— Разумеется, сэр, — Гар потянулся и зевнул.
Третья неделя подходила к концу.
Гар Митчелл стоял под огромным куполом главного зала Индикатора и смотрел на мозаику из полумиллиона крохотных огоньков, которые подмигивали и плясали на гигантской Стене. Красный цвет занимал теперь господствующее положение. Огромные вспышки пламени волнами перекатывались в разных направлениях по восточному и западному побережью Соединенных Штатов. Огненные вихри кружились на юго-западе и юго-востоке страны. Красное медленно ползло вдоль северной границы и вниз, от района Великих Озер через Дакоту, Висконсин и Иллинойс…
— Это какое-то сумасшествие! — шептал Уизерс, не отрывая глаз от горящих, как угли, огней. — Зачем? Какой смысл? Это совершенно нелепо…
Друсилла Фри осторожно тронула его за рукав:
— Не выпьете ли кофе, доктор?
— Какой, к черту, кофе?! — отмахнулся он.
— Налейте мне, — попросил Гар. — Похоже, что нам еще долго не выбраться отсюда. Доктор Уизерс не уйдет, пока не получит каких-либо сообщений от Секретной Службы.
Уизерс повернулся к ним:
— Записывайте, Гар. Не будем терять времени. Это для главы об огайоской рез… об огайоском мятеже. Придумал, как нужно начать ее. Разыщите статьи, которые появились тогда…
Подошедшая девушка-техник прервала его:
— Простите, доктор, вас вызывают из Вашингтона.
— Из Вашингтона? — Уизерс побледнел. — Может быть, они что-нибудь узнали… — Он еще раз испытующе посмотрел на Стену, и лицо у него исказилось при виде того, как все больше и больше разгорался красный пожар. Он пробормотал что-то про себя и пошел вслед за девушкой в другую часть зала.
Минут через пять он возвратился. Его круглое лицо сияло.
— Это уже что-то! — он потирал руки так энергично, что было слышно, как стала сухо потрескивать кожа на ладонях. — Теперь-то уж мы доберемся до сути дела!
— Что произошло! — спросил Гар.
— Секретная Служба выследила наконец нескольких подстрекателей этого Гнева. Мерзавцы! Агенты-провокаторы… они распространяли свой яд по всему государству… тайно… украдкой… Общенациональное движение против правительства…
— Кто они? — спросила мисс Фри. — Чего они хотят?
— Кто знает? У сумасшедших жителей нашей страны всегда найдется тысяча и одна бессмысленная причина, чтобы быть недовольными. Куда ни глянь — сплошные психопаты! Теперь-то мы выследили этих мерзавцев. Индикатор нас не подвел!
— Но Гнев распространялся так стремительно…
— Ну, разумеется! Темп безумия, не поддающаяся контролю скорость потери нервного равновесия. Эти бунтовщики заражали гневом один другого, пока инфекция подобно чуме не распространилась по всей стране. Но хватит, теперь мы положим этому конец. Мы схватим их и…
— Пахнет бедой, — мягко прервал его Гар, — посмотрите.
Они повернулись к Стене. Несмотря на радостное сообщение Уизерса, неумолимые волны красного огня почти полностью затопили обведенное белым контуром пространство карты. Красный свет был так ярок, что один из районов, еще относительно бледный, выступал из общего фона, словно белоснежный корабль в огненном океане.
— Это Канзас, — испуганно прошептала мисс Фри. — Они окружили Канзас!..
— Глупости! — лицо Уизерса тоже стало багровым — от прилива крови. — Это всего-навсего совпадение, дурацкие шуточки судьбы. Людям нужен Индикатор. Он им необходим!
— Доктор! — держа в руке роговые очки, к ним подошла темноволосая девушка-техник. — Доктор, около нашего здания толпы народа…
— Толпы? Какие толпы? О чем вы говорите?
— Не знаю. Там собрались какие-то люди, и их очень много. Они просто стоят и смотрят на здание. Мне это совсем не нравится, доктор…
— Не болтайте чепухи! Чего они хотят? Спросите их, что им нужно!
— Я сама видела, — упорствовала девица в голубом мундире. — Их тысячи! Это огромное сборище. Только они держатся так тихо…
Теперь красные огни на Стене яростно метались и вспыхивали, медленно заливая и Канзас.
— Позвоните в Вашингтон, — застывшим голосом проговорил Уизерс. — Вызовите Секретную Службу. Сообщите им, что здесь происходит. Пусть немедленно высылают помощь… — Он не выдержал и закричал: — Звоните кому угодно!..
— Бесполезно.
Митчелл выступил вперед. Голос его звучал спокойно и сурово:
— Они слишком долго ждали этого часа, доктор. Они действовали неслышно, тщательно планируя свои шаги и ничего не делая в открытую. Но Гнев рос в них, доктор, рос, пока не настало время излить его…
— О чем вы говорите? — Коротышка смотрел на Гара, широко раскрыв глаза, в которых вдруг замигал страх. — Откуда вы все это знаете? Какую вы-то, собственно, роль играете в этом деле, Митчелл?
— Главную, — спокойно и даже торжественно сказал Гар.
Не торопясь, размеренными, скупыми движениями он вытащил из кармана механизм, который даже отдаленно не напоминал диктофон. Сухо щелкнул рычажок, пустив в ход необратимый процесс внутри устройства, и, услышав этот негромкий звук, Друсилла Фри застонала от ужаса, а Уизерс испустил длинный и пронзительный вопль голосом, который ничем не напоминал мужской. И в тот момент, когда Гар, миляга Гар Митчелл, