- Мы до Невского проспекта пойдем, - Ким останавился у неподвижной лестницы эскалатора, - а ты, если здесь поднимешься, эльфов сразу встретишь. У них у каждого метро на острове охрана стоит.
Он помолчал.
- Но вообще, жаль, что тебе от них что-то надо. А так с нами бы пошел …
Парни быстро скрылись во мраке, а я начал восхождение по застывшему эскалатору. Прошел по безлюдному вестибюлю, толкнул потрескавшуюся от времени дверь.
Круглое здание метро «Горьковская» напоминало инопланетную тарелку, когда-то давно рухнувшую в лесную чащу. Сквозь трещины в ступеньках буйно зеленел ворох каких-то колючих трав, по стенам вились толстые бурые стебли.
- Стой! – властно окрикнули меня.
Я застыл, вертя головой в поисках вероятного противника. Из густых зарослей появились трое. Один из них целился из большого лука, двое держали копья.
- Кто ты? – резко спросил меня лучник. Копьеносцы осторожно приблизились, наконечники их оружия почти упирались мне в грудь.
- Я от Хаммера. Он сказал, вы можете помочь, - сказал я.
Прыщавый с коротким засаленными хвостиком на затылке быстро выдернул из моих ножен кинжал.
- Еще оружие есть? – спросил лучник.
Я отрицательно покачал головой.
- Зачем ты пришел сюда? – Он опустил лук. Я перевел дух и оглядел новых знакомых внимательнее.
На каждом зеленая накидка, длинные волосы стягивали на макушках узорные «хайратники». Скосив глаза на копья, я увидел кованые наконечники.
- Зачем ты пришел сюда?
- Я ищу девушку по имени Искра. Мне сказали, вы можете помочь.
- Имя?
- Искра. Ее зовут…
- Твое имя, - с досадой перебил главный.
- Артур Винчестер.
- Не слышал…
- Я здесь недавно. Мне нужно срочно найти…
- Пойдешь с нами, - распорядился лучник.
Я сунул руки в карманы, сжав ладони в кулаки. Не слишком приветливо здесь обращались с новоприбывшими…
- Ты не должен видеть эти места, - сказал вожар небольшого отряда. Он кивнул копейщику, и тот напялил мне на голову полотняный мешок, пропахший какой-то кислятиной.
- Может, обойдемся без условностей? – из-под унизительного мешка мой голос звучал по-загробному глухо.
- Это закон священной земли эльфов Лотлориэн, - строго ответил лучник.
Я выругался сквозь зубы и тут же ощутил укол между лопаток – эльф надавил копьем в спину.
- Грязные слова портят воздух здешних мест.
- Куда мы идем?
Эльф помолчал.
- Сначала к разведчикам. Там будет привал. Потом тебя посмотрит Галадриэль, и мы поймем, насколько тебе можно верить.
- Она здесь главная?
- Она хозяйка волшебного Леса, - строго сказал эльф.
Я решил не спорить.
Вскоре в воздухе повеяло дымком. Послышались тихие голоса и глуховатый перебор дешевой гитары.
Кто-то сдернул мешок, и я увидел поляну с дымящим костром. У огня сидели четверо в зеленых плащах, один из них перебирал струны глухой гитары. Скромный пикник участников ролевки.
- Ты из новеньких? – спросил мелодичный голос. Один из эльфов отбросил капюшон и встряхнул тяжелыми светлыми волосами – на меня смотрела зеленоглазая девчонка в очках, вылитая студентка какого-нибудь гуманитарного «факультета невест».
- Артур. Я ищу человека. Ее зовут… - начал я, но лучник перебил меня.
- Все разговоры будут возможны лишь после твоей встречи с Галадриэль. А сейчас не теряй времени и подкрепись. Привал будет коротким.
Девчонка прыснула от смеха и повернулась ко мне.
- Ты на его пафосные словоформы особо внимания не обращай. А то подумаешь, что мы все здесь такие же, как он – «киса ку-ку!»
Она покрутила пальцем над изящным ушком.
