Полежал так прислушиваясь к себе, вроде все нормально. Пошевелился, встал, по приседал, отжался, прошел в душ. Там побрился, станок у меня тут был, забрал отсюда туалетную воду, мне запах нравился. Оделся и пошел к Димону. Опять вошел без приглашения, генерал был тут.
— Доброе утро, — сказал им. Генерал указал на кресло за маленьким столиком.
— Ну как сходил, мы в общем-то в курсе, но зачем ты инквизитора в рабство загнал? — генерал едва сдерживался чтобы не заржать.
— Взбесил скотина, всякая мелкая гадина мнит о себе, что она гадина крупная, вот теперь на своей шкуре почувствует какого это, — пробурчал я.
— А восстание Сарагосы зачем спровоцировал? — спросил уже Димон.
— Бесят эти католические фанатики, — ответил им.
— Ладно справился ты как всегда — блестяще, в Италию пошел другой, пока отдохнешь, — сказал генерал.
— Да я там отдыхаю, душой уж точно, — расстроился я — знал бы сидел бы там подольше.
— Ну прости, приказ президента тебя пока не задействовать, тут дел много, — сказал он.
— Да блин, вот за что оно мне, не нужна мне эта политика, — расстроился я.
Димон достал водку грибочки ну как всегда, разлил выпили налили еще снова выпил, я.
— Сейчас Димка тебя отвезет домой, Вов ты же понимаешь мы все под ним ходим, а ты очень тут нужный, поговори с ним, я ему расскажу как ты блестяще работаешь, суток не прошло, клиент жив и здоров, — сказал генерал, кажется старику и правда не удобно, что лишил меня любимой игрушки.
Я налил себе еще, выпил закусил грибочками. Мы с Димоном вышли постояли, покурили настроение мое оставалось ниже плинтуса. Сели к нему и поехали ко мне, мое появление всех очень удивило, Димон — гад смылся. Я вышел на балкон, достал водку, икру.
— Что-то случилось вернулся на пятый день, мрачный как туча, — взволновано спросила жена.
— Прости Вова, ты слишком нужен тут, приказ президента тебя пока от работы отстранить, — поворчал я — а жрать, что мы будем, президент подумал?
Уже прорычал я. Проверил баланс счета и удивился, аж пять миллионов евро, однако.
Даже настроение поднялось, но все равно выпил, закусил спросил как тут.
— Тебя не было меньше недели, что тут измениться, — ответила она.
— Может ты влюбилась и решила меня бросить, — пробурчал я.
— Не дождешься, — ответила она улыбаясь.
— Давай понимай мне настроение, а то я совсем раскис, — сказал я.
— Ну пойдем поднимем не только настроение. Мы прошли в спальню и до обеда, она приводила меня в норму, и привела как не странно.
После обеда я решил пойти порыбачить, набрал Петру и мы выдвинулись, снова взяли машинку, удобная и быстрая. Он снова сделал наживку, нацепили на крючки и закинули, немного в разные стороны. Выпили по стакану и он спросил, что случилось, вернулся через пять дней. Я рассказал, он успокоился. Я тоже спросил как дела.
Он рассказал, что приезжал архитектор начал размечать землю, но тут пришел приказ его выдворить. Так это уже бесит.
— Господин президент, скажите это моя земля, где я живу? И я могу делать на ней, что хочу. Тогда почему мои люди не могут построить коттеджи для своих семей, я нанял архитектора, он начал размечать площадку под строительство, но кто-то из руководства отдает приказ им же выгнать человека, а я ему уже заплатил и дома уже присмотрел, разберитесь пожалуйста, — я положил трубку в ярости.
— Нет я знал, что ты крут, но вот так просто взять и позвонить президенту, это нечто, — он был в шоке.
