— Я сказал нет! — последовал гневный ответ. — Уходи!!!
— Не знаю, что за замысел посетил моего великого Повелителя, но не радуйтесь, — прорычал бог войны. — Я бы сказал, что прикончу вас в другой раз, но думаю, для вас уже не будет другого раза, — сказав это, Хаос сложил руки со сжатыми в кулаки пальцами на груди и его поглотил огненный взрыв.
— Беги прочь, Хаос! Я все равно настигну тебя, где бы ты ни укрылся от возмездия! — закричал Нигаэль, глядя, как разлетаются ошметки пламени.
— Нигаэль, раз уж ты тут, не помог бы ты нам немного?! — долетел на Избранного вопль Ксандора, который продолжал наседать на Тураса, уже вместе с добившими жрецов Акуаном и Вондаром. Впрочем, подумать можно было скорее, что все трое сдерживают его натиск, нежели сами пытаются сломить хозяина ям.
Избранный, осмыслив, что сражение с бегством Хаоса не закончилось, а напротив, разгорелось с большим ожесточением, взметнулся в небо, выпустив крылья, и ястребом спикировал на лютующего зверодемона. Острый клинок легко вонзился в плоть питлорда, перебил позвоночник и вышел из груди по центру. Увидев, что могучий Турас обездвижен смертельным ранением и истекает кровью, Ксандор подпрыгнул к чудовищу. Вложив в последний удар все оставшиеся в своем изможденном теле силы, воин срубил его рогатую голову. Туша зверодемона гулко рухнула на землю, заливая бурой кровью свежие, сочные травы.
— Ты кстати принял свое предназначение, — отдышавшись, обратился к Избранному Вондар, изрядно потрепанный питлордом. — А то даже я подумал, что нам конец. С самим Хаосом нам было не справиться.
— Скажите спасибо Сатаниилу, это он отозвал Хаоса, — скромно ответил Нигаэль. — Я, честно говоря, и сам с большим трудом представлял, как будет протекать моя встреча со старшим богом. Обычно до такого дело не доходит.
— Сатаниилу стоит отдать должное, хотя это вряд ли являлось жестом доброй воли. И, тем не менее, он отослал Хаоса с твоим появлением, — радостно подтвердил Ксандор. Затем он увидел лежащего на траве мудреца и пошел к нему. — Опять что ли? Надеюсь, когда он очнется, ему снова башню не снесет.
— Смотри, чтобы он тебя там не поджарил, а то еще за демона примет, — подтрунил воина Акуан, последовав за ним.
— Постойте, а где Эландра? — с беспокойством спросил Нигаэль, вдруг осознав, что его возлюбленная не стоит рядом со всеми. — Вондар, ты не видел, где и с кем сражалась Эландра?
Вондар огляделся вокруг и заметил девушку, сидящую на траве и понурившую голову. Нигаэль уловил взор повелителя ветров и тоже глянул туда, куда этот взор был устремлен. Увидев недвижимую Эландру, Избранный сломя голову кинулся к ней. Он упал на колени рядом с девушкой и, обняв ее, поцеловал.
— Что случилось? Хаос тебя ранил? — не получив ответа, Избранный уронил взгляд на лежащее рядом тело. — Я видел этого человека тогда в Зале Правосудия. Кто он такой? — Но дальнейшие пояснения не потребовались Нигаэлю, когда его внимание привлеклось длинными когтями, растущими из распростертых рук убитого. Ему сразу стало ясно, что Эландру и его что-то связывало, что-то очень крепкое.
Соприкоснувшись с теплыми руками любимого, Эландра разрыдалась и прижалась к груди Нигаэля. Она с огромными усилиями подавила накатывающую истерику, вернув возможность внятно излагать свои мысли.
— Он убил моего брата, — сквозь слезы простонала девушка. — Почему ты не пришел раньше? Хоть на пару минут. Они могли спасти ему жизнь…
— Я и сам хотел бы все изменить, но это не под силу даже Избранному, — виновато повесил голову Нигаэль. — Я подвел всех вас, но, все же, мне нужно закончить наше дело. Не знаю, сможешь ли ты простить меня за мою слабость, приведшую к столь трагическим последствиям, и если ты захочешь прекратить эту гонку смерти, я с радостью доставлю тебя в Тигилон. Мы сможем остановить Армагеддона без тебя, должны…. Пусть это будет нелегко, но заставлять тебя участвовать в безумной битве, я не хочу.
