Но довольно витать в облаках мечты - надо отправляться в институт.
Выхожу на улицу. Часовщик Свенцянер - не воображаемый, а живой - стоит на пороге своего магазинчика и равнодушновежливо раскланивается со мной. "Чудный старик! - думаю я, окончательно смешав мечты и действительность. Как он хорошо играет свою роль!" И, поравнявшись со Свенцянером, я смотрю на него пронзительно-выразительно. "Спасибо вам, - думаю, - чудный Свенцянер! Вы помогли мне убежать от жандармов!.." Свенцянер, конечно, смотрит на меня как на сумасшедшую.
Придя в институт, я увожу Маню для секретного разговора в Пингвин.
- Маня, ты читала такую книгу: "Андрей Кожухов"?
Маня отвечает не сразу. Она смотрит мне в глаза, словно раздумывает: можно отвечать откровенно или нельзя? Ну конечно, можно: я своя, я друг.
- Читала, - отвечает Маня. - И ты?
- Да... Маня, какие люди! Ох, какие люди!
- Кто дал тебе книжку?
- Из "летучей библиотеки"... А тебе?
- Мне Матвей давал, мой брат. Он тоже из "летучей библиотеки" брал.
- А есть там еще и другие книжки? Ты читала их, Маня?
Маня снова отвечает не сразу.
- ...Только знаешь, Шура, о таких вещах...
- Знаю, знаю! - отмахиваюсь я. - Слава богу, не маленькая, где не надо, там не сболтну!.. Маня, я бы хотела перечитать все, какие только есть! Знаешь, я прочитала "Кожухова" ночью и стала сама не своя!
В коридоре, перед концом большой перемены, ко мне неожиданно подходит Зоя Ганнибал. Она из последнего класса, выпускница... Что ей может быть нужно от меня, пятиклассницы?
Зоя Ганнибал у нас самая красивая ученица. Глаза, ротик, носик - все как у красавиц, нарисованных на обертках березового крема "Энглунд" для белизны кожи. Впрочем, носиком своим Зоя Ганнибал не совсем довольна какое-то, считает она, есть в нем еле заметное утолщение. Для того чтобы исправить этот недостаток, Зоя на ночь надевает на носик шпильку - так и спит с зажатым носиком! Кто-то, вероятно в шутку, предложил Зое вместо шпильки надевать на носик деревянный зажим, каким укрепляют на веревке белье, развешанное для просушки. Зое очень понравилась эта мысль, и она умоляет всех приходящих учениц принести ей такой деревянный зажим, чтобы надевать его на носик... Может быть, она и меня хочет попросить об этом?
Зоя Ганнибал уводит меня в Пингвин и там, глядя мне в самую печенку своими глубокими глазами, спрашивает:
- Вы Шура? Да, да, я знаю! Вы Шура!
Отвечать на это мне нечего - я ведь и в самом деле Шура.
Но что ей от меня нужно? И какое имеет значение, Шура я или Мура?
- Шура! - продолжает Зоя. - Вы прэлэстная, да?
Еще того не легче!
- Не знаю... - отвечаю я с самым глупым видом. И правда, откуда я знаю, "прэлэстная" я или нет?
- Нет, нет! Вы прэлэстная, прэлэстная! - капризно настаивает Зоя и даже топает ножкой. - Вы прэлэстная, и вы исполните мою просьбу. Да?
Она протягивает мне письмо в розовом конверте. От письма пахнет духами. На конверте написано:
Местное
Его Высокоблагородию
Леониду Ивановичу
Корнееву
Георгиевский пр., дом Монтвилл
- Что мне с этим делать? - недоумеваю я. - Письмо-то ведь не ко мне?
- Ну конечно, не к вам. Какая вы смешная! Просто комик!
- Так что же мне с ним делать?
- Ох, недогадливая... Вам на-а-до, - тянет Зоя нараспев, - взя-я-ять письмо, хорошенько спря-я-ятать его, чтобы синявки не увидали! Потом выйти на у-у-улицу и опустить письмо в почтовый ящик... Вот и все!
Прячу письмо в карман. Поручение мне не нравится. И папе я про это не расскажу. Он рассердится на то, что мне, как пуделю, дают поноску: "На, пудель, неси в почтовый ящик!" И я, пудель, несу...
Зоя Ганнибал видит, что я недовольна. Ей хочется доказать мне, что исполнить ее поручение - доброе дело.
- Шура, если бы вы знали, как я его люблю! Он красавец!
И когда в шубе - красавец, и в летнем пальто, и в цилиндре, и в фетровой шляпе...
- Он ваш жених?
- Ой, что вы! - Зоя машет руками. - Я с ним даже не знакома. Просто увидела из окна и влюбилась. Страшно влюбилась!
И... мечтаю! Вот он приходит домой обедать - я, его жена, в кружевном капоте, говорю ему лукаво: "А я тебе приготовила сюрприз: твое любимое блюдо". А он смеется: "Я тоже приготовил тебе сюрприз - твое любимое". И подает мне дивную брошку!
Брильянтовую! - Помолчав секунду, Зоя продолжает мечтательно: - Я всегда смотрю на него из окна, когда он идет со службы. Как-то он с дамой шел под ручку, можете себе представить, какой негодяй! Я, как увидела, вся застряслась! Ужас, какая я ревнивая, Шура!
- Как Пушкин... - вдруг вспоминаю я. - Пушкин ведь тоже был Ганнибал.
- Какой же он Ганнибал, если он Пушкин! - смеется Зоя над моей глупостью. - Вы что-то путаете, Шурочка.
Зоя не знает, что Пушкин был из рода Ганнибалов, что в его жилах была негритянская кровь. Ничего она не знает... Ну и я тоже хороша! С кем вздумала равнять Пушкина!
В общем, обычное развлечение наших пансионерок-старшеклассниц. В закрашенных окнах дортуаров они выскабливают маленькие кружочки величиной с двугривенный. И смотрят сквозь эти кружочки на большой мир. Кто как одет, кто красавец, кто урод, влюбляются в проходящих по улице мужчин. Если удается узнать имя, отчество и фамилию, пишут этим незнакомцам письма...
- Вы не подумайте... - словно оправдывается Зоя. - Я своей фамилии не подписала. Все-таки я не кто-нибудь: Ганнибалы - старинный дворянский род. Я подписалась знаете как?
"Любящая вас до гроба прекрасная незнакомка". Правда, красиво?
"До гроба" она любящая! Понимает она, что такое любовь, да еще до гроба!