- Гилдор всегда перед прибывшими выпендривается. Для некоторых регулярное перечтение «Сильмариллиона» чревато психическим расстройством…
Один из их четверки потянулся за курящимся паром котелком. Снял крышку, выпустив пар, и наваристый запах грибного супа заставил меня сглотнуть слюну.
Эльфы разлили варево по берестяным мискам. Мне вручили деревянную ложку и кусок пресной лепешки. Девчонка не спускала с меня глаз.
- Губы у тебя пухлые. Наверно, целуешься хорошо…
Она рассмеялась и тут же глухо и трудно закашлялась. Приложила ладони ко рту, и я увидел темную струйку между тонкими пальцами.
- Ну, что смотришь? – насупилась она, - ешь давай!
- А самое сильное чувство охватывает, когда из Игры возвращаешься. В цивилизацию, в серый реал, к цивилам. Они все – все эти нормальные якобы люди живут зря, не видят смысла, не понимают смысла жизни, не чувствуют настоящую жизнь. И ты понимаешь, что настоящая жизнь там, на ролевке. В Игре. Там шквал… эмоции, понимаешь? В тебе просыпается Дракон…
- Кто?
- Дракон, серый ты цивил…
Быстро осоловевший от вина Гилдор резко откидывает со лба длинную прядь.
- Помнишь, как у Ле Гуин: «та часть, что никому не служит и ничего не боится»… Если однажды в себе ты это почувствовал, значит среди цивилов тебе уже не место. Вот и живешь двойной жизнью. Или попадаешь сюда…
Кельт
Она всегда была немного странной: носила в универ длинные до нелепости бальные платья, явно сшитые из бабушкиных гардин. Закалывала белые кудряшки огромными заколками с разноцветными глыбами бижутерии. Размалевывала бледное зелеными разводами, похожими на инопланетные цветы. И имя инопланетянское – Аэлита.
Ромка по кличке Кельт втюрился свирепо и безвозвратно с первой же пары первого занятия первого курса. Пытался провожать с лекций, благо оказалось, что они живут в одной студенческой общаге, таскал сумку с конспектами – она смотрела мимо, а если и улыбалась, то холодно.
Аэлита жила в другом мире. Там рубились на текстолитовых мечах, носили длинные плащи, ездили на ролевки и с придыханием упоминали фамилию Толкиен. Тусовку эту Кельт презирал за высокомерность, сектантство и бегство от реалий жизни, но ничего с собой поделать не мог. Преодолеть тягу к толкинутой Аэлите оказалось труднее, чем справиться с земным тяготением.
Многочисленные родственники, часто заезжавшие к Ромке в студенческую общагу передать продукты, о его сердечных делах прознали быстро.
- И думать не смей, - сказал отец. – На нашей женишься.
- Прикинь, Буба, это ваще труба – мать у меня русская, а отец – самый настоящий хач, - рассказывал под задушевную вечернюю сигаретку во дворе общаги Ромка другу. - Ненавижу. Я от них в город из области и слинял. Мне ваще-то универ на хрен не нужен, просто появился шанс свалить от предков – я и свалил.
- Ну и что, что хач, - возражал Буба и философствовал, - хач хачу рознь. Везде хорошие люди есть. И плохие.
- Да ты не жил с ними никогда! Когда родственники отца из какого-нить аула к нам в гости приезжают – хоть вешайся, реально. Все пузатые, друг перед другом понты кидают, цепур золотых на себя понавешают – и ходят по хате распальцованные, хоть дверные косяки прорубай. Привыкли у себя в горах орать – и здесь орут, между собой по-своему говорят, а по-русски только матерятся. У меня что отец, что дядька – чуть что не так, сразу кулаком в табло. А когда бухают со своими, с понтом мне бабло швыряют (Кельт скривился и изобразил): Э, завяжи мнэ ботынки за сто баксов! Э, падкуры мнэ сыгарэту за пятсот рублэй! Э…тьфу блин…
- Так ты, получается, тоже хачик – только наполовину.
- Ну, получается. На худшую половину. Русский я, мне их дребедень на хрен не нужна, понимаешь? Воротит от них – а батя мне в паспорте прописывает, что я – Талиб-оглы! И еще…
- Что?
