Модеус склонился над пульсирующим шаром и начал водить над его поверхностью венчающимися длинными черными когтями пальцами. В глубине кристалла несколько раз полыхнуло пламя, и по лицу Арманора поползла победоносная улыбка.
— Это было не сложно, мастер, — произнес колдун, наконец. — Избранный только что покинул своих чемпионов близ мира Этима. Судя по потоку энергии, в который он вошел, Избранный направляется к миру Валар в свое жилище, но сила всемогущего Армагеддона путает его тропу. Он окажется на месте позже, чем того ожидал и у вас будет достаточно времени, чтобы подготовить западню.
— Ха-ха-ха! — злобно расхохотался Бэрон. — Тогда я перехвачу его по пути на Валар и уничтожу, а ты, дабы не маялся от безделья, возьми моих тенедемонов и выследи этих жалких генералишек. Забери их души для меня. Без своего предводителя они не опасны ни мне, ни планам Армагеддона, но если мы перестрахуемся — хуже не будет. Да и вообще обидно оставлять их в живых.
Арманор поклонился Императору и исчез в одном из боковых коридоров, ведущих из тронного зала в покои. Бэрон с минуту посидел на троне, глядя на свисающие с потолка тронного зала зазубренные шипы, на некоторых из которых висели полуразложившиеся тела и скелеты врагов темного повелителя, коих постигла неудача. Затем он взглянул в огромное окно, за пределами которого взметались потоки вулканической лавы, и чернел, усеянный миллиардами блестящих звездочек, сияющих на все цвета радуги туманностей и проносящихся метеоритов космический океан. Учитывая все буйство красок и множество огней, можно сказать, что чернел космос только условно.
«Еще чуть-чуть, и я выберусь с этого летающего камня», — потекли мысли в голове Бэрона, — «До могущества обещанного мне Хозяином осталось каких-то пара шагов и я создам свой собственный мир, не хуже чем это убожество. „Черная Луна“ еще взойдет над горизонтом». — Закончив мечтать, Император встал с места, размял пальцы и надел, висевший на одном из рогов трона, удлиненный пластинчатый шлем.
— Мой Император, — послышался глухой низкий голос, донесшийся до слуха Бэрона одновременно со скрежетом открывающейся двери.
Бэрон взглянул на вход в тронный зал: на пороге стоял огромный, чуть ли не втрое шире обычного человека и выше его на три-четыре головы, закованный в черную броню и с громадным двуручным мечом за спиной демон. На его груди, проходя сквозь броню, находилась ровная ромбовидная выемка, обугленная изнутри, пластины вокруг выемки также были обгорелыми и сморщенными. Из-под рогатого «шлема-ведра» вновь донесся гулкий отдающийся эхом, все из-за того же шлема, бас:
— Не хотел тревожить вас, и не потревожил бы, если бы с вами не желал пообщаться сам Армагеддон. Он, кажется, хочет вам что-то поручить. Просил передать, что разговор важен и вам стоит поспешить.
— Отлично, Морг-Дал, можешь идти. Если Армагеддону невтерпеж пообщаться со мной, я не стану его разочаровывать.
Морг-Дал некогда являлся могущественным Королем Ночи, хранителем одного из темных камней Мироздания. Обычно демоны-хранители вызывали трепет у смертных, так как их считали непобедимыми из-за их почетной должности. Однако далеко не все придерживались такого же мнения. Некий Торемас — алчный король Челлара, великой и огромной страны Внутреннего Мира, изгнанный своим собственным народом за то, что безумец захотел напасть на Асъярд — крупнейшее владение дварфов во Внутреннем Мире, и взять штурмом столицу — Асгисл, стал одним из немногих смертных, оспоривших бытовавшие поверья. Он возжелал мести своей в прошлом державе. Так как помощи в своем бесчестном деле искать ему было негде, Торемас решил раздобыть могущество, способное сокрушить все армии его родного государства. Будучи умелым и яростным воином, бывший правитель бросил вызов демонам-хранителям, и даже смог получить три камня Мироздания: камень крови, камень страха и камень тьмы, принадлежащий Морг-Далу. Демоны страшно прокляли короля, и о его дальнейшей судьбе ничего и никому не было известно, однако Челлар не пал и даже не подвергся атаке Торемаса. Морг-Дал же лишился большинства своих сил, как только камень тьмы был вырван из его груд. Он тысячелетиями сидел в заточении, на которое его обрекли паладины ордена «Золотых Врат», во время своего крестового похода против зла. Свободу демон вновь обрел лишь тогда, когда Бэрон Ааззен обнаружил фолиант Этарода, содержащий знания великой Техники Теней. Тогда Бэрон избрал свой путь и решил разделить властвование над тьмой с черным властелином Дра-Ктаром — повелителем ночной тьмы. Он стал переманивать на свою сторону всех, кто шел по пути мрака, кого только мог найти и заинтересовать. Когда же до него дошли слухи о Короле Ночи, Бэрон задумал, во что бы то ни стало привлечь его на свою сторону. Морг-Дал с радостью принял предложение Императора теней, тем самым, приобретя новый смысл своего существования. Дра-Ктар сам желал получить хоть и бывшего, но, все же, хранителя камня и он запомнил, что Бэрон перешел ему дорогу и обещал отплатить архидемону и хранителю той же монетой, как только представится удачная возможность. Для этого он перешел на сторону Хаоса в извечном его конфликте с Бэроном. Не смотря на это, Морг-Дал остался верным миньоном своего темного Императора и одержал в его имя не одну славную победу.
