — зашептал он. — Чозл правил так долго, что я просто перестал верить, что подобное может произойти. А вы интересуетесь политикой?
— Я полагаю, что это просто формальность.
— Так кажется на первый взгляд. Монарх умирает, и государство переходит к его наследникам. Но не все так просто. У Чозла не было детей, и Совет должен решить, кому из претендентов отдать предпочтение. — Толстяк засунул в рот конфету. — Вы азартный человек?
Дюмарест улыбнулся:
— Я заключал немало пари за свою жизнь.
— Я ставлю два к одному на Монтарга. Идет?
— Вы думаете, что он победит?
— Не хотелось бы, но я боюсь, что будет именно так. — Толстяк облокотился о барьер: председатель призывал всех присутствующих к вниманию и тишине. — Ну вот. Начинается.
Председательствовал Андреас. Его массивная фигура, облаченная в тяжелые роскошные шелка, возвышалась в центре зала, а резкий сухой голос проникал во все уголки и закоулки помещения:
— Это чрезвычайное заседание Совета было созвано по настоянию Селкаса. Есть ли возражения?
Это была ритуальная формальность; возражений не было.
— Чозл мертв. Дредиа осталась без правителя. Совет остается единственным законным органом власти на планете до тех пор, пока мы не изберем законного наследника престола.
Один их членов Совета поинтересовался:
— А Чозл действительно мертв? Нет никаких сомнений?
Тоже скорее ритуальное замечание, но все должно быть проведено по закону.
— Да. Сомнений нет. Врач Гаман и три его помощника подписали свидетельство о смерти, которое было заверено семью членами ассамблеи. Их ранг и имена зафиксированы на пленке. — Он остановился, чтобы глотнуть воды. — Мы поставлены перед нетривиальной проблемой. Чозл умер, не оставив детей. Сам он был старшим из трех братьев и унаследовал трон обычным путем. Двое младших его братьев — близнецы и имеют по одному ребенку: Веручу и Монтарга. Каждый из детей имеет право претендовать на престол.
Удобно устроившись в своем кресле, немного отодвинутом от длинного стола, Шама произнесла:
— Наверняка у одного из претендентов — большие права?
— Это мы и должны определить на Совете. Монтарг?
Монтарг поднялся со своего места, высокий и элегантный; бриллианты сверкали на его пальцах и груди. Он сказал:
— Наши отцы были близнецами, и вопрос о старшинстве не стоит. Но я старше Веручи на год и, следовательно, имею больше прав и приоритет.
— Веруча?
— Я согласна, Монтарг старше, но мои права — весомее по другой причине. Моя мать — наследница по прямой линии от Первого Властителя Дредиа.
— Это — ложь!
— Монтарг! — Андреас тяжело опустил свою ладонь на стол, призывая к порядку. — Какое ты имеешь право повышать голос на Совете?
— Все равно, ее слова — ложь! Ее мать, Лиза, была из семьи Кронов. Но каждому из нас известно, что Первым Властителем был Дикарн! И это показывает, как слабы доводы Вечуры относительно ее права на престол, если они основываются на подобной лжи!
— Это не ложь, — Пез поднялся со своего места. — Крон был Первым Властителем. И если мать Веручи — его прямой потомок, то наследницей должна стать именно Веруча.
— Дикарн был Первым!
— Нет, Крон!
Дюмарест услышал, как его сосед-толстяк слегка присвистнул, следя за бурей, поднявшейся в зале:
— Да… Это, пожалуй, заткнет за пояс и зрелище на арене! Будет, что рассказать жене! Посмотрите на Монтарга! Если бы взгляды могли разить насмерть, то Веруча давно была бы мертва! Вот это схватка!
— Я не совсем понимаю причину спора. О чем они?
