Здешние коридорные ребусы любому Стражу были на один зуб, а уж тем более его не удержала простенькая страж-система, далеко уступавшая даже Дворцовым. Что же до самого Горна, то он попросту знал все местные ловушки, знал и помнил в подробностях, и ориентировался в этих блоках получше самих жильцов. И где искать Медвежьего Главу, гигант тоже представлял и был уверен, что тот не станет нарушать устоявшийся распорядок из-за рядовой стычки, затеянной воинственными Медвежатами.
В самом деле, старина Бур, как и обычно в это время, отводил душу в местной парилке, раздетый до нательной кольчуги и босой. Это был матерый Медведище, по глаза заросший косматой шерстью, но уже с изрядной плешью на широком черепе. Обильно потея и покряхтывая от удовольствия, он развалился на просторном шезлонге, а вокруг хлопотали смазливенькие девочки-подростки, тоже едва прикрытые,— расчесывали сивые космы, полировали загнутые желтые ногти. Малышки не были ни рабынями, ни служанками из Низких,— нет, они происходили из древних огрских родов и могли похвалиться отменной Истинностью… но только по крови, внешностью не укладываясь в родовые стандарты. Вот Бур и разжился ими по случаю. Притом никакого принуждения, боже упаси,— в крайнем варианте Медвежий Глава мог отослать ослушницу обратно к родичам, где она и прозябала бы в скуке и бедности, поджидая нового господина, вряд ли лучшего. Так не разумней ли потакать безобидным прихотям щедрого и благодушного старика, чем рисковать нарваться на грубияна или сквалыгу, пусть и молодого?..
Бесшумно Горн пронизал белесые клубы пара и возник в поле зрения размякшего Медведя. Как и ожидалось, тот не дернулся и не вскрикнул — лишь закаменел мясистым лицом, с полным самообладанием просчитывая варианты. А девочки и вовсе не обратили на чужака внимания, словно не заметили.
— Неплохо, а? — ухмыльнулся Горн.— Заделаться бы мне ликвидатором — и что бы меня остановило?
Многоопытный Избранный снова не дрогнул, привычно удерживая себя от суеты, все равно — испуганной или героической, с отчаянными и безнадежными попытками отбиться. Это был придворный старой и прочной закалки, каких сохранилось теперь немного, еще не забывший о родовой чести и даже величественный в иные моменты. Видя его спокойствие, малышки продолжали исполнять свои необременительные обязанности, беспечно пересмеиваясь и бросая на гостя любопытные взгляды.
— Кто ты есть? — внезапно рявкнул Медведь, так что девчушки разом подскочили и тут же прыснули, словно на очередную стариковскую выходку.
— Призрак,— откликнулся Горн.— Невидимка, бесплотный дух.
— Эдакий верзила? — не поверил Бур.— Ври толще!..— Помолчав, он предупредил: — Стоит мне крикнуть, и тут станет тесно от моих Медвежат.
— А он не слишком огорчатся, обнаружив свежий труп своего Главы? — поинтересовался гигант.— К тому же вряд ли они сюда поспешат — ведь бодаться с Телятами куда веселей!
— Ах, стервецы,— проворчал Глава,— опять сцепились!..— Сдвинув мохнатые брови, он пробуравил пришельца сердитым взглядом.— И как для тебя кстати, верно? Уж не ты ли и заварил эту бучу?
— А если и так?.. Ничего, пусть разомнутся.
Раздувая ноздри, старик посопел, затем буркнул:
— Ладно, зачем пожаловал?
Все же насколько проще иметь дело с Истинным, да еще таким искусником в дворцовых дрязгах, одобрительно подумал Горн. Ни тебе истерик, ни натужной бравады. Это — профессионал, уважаю.
— Да уж не затем, чтобы потискать девчушек за сдобные попки,— еще надерзил он для пробы и развалился в гостевом шезлонге, будто его и в самом деле сюда звали.— Разговор есть.
— Может, еще и разденешься? — спросил Бур.— Ну давай, выкладывай… Или не навыпендривался?
Горн пошуровал длинной рукой в холодильной тумбе и удовлетворенно хмыкнул, наткнувшись на залежи подслащенных орехов. Поделившись лакомством с хихикающими девочками, он зашвырнул в рот первую порцию и только затем произнес:
— Речь пойдет о дворцовом перевороте.
Насторожась, Медведь грузно заворочался под ублажающими ручками. Со смехом малышки гонялись за ускользающими мохнатыми конечностями, точно разыгравшиеся котята.
— Кыш, шалуньи, довольно! — проворчал старик.— Идите-ка лучше поплещитесь.
Радостно повизгивая, девочки наперегонки кинулись в дальний конец парилки, где от стены к стене струился, призывно журча, обрывок прохладного ручья. Дождавшись, пока юные прелестницы с разбега попрыгают в воду, Глава нехотя оторвал от них взгляд и уперся им в Горна, сразу посуровев.
— А с чего ты заявился именно ко мне? — напористо спросил он.— Это же прямая забота Дворцовой стражи!.. Обращался ты к Лоту?
— Вы угодили в самую точку, почтеннейший,— со смешком отозвался гигант.— Как раз Лот все и затеял.
— Что, у тебя есть факты? — живо отреагировал старик.— Или опять сплошные подозрения?
— Есть все, кроме времени. Вы ведь знаете, что Ун отправился на переговоры?
— Дурацкая затея,— раздраженно проворчал Медведь.— О чем можно договариваться с Низкими?..