- Женить меня батя собрался. Знаешь, как это у них делается? Невесту отец своему сыну сам подбирает – молодого никто ни о чем не спрашивает. Нравится-не нравится – спи, моя красавица… ну и подобрал мне… Буба, видел бы ты эту жабу… Зато ее папа моего отца кореш и это самое… компаньон.
- А ты чего?
- А кто меня спрашивал? Мама в этом деле голоса не имеет. Она женщина. Как узнала, сразу сказала мне – езжай в университет поступать, подождем с женитьбой. Сама, короче, меня от греха подальше спровадила. Правда, батя долго возмущался, но здесь уже я его спрашивать не стал – слинял по-тихому и все…
- Дела-а… - сочувствовал Буба.
Аэлиту обхаживал какой-то общажный эльф – несмотря на раскрашенный красно-зеленый щит и угрожающих размеров меч вид эльф имел далеко не прокачанный. До него так и тянуло докопаться, но Кельт ни разу не позволил себе этого. Просто когда видел их вместе, бежал в ларек и вместо ужина покупал самой дешевой водки и распивал прямо на лавке напротив общежития.
Эльф не нравился не только Кельту. Как-то раз парочка наткнулась на кучку кавказцев – они вроде бы тоже учились в универе, хоть и брезговали ходить на занятия.
Горцы увидели фэнтезийную парочку и заржали. Эльфы попытались их миновать, но те быстро взяли пару в круг.
- Кынжал покажи, э, - сказал один из них.
- Это меч, - тихо сказал толкинист.
- Уй, меч! – взвизгнул горец, и его друзья снова громко заржали.
- Можно мы пройдем! – громко сказала Аэлита.
- Нэ спеши, сладкая…
- Я тебе не слад…
Эльф было шагнул вперед, но получил от одного из кавказцев легкий шлепок по лицу.
А дальше Кельт не поверил своим глазам: эльф вдруг бросил щит и меч и кинулся в общагу, подгоняемый свистом в спину.
- А твой парень – джигит! – сказал заводила.
- Он не мой…
- А что ж такая красивая без парня до сих пор, а? Хочешь, я твоим парнем буду, а! Ну, иди сюда…
У Аэлиты заблестели глаза.
- Да сиди ты! – громко прошептал Буба. Но Кельт уже сорвался с места.
- Ты отойди от нее, ладно? – крикнул он на ходу.
- А? – ощерился тот. – Чо такой дерзкий?
- А ты чо так возбудился, мага? – спокойно спросил Кельт, упираясь ногами в землю покрепче. – Овец поблизости нету…
Кулак вскрикнувшего от ярости горца просвистел мимо головы. Уклонившись, Кельт встал в боксерскую стойку. Кавказцы взяли его в кольцо.
- СМЕЛЫЕ, ДА?! – хрипло заорал Кельт, - да вы всегда кучей своей храбрые, а по одиночке – ссыте!! Чо, давай, налетай!! Четверо на одного, давай!!!
На него бросились двое, но старший компании остановил их одним жестом.
- Если ТЫ такой смелый, - сказал старший, - завтра, вот за этими гаражами, в час дня встречаемся.
- Заметано! Один на один!
- Один на один…
Он радушно улыбнулся им вслед. Потом повернулся к Аэлите.
- Они тебя сожрут, - пролепетала эльфийка.
Она вдруг закашлялась, быстро приложила ко рту платочек, глянула на него, оторвав от губ. Исподлобья посмотрела на Ромку и тут же спрятала платок за декольте как всегда причудливого платья.
-Подавятся, - сказал он.
- Спасибо, - сказала она и вдруг поцеловала его в щеку.
Мир поплыл, как после хорошего апперкота.
- Да ладно… - прошептал он.
- Нет, правда…я испугалась ужасно…они все время на меня так смотрели… А вдруг они тебя в следующий раз побьют?
- Вспотеют…
- Может быть, прогуляемся на залив? – брякнул он и похолодел от собственного отчаянного безрассудства.
Она мягко взяла его под руку. У него снова закружилась голова.