— Это очень древний спор, но я не думал, что до этого дойдет. Когда на планете приземлился Первый Корабль, его владелец, естественно, объявил планету своей собственностью. Большинство полагают, что этим владельцем был Дикарн, и каждый следующий Властитель наследовал власть по его прямой ветви. И все бы хорошо, если бы не упорные слухи, что первым был вовсе не Дикарн и что в действительности Первым Властителем и правителем Дредиа был Крон. До сей поры этот факт замалчивался, потому что не было проблем с прямым наследованием власти. К примеру, если бы у Чозла был ребенок, то власть перешла бы прямо к нему. Но наследника нет, и поэтому идет такая борьба: Веруча и Монтарг идут, как говорится, ноздря в ноздрю. Он старше, но большинство надеется на Веручу. И если принимать во внимание нынешнее положение вещей, то остается только надеяться, что она сумеет победить.
— Вы думаете, это возможно?
— Я очень сомневаюсь. Монтарг пользуется влиянием в определенной среде. Они могут не любить его, но отрицать его право на власть — не будут. А вы знаете, как бывает всегда: поддержат более сильного, как только почувствуют перевес. Но я — за Веручу.
Андреас встал со своего места во главе стола. Его лицо пылало гневом, а в громовом голосе чувствовались нотки отвращения:
— За все мои годы членства в Совете, когда я исполнял обязанности председателя, мне воистину не доводилось видеть подобный позорный спектакль! Вы — лучшие люди Дредиа! Вы избраны народом, чтобы мудро и ответственно решать все злободневные проблемы, заботиться о всеобщем благополучии! Вопрос, который мы должны решить сейчас, слишком важен, и мы не имеем права опускаться до подобных склок!
Монтарг едко заметил:
— Мы можем прекрасно обойтись и без ваших речей. Я требую, чтобы мое право на трон было признано здесь, сейчас же, официально!
— Монтарг просто забывается! — Селкас встал, его голос был напряженным и слегка вибрировал. — Он не Властитель, и я молю Бога и очень хочу верить в то, что этого никогда не будет. Его поведение и выступления на этом заседании оставляют желать лучшего. С другой стороны, Веруча доказала, что она вполне способна держать себя в руках и контролировать свои эмоции, несмотря на накаленную обстановку и ежеминутные провокации соперника. Поскольку она утверждает, что имеет прямое право наследования власти по материнской линии, то я предлагаю избрать именно ее. — Селкас оглянулся вокруг, всматриваясь в лица членов Совета. Сейчас? Лучший момент вряд ли представится! — Предлагаю поставить мое предложение на голосование.
— Я протестую! — Монтарг был слишком проницателен, чтобы не заметить угрожающей ему опасности: — Селкас просто играет на чувствах присутствующих. Вопрос наследования власти решается не популярностью, а правом и фактами. И факты — на моей стороне. Я старший и должен стать Властителем Дредиа.
— Но если Веруча говорит правду, то наследница по материнской линии именно она!
Монтарг скривился, усмехаясь:
— Если! Неужели вы способны верить в то, что Крон — не просто легенда? Или вы настолько любите фольклор?
— Я могу доказать это, — Веруча решительно встала, — дайте мне время, и я соберу достаточно доказательств.
Андреас постепенно успокаивался. Он был слишком напряжен, поскольку опасался, что дело дойдет до голосования, и знал, что это не кончится добром. Однажды, в прошлом столетии, аналогичная попытка привела к гражданской войне. Младший брат тайно собрал войска, и только наемный убийца, оборвавший его жизнь, сумел предотвратить угрозу кровопролития на всей планете… Но Веруча подсказала ему прекрасный выход из положения!
— Мы устали и слишком разгорячились, — сказал он и многозначительно взглянул на Монтарга, — я не собираюсь произносить речь. Полагаю, что в интересах как Дредиа, так и претендентов нам следует перенести ассамблею на более поздний срок: например, на сто дней. Эта отсрочка должна помочь Веруче найти доказательства правоты ее слов.
Он тяжело опустил руку на стол:
— Объявляю сессию законченной…
Селкас произнес задумчиво:
— Обстоятельства повернулись плохой стороной, Эрл. И сейчас, даже больше, чем прежде, Веруче нужна защита и поддержка.
— Вы опасаетесь наемных убийц? — Дюмарест посмотрел на плотно прикрытую дверь учебной комнаты. Веруча молчала весь обратный путь, и сразу прошла в свою комнату. Он снова обернулся к Селкасу:
— Вы боитесь Монтарга? Но мы тоже можем сыграть в подобную игру.
