— Ты ж меня знаешь, малыш,— со смешком откликнулся Горн.— Если уж я разогнался, то споткнуться могу только о смерть. Игломет у тебя под рукой — валяй.
— Шел бы ты…
— Дружище, тебя смущает число навозников? Так это же нам только на руку, увидишь!.. Уж что-что, а прошибать лбом стены я наловчился.
— Надеюсь, твой лоб снова выдержит,— нехотя отступил Эрик.— Очень надеюсь.
Обезумевший “единорог” несся по темной равнине, словно стрела, и однако машины Воителей висели у него на хвосте, как привязанные. Сияющая полоса тракта стремительно надвигалась, и уже можно было разглядеть вездеходы и грузовики, катившие по ней сплошным потоком. Безнадежным взором Эрик рыскал по колонне — в поисках просвета, но не находил ни единого. Навозники двигались в несколько рядов и так густо, будто в тесноте добирали уверенности перед вступлением в Огранду.
Преследователи наконец стали отставать, словно предлагая Стражам повернуть и возобновить гонку уже в ином направлении, не столь опасном,— однако Горн даже не оглянулся на них, продолжая на предельной скорости лететь в самую гущу колонны, будто решил протаранить ее насквозь. И тогда Воители сыпанули вслед беглецам молниями, метя по лапам. “Единорог” замотался из стороны в сторону, виртуозно уворачиваясь, хотя Горн по-прежнему смотрел только вперед; и на тракте тотчас же засуетились армейцы, переполошенно разворачивая машины навстречу вынырнувшему из темноты отряду. И без того плотный строй смешался в непролазное месиво, вырвавшиеся на обочину вездеходы спешно сбивались в оборонительный ряд.
Но прежде, чем по набегавшему “единорогу” полыхнуло из многих стволов, он оказался вблизи колонны, с разгона заскочил на пару сомкнувшихся машин и с той же быстротой побежал по крышам дальше, скрежеща на чужой броне стальными лапами, но почти не оскальзываясь. Мгновения спустя он уже спрыгнул по другую сторону тракта и растворился в тьме еще до того, как засверкали вдогонку выстрелы. Впрочем, большинство армейских излучателей уже вовсю хлестали по Воителям.
Горы надвигались на них отвесной черной стеной, взмывая к сплошному и совсем уже близкому слою туч. Ранний вечер превращался здесь в непроглядную ночь, а чего тогда можно было ждать ночью?
— Чистое безумие — соваться сюда одной машиной,— пробормотал Олт.— Это же край непуганных чудовищ и бандитов, а шатуны бродят здесь стадами. Я помню…
— Вас не спрашивают,— рыкнул Эрик, мотнув назад подбородком.— Помолчите!
Нависнув над пультом, он слезящимися глазами следил за дорогой — узкой, извилистой, с трудом пробивавшейся между густо набросанными валунами, как будто здесь потрудились мифические железнорукие великаны.
— Попрощайтесь с солнцем,— сказал Олт в ответ.— Теперь вы не скоро его увидите.
Сбоку мелькнул бронированный купол заставы — одной из многих, стороживших выход из горной страны. Ибо время от времени оттуда накатывали железные волны шатунов и бродяг, сумевших ненадолго объединиться в дикое войско, и смерчем проносились по предгорьям, оставляя за собой разграбленные поселки да пылающие плантации. Гарнизоны застав в таких случаях выживали не часто, зато почти всегда успевали предупредить о нашествии, а то и отсрочить его — на время, достаточное для развертывания главных сил. Однако здешняя служба считалась опасной не только из-за этих, в общем, обычных набегов: время от времени гарнизон то одной, то другой заставы вдруг переставал отвечать на запросы, и посылаемая туда инспекция могла констатировать лишь полное и непонятное его исчезновение.
— Мы будто погружаемся в прошлое,— задумчиво произнес Олт.— Вот и земли Псов остались позади.
— Спятили? — возмутился Эрик.— Какие у Псов могут быть земли, откуда?
Олт вздохнул:
— Ну разумеется, откуда вам знать, что Псы оказались первыми, кого мы приручили,— потому-то они сейчас и на особом положении, ступенькой выше Низких. Но все же не огры, не Истинные.