В третий раз мир поплыл, когда он поцеловал ее на берегу в чуть подсохшие от ветра губы.
- Ну что, покурили? Пошли.
Кельт закурил третью подряд сигарету и вышел из своего блока в общежитии. За ним идут Буба и товарищи, всего человек пятнадцать.
- Я всех наших оповестил – остальные у входа в общагу ждут, - тараторит Буба, - кто-то из наших еще местным пацанам, футбольным хулиганам позвонил. Обещали подъехать.
- Ништяк, - цедит Кельт, шевеля зажатой в зубах сигаретой.
На улице их ждет еще один отряд: весть о конфликте быстро облетела все три корпуса общаги.
К гаражам уже движется небольшая армия.
- Эй! – обернувшись, Кельт видит три рослые фигуры в спортивном.
- Давай к нам! – Буба машет рукой и вполголоса поясняет, - вот эти парни из футбольного моба.
Бойцы приехали, что драться и побеждать: удобные костюмы, легкая обувь. У одного из них куртку изнутри оттягивает некий тяжелый предмет. Парень перехватывает взгляд Кельта и усмехается. Медленным жестом стриптизера распускает молнию куртки. Из-под полы выглянул кусок арматуры, перемотанный синей изолентой.
Кельт выставляет большой палец. Бритый боец радушно выбрасывает руку в нацистском приветствии.
- Куда идти? – спрашивает он, когда пятерка приблизилась.
- Ща налево, за гаражи! – суетится Буба.
Они миновали спортплощадку, свернули за пованивающие гаражные спины.
Горцы уже на месте. Их человек семь – увидев маленькую армию, они начинают переминаться с ноги на ногу. Такой сплоченности они явно не ожидали.
- Все нормально, один на один, - хрипло бросает им Кельт, и старший из компании сбрасывает куртку, выходит на заросший зеленый пятачок. Рыжий следует за ним.
Упитанный противник лениво разминает плечи и потирает подбородок в густой черной щетине.
- Весовая категория не на нашей стороне, - бормочет Буба, но на него шикают.
- Ну чо вы сиськи мнете, бейтесь, чуханы! – говорит старший хулиган, заложив руки в передние карманы светло-голубых джинсов.
Джигит усмехается и не спеша направляется к застывшему на месте Кельту.
- Давай, Казбек! – поддерживают кавказские друзья.
Противоположная сторона притихла – чем ближе подходил Казбек к своему щуплому противнику, тем выпуклее проступали перспективы чеченской победы.
Когда голова Казбека в первый раз глухо ударилась о железо гаражной стенки, никто ничего не понял. Потом замелькали веснушчатые кулаки, а изумленное лицо противника залила первая кровь. Кельт оседлал рухнувшего противника и принялся всаживать удары ему в голову, пока тот не затих.
- Вот так вот… - сказал, задыхаясь, Кельт, поднялся с травы, сплюнул кровью – пару скользящих в зубы он все же пропустил. Горцы бросились к неподвижному товарищу. Один из них обернулся к Кельту и его компании, что-то прокричал.
- Заткни хлебало, все по честнаку, - ответил предводитель футбольных хулиганов, - пошли, братва, обмоем это дело…С арийским приветом! До новых встреч!
**
Через неделю в дверь блока, где жили Кельт с Бубой, постучали.
- Открыто! – крикнул Кельт, величаво страдая от похмелья на кровати. Буба с утра уехал сдавать экзамен.
В комнату молча ворвались Казбек с земляками. Ромка даже не успел вскочить – в лицо влетел железный хвост тяжелой цепи.
- Э, вы что…вы… - Кельта сдернули с кровати, опрокинули на пол и принялись пинать ногами в тупых лакированных туфлях.
- Буба!!! – крикнул Кельт и закашлялся кровью.
- Ох, братан…, - вырвалось у Бубы, когда он увидел спускающегося с больничных ступеней Ромку, - ты как этот…мумия.
Голова Кельта была так щедро обмотана бинтами, что наружу смотрели лишь глаза и рот.
- Швы накладывали?
Он кивнул.
- Как самочуха-то?
