В общем-то Гюнтеру не очень повезло с “клопами”. Хотя кое-что он все-таки узнал. Но это кое-что еще больше запутало дело.
Бургомистр проснулся в мотеле в 8.12. В 8.45 он позавтракал, перебросился несколькими ничего не значащими фразами с хозяином мотеля и прислугой и в 9.02 выехал в Таунд. В 10.21 он уже был у себя дома. В 10.32 бургомистр достал из портфеля папку, зачем-то листал бумаги, но через две минуты снова положил папку в портфель. В 10.37 он вышел из дому, сел в машину и в 10.46 появился в полицейском участке. Разговор с начальником полицейского участка был коротким, и из него Гюнтер уяснил, что о найме частного детектива в полиции не подозревают. Бургомистр вернул папку с делом начальнику участка, небрежно извинившись, что листы несколько перепутаны, и Гюнтер понял, что делал с папкой доктор Бурхе дома. Только почему бургомистр предоставил ему не все дело, а только выдержки из него? Какую информацию утаил доктор Бурхе и зачем? И почему начальник полиции заискивает перед бургомистром, подобострастно заверяя, что сам разберет бумаги? Передача материалов следствия в руки постороннего лица, пусть даже и бургомистра, грозила ему судом за служебный проступок. Что-то за начальником полиции числилось такое, что два года тюрьмы за служебное преступление пугали его меньше, чем отказ бургомистру в услуге. Впрочем, и выполнить свое обещание бургомистру — разобрать листы дела — начальник полиции не собирался. Сразу же после ухода доктора Бурхе в 10.56 он зазвенел ключами и, так и не открыв папку, сунул ее в сейф. И “клоп” под зажимом папки замолчал, заэкранированный броней сейфа.
В 11.15 бургомистр вернулся домой (комп дал восьмидесятичетырехпроцентную вероятность по количеству ступенек крыльца и лестницы, звуку шагов по ковру, их количеству и продолжительности интервалов между открыванием четырех дверей). В 11.19 замолчал и последний “клоп” под ручкой портфеля. И все же именно этот “клоп”, единственный из всех, вновь отозвался в 21.46. Где был в этот промежуток времени бургомистр и с кем встречался, для Гюнтера осталось неизвестным. Хотя, надо признаться, времяпровождение доктора Бурхе интересовало его все больше и больше. О чем, например, говорил бургомистр во время обеда в “Звезде Соломона” с отцом Герхом и баронессой фон Лизенштайн? Впрочем, баронесса ясно… А вот роль священника была для Гюнтера не совсем ясной, несмотря на подслушанный им разговор, состоявшийся поздно вечером в доме бургомистра. Гюнтер прослушал его два раза и полностью занес разговор в память компа.
Когда в 21.46 “клоп” в ручке портфеля вновь отозвался телефонным звонком, послышался стук открываемой двери, кто-то быстро прошел к телефону и снял трубку.
“Охотник — восемьдесят шесть процентов”, — по звуку. шагов персонифицировал на дисплее комп.
“Охотник — он же бургомистр, доктор Иохим-Франц Бурхе”, — ввел Гюнтер в память компа дополнительную информацию.
— Доктор Бурхе у телефона.
Неразборчивое бормотание из трубки.
— Да. Хорошо. Заходите, я жду вас.
Гудок отбоя, характерный звук опустившейся на рычаг телефонной трубки. Щелчок и неясное потрескивание.
— Госпожа Шемметт?
Семисекундная тишина.
— Да, доктор Бурхе.
“Голос женский, немолодой. Тембр высоких и низких частот срезан динамиком. Телефон или селектор”, — дал пояснение комп.
— Госпожа Шемметт, ко мне сейчас зайдет отец Герх. Я жду его в кабинете.
— Хорошо, доктор Бурхе.
Щелчок отключенного селектора. Скрип кресла, непонятный шорох., Шипение зажженной спички, шумная затяжка сигаретой.