Темный лорд проследовал из зала по коридору. Спустившись по лестнице на этаж ниже, он прошел в противолежащую лестнице круглую комнатку, посреди которой был выложен колодец, уходящий глубоко к основанию черной цитадели. Из бездонной глотки колодца пробивался столб красного света. Бэрон подошел ближе к колодцу и взмахнул рукой. Раздался утробный вой, затем из недр крепости вырвалось облако пламени. Огонь, взметнувшись до потолка, спустился на уровень лица Бэрона, однако продолжал гореть не переставая. Языки пламени разверзлись, и между ними образовался плоский овал, схожий с зеркалом, слитым из расплавленного металла. В огненном зеркале появились очертания прикрытой капюшоном головы Верховного Духа, не отрываясь читающего заклинание.
— А-а-а, Бэрон, ну наконец-то ты объявился, — произнес Армагеддон, подняв глаза от книги. — Повелитель обеспокоен успехом нашего предприятия и…
— Ему не за что беспокоиться, — небрежно бросил архидемон, — Я лично держу все под контролем, а я не привык оставлять дело незавершенным на половину, ты меня сам знаешь. Так что Избранного ждет…
— Когда ты только научишься не перебивать старших по званию, да и по возрасту, между прочим. Твой о… Хозяин желает, чтобы ты уничтожил Избранного в скорейшие сроки, и он даже готов предоставить тебе помощь Гамала…
— Постой-ка, Армагеддон, что это ты запинаешься? Уж не от старости, наверное? — Император прищурился и требовательно посмотрел в глаза Верховного Духа.
— Я не запинаюсь, и не смей меня перебивать, щенок! — разгневанно проревел Дух разрушения, но Бэрон почувствовал в голосе Армагеддона неискренность. — Исполняй то, что велено и не позволяй себе такого неуважительного поведения! Не все будут столь же снисходительны, как я!
— Довольно! — вскричал архидемон. — Ты, да и многие другие среди приближенных Повелителя, все время что-то пытаются от меня скрыть и шепчутся у меня за спиной! Мне надоело такое отношение!
— Не бери глупости в голову, ты еще слишком молод и безрассуден. Твои действия могут поставить под угрозу все наши планы. А все, что ты пока не знаешь, тебе поведают со временем. Встреться с Гамалом и иди на бой с Избранным. Хозяин надеется на твой успех, и чем раньше ты подтвердишь его ожидания, тем лучше.
— Не уходи от темы! Тот факт, что мне всего шестьсот пятьдесят семь лет не значит, что я безмозглый сосунок! Да и вообще, если я могу так сильно навредить общему делу, почему Повелитель поручает именно мне убить Избранного, в то время как Хаос может с легкостью это сделать! Пусть я и не намерен уступать такую честь этому напыщенному самовлюбленному божку! — вдруг Бэрон оборвался, замолк и задумался. — Минутку, если вспомнить пророчество темных богов Мироздания, Избранного должен убить…
— Хватит, Бэрон, успокойся, — выдохнул Армагеддон, взмахнув рукой. — Во всех событиях твоей жизни есть определенная связь, о которой ты мог не догадываться, и, как я вижу, так оно и есть. Я, Повелитель и Гамал… мы долго пытались оставить это в тайне, это была затея Хозяина, а с ним лучше не спорить. Впрочем, нужно было постараться, чтобы не увидеть твое самодовольство, безудержность, чрезмерную пылкость. Вспомнить хотя бы тот случай, когда ты в одиночку остался против целой армии паладинов и только Повелитель спас тебя от смерти тогда. Не вмешайся он в той битве, и ты не разговаривал бы со мной, стоя в своей башне. И никакие твои силы тебя не сумели бы выручить.
— Ближе к делу. Я пока с трудом улавливаю твою мысль, хотя догадываюсь, к чему ты ведешь, — неторопливо, но выдержанно потребовал Бэрон. — Впрочем, я, мне кажется, понимаю, что здесь происходит, просто хочу услышать это именно от тебя.