- Ништ, - глухо сказал Рыжий.
- Я те вот апельсинов всяких принес. Ну, сока там и прочих ништяков. Пацаны специально скидывались. Ты теперь на всю общагу прославился.
Кельт хмыкнул.
- Слушай, у меня новость дерьмовая… В общем, коменда, когда узнала, что ты с чехами махался, тебя выселить решила…
- Что?
- Дак она сама из Чечни. Не знал, что ли? Выселяют тебя, братуха, из общаги. За разжигание межнациональной розни. Но ты не переживай…Не, Кельт, не парься – помнишь, пацаны тогда на стрелку приезжали? Они сказали, что с хатой тебе помогут на первое время. У них конспиративная берлога есть, на канале Грибоедова. Вот выпишут тебя, вместе туда съездим. Все это чехам просто так с рук не сойдет. Ерш так и сказал. Ерш у них там главный. Про белые патрули что-нить слышал? Которые нерусских в городе мочат? Ну, вот он в теме. Короче, поправляйся скорее, братуха! Нас ждут великие дела! Ну давай, я побежал. От пацанов привет.
Кельт слабо махнул ему перебинтованной рукой и тоскливо посмотрел на серое здание больницы.
- Хайль! – у выхода Кельта встречала бритая компания.
- Ну что, выздоровел, братуха? – скалился Буба, гарцуя перед товарищем в новеньких «гриндерах».
- Здорово, герой! – крепко пожал руку предводитель - невысокий плотный парень. – Я Ерш. А это мои близкие: Руль и Деловой. Ну чо уставились, камрады, жмите руку истинному арийцу.
Камрады обменялись рукопожатием.
- Пошли, покажем тебе твою новую хазу!
- А я там никого это самое…не напрягу?
- Не парься, коммуналка расселенная, у нас там типа штаба. Наша банда там раз в неделю собирается, газету свою делаем, пьем, ну и все в таком духе.
Компания нырнула в метро. Расталкивая плечами настороженных обывателей, парни погрузились в электричку.
- Кельт, нам до канала Грибоедова! – крикнул Ерш.
Просторная комната с высоким лепным потолком была обклеена немецкими плакатами – копиями гитлеровских листовок времен войны. В одном углу приткнулся старый телевизор, в другом – компьютер, принтер и сканер.
Кельт тайком взглянул на себя в лицо старого зеркала, сверяя мужественность своих скул со скулами нарисованного арийца в стильной фашистской форме.
- Круто! – с чувством сказал он, оглядывая свое новое жилище.
- Я знал, что тебе понравится! – крикнул Ерш и зазвенел бутылками в холодильнике. – Предлагаю отметить новоселье как следует. Кстати, завтра на капище наши славяне будут 9 мая отмечать. Мы тоже подтянемся. Тебя туда твой кореш отведет, он уже знает. Буба! Сгоняй-ка в лабаз еще за ящиком пивца.
Буба заторопился в прихожую. Хлопнула дверь.
- Камрады! В наши славные ряды вступил новый достойный боец! – покачивался с бутылкой в руке Ерш. – Посмотрите на эти шрамы на храбром кельтском табле! Подобно спартанцу Леониду, этот кекс противостоял банде вооруженных оккупантов, и дух его не сломлен! Слава! Зиг хайль!
- Зиг хайль! – выбрасывали в воздух руки камрады.
- Смерть! – орал пьяный от пива и славы Кельт и бил кружкой в бокалы новых товарищей, обливаясь пеной. – Кил эм ол!!
- КИЛ ЭМ ОЛ!!! – скандировали камрады.
- Держи презент! – Ерш протянул ему новенькую бритвенную машинку. – Тебя забривают в армию национального фронта!
Братва быстро организовала парикмахерский табурет, под который постелили газеты.
Машинка заурчала, посыпались светлые пряди.
- А теперь – дискотека! – Деловой наколдовал что-то у музыкального центра. Колонки взорвались главной темой из саундтрека «Ромпер-Стомпера».
Рыжий глотнул пива и прыгнул в потную кучу полуголую танцоров.
- Слава роду, смерть уроду!
