— У них же иглометы! — напомнил Эрик.
— И в самом деле… Ну-ка, посторонись!
С устрашающей силой исполин ударил ногой в стену, и та обрушилась в зал, вместе с половиной Священной Морды. Вся их каморка тотчас оказалась на виду. Нимало не смутившись, Нора повернулась и встала на самом краю, широко раздвинув ноги и презрительно глядя вниз, на переполошенных охранников и облезлых стариков, будто пораженных громом. Неторопливо она раздвигала комбинезон спереди, пока тот окончательно не распался надвое. Тогда Львица высоко вскинула руки и, щелчками пальцев задавая себе ритм, заколыхалась в бесстыдном, вкрадчивом, первородном танце, давно забытом ограми — стараниями многих поколений запретителей. Отворачивая лица, будто от нестерпимого света, охранники пятились к дверям, а позабытые ими старики все безжизненней застывали в своих креслах — у самых дряхлых уже стали закатываться глаза и отвисать челюсти.
Внезапно Кон издал безумный вой и ринулся по ступеням вниз, развевая седую гриву. Подскочив к безучастной девице, ухватил ее за бедра и с воплями принялся стаскивать с пьедестала, явно намереваясь сбросить бедняжку в колодец, но позабыв отвязать. Примерясь, Эрик спрыгнул на плечо изувеченного идола, и тут же с уступа сорвалась гигантская фигура Горна, планируя к подножию лестницы.
Однако Нора опередила всех. С задумчивой улыбкой она подцепила ногой увесистый обломок и аккуратным взмахом сбросила на голову Кона. Ошеломленный, старец попятился, хватая руками воздух, и со слабым вскриком опрокинулся в шахту, отправившись вдогонку за своими бесчисленными жертвами — прямиком в Подземелье.
А Горн уже вышиб охранников за дверь и теперь заваливал вход глыбами, отколовшимися от Священной Морды. Торопясь, Эрик сбежал по каменной лапе к пленникам и, подобрав оброненный кем-то клинок, вспорол на Львах мешки, рассек ремни. Повернулся к осужденной, а с другой стороны к ней уже подходила Нора, спустившись по проложенному им маршруту.
Но тут в груди Священного Зверя разомкнулись створки, и наружу вырвался Бонш во главе плотного строя пещерников. Одолевая завалы обломков, они злобно и угрюмо выли, обещая скорую расплату — за поруганные святыни, за погубленный Совет.
Пронзительным криком Львица скомандовала отход. Тотчас Эрик выдернул из девушки трубку — она даже не моргнула — и, подхватив ее на руки, бросился вверх по лестнице. Успевшие вооружиться Львы нехотя трусили следом, подгоняемые окриками Норы. Наверху, возле распахнутой дверцы, их уже поджидал Горн.
— Всех спас? — усмехаясь, спросил он у Эрика.— А девица-то, похоже, в шоке. Уж не свихнулась ли она от всех этих переживаний?
— Быстрее! — крикнула Нора, ныряя в дверцу.
Эрик двинулся было следом, но тут оба Льва, не сговариваясь, повернули и ринулись навстречу пещерникам, уже накатывавшим снизу. Одного Горн успел поймать за плечо, зато второй врубился в толпу, круша направо и налево, и через секунды пал, пронзенный многими мечами, в последнем крике славя имя Тора.
— Идиот,— прорычал Горн, швыряя второго Льва в дверь.— Тору нужны живые!..
Пригнувшись, Эрик ступил внутрь, а чуть позже туда ввалился Горн, волоча за собой упирающего верзилу в кроговых латах, и захлопнул дверь. Тяжелой оплеухой он послал верзилу кувырком по полу. Тот мгновенно вскочил, но сейчас же на него налетел Тигр, снова сшиб наземь, придавив ногой к камню. И только тогда узнал в нем Бонша.
— Ну, куда мы угодили теперь? — спросил Горн, озираясь.
А угодили они в небольшую комнату, такую низкую, что даже Нора макушкой почти касалась полированного потолка. В самом его центре мерцало странное пятно, похожее на окно, глядящее во тьму. И больше в комнате не оказалось ничего — ни мебели, ни углов, ни других дверей или окон. Без колебаний Горн пробрался к пятну и постучал по нему костяшками пластиковых пальцев.
— Снова стекло? — удивился он.— А ведь не похоже.
С размаху он саданул кулаком по “окну”, однако оно даже не треснуло, хотя гул прошел по всей комнате.
— Подожди,— внезапно сказала Нора.— Не так.
Стягивая с руки перчатку, она приблизилась, сунула в пятно голую кисть. И неожиданно пальцы свободно проникли вглубь, показавшись оттуда огромными.
— Что ли, вода? — заинтересованно хмыкнул Горн.