Через полчаса президент перезвонил, генерал ФСО, что вздумал распоряжаться на моей земле отправлен в отставку и направлен в Лефортово, за не целевое использование средств, проще за воровство, еще президент спросил, что именно я хотел построить. Я рассказал, десять- пятнадцать домиков, постепенно, сразу не потяну, для семей женатых ребят, чтобы хоть летом они могли жить тут. Он задумался, потом сказал, что завтра подъедет его архитектор и посмотрит, что и как лучше, потом он позвонит. Вот так, просто как с другом поговорили.
Я рассказал о разговоре Петру, точнее пояснил о чем говорили. Он о рыбалке забыл, смотрел на меня как на диковинку.
А вот рыбы о нас не забыли, сперва опять у меня и снова осетр, ух как мы тащили, вытащили. Взвесили 22 кг, охренеть. Хватит осетров таскать.
— Все хватит осетров таскать, в месяц не больше двух разрешаю, остальных отпускать будем, — сказал я, он кивнул.
Мы свернули удочки взвалили добычу на гольф кар и поехали домой.
Сдали нашу добычу повару, я сказал вырезать икру, при мне, он вынул мешочек с икрой и я унес его жене, она прекрасно умеет солить. Она и сделала, убрав в холодный погреб на пару часов. Дальше были посиделки на балконе, тут конечно хорошо, но зимой лучше свалить в город, Славку я отправлю в Десантное училище или в Военное, или в Высшее командное сразу. А может в школу ФСБ, нужно посоветоваться с генералом.
А пока я развлекался тем, что пил по немногу и пытался придумать чем заняться.
А ведь мог сейчас быть в Италии, стоп у меня есть две недели, так? Чего бы на Кубу не слетать. Я позвонил Оксане, спросил нет ли у меня каких дел? Сказала вроде нет еще пару недель. После позвонил президенту, он снова сразу снял, я задал вопрос, что в связи с отстранением от работы, много свободного времени, и думаю не слетать ли на Кубу.
Может, что предать знакомым руководителям. Он задумался, сказал перезвонит. Я позвал Юльку посоветоваться, рассказал о Кубе, спросил как она на это смотрит, это лучше, чем я буду тут сидеть упиваться.
— Давай, только надо президента предупредить, мне Оксана уже плешь проела, что полюбому важному вопросу советоваться с ним, — поговорила она.
— Что-то как-то очень стрёмно, я ему сегодня дважды звонил, оба раза он брал сразу, но он ведь не добрый дядюшка, и не приятель чтобы звонить ему по любому вопросу, — снова позвонил Оксане, спросить, что она имела в виду сказав звонить президенту по любому важному вопросу?
— Мы вот на Кубу собрались, это важный вопрос? — спросил ее.
— Без сомнений, я предупрежу его, что вы будете не доступны, — сказала она.
— Нет, я его уже предупредил, а теперь предупреждаю вас, если вы еще хоть раз вмешаетесь в мою жизнь, я покину эту страну, и сообщу журналистам, что на меня оказывают давление, вас я больше не видеть, не слышать, не желаю. Никакой политикой я больше заниматься не буду, дом можете забрать себе, мы уезжаем, — я бросил трубку.
Позвонил генералу, и спросил президент лично дал приказ отстранить меня от работы?
Нет, Оксана передала, сказал он. Я посоветовал срочно сообщить президенту о заговоре.
И пересказал разговор с Оксаной. Я высылаю группу усиления твоим ребятам и звоню президенту. Не усмел я еще выпить, как позвонил президент.
— Вова, бери жену, племянника и срочно приезжай в Кремль, тебя пропустят с ними. К твоей матери я охрану уже послал, не волнуйся, срочно, — он положил трубку.
Говорил он по громкой связи, Юлька все слышала, я не отключил после разговора с Оксаной. Она убежала собирать Славку. Я вызвал Петра и дворецкого. Петру сказал собираться вызвал президент, он ушел, дворецкому, что возможно нападение на дворец и как только услышите подозрительный шум, в подвал и запереться изнутри. Я вернусь и вытащу.