Люди на холме неподалеку от новостроек выбрасывали в небо сжатые кулаки. Кельт уставился на столб, выкрашенный темно-красной краской, у которого сошлись в театральном поединке парни в самодельных кольчугах.
- Это что?
- Это языческое капище. А столб – статуя Перуна. Вон, видишь здорового мужика в расшитой рубахе?
- Они все здесь здоровые. И в рубахах.
- Да вон, бородатый в красном плаще…Это Верховный жрец.
- Время!- вдруг крикнул жрец, обратясь с вершины холма к новостройкам.
- Время! – повернулся он к ним спиной и загудел в охотничий рог.
- А кто эти в шлемах? У столба? – спросил Кельт.
- Ну это типа воины. Они сражаются за право принести священную требу Перуну.
- А где треба?
- Вон, котел, видишь, на треножнике стоит?
Один из толкинутых вдруг растянулся на земле, а второй провел по его горлу тупой железкой своего меча. Люди на холме приветственно загалдели.
- Во славу родичей наших в сей светлый день приносим требу богу нашему Перуну, - объявил жрец, - пали предки наши 9 мая, в день когда много веков назад царь рода славян Словен соединил все края словенские от Архангельска до Белграда, основав первое государство Северной Европы.
- Слышь, чо он несет? – толкнул Кельт Бубу, но тот отпихнулся:
- Заткнись и слушай. Он стучит молотом во врата сердец.
- Чо?
- Белые предки наши сошлись в неправедной войне и бились люто, много жизней загубив. А виноваты в распре не они были! – жрец возвысил голос. – Нечего белым людям меж собой враждовать и делить им нечего! Повинны в сечах многих колдуны были черные, смешанная кровь: Сталин и Гитлер…
- Потому собрались мы здесь, на этом священном холме, чтобы почтить память праотцов наших. Слава роду – смерть уроду! – выбросил вверх кулак жрец.
- СЛАВА РОДУ, СМЕРТЬ УРОДУ! – подхватила толпа.
- За мной, братья! – сказал жрец и снова продудел в рог, спускаясь с холма.
Толпа переместилась к другой площадке, обозначенной несколькими бревнами, лежащими на земле. Кельт с Бубой остались на холме.
- А что там за камень лежит?
- Ну, типа ритуальный. Видишь, венок на нем сверху? Сейчас надо коснуться его правой рукой и сказать «Помню».
- Что – «помню»?
- Все.
- Слушай, откуда ты все это знаешь?
- А я со жрецом разговаривал. Интересный мужик. Он жрец уже в котором поколении. Все эти обряды и былины у них от отца к сыну передаются. Еще с тех времен.
- Буба, ты…скажи, ты правда во все это веришь?
- А во что мне еще верить, Кельт? – Буба подошел к деревянному Перуну и коснулся рукой бороды идола. – Меня задолбало жить просто так. И почему мне не верить в то, что моим предком была не обезьяна, не соблазненный еврей, а охренительный ариец из Арктогеи? Меня прет это, Кельт, врубаешься? Меня прет.
- А теперь гонцов пошлем с венком этим, чтоб возложил он память нашу к стопам тех, кто голову за свой род сложил, на Площадь Победы, - объявил жрец. – ну, а мы во славу Перуна и предков игрища затеем, пусть молодые нас ратными забавами потешат.
- Пошли поприкалываемся! – потянул за рукав Кельта Буба. – Сейчас типа «стенка на стенку» будет!
Майское солнце припекало. Некоторые парни стянули футболки. С их тел на Кельта глянули орлы и жирные свастики.
- По команде «Коловрат» бойцы сходятся, - предупредил невысокий угрюмый парень и махнул подобием алебарды в своей руке. – Коловрат!
С веселым ревом молодняк бросился на сшибку. Кельт тут же получил от кого-то по носу.
- А что, весело! – крикнул он Бубе и со смехом повис на каком-то двухметровом увальне.
- РА-СИ-Я! РА-СИ-Я!! – кричали Ерш, Буба, Кельт и камрады, гуляя по перекрытому в честь Дня Победы Невскому.