— Ночью, когда ты был зачат, в спальне твоей матери помимо Корлиона Триона, прячущегося за занавеской в одном галстуке, твоего цертонского отца и мастера темных стражей Рангара, выбранного для смешения генов, но так и не пригодившегося благодаря стараниям Корлиона, был кое-кто еще.
— Я, конечно, понимаю, что моя мать была нимфоманкой, но это уж слишком, — на краткое мгновенье отвлекшись от рассказа Палача миров, произнес Император, однако Армагеддона это не смутило, и он продолжил:
— И этого «кое-кого» последние лет пятнадцать ты называешь своим Господином. Именно он наполнил твое еще несформировавшееся, только что зародившееся тело духом Великого Зла. Он вселил вместо не возникшей пока души часть самого себя, с тем, чтобы, когда ты вырастишь, ты поверг Избранного, имя которого еще не было ему известно. И тем самым ты исполнил бы пророчество и воцарил ад во Вселенной, а сам бы занял место по Его правую руку у небесного трона, что достался бы Ему. Это просто формальность по большому счету, мы можем обойтись и без пророчеств, но если Нигаэль не падет от твоей руки, им может заняться Хаос. Хаосу Хозяин не хочет полностью доверять, и здесь я с ним полностью согласен.
— То есть я… — глаза Бэрона загорелись неистовым, жадным пламенем, безумный смех сам по себе пробивался наружу.
— Да, Великий Зверь, ты сын Властелина Зла, а Гамал назначен пророком тебе. Но я решил найти другой более быстрый способ принести власть Сатаниила в мир. Для этого ты и собрал для меня ключи, и теперь осталось только убить избранного Светом стража Всевластного Посланника и воплощения самого Властелина сущего, гонителя демонов, светоносного защитника Золотого Града, как называют это место его жители. Ведь после гибели всех смертных в Мироздании и порабощения их душ, которые даруют Хозяину великую мощь, наша армия пойдет на Небесный Чертог, чтобы раз и навсегда установить во Вселенной закон демонов. Повелитель хочет видеть тебя рядом с собой, когда врата Золотого Города начнут сминаться под натиском наших легионов. Тебе же отведена роль возглавить наступление.
— И он увидит меня там. Я немедленно отправлюсь за душой Избранного, и не буду тратить время на засады, которых он сможет избежать. Я перехвачу его прямо в Зале Правосудия, а чтобы отец гордился мной, я сделаю это в одиночку!
— Ну вот, начинается. Поэтому мы и не говорили тебе правду. Возьми Гамала. Как бы тебе понятнее объяснить? Смерть Избранного очень важна для Хозяина, ведь когда он погибнет, Чертог утеряет сильного защитника, а вся его сила достанется тебе. Возможно, что сам он принес бы нам больше пользы, если перешел бы на нашу сторону, но Гамал, да и Повелитель тоже, полностью отрицают такую возможность. Главное не это, я пытаюсь донести до тебя, что мы не имеем права на ошибку, действовать нужно наверняка, ну а без помощи и контроля Гамалиила ты рискуешь наломать дров.
— Не мели ерунду, Дух! Я покажу этому ничтожеству силу антихриста! Он даже не будет этого ожидать, а я вырву его сердце и скормлю ему же! Ха-ха-ха, я уже вижу, как это будет происходить!
— Не груби мне, мальчишка! Я все еще выше тебя! И не смей перечить приказам своего отца! Я тоже прекрасно знаю, как это будет происходить! — Бэрон пропустил мимо ушей крики темного Духа и, движением руки приказав огню в колодце утихнуть, вышел из комнаты.
Армагеддон покачал головой и захлопнул лежащую перед ним книгу.
— Отлично, теперь этот самовлюбленный глупец все испортит, а отвечать за его ошибки буду я. И видимо на мое предложение он не ответит согласием. Ох, Повелитель прихлопнет меня моим же фолиантом, за мой длинный язык.
Нил аккуратно пробрался к обломкам автомобилей, которыми была обильно усеяна безжизненная трасса. Он жестом поторопил своего приятеля и пригляделся к разрушенной стенке, огораживающей дом. Убедившись, что с засевшим за ней отрядом все в порядке, и что генерал не старается что-либо ему передать, разведчик подполз к бордюру дороги, за которым простирался акведук. На дне широкого высохшего канала не было ничего кроме старого хлама, выброшенного еще в те времена, когда по акведуку протекала вода. Вдоль всего желоба, с обеих его сторон, в стены уходили канализационные трубы, часть из коих были перекрыты массивными проржавевшими решетками.
— Как думаешь, может по трубам все-таки можно пройти? — спросил охотник своего приятеля. — По-моему они выглядят надежно и врагов не видно.