— Это не даст ровным счетом ничего. У Монтарга есть ребенок, и право наследования автоматически перейдет к нему.
— А как отнесется Совет к возможному убийству Веручи?
— У них слишком ограниченный выбор. И будет лучше, если мы сами позаботимся о ее безопасности. Может, лучший выход — уговорить ее уехать на время с Дредиа. Ты бы смог сопровождать ее в путешествии, Эрл?
— Меня ничего не удерживает на этой планете.
— Хорошо. Тогда давай спросим ее.
Она сидела за столом, склонившись над кипой бумаг и карт. Посмотрев на вошедших, она предложила:
— Селкас, не сочти за труд, налей, пожалуйста, бренди себе и Эрлу.
А потом добавила задумчиво:
— Сто дней… Это слишком долгий срок.
— И он когда-нибудь закончится. — Селкас взглянул на бумаги. — Решила разобраться и привести все документы в порядок? Прекрасно. Никогда не стоит оставлять беспорядок в доме, уезжая.
— Уезжая?
— Мне кажется, тебе лучше отправиться в небольшое путешествие на другую планету. Как ты относишься к этой идее?
— Но почему?
— Ты не сможешь унаследовать власть. Я знаю, что большинство членов Совета на твоей стороне, но у Монтарга больше прав. Я надеялся, что твои аргументы окажут более сильное воздействие, но ты сама видела, как повернулись события. Андреас сделал все возможное, что было в его силах, но отсрочка в сто дней — это максимум, который он мог дать, отложив Совет. И по окончании этого срока Монтарг станет новым Властителем.
— Я никуда не поеду, — твердо сказала она, — и Монтарг не станет править Дредиа. Если я найду доказательства.
— Ты полагаешь, что они существуют?
— Может, и нет, — согласилась она, — но у меня есть какая-то внутренняя уверенность в том, что они есть. Надо их только найти.
Селкас пожал плечами:
— А где?
— На Первом Корабле.
У него из груди вырвался тихий звук, что-то среднее между вздохом и хрипом, который отразил все его неверие, сожаление и горечь:
— Веруча, неужели ты это говоришь серьезно? Неужели ты и правда надеешься обнаружить и извлечь на свет этот старый межзвездный корабль? Если он, конечно, вообще существует. Девочка, мне остается только развести руками.
— Ты говоришь, не подумав, Селкас. Мы высадились на этой планете после перелета, так? Перелет осуществлялся на межзвездном корабле, так? Говорят, что этот корабль до сих пор на Дредиа, понимаешь? А теперь приведи мне хоть одну достаточно вескую причину, почему мы не сможем найти его.
— Потому что он потерян. Потому что никто из нас не знает, где он.
Дюмарест сказал:
— Но если этот корабль не был потерян, то незачем и искать его?
Селкас, задумавшись, проигнорировал его замечание. Он поставил свой бокал на стол и начал нервно ходить по комнате:
— Веруча! Это сумасшествие! Ты просто не сможешь за столь короткий срок найти на огромной планете такую малую вещь, не говоря уже о прочих сложностях! И кроме того, у тебя нет денег на поиски.
— У меня они будут, когда Монтарг выплатит мне свой долг. Ты пытаешься осудить меня, а я работала над этим планом не один год. И у меня есть прекрасные идеи относительно того, где можно найти корабль.
Она расстелила на столе карты, покрытые разными значками, пересеченные красными и черными линиями, испещренные кружками и заштрихованными областями:
— Это — те места, которые я отметила очень давно. Здесь разведкой обнаружены скопления железа: возможно, старые поселения, просто остатки чего-то или подземные месторождения. Я пыталась проследить пути продвижения наших предков. Нам известно, что их первое поселение было расположено на севере, а сейчас эта область покрыта льдами. Климат постепенно менялся, да и вулканические процессы заставили их спуститься южнее.
— Ну и что?