Под ногами звенели пустые пивные бутылки. Ветер носил по асфальту мятые пластиковые стаканчики. Группа подростков в балахонах с группой «Кино» горланила песни своего кумира. Мимо пронеслась стайка студентов на роликах.
- Молодой человек! – Кельта кто-то взял под руку. Ромка оглянулся на старика и задержался взглядом на вспыхнувшем золоте его наград.
- Молодой человек! – прошамкал старик. – Вот я – до Берлина дошел…А мне сегодня – за весь день ни один человек. Ни один человек здесь – ни слова не сказал. Ладно уж цветы… Просто - музыка. Парад. Речи. Но ни один…
- Проходи, старый, проходи, - подтолкнул Ерш дедушку, - не надо нам на уши садиться.
Старик молча ускорил шаг.
- Позаливают глаза под вечер… - хмуро сказал Ерш и цыкнул слюной под ноги.
- Он прав, - сказал Кельт.
- Короче, идейный ты наш, - Ерш вытащил из кармана новую банку пива, - на дело сегодня пойдешь? Как договаривались. Мочканем китаезу в честь Дня Победы, а? Ну, возле того ихнего ресторана, помнишь, я рассказывал?
- А чего именно китаезу?
- Чтоб знал, - сказал Ерш.
Камрады засмеялись.
- Вот он, падаль, - прошептал Ерш, - один.
Худая фигурка торопилась. Ей было не по себе в темном аппендиксе переулка.
- Ату его! – крикнул Ерш и первым рванул из-за угла. Бойцы двинули за ним.
Китаец остановился. Вместо бегства он вытянул руки по швам и, не отрываясь смотрел на бегущую стаю. Расстояние между маленьким человеком и грохочущей «гриндерами» пятеркой стремительно таяло. Китаец не шевелился.
- На! – рявкнул Ерш, с налету ткнув кулаком в растерянное лицо.
Китаец охнул и опрокинулся на спину. Блестящие ботинки замолотили по скрюченному телу.
- Пацаны, дайте я вмочу, пацаны, - суетился Буба у сосредоточенных спин товарищей. Ему было не подступиться к жертве.
- Харэ! – скомандовал Ерш и растолкал от китайца камрадов. – Все, я сказал!
Парни нехотя повиновались. Ерш склонился над лежащим человеком.
- Очнись, узкоглазый.
Человек взвизгнул и что-то залопотал сквозь слезы, судорожно прикрывая лицо окровавленными грязными пальцами.
Ерш схватил его за воротник и рывком поднял на ноги. Колени китайца подломились.
- Встать, когда с тобой говорит русский рабочий! – Ерш встряхнул дрожащее тело. – Убери руки от своей хари! Смотри мне в глаза! Смотри в глаза, с-сука!
Китаец подчинился. Свет дальнего фонаря упал на его отекшее лицо, и Рыжий похолодел.
- Теперь ты понял? Ты понял, кто мы? И кто ты? – говорил Ерш. – Понял?
Тот быстро закивал.
- Атпу…атпустите…
- Думаешь, тебе просто так дадут отсюда уйти? А? – Ерш рассмеялся и посмотрел на комрадов. – Мы дадим ему отсюда уйти?
- Пускай меня сначала в жопу поцелует, - процедил Деловой.
- Слышь! – Ерш еще раз встряхнул жертву. – Ты по-русски шаришь, нет? Короче – кисс хис эсс. И можешь валить. Гоу, короче. Кисс эсс – энд фридом!
Китаец замотал головой. Его широкое лицо сморщилось. Он протянул руки к Деловому и упал на колени.
- Он умоляет удостоиться этой великой чести! – заржал Буба и заглянул в глаза Ершу.
Китаец по очереди посмотрел на каждого из пятерки. Его взгляд задержался на лице Кельта. И тут же уткнулся в асфальт.
- Пацаны! – Рыжий сделал шаг вперед. – Пусть он это самое…валит.
- Чего?
- Не китаец он. Японец. Рю. Я его по общаге еще знаю. Буба, помнишь его – это же кореш Давэя, сокурсника нашего. Помнишь, бухали с ним. Он еще нам японский хэви-метал ставил, угорали все с него…
- Вы чо, с желтыми корешитесь? – Ерша передернуло.