— Вот Лот и затопил их — вместе с Уном. А теперь наверняка примется за Избранных, пуская в расход всех, кроме самых преданных,— на что ему совет, за которым больше не стоят роды? Отныне он будет делать ставку на беспородных имперцев и сам станет над ними Главой, единственным и непререкаемым… Кончилось ваше время, Бур!
— Погоди,— сказал Избранный.— Насчет Уна — это точно? Ты совершенно уверен?.. Ведь всех известили, что император вернулся еще ночью!
— А вы попробуйте, свяжитесь с ним,— предложил Горн,— а заодно и с Лотом — интересно, чего он скажет?.. Что же до уверенности, так я сам оттуда едва выбрался, а о перевороте слышал лично от Лота, когда тот напоследок смешивал императора с грязью.
— По-твоему, я должен поверить тебе на слово?
— Честно сказать, мне плевать, верите вы или нет,— холодно усмехнулся Горн.— Мое дело было предупредить, снять груз с души. Из всех Избранных я выбрал вас единственно потому, что вы посообразительней прочих и достаточно влиятельны, чтобы попытаться сплотить их против Лота. Конечно, остановить его вы не сумеете, но, может, еще успеете спастись… Впрочем, это уже ваши проблемы.
— Значит, ты нас пожалел? — недоверчиво хмыкнул старик.— А других причин нет?
— Не столько вас, сколько таких вот малышек,— кивнул Горн на резвящихся в ручье девочек.— Представляете, что сотворят с ними имперцы?.. К тому же, если вам интересно, большая заварушка будет мне на руку.— Усмехнувшись, он добавил: — Наверняка ведь вы подготовили пути отхода — чуяли, куда клонится ситуация?
— Все-то ты знаешь,— буркнул Медведь.— Так, по-твоему, Империи конец?
— Вашей империи, почтеннейший, вашей!.. Если Лоту удастся, он покончит с родовыми вольностями, разгонит Совет и станет править единолично. А Избранных он наберет себе новых, прирученных, которые с охотой будут есть из его рук… Может, самой империи это даже пойдет на пользу, только вот вам, прежним соправителям, в ней уже не найдется места.
— И куда ж деваться нам, бедным? — насмехаясь, осклабился Бур.— Неужто вовсе не осталось надежд?
— А попробуйте сдружиться с другим Львом — Тором. Уж он-то еще способен показать всем, кто тут царь зверей, и ладить с ним все-таки проще… Или вы не сообразили еще, кто выручил вас на тракте?
— Черт возьми, тебе бы в советники пойти, а не в убийцы,— проворчал старик.— Откуда взялся ты, умник?
— Я же не спрашиваю, где вы собираетесь укрыться,— возразил Горн.— И кого вы определили себе в союзники… Не хватало, чтобы вы приняли меня за провокатора, верно?
Неопределенно заворчав, Медведь с жадностью припал к кувшину, расплескивая по бороде душистую медовуху. Затем утерся волосатой лапой и стал поливать лысину водой, черпая ковшиком из неподъемного жбана.
— Смотри-ка — сухой! — подивился он на Горна.— Уж на что я жаролюб, а в таком панцире давно б спекся. У тебя что там, холодильник?
— Поспешите, Бур,— сказал тот, поднимаясь.— Похоже, Лот уже подтягивает стражников к вашим секторам — не хотите же вы встретить их здесь?
Сноровисто он смел остатки орехов в громадный карман своего плаща, куда вполне могла уместиться любая из здешних игруний, и отступил за клубы пара. Немного погодя жар Медвежьей парилки уже сменила прохлада каменных коридоров, притихших и почти опустевших к этому времени.
А ведь прав старикан, подумал Горн, я ощущаю температуру, но и только. Словно считываю ее с наружного термометра, отгородившись от среды надежной стеной. Может, и с болью теперь так? Черт возьми, и куда это меня заведет?..
Для проверки Горн ткнул острием ножа в голую ладонь и, действительно, почувствовал лишь умеренный зуд, хотя проколол до крови. Это тревожило, однако страха по-прежнему не было, словно тот атрофировался вместе с болью. Вот уж о чем горевать не стоило — хватит, натерпелся его в прежней жизни… К дьяволу все!
Привычно подавив раздражение, Горн вытер ладонь о плащ, затем снова набил рот отборными медвяными орешками Бура и размашисто зашагал в сторону императорских покоев. По пути он еще пару раз вовлекался в шумливые междублоковые потасовки, в которых спускали пары огрские чистокровки, взбудораженные неясной угрозой,— но пробивался сквозь них, устрашая задир костедробительными ударами. Все-таки что-то глодало его изнутри, путая мысли, отвлекая от цели. Не голод, нет,— с этим Горн уже справился, пусть на время, но отодвинув проблему. Что-то посерьезнее, помасштабней…
Блоки Избранных остались позади, и сразу вокруг стало тесно от имперцев. Запахнувшись в спасительный плащ, Горн с неприступным видом шагал сквозь деловито снующие своры, искренне надеясь, что ему не придется пускать в ход клинки. Впрочем, стражникам вполне хватало собственных забот, чтобы не обращать внимания на спешащих одиночек.
И вдруг гигант застыл, наткнувшись на дразнящий аромат изысканнейших благовоний. Женщина!.. Вот чего ему не хватало сейчас больше всего. Неистовость желания ошеломляла, но противиться этому, Горн уже понимал, не стоило и пытаться. Это было даже сильнее, опаснее Хозяина, потому что гнездилось глубоко внутри и убить его можно было только с собой. Ах, Нора, Нора!..— который раз вспомнил он. Где же ты?
Раздувая ноздри, Горн покрутился на перекрестке и двинулся по следу, словно голодный свирепый зверь.