Пришел Петр, сказал прибыла группа спецназа с Дмитрием Валерьевичем.
Я попросил Димона присмотреть тут за гражданскими, сказал куда уезжаю, надеюсь что скоро вернусь. Мы сели в машину и на огромной скорости полетели в Москву.
Через полчаса были в Москве, а через час въезжали в Кремль. Президент стоял на пороге, мы вышли и он пошел вперед, мы за ним. Остановился у первой двери, побудь тут, сказал он Славке, мы пошли дальше. Дошли до его кабинета, зашли и сели.
— Юля рассказывай, — сказал он.
Юлька все подробно рассказала, сказала что засомневалась в таком приказе и решила рассказать мужу, вот и рассказала. Дальше я рассказал как взбесился, как с ней разговаривал, какой у нее был тонн, голос, как потом усомнился в чем то и позвонил генералу, ну и вот мы тут.
— Хорошо Вовчик, что ты такой принципиальный, другой за такую работу с президентом, жопу бы ей лизал, — сказал он — не учла она твой характер, люди ведь по себе судят. Сейчас всех их берут, это твоя родная МИ8 работает, и хорошо работает, мать ее. Но как ты и сказал на собрании партии — ты русский и честный, и они тоже тебя не просчитали.
Я сидел и качал головой, вот попали бы. Посмотрел на столик с напитками, на главу, он кивнул.
— Мне тоже налей, — я налил всем.
— Ты парня своего куда планируешь отдать? — спросил он.
— Не решил, думал с генералом посоветоваться. Или в Десантное, или Командное сразу, или к нам, в школу ФСБ, — рассказал я.
— Советую в ФСБ, там присмотрятся, если есть к чему талант, то и будут развивать, — сказал президент, — Юль скажи там за дверью, что бы привели парня.
— Да она не откроет, — я пошел к двери.
Встал подошел к двери и приоткрыл ее, к нам по коридору шел тот парень с пустыми глазами, что проводил меня к президенту после награждения. Я вышел за дверь и прикрыл ее, ствол я оставил в машине, а зря. Шагнул к нему, он сунул руку за пазуху, я бросился вперед и как в замедленной съемке, он вынимает руку в ней короткий скорпион, палец нажимает курок, несколько пуль впиваются в меня, но я уже рядом и ударив поруке выгибаю ее ему в живот и падаю на него. Сзади доноситься дикий крик, но я держу его и он стреляет в пол, в себя, но не в меня. Наконец патроны кончаются и выбиваю скорпион у него из руки. Схватил его за шею и передавил сонную артерию. Он вырубился, я пытаюсь встать, но ноги подкашиваются и я падаю на спину, подбегает Юлька, она почему-то плачет? Ведь все хорошо, теперь все будет хорошо.
— Не плачь, все хорошо, теперь все будет хорошо, — прошептал я и провалился в черное ничего.
Из пустоты я выплывал медленно. Сначала вернулся слух, я услышал фон, что-то похожее на разговоры где-то далеко, шум ветра в листве за окном, еще какой-то фоновый шум в который сливается звук большого города за окном. Попробовал поводить языком во рту и понял, хочу пить, очень хочу пить. Я помнил все, нашу схватку, как удалось его обездвижить, как упал потом и как провалился куда-то. О себе я тоже все помнил, потому и боялся открыть глаза, в каком я мире? Нужно решиться, открыл правый глаз за ним левый, потолок, белый он всегда белый, огляделся столик, мягкое кресло на столике книга, но название не видно. За столиком приоткрытое окно, похоже что я дома, в своем мире в плане. Нужно больше увидеть. Пошевелил рукой, другой вроде работают, согнул ногу в колене, вторую нормально.
