— Интерфейс. Интрфс. Интфес. — и прочее несуразное многоголосое вторило мне. После чего все выжидательно уставились на меня. — Что, ничего не изменилось?
— Нет, а что должно изменится? — спросил Алексей.
— У вас перед глазами должны появиться иконки, такие маленькие картинки с различными изображениями и надписями. — разочарованно произнес я. — Это как видеть то чего нет.
— О, кажется у меня получилась! — воскликнула Амели и перекрестилась на католический манер. — И как прежде спасла меня вера моя! И что дальше? — посмотрела она на меня.
— Представь картинку выход и потянись к ней. — не успел я договорить как большая часть окружающих исчезла, включая всю ее женскую часть.
— Похоже у большинства получилось! — обрадовался я. — Теперь должно пойти легче.
— У меня тоже получилось, — сказал гном, — но я не подтвердил выход. — пока он говорил исчезло еще несколько человек.
— У мня тоже, — подтвердил Джон, — но нужно помочь покинуть аттракцион множеству знакомых, мы тут уже полгода как, обросли знакомствами, нехорошо будет если мы их бросим.
— У нас схожая ситуация, — вторил ему незнакомый троль, — а вообще, спасибо тебе большое и низкий поклон.
— Да в общем особо не за что, — вежливо ответил я. — это было несложно. Слушай Алексей, я собираюсь вас покинуть сейчас, уж очень много вопросов накопилось, а вы мне на них не ответите, только как вас потом найти если что?
— Через реаниматора мы друг друга и находим, есть кокой-то способ и без них обходится, но нам он не ведам. Максим, когда встретишь реаниматора просто скажи, что нужен Алексей и что с ним ты недавно общался, этого будет достаточно он тебя со мной сведет.
— Вы так и Амели найдете потом, — понял я.
— Нет, между входом и выходом с аттракциона проходит мгновение, мы втроем зашли, втроем и выйдем и неважно кто сколько времени провел внутри. Так, что ты скорее всего выйдешь раньше, чем Амели.
— Как это!? — удивился я.
— Да хрен его знает. — ответил Джон, — нам даже не пытались объяснить, сказали все равно не поймем, вот когда вольемся в полноценное общество, вот тогда может быть осилим и то не факт. — состроив интеллектуально комичный вид продолжил он.
— Ясно. — улыбнулся я в ответ. — ну тогда бывайте. — и с этими словами нажал выход.
Глава 2
Выход я особо не ощутил, вроде только что был в аттракционе и вот уже стою в незнакомом месте. Окружающий мир стал похож на сплав метала с растительным миром, вот стоит колонна, отдающая металлическим блеском, на котором произрастают различные цветы, вон фиалки, а вон розы, а вон вообще непонятно что. А дальше какая-то неопределенной формы конструкция, вся переплетенная металлом и деревом. И куда не глянь везде металл, из которого или сквозь который растут различные растения. Вид это имело извращенно красивый, одновременно отталкивающий и завораживающий.
— Нравится, — раздался мелодичный женский голос.
— Не то что бы нравится, но взгляд однозначно притягивает, — завороженно глядя на открывающийся вид ответил я.
— Сразу чувствуется, что вы тут впервые и еще не привыкли, к здешней эстетике. — продолжила незнакомка, — но ничего к этому как раз быстро привыкают, а вот в остальном вам тяжело будет.
— Вы так в этом уверенны? — наконец смог я оторвать взгляд от живого металлического сада и перевел его на незнакомку и залип. И нет это не была сексапильная блондинка с выдающимися формами, которая одним своим видом вызывала обильное слюноотделение с прочими физиологическими реакциями. Нет, это была совсем другая красота, в ней была нежность цветка, хрупкость хрусталя, грация лебедя и какая-то нечеловечность. Она была феей или богиней, но точно не человеком.
— Да, конечно, вам придётся одному пройти путь которой прошло за последние лет триста. — сказала она, — ну или почти одному.
— А вы, наверное, реаниматор, — предположил я.
— Нет, — звонко рассмеялась она, — и надо сказать, что мне вообще не нравится это название оно не отражает всю суть происходящего.
— Интересно, мне что бы стать таким же как ты, понадобится пройти путь в триста лет?
— Всего лишь лет сто и ты будешь внешне неотличим.
— А остальные двести лет зачем тогда?
— Вот встретишься со своим реаниматором, он тебе объяснит, со временем.
— А зачем так все усложнять, нельзя сразу все объяснить?
— Ты в школу ходил?
— Конечно.
— Тебя, наверное, уже в первом классе дифференциальным уравнениям обучали. — съязвила она.
— Что, я теперь в первом классе опять?
— Да это наиболее близкое сравнение.
— Получается у меня теперь не жизнь, а сплошные аттракционы, — разозлился я.
— Ну почему, будет и вполне себе нормальная жизнь в перерывах между адаптационными сессиями, необходимо закреплять полученный результат. Вот сейчас ты тоже адаптируешься, при этом это не «аттракцион». — последнее слово она особенно подчеркнула.
— Тебе так не нравится это слово. — удивился я.
— Не угадал, просто оно неточное, кстати это не единственное название.
— А какие еще?
— Наиболее близкое тебе вирт, как не трудно догадаться, его ввели представители твоей эпохи.
— Я так понял названий много.
— Более чем, временных и культурно-религиозных различий много, а значит и названий тоже.
— Хорошо, а что ты мне посоветуешь делать, — решил я взять инициативу в свои руки.
— Ничего особенного — ходи, гуляй, смотри одним словом адаптируйся, можешь найти родственников, старых друзей. Правда в твоем случае, придётся дальше идти с новыми.
— Это почему?
— Пусть это будет для тебя сюрпризом, такой незабываемый опыт получишь. — она прямо зажмурилась от удовольствия. — Ну все тебе пора.
— Чего!? — только и успел сказать я, до того, как она меня легонько толкнула и все резко изменилось. Странный сад изменился на необычную комнату. Необычным было все: не было ни дверей, ни окон, ни каких-либо светильников, при этом в комнате было светло как в погожий день и свет исходил непонятно откуда, но точно не от стен, которые имели приятно мягкий цвет, создавалось впечатление, что цвет постепенно изменяется, но глазом за это зацепиться не получалось. В комнате отсутствовала мебель от слова совсем, я попытался подойти к стене и у меня это не получилось, создавалось впечатление, что до нее несколько метров, но пройдя несколько десятков шагов я не заметил изменений, причем, когда обернулся, то обнаружил, что до противоположной стены такое же расстояние. Сказать, что увиденное меня поразило, это — промолчать. Вот так можно сказать стоящего с разинутым ртом, застиг врасплох чей-то голос. — Ну здравствуй, Максим.
— Кто здесь? — резко повернулся я.