- Да мне насрать, кто он! – крикнул Буба и оглянулся на стаю товарищей.
- Ты дурак, что ли? Рю нормальный чел! Помнишь, как он…
- Заткни хлебало!
- Сам заткни! – Кельт выпихнул Рю из хватки Ерша. – Пусть валит. Он мой товарищ.
- Канай отсюда, Рю. Канай, я сказал! – прикрикнул Ромка, и японец попятился, а потом повернулся к камрадам спиной и побежал, нелепо размахивая руками.
Ерш проводил его глазами. Повернулся к парням.
- Сваливать надо. По старой схеме. Этот мудила щас ментам стуканет.
- Не стуканет… - подал голос Кельт.
- Завтра поговорим, - сказал Ерш, - все, валим. Встречаемся завтра на хате в четыре.
Кельту все стало ясно, как только он открыл дверь. Лица товарищей были хмурыми.
- Чаю поставь, - буркнул Ерш, снимая ботинки.
- Да я сам, в общем-то, сваливать отсюда хотел, - сказал Кельт.
- Не будь слабаком, братан! – ткнул его в бок кулаком Буба.
- Да пошел ты…
- Чо ты ерепенишься? Ну ладно, дал слабину разок. С кем не бывает…
- Я ухожу, - Кельт набросил куртку и подхватил заранее собранную сумку, - я просто вас ждал, чтобы ключи от хаты отдать.
- И куда ты пойдешь, зайчик?
- Тебя не спросил… - Ромка подошел к двери, но Буба преградил ему путь, - отойди.
- Пацаны, а вы знаете, кто наш камрад по национальности?
- В смысле? – заинтересовался Ерш.
- Заткнись, - быстро глянул Кельт на товарища.
- Мама-то у него русская, а вот папа…
Буба наслаждался вниманием окружающих.
- Заткнись, мудила!
- Хачик у него папа. Самый настоящий хач.
- У, братишка..., - камрады обступили Кельта.
- А вы тут все истинные арийцы, что ли собрались? – крикнул он. – Да какие вы на хрен арийцы, когда в нас кого только не наме…
- Вражий лазутчик, значит? – перебил Ерш, не отрывая взгляда от Кельта. – Что, скоро нам твоих носатых родственников ждать? Заложил, падла, признавайся!!!
Кельта скрутили и бросили на пол.
- Маркер принеси! – рявкнул Ерш Бубе. Тот метнулся к полкам и вернулся с синим фломастером.
- Держите ему руки! И голову! Голову держите!
Кельт молча отбивался, но борьба была недолгой.
Когда Ерш закончил свое творчество, комрады заржали. На лбу Ромки были выведены крупные буквы – ХАЧ.
- Выкидывайте его отсюда. Пусть валит к своей родне. Сдаст – не сдаст, неважно. Мы отсюда сваливаем. Пшел вон, пес!
Кельта спустили с лестницы. Вслед полетела сумка. Когда хлопнула дверь квартиры, он шмыгнул разбитым носом, покопался в сумке. Нашел бейсболку и натянул козырек по самые брови. Вышел на улицу. И побрел неспешной походкой бездомного.
Она бросилась к нему, как только увидела на факультете.
- Я все знаю…надо было тебе сразу мне сказать… у меня комната есть…живи, сколько хочешь…
- Спасибо, - он погладил ее по волосам, – но я уехать хочу.
- Уехать? Куда?
- Куда-нибудь... Где нет всего этого… Чтобы там все по-другому… Так достало…
- Я тоже… достала? – она отпрянула.
- Только из-за тебя я еще отсюда и не свалил.
Она быстро вытерла под глазами. Помолчала. Покопалась в кармане и вытащила носовой платок. Развернула и показала ему бурые пятна крови.
- Я больна. Не знаю, сколько осталось. Но все это время я хочу быть с тобой.
Он проглотил ком в горле и осторожно пожал ее тонкие пальцы.
- Возьми меня в Игру.