Откинул одеяло и попытался сесть, получилось. Резко зачесалось с правой стороны груди, стерпел. Пить хочется, на столике стоит кувшин с водой, кувшин стеклянный еще намек, что я дома спустил ноги и попробовал встать держась кровать. Получилось шаг второй ноги слегка подрагивают, побрел до кресла сел и дотянулся до кувшина, рядом кружка налил и медленно выпил вкуснейшей, холодной воды еще выпил, ух хорошо.
Услышал за дверью шаги, они остановились у моей двери дверь открылась и вошла медсестра, наверное. Увидела меня в кресле и заорала, придурочная, хорошо хоть вскочила за дверь и понеслась куда-то не прекращая орать.
Вскоре в коридоре послышался шум многих ног и ко мне ввалилась целая делегация.
Встали и смотрят, уставились как бараны на новые ворота. Меня это так взбесило, что не удержался.
— Чего вылупились, как стадо баранов, позовите хоть одного адекватного, — они дружно вздрогнули и вывалились обратно.
Я встал сходил в туалет, хоть медленно, но ходить я мог. Там же была душевая кабина, я помылся, и выйдя посмотрел на себя в зеркало. Бог ты мой, мама дорогая ну я и дрищь, длинная, тощая жердь. На правой стороне груди, от ключицы через грудь шла полоса из четырех, аккуратно зашитых дырочек. Интересно сколько я валяюсь и где я. В какой больнице в плане, на морг не похоже. На вешалке висел халат вроде чистый, я одел его и вышел. Только сел в кресло зашел врач, спокойный, уверенный посмотрел на меня и улыбнулся. Присел на кровать.
— С возвращением Ваше Высочество, — сказал он абсолютно спокойно.
— Не надо меня так называть, я не признанный, — поморщился я.
— Ну вот, память не пострадала, а в остальном вы полностью здоровы, теперь я убедился, что и с памятью все в порядке, вы помните меня? — спросил он.
— Лицо знакомо. Вы врач, что лечил мою маму, простите как зовут забыл, как она, мама? — спросил я.
— Не переживайте с ней все отлично, прекрасно ходит, хоть и палочкой, но это просто слабые мышцы, старость. С руками тоже все прекрасно, — успокаивающе произнес он.
— А можно мне одеться, нормально и кофе с чем-нибудь, есть очень хочется, — попросил его.
— Можно, Света, принеси одежду принцу, — я поморщился — и скажи сделать большую кружку крепкого кофе и десяток бутербродов с ветчиной, ему нужны силы.
— Я был в коме, сколько? — спросил его.
— Почти год, сейчас весна, начало апреля, — ответил он следя за моей реакцией — я сообщил вашей жене, она часто тут сидела и ночевала тоже, что вы пришли в себя. Президенту тоже сообщил, так что ждите гостей.
Принесли мою одежду, я не стесняясь одел трусы, носки брюки легкие туфли и рубашку пиджак пока оставил, пока одевался приехал столик с кружкой, кофейником и десятком бутербродов с ветчиной.
Я накинулся на еду, почти год не ел. Как вкусно, нужно год не поесть чтобы научиться ценить простую еду. Врач наблюдал за мной с усмешкой, закончилось все быстро.
Я посмотрел на него и он понял, вынул мой портсигар и протянул мне. Я погладил именной предмет, открыл там было ровно десять сигар.
— Это максимум, что вам сейчас можно в день, было задето легкое, мы подлатали, но рисковать не стоит, — сказал он.
— Спасибо вам за все доктор, вы прекрасный врач и очень хороший человек, — искренне поблагодарил его.
— И вам спасибо за те деньги, что подарили, мне как раз не хватало на новую машину, — он улыбнулся — а больнице еще на многое.
Мы вышли и потихоньку шли к выходу из корпуса, больные что были вокруг, мне к счастью не узнавали. Выйдя на улицу подошли к лавочкам и присели. Я достал сигару он дал прикурить, затянулся какой кайф, голова закружилась, приятно так легко.