Черная стена уже нависала над ними, подавляя громадностью. Следуя за тропой, “единорог” протиснулся между странно гладкими скалами и запетлял по тесному каменному коридору, с каждым поворотом все глубже погружаясь в тень. Они наконец вступили на древнюю родину огров, но воодушевления Эрик не испытывал — уж очень мрачно было вокруг.
— Малыш, не надоело? — внезапно заговорил Горн.— А то давай поменяемся.
Собственно, он и раньше не молчал, если можно назвать разговором безостановочное мелькание рук — его да Ю. И не наскучит же им…
— Рано еще,— сквозь зубы ответил Эрик.— Не приставай.
Снова заерзал и подал голос Олт:
— Дальше дорога пойдет вдоль обрыва — не лучше ли переждать до утра?
В словах старика, вообще-то, был резон, тем более что из осторожности Горн настрого запретил включать фары,— однако совет исходил не от того.
— Был бы очень вам признателен,— свистящим шепотом процедил Эрик,— если б вы не совали нос не в свое дело!..
— Всю жизнь пытаюсь себя к этому приучить,— кротко возразил Олт.— Как видите, без успеха.
— Я вам сейчас помогу,— проворчал Горн.— Из чего бы соорудить кляп?
Дернув плечами, Олт поглубже забился в свой угол, снова сделавшись неприметным и безобидным, точно домовичок на покое,— кажется, он поверил гиганту на слово. Впрочем, и сам Эрик не усомнился, что при необходимости Горн свою угрозу выполнит: было в нем что-то от прущего через молодую рощу “мастонда”. Неожиданно юноше до дрожи в руках захотелось шарахнуть чем-нибудь по этой упрямой, скрытной, непредсказуемой башке.
— Куда мы гоним? — спросил он раздраженно.— Что за спешка?
— Так ведь на пятки наступают,— отозвался Горн.— Разве не чувствуешь?
— Кто, навозники?
— Кто же еще? Фора-то у нас мизерная, вдобавок они гонят при свете: им ведь шатуны не опасны — их много.
— Все же интересно,— опять влез Олт,— за каким дьяволом эти умники с ходу принялись гвоздить мой… — покосясь на Эрика, старик поправился: — …наш замок? Разве я не пригодился бы им живым?
— Ну да, они ведь могли растянуть удовольствие,— подтвердил, усмехаясь, Эрик.— Этого вы хотели?
Ответить Олт не успел, потому что скалы внезапно раздвинулись и впереди, вплотную к извивавшейся вдоль широкой расщелины тропе, они увидели догорающие остатки вездехода. Вот вам и издержки иллюминации! — покаянно подумал Эрик. Кому ж это не повезло?
Громадной тенью Горн вознесся в башенку, плавно развернул излучатель.
— Вперед, Эрик,— скомандовал он вниз.— Только не спеши, ладно?
Настороженно “единорог” миновал слабо дымящийся остов, внутри которого еще багрово мерцали угли, и снова отступил в темноту… безопасную ли? Зло берет, до чего часто Горн оказывается прав! — Эрик даже поморщился. Чья же это работа?
— Как раз шатуны здесь ни при чем,— объявил Горн, спускаясь в кабину.— Эти бедняги будто напоролись на стационар.
— Стационар — здесь? — поразился юноша.— Откуда?
Пожав плечами, гигант поманил пальцем Ю, разложил ее прямо на скамье и принялся разминать божественную плоть громадными жесткими лапами, словно месил тесто.
— Что ты с ней нянчишься? — нервно спросил Эрик.— Больше нечем заняться?
Горн обратил к нему бесстрастное лицо, внимательно оглядел.
— Что за строгости, дружище? — поинтересовался он.— Чем не угодила тебе бедняжка Ю?
— Ты же не религиозен — откуда столько рвения?
Гигант осклабился:
— Тебя это беспокоит? Что же, могу перепоручить богиню твоим заботам — берешься?
Выдержав паузу, Эрик пожал плечами и кивнул — якобы с неохотой. Однако напарник, похоже, видел его насквозь.
— Не понимаю нынешней моды на тощих,— проворчал он, возобновляя массаж.— Ну ладно бы одна Ю — на то она и Божественная, но когда я наблюдаю такие же мощи у наших девиц…