Жавис поглядел на трубы, скривившись от неприязни, а затем произнес:
— Да нет, вряд ли мы туда доберемся, и вообще вдруг в них тоже эти твари засели. Они ведь не дураки, будут подкарауливать нас там, куда, скорее всего, мы направимся, во избежание встреч с ними.
— Глупости, генерал же ясно сказал, что татисианцы любят места, где попрятаться можно как следует и маневрировать. Вся их сила заключается в скорости, а в этой трубе они даже развернуться в другую сторону не сумеют. Только, разве что киборги или кто еще их контролирует. Тогда будет плохо.
— И как мы это проверим, чтобы нас не пристрелили? — совсем скис Жавис. — Коли там кто и засел, то, скорее всего, они нас уже видели. А если они нас видели, значит, наша смерть — вопрос времени.
— Будет тебе паниковать, — отмахнулся от друга Нил. — А давай я туда сам спущусь и осторожненько все прощупаю, а ты меня прикроешь. Если кого увидишь — пристрели, а я сразу назад или укроюсь где.
Не дождавшись, пока приятель даст его затее добро, Нил скатился на дно акведука по наклонной стенке, а Жавис развел руками и, поскольку других вариантов не осталось, залег между двух искореженных машин, взведя ружье.
— Что они там делают, черт возьми? — стараясь как можно тише выражать эмоции, возникшие в отношении действий охотников, выругался Раллс. — Эти мальчишки куда-то полезли, их же заметят…
— Они делают только то, для чего мы их туда послали — разведывают обстановку, — успокоил его Гром. — Они отдают своим поступкам отчет и не полезут под нос вражеским патрулям.
— Зря мы им разрешили идти, надо было послать кого-нибудь из моих парней, они все уже не первый год воюют, а этих сопляков там сейчас просто засекут и пристрелят как собак, — капитан на ощупь выискал висящий на шее бинокль, и, подняв его до глаз, начал тщательно вглядываться в другую сторону канала, затянутую дымкой. Из-за тумана обзор ухудшался, подкрадись берсеркеры к краю канала, заметить их среди травы прикрытых синеватыми клубами было бы сложно. Раллса это насторожило еще сильней. — Отдают они отчет, как же, как же. Мы их даже не сможем вытащить из-под вражеского огня, если начнется перестрелка.
— Не нервничайте, капитан, — строго сказал Гром. — Если кто и появиться, то тут уж нам всем придется вступать в бой, а у пареньков есть навыки выслеживать и прятаться. В конце концов, пока вы и ваши люди отсиживались в убежищах, эти двое ходили за пищей для всего поселения на территорию, оккупированную врагом, и не побоялись идти сюда. Да и вообще, на мой взгляд, они не такие уж беспомощные малыши, какими вы их видите. Пусть сделают, как задумали, кто знает, может они помогут нам миновать со всех сторон обстреливаемый пустырь без препятствий.
— Извините, генерал, но из ваших слов получается, что мы тут все трусы, верно? Но я не стал бы на вашем месте забывать о том, что мы одни, безо всякой помощи из центра, сдерживали натиск превосходящих сил врага и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы этих тварей не прибыло еще больше, — Раллс незаметно для самого себя начал повышать голос, забыв о субординации. — Так что прежде, чем обвинять моих ребят в трусости или нерешительности вспомните, чего им пришлось здесь пережить. На Нианоси в гарнизоне состояли не одни клоны, например, я — человек. Многие здесь с семьями жили и видели, как берсерки их убивали, сжигали города. Вам, сверхвоинам, может этого не понять, но я-то знаю, что значит терять близких тебе людей. Я остался единственным бойцом старше рядового на расстоянии нескольких километров, и, кстати сказать, именно я отдал приказ всем оставшимся в живых солдатам разбрестись по убежищам и не высовываться…
— Успокойтесь, Раллс, — остановил капитана Гром. — Я вовсе не собирался унижать ни вас, ни ваших людей, я вообще не имею такой привычки. Вы все бесспорно пережили страшнейший кошмар в своей жизни, и Альянс не забудет ваших заслуг и компенсирует ущерб насколько это возможно для простых смертных.
— Да я не это имел в виду…
— Я знаю, что вы имели в виду, — спокойно ответил Гром. — Но на вашем месте я не стал бы снимать со счетов этих охотников. Кто знает, какую роль в освобождении родной планеты они могут сыграть. Каждый, даже самый опытный воин, должен пройти долгий и трудный путь, прежде чем станет таковым.
Раллс пожал плечами и снова прижался к стенке с биноклем в руках. Приложив бинокль к лицу, он продолжил прослеживать противоположный берег. Движения до сих пор там не возникало, однако капитан был твердо уверен, что город не так пуст, как могло показаться со стороны. Чего стоила одна засада татисианцев, а ведь силы Союза заняли бы центр первым делом.