— Как я могу оставить все после того, что это гнусное отродье сотворило с моим единственным братом. Помоги мне найти Хаоса и отправить его в Небытие. Пожалуйста, я не справлюсь в одиночку.
— Прости меня, Эландра, но мой ответ — нет. Так же я не могу допустить, чтобы ты гонялась за старшим темным богом, рискуя собственной жизнью и душой. Разве нам мало Армагеддона, который выжимает нашу силу как воду из губки, стоит нам лишь покинуть небесные чертоги? Хаос просто раздавит тебя, как и любого, кто бросал ему вызов, а твоя ненависть только поможет ему совершить свое черное дело побыстрее.
— Предлагаешь просто забыть! Я не такая святая, как ты! — сорвалась девушка. — Ты можешь так легко всех прощать и отпускать, хотя, мне кажется, что месть за отца до сих пор тебя гложет. А я не могу извинить Хаоса. Сначала его проклятый сынок расправился над моими родителями, теперь он сам прикончил моего брата…
— Я вовсе не так свят, — Нигаэль плотнее прижал к себе девушку, вновь зашедшую плачем. — Но Бэрона я хочу остановить по другим причинам. Я просто пытаюсь сказать, что месть далеко не всегда лучший выход и не редко она либо приносит гибель самому мстителю, либо становиться смыслом всей его жизни, вытесняя остальные желания и надежды, а по своему свершению опустошает его душу. Поверь, образовавшуюся брешь будет очень сложно заполнить. Проще будет отправиться вслед за жертвой. Нет, не стоит закрывать глаза на злодеяния, творимые как людьми, так и демонами, но стоит помнить, что рано или поздно они расплатятся за все и возможно даже расплатятся перед нами. Не стоит искать возмездия, подобно хищному зверю, однако при нашей следующей встрече с Хаосом нужно быть сильными и не ослаблять своей воли ненавистью. Тогда мы сможем свергнуть его зло, ибо тогда справедливость будет всецело на нашей стороне.
Понимая, что Избранный говорит правду, Эландра вновь прильнула к его груди. Нигаэль обнял свою возлюбленную и, подняв с земли, понес ее к остальным воинам света, дожидающимся их возле яхты.
Отряд бойцов настороженно пробирался сквозь руины города. Солдаты то и дело боязливо осматривали уцелевшие крыши, оголившиеся этажи домов, следящих за ними пустыми глазницами обгорелых окон, и их осыпавшиеся после ракетно-бомбовых ударов верхушки, издали кажущиеся похожими на горную гряду, припорошенную пылью пепла. Стояла кладбищенская тишина и на каждый малейший шорох разом оборачивалась вся группа, поднимая готовое к бою оружие. Для многих солдат Альянса смерть от лезвий татисианца считалась самой, что ни на есть, незавидной участью. Она и впрямь являлась довольно жуткой и болезненной, в сравнении с другими способами лишения жизни, какие практиковал Союз Черного Молота. Хищные существа раздирали свои жертвы в клочья, разрезая броню, и обгладывали их до костей, порой не прикончив. Присутствие в отряде такого сверхвоина, как Гром, внушало десантникам уверенность, но лишь до следующего скрипа расшатанной двери или треска осколков окон. Юные охотники и вовсе сжались, словно оказались на сильном морозе в одном исподнем, и друг за другом плелись за генералом. Когда Нил в убежище предлагал свои услуги Грому, он представлял для себя этот поход несколько иначе. Ему виделось нечто вроде героического прорыва в тылы врага и горы мертвых берсеркеров за спинами славных воинов Альянса. В результате парень оказался в ожившем ночном кошмаре, где на кону стоит его собственная жизнь.