Да, быть живым хорошо, главное кости целы, а мясо нарастим, так говорил инструктор по физ подготовке у нас, в десантном училище.
За корпусом, на дороге послышался шум моторов.
— Похоже это за вами. Последнее еще, если малейшее недомогание, кашель, слабость давление сразу звоните лично мне, вот моя визитка, это не шутка Владимир Валерьевич, — серьезно сказал он.
— Я вас понял, — ответил я и посмотрев на визитку добавил — Андрей Константинович.
Мы пожали руки, я остался сидеть, он ушел в корпус. Надо же такой молодой, а уже заслуженный профессор, академик.
Перед корпусом остановился знакомый лимузин майбах, выскочила Юлька и понеслась в корпус за ней понесся Петр.
Вышли вместе с врачом он указал где я сижу они видимо поблагодарили и пошли ко мне.
Я затянулся последний раз и встал, слегка покачиваясь медленно пошел им навстречу.
Юля все ускоряла шаг, пока не перешла на легкий бег, я отстранено подумал — броситься на шею свалимся вместе. Но она остановилась передо мной, провела ладонью по щеке небритой, обняла и прижалась к губам, что-то пытаясь шептать.
Подошел Петр с радостной улыбкой кивнул мне, чувствую хочет пошутить на тему моего вида, но сдерживается.
Мы не спеша пошли к машинам, пока еще молча, так же молча сели и не спеша поехали.
— Куда едем? — спросил Юльку.
— Домой, в городскую квартиру, приедем буду тебя кормить, поить, ублажать, — улыбнулась она обняла и прошептала — полтора месяца назад у тебя родился сын.
У меня дыхание перехватило, я еще не осознал до конца, но где-то в душе понял — все изменилось, и я сам, и жизнь вокруг меня и мои цели, все стало другим.
Кортеж покинув пределы больницы прибавил скорость включились мигалки, иногда взвывала сирена. Проскочив Лосиный остров, через Сокольники выскочили на ТТК и распугивая всех рыком крякалки, и сиреной через пятнадцать минут были дома.
Там ничего не изменилось, Юлька тут же послала меня в ванну, сама занялась готовкой, я побрился, помыл голову, еще постоял под душем. Вышел в халате, вынул водку, грибочки, огурчики, все она купила узнав, что я ожил. Она обернулась, взяла водку и отодвинула, потом достала телефон и набрала врачу.
Спросила можно ли мне, но Андрей Константинович мужик, поддержал, правда добавил в разумных пределах, она фыркнула, но водку вернула. Я с наслаждением выпил закусил грибочками и закурил. Юлька опять подозрительно посмотрела, я сделал невинные глаза.
— Он сам вернул, сказал можно, но не больше двадцати в день, все таки легкое было задето, — почти честно ответил ей. Она хмыкнула, а я сидел и смотрел на ее попку, ножки, тонкую талию, точеную шею и длинные светлые волосы. И думал какой я молодец, что не выгнал ее, ведь были мысли, путана же, но потом как-то стерлось, забылось и получилась прекрасная, очень красивая, умная жена. Выпил еще немного, снова закусил лавашом занюхал, грибочком зажевал. По кухне пошел умопомрачительный запах жареной картошки и мяса с чесночком и луком. Она наложила мне тарелку картошки, рядом поменьше с мясом зеленью все присыпала и я набросился на еду. Господи как же вкусно все смел, она доложила остатки картошки и мяса, я налил водки, выпил и доел. Только сейчас я понял — я дома.
— Рассказывай, — попросил ее закуривая.
— Когда ты так красиво, жертвуя собой взял мерзавца и собрался отдавать концы, президент опомнился. Что тут началось, всех по больницам, Славку президенту, меня с тобой отправили.