— Давайте представим, как все могло произойти. Первый Корабль опустился на планету. Его пассажиры, ставшие обитателями планеты, должны были очень многое сделать, чтобы освоиться и выжить: строить дома, осваивать земли и прочее. Прошло время, и Первый Корабль утратил свое значение как средство передвижения и как символ. Потом, позже, произошло что-то, что заставило людей сняться с места, перебраться на новое и начать все сначала. И через столетия они забыли, где оставили Первый Корабль. Сколько лет нужно, Селкас, чтобы люди забыли что-то или кого-то? Столетие, три или тысяча лет?
Она посмотрела на молчавшего Дюмареста:
— Что об этом думаешь ты, Эрл? Ты потерял свою планету — так неужели странно, что на планете потерян корабль?
— Нет, Веруча.
— И я могу найти его, — сказала она, — знаю, что могу, и в нем обязательно будут доказательства моего права на наследование.
— Ты не можешь быть настолько уверена в этом, Веруча. — Селкас перестал мерить шагами комнату и остановился. — Ты просто заболела красивой мечтой. Ты надеешься на удачу, а получишь пустоту.
— Эрл? — Вучура встала, подошла к нему и положила руки ему на грудь. — Посоветуй мне, Эрл. Всю свою жизнь ты ищешь затерянный и забытый нами мир. Я же хочу всего сто дней отдать поискам так необходимого мне корабля. Ты ставил на карту свою жизнь, нуждаясь в маленькой сумме денег для продолжения поисков. Я же хочу потратить немного денег, чтобы выиграть в борьбе за целый мир. Разве я не права?
Дюмарест качнул головой:
— Ты сама должна решить, как лучше поступить, Веруча.
— Хорошо. Я сделаю то, что должна. — Если она и была разочарована тем, что он не поддержал ее, то не показала этого. — Я не считаю, что Монтарг будет хорошим правителем, и думаю, что ни один здравомыслящий человек не захочет увидеть плоды его правления. Может, я смогу предотвратить это, по крайней мере, попытаюсь. Ты поможешь мне, Селкас?
Селкас чувствовал, что самообладание и спокойствие вернулись к нему. Он поднял свой бокал и с улыбкой ответил:
— Как я могу отказать тебе, Веруча? Я прослежу, чтобы Монтарг выплатил тебе свой долг за пари, и сделаю все, о чем ты еще попросишь меня.
— А ты, Эрл?
Ее глаза настойчиво молили, спрашивали, уговаривали и сомневались. Как истинная женщина, она могла думать только об одной причине его отказа. Ее глаза постепенно погасли, и она медленно произнесла:
— Прости. Я прошу слишком о многом.
— Дело не в этом. Просто я не собирался долго задерживаться на Дредиа — мне пора в путь.
Перелет — новая планета, еще перелет — следующая… И так бесконечное число раз в поисках мира, который ему просто необходимо найти. Но она никогда не поймет его. Он увидел, как она подняла руку, коснулась пятен на лице, потом усилием воли опустила ее…
— Веруча, — он поймал ее руку и ласково и сильно сжал пальцы: — Летим со мной! Селкас дает правильный совет. Есть тысячи миров, на которых можно найти счастье!
— Эрл! — Она качнулась в его сторону, словно хотела прильнуть к нему навсегда, но сразу же опустила глаза и покачала головой:
— Если бы ты только знал, как много значат для меня эти твои слова, Эрл. Но я не могу, Эрл. Пока не могу. До тех пор, пока не найду Первый Корабль. Целый мир, Эрл. Вся планета — для нас, если я выиграю, и всего лишь сто потерянных дней — если проиграю. — Она задумалась и тихо прибавила: — Это очень старый корабль, Эрл. Очень древний. Кто знает, что мы сможем обнаружить там? Может, и то, что поможет тебе в твоих поисках. Какие-нибудь сведения или указание места, которое ты ищешь.
Навигационные карты, старые и ветхие, в основе которых лежит устаревшая и непонятная система координат; центр Галактики тогда еще не мог быть центром отсчета. Таблицы составлялись очень давно, когда человек еще только начинал разведывать ближайшие планеты и звезды; эти таблицы могли точно указать, где находится его Земля.
Это был очередной шанс, но он не имел права его упускать. Как и Веруче, ему нечего было терять…