Гром был спокоен — это его долг, быть спокойным и подавать соответствующий пример подчиненным ему бойцам. Он обещал провести их через город и не мог подвести их ожиданий. Собственно за себя он не боялся, татисианцы могли его одолеть, но для них это было бы нелегкое испытание, а вот убить всех членов отряда, зазевайся они хоть на минуту, хищники могли в считанные мгновенья. Пока же ничто не предвещало нападения, если забыть про звуки, слышимые десантниками отовсюду, ведь их появление, скорее всего, не имело отношения к инопланетным тварям, и было вызвано ветром, гуляющим по вымершим подъездам, передвижением птиц или крыс, переживших обстрел…
Улица вилась узкой серой тропой далеко вперед, и казалось, никогда не кончится. По бокам избитой бороздами и ямами дороги, с обеих сторон окруженной разрушенными домами, валялись обломки тех же самых зданий, мусор, вывалившийся из контейнеров, стоящих рядом с каждым подъездом, поваленные осветительные столбы и неаккуратно обглоданные или обгоревшие скелеты людей. Вся растительность на улице обратилась в прах после сильного, пусть и непродолжительного пожара, бушевавшего здесь, и город скорее был похож на огромный древний склеп. Он утратил былые краски и сейчас лежал перед солдатами, облаченными в обожженную броню, серой грудой безжизненных руин своего прежнего величия.
От остекленевших небес, нависших над головами людей, веяло холодом, и в души бойцов вкрадывался страх, поглощающий и вытесняющий все остальные чувства. Чем дальше группа заходила вглубь города, тем сильнее этот страх становился. Неизбежность встречи с засевшими на улицах войсками Союза Черного Молота тяжким бременем легла на бойцов, а то, что враг до сих пор не проявил себя, было еще страшнее самой стычки.
Спустя еще десять минут, члены отряда начали свыкаться с давящим ужасом, но, заслышав какой-либо звук, все же, резко оборачивались в его сторону, ища источник. Это действие уже вошло в привычку, стало частью их естества. Татисианцы не появлялись на глаза потенциальной дичи с завидным упорством, однако солдаты ощущали их незримое присутствие. Прожорливые твари специально запугивали людей, не могло быть сомнений. Татисианцы не славились такой огромной боевой мощью или отточенной дисциплиной, представления о которых приходили на ум при упоминании армий Стального Легиона берсеркеров и цертонцев, зато их запомнили по доведенным до совершенства охотничьим повадкам и мастерству контактного боя. Боец Альянса, вышедший один на один против татисианца, имел крайне низкий шанс остаться в живых. А улица все тянулась и тянулась, вихляясь, как горная речушка.
— Мне кажется, мы прошли уже пару кварталов, или три, а конца этому как не было, так и нет, — обратился к Грому капитан Раллс. — Генерал, вы уверены, что мы идем верной дорогой? Что-то очень долго плетемся.
— Ошибка невозможна. Улица прямая, без поворотов, а пошли мы именно по ней, Ерон сам мне ее показал, — сверхвоин вытащил из-за пояса пожелтевший клочок бумаги и начал его изучать. — План, конечно, составлен еще до вторжения, но если ему верить, мы выйдем к акведуку минут через пятнадцать, двигаясь с той же скоростью. Возможно, нам придется идти быстрее.
— А все-таки странно, — капитан задумчиво осмотрел здания. — Мы довольно долго идем по городу, а единственное что свидетельствует о том, что здесь были татисианцы это обглоданные трупы и связки черепов на фонарных столбах.
— Возможно, они хотят нас истощить, морально, — предположил бредущий рядом с Громом Нил. — С точки зрения охоты это весьма эффективная тактика. Особенно, во время охоты на людей…
— Ну да, а когда мы совсем издергаемся, набросятся и разорвут на куски, — радостно поддержал мысль друга Жавис, однако, поняв, что веселого здесь мало прикусил нижнюю губу и крепче сжал ружье.
— Воздух! — вдруг закричал один из солдат, резко метнувшись к домам. Весь отряд рассеялся по заметенным пылью подъездам. В следующую секунду по небу, двигаясь со стороны базы на холмах, с ревом пронеслись три штурмовика берсеркеров.
Когда разносящийся эхом звук двигателей стих, удалившись в направлении центра, а угроза обнаружения с воздуха сошла на «нет», все солдаты вышли обратно на улицу, и Раллс скомандовал:
— Бойцы, перекличка!
— Первый здесь! — выкрикнул десантник, вставший вначале шеренги. Каждому из членов группы был назначен номер, и они без раздумий выстроились в колонну, называя свое место.
— Второй здесь! — продолжил его сосед.
— Четвертый здесь!
— Четвертый?! — переспросил капитан. — Третий где?!