Потом короткое сообщение для прессы вышло — покушение на президента, но к счастью наш Герой России был с президентом, покушение отразил, одного из нападавших ранил, но и сам пострадал. Не знаю как, там все в камерах наверно, но по телевидению показали вашу схватку от и до без купюр и даже меня, рыдающую, и президента, и Славку в конце коридора, и твои последние слова. Они теперь как слоган стали для народа.
Что тут началось, народ требовал от президента уничтожить Остров, стереть Англию с лица земли, ядерную войну люди хотели. Но как ты и говорил, наш президент очень умный человек.
В результате Англия в игноре половины мира, Европа молчит в тряпочку, Штаты пытаются что-то вякать, но их просто никто не слушает, мы, Россия, круто взлетели вверх.
Для тебя требовали переписать закон и дать дважды Героя, но президент ответил, что ты сам будешь против, он сам решит как тебя наградить.
— Он прав, что я как Брежнев буду, не спасибо, — подтвердил я.
В общем у нас теперь дом в Сочи, рядом с президентским, наша резиденция увеличилась вдвое у нас теперь два самолета, причем аэродром свой, три вертолета. Так же дом на Кубе, дом в Таиланде свой, подарили твои сопартийцы. На счету около сотни миллионов евро, у нашей семьи. Не знаю сколько у тебя на карточке, твоей, но на нашем общем счете именно так. Я начала потихоньку, инкогнито делать инвестиции.
Я проверил баланс своего счета, хех, девятнадцать миллионов евро.
Да я миллионер, наверно, вот не думал, сидя пару лет назад в забытой богом стране, что такое возможно. Надо только восстановиться, форму вернуть и все будет в порядке. Докурил, Юлька взяла меня за руку и утащила в спальню, ох как хорошо жить.
Проснулся к вечеру снова голодный как лев, издав что-то типа львиного рыка я пошел в ванну.
Сев на кухне минут через десять я сообщил, что голоден как лев. На это Юлька выдала мне жареные, королевские креветки. Размером с мою ладонь и толщиной сантиметров пять эти недоомары впечатляли жаль пива нет, но они и так нормально зашли.
Жена сказала, что теперь у нас особая диета, а именно мясо, куриные грудки, рыба, но больше всего море продуктов и обязательно красное вино. И достала сладкую, вкусную грузинскую хванчкару. Сказала нам из Абхазии шлют потому как там оно вкуснее так что это Абхазская хванчкара я попробовал — вкууусно.
— Мое любимое вино, точнее единственное которое я пью и не морщусь, — с благодарной улыбкой сказал жене.
— Вот в Сочи поедем через неделю, навестим отправителей, сам и поблагодаришь, — улыбнулась она.
Я налил большой бокал вынул сигару и вышел на балкон прикурил и прихлебывая вино пытался размышлять. Но мысли не складывались в стройную картину нужно больше информации, нужно заново привыкнуть жить.
Тут раздался вызов по секретной линии — президент.
— Вова ты как? — спросил он.
— Ожил Ваше превосходительство, — улыбнулся я
— Шутник твою, но слышу, что ожил, вы где, на Москве на Беговой? — спросил он.
— Да, господин президент, — ответил ему.
— Давайте ко мне, жду через час, — приказал он.
— Юль, — позвал я.
— Ау, милый, что случилось? — спросила моя прелесть.
— Президент случился, к себе требует, — пожаловался я.
— Ну так едем, я этого и ждала, потому и ребят не отпустила, — спокойно сказала она — сейчас только уберу все.
— Вино оставь, вкусное, — смутился я.
Допил оставшееся вино, оделся в нормальный строгий костюм, переложил все в него и вышел сказав покурю на улице. За почти год я оброс довольно сильно и стал походить на артиста, волосы до плеч, причем потемнели сильно. Хотя мне и шло и жалко было, но вид не самый подобающий офицеру ФСБ.
Вышел на улицу, всё так же потихоньку, тут же подошел Петр.
— Ты как, — тихо спросил он.
— Президент вызывает, а так нормально после года в коме.