22.05. Звук открываемой двери.
— Добрый вечер, святой отец. Проходите, располагайтесь.
Грузные медленные шаги. Снова скрип синтетической обивки кресла.
— Не иронизируйте, Иохим. — Голос глухой, рокочущий. — Добрых вечеров в Таунде нет.
— Будут, святой отец. Надеюсь, скоро будут. Вам, как всегда, мозельское?
Звук открываемого бара, перезвон стеклянной посуды, бульканье.
— Не рано ли в вас проснулся оптимизм, Иохим?
— Не верую, но надеюсь, святой отец. Вы не обратили внимания на туриста в “Звезде Соломона”? В темных очках, с фотоаппаратом через плечо? Он сидел в центре зала за одним столиком с…
— Nomina sunt odiosa15. Тем более, вечером…
— Боитесь накликать нечистую силу, святой отец? Солнце еще не село. Кроме того, магистр достаточно безобиден, а мы с вами сидим в пентаграмме.
— Береженого и бог бережет, Иохим. А пентаграмму рисуют вокруг себя, а не заранее.
— Это эклектика, святой отец. Когда бы ни была нарисована пентаграмма, она прекрасно справляется с темной силой. Лишь бы в линии не было разрывов. Сам проверил.
— Не буду спорить. Я не схоласт, Иохим, и верю вам на слово. Так вы наняли сыщика?
— Да. Частного детектива из Брюкленда.
— Жаль, что вы не показали мне его в “Звезде Соломона”. Зачем вы пришли на встречу со своей светской куклой?
— Чтобы показать ее детективу.
— Не понял?
— А вы полагаете, что я нанял детектива для поиска украденного у вас реализатора Серого? Не считайте меня глупцом!
— Тогда что же вы…
— Я поручил ему найти похищенных младенцев из госпиталя святого Доменика. Будто бы я отец незаконнорожденного сына и пекусь о судьбе своего чада. Вот поэтому я и показал ему в “Звезде Соломона” баронессу. Думаю, что до сплетни о нас детектив уже докопался.
— Но у баронессы дочь… Послушайте, Иохим, вы болван! Все три младенца были девочками!
Молчание. Скрип синтетической обивки.
— В полицейских протоколах не указан пол детей, — медленно проговорил бургомистр. — Думаю, это не существенно.
— Напрасно вы так думаете, Иохим. Ищейки, как правило, достаточно пройдошистые люди.
Снова молчание.
— Что ж, пусть раскапывает и это. Пусть копает как угодно глубоко. До сути он все равно не доберется. Лишь бы вывел на похитителя.
— Вы полагаете, Иохим, если он найдет похитителя, нам это что-нибудь даст? Вспомните, как вы пытались “вычислить” вора книг из библиотеки бургомистрата? Книги мы видели в руках у шести человек. Петер Гаузер в открытую читает их каждую ночь во время дежурства. Но что нам это дало? Петер — инкуб, он не может быть похитителем. А книги берет у кого-то — и это самый прямой след!
— Так что вы предлагаете, святой отец? Поручить детективу найти книжного вора? Не доходите до смешного. Вспомните судьбу Гонпалека, которого я попросил взять почитать у Петера конституцию папы Григория XV и по возможности узнать, у кого Петер достает книги.
— В городе никто не знает о вашей просьбе. Ходят слухи, что Гонпалека убрали за отказ носить одежды еретика…
— И слава богу, что так говорят! Но путь-то закрыт с той стороны. Если наш “пинкертон” выйдет на этот путь, я ему не завидую.
— А вы, Иохим, надеетесь, что путь через похищенных детей ближе?
— Да, святой отец. И гораздо ближе, чем вы думаете. Книги нужны только время от времени, поэтому они и находятся у разных лиц. А вот некрещеные младенцы… Неужели они пошли на изготовление порошков и снадобий? И следы их теряются не у рядовой суккубы и, тем более, не у инкуба.