Снизу он надавил на локоть женщины, и ее рука стала легко подниматься, зато леопардовая кожа комбинезона наглухо уперлась в препятствие, собираясь в складки. Затем гигант вытянул руку Норы наружу и осмотрел — пальцы оказались сухими.
— Вот так барьер! — произнес он.— И что, только живая ткань?..
Горн повторил эксперимент на себе, удовлетворенно кивнул.
— Все-таки я не верила,— сказала Львица.— Вот почему пещерники не могли туда попасть!
— Потеха, верно? — вдруг прохрипел Бонш из-под ноги Тигра.— Чтобы пробиться наверх, я готов был на все, но через такую ерунду переступить не в силах — идиотизм!.. Вот чего мы достигли своими чистками.— Вождь растерянно хохотнул, зачарованно уставясь на мерцающее окно.
— Может, тебе помочь? — вкрадчиво спросил Горн.
Бонш энергично замотал головой.
— Я же чистокровный пещерник, как вы не понимаете!..— ответил он.— Правда, у меня крепкие нервы, и я не окочурюсь, как наши маразматики, при виде голой Львицы, танцующей на обломках рухнувших святынь, но раздеться самому — это прямой путь к безумию.
— А что, умник, теперь-то вам нечего противопоставить Тору? Похоже, после такого удара пещерникам не оправиться…
И снова Вождь покачал головой.
— Ты здорово провел нас, шатун,— сказал он,— но здесь ты не прав. Ты можешь прикончить меня, можешь перебить всех моих солдат, однако пройдет время, и созреют новые старейшины, и прорастет новый Кон, и пещерники снова наберут силу — это неизбежно. Ибо внутри каждого Льва живет зародыш пещерника, и стоит лишь освободиться месту… Ты посмотри: уже рвется к власти Лот,— а за ним пойдут многие. Нет, Горн, это еще не конец. Пока существуют на свете зависть и страх, нам опасаться нечего — мы поднимемся!
— Ладно, потешь себя этим,— произнес Горн.— Вам строить, нам ломать. Хорошо уже и то, что ты не сможешь расчистить для Лота место, как обещал… Верно, милая?
Львица улыбнулась зловеще. Кажется, ее ненависть уже нашла себе свежую цель, и вряд ли теперь Бонш проживет долго.
А Горн снова поднял глаза на дыру.
— И куда же ведет этот ход? — поинтересовался он.— Судя по давлению, столб не слишком высок.
— Ошибаешься,— возразил пещерник,— там сотни локтей… Кстати, можешь с меня сойти,— обратился он к Эрику.— Или я очень страшен?
Усмехнувшись, Тигр убрал ногу и вернулся к приговоренной, по-прежнему равнодушной ко всему. Аккуратно снял с нее ремни и связал Боншу руки — тот не возражал.
— Ну что, Эрик,— спросил Горн,— подождешь меня здесь?
— Еще чего!..
— Дружище, я не сомневаюсь в твоей храбрости,— произнес гигант,— однако здесь потребуется еще кое-что.
— Вот это? — догадалась Нора, проворно стаскивая с себя комбинезон. Снова вырвались на волю куполообразные груди, оголился упругий живот с четким треугольником золотистого пушка в основании, а леопардовая шкура уже стремительно сползала по мускулистым бедрам, обнажая женщину совершенно. И тут же Бонш круто отвернулся, пряча глаза, а рядом с Эриком слабо охнул и сполз спиной по стене бедняга Лев, погружаясь в глубокий обморок.
— Слабонервные,— проворчал Горн.— Но, девочка, тебе-то идти туда и вовсе ни к чему!
— Может, ты меня свяжешь? — с вызовом спросила Львица, продолжая освобождаться от колец, браслетов, ожерелий и поясков.— Ну давай, Горн, давай!..
Действительно, она была прекрасна в своей законченной наготе — гордая и бесстрашная, словно божество. Как же Эрик проглядел ее в Столице?.. Вздохнув, юноша стал выбираться из скафандра, и это оказалось проще, чем он опасался,— все-таки он прошел долгий путь. Нора наблюдала за ним с любопытством.
— Какая прелесть! — засмеялась она вдруг.— Можно потрогать?
— Ладно, развеселилась!..— пророкотал Горн, нетерпеливо срывая с себя пластиковую оболочку.— Думаешь, мы уже у цели?
— А разве нет?
— Снова у меня дурные предчувствия, а ими пренебрегать не стоит — вот он знает,— Горн кивнул на Эрика.— И лучше бы тебе остаться.
В ответ Львица лишь яростно тряхнула гривой. Сорвав с себя последнее, гигант выпрямился, вздохнул полной грудью. Впервые Эрик увидел его без одежды — зрелище ошеломляющее. Почти целиком Горн состоял из громадных плотных мускулов, похожих на полированные глыбы, а ложбинки между ними напоминали расщелины. Но соразмерность этих чудовищных пропорций завораживала — неудивительно, что и Нора смотрела на исполина с восторгом.