Все замолкли и схватились за оружие. В нависшей тишине послышался скрежет от разрезаемого бронекостюма, а в самом дальнем подъезде, в который заскочил солдат под кодовым номером три, раздалось довольное фырчанье и чавканье.
— Татисианцы!!! — закричал Гром. — Все, живо за мной! — С этими словами генерал бросился вперед по улице. Бойцы без лишних слов последовали за ним.
Один из десантников остановился и, сорвав с пояса гранату, швырнул ее в темный проход подъезда. Не дожидаясь взрыва он побежал вслед за товарищами, не желая стать ужином для кровожадных тварей, но параллельно с ним по крышам невысоких зданий уже неслось на четвереньках существо с узкой вытянутой мордой, ощерившее безгубую, усеянную клыками пасть. С него словно бы содрали кожу, однако таковым оно было рождено от природы, как и любой другой татисианец. Удлиненная, покрытая костными наростами голова существа повернулась к убегающей жертве, что ничуть не помешало ему перемещаться с огромной скоростью, и хищный взгляд приковался к человеку. На одной лапе инопланетного охотника крепился вживленный в плоть стальной напульсник с прицепленной на него пушкой, а на другой — аналогичный напульсник с металлической коробочкой, из которой торчали концы двух зазубренных выкидных лезвий.
Татисианец, выверив дистанцию, прыгнул вниз чуть вперед своей резвой жертвы и, приземлившись прямо десантнику на шею, свалил его на асфальт лицом вниз. Лапа твари взметнулась вверх, и ножи с лязгом обнажились. Грозное оружие татисианцев мелькнуло в воздухе и с хрустом вошло в шейные позвонки поверженного солдата.
— И куда мы теперь убежим?! — в ужасе заорал Нил, чувствуя, что силы начинают его покидать. В ушах парня стояла легкая поступь татисанцев, окружающих отряд и стук когтей о камни. Хищники стремительно настигали свою добычу. Вопрос парня потонул в общей панике, волей-неволей нахлынувшей на бойцов, оставшись без ответа.
Десантники без оглядки бежали за своим предводителем до тех пор, пока он резко не остановился, почуяв засаду. Сверхвоин угадал: с нескольких крыш окрестных домов слетели лазерные лучи, пущенные из татисианских наручных орудий. Вокруг заплясали фонтанчики пыли и ошметков асфальтированной дороги. Воины Альянса подрубленными стволами попадали на землю, прикрывая головы. Гром отвел правую руку немного назад и, накопив энергии, распрямил ее. Молния метнулась на крышу одного оккупированного здания, разнесла ее на куски. Двое татисианцев подлетели от взрыва и, описав сальто, слетели на тротуар. Неудачное приземление на выступающие хребты вывело их из строя, но оставались и другие.
— Огонь на подавление! — распорядился Раллс, снимая с предохранителя пистолет. Он первым открыл встречную стрельбу.
Несколько бойцов, повинуясь приказу, вскочили с земли и, присев на одно колено, начали посыпать крыши лучами. Как только вражеский огонь начал затихать, поднялись оставшиеся солдаты и, взведя винтовки, дали залп из подствольников. Снаряды взлетели на крыши, и мрачное небо озарилось яркими всполохами взрывов.
— Отставить пальбу, — повелел своим людям капитан. Десантники опустили оружие и встали в каре, готовясь к отражению вероятной повторной атаки. Татисианцы смолкли как-то неожиданно, на улице вновь воцарилась зловещая тишина. — Вот вам и пробрались по-тихому, — раздосадовано уронил Раллс, глядя на струящиеся с крыш ниточки дыма.
— Ага, теперь сюда точно соберутся эти твари со всего города, а еще и берсерков с собой притащат, — произнес Жавис, нервно почесывая висок. Глаза охотника бегали вдоль улицы буквально без остановки, а его тело тряслось крупной дрожью.
— Ничего. Как-нибудь прорвемся, — сказал Гром, однако его холодный тон не смог утешить охотника. — Быстро, приходите в себя, снимаемся и в дорогу. Эти пожиратели людей могут вернуться в любую минуту.
Десантники быстро перегруппировались и незамедлительно выступили за Громом. Раллс только сейчас заметил, что в перестрелке погиб еще один боец, но времени отдавать ему все необходимые почести, не оставалось. Капитан лишь забрал оружие и боеприпасы павшего соратника, и мешок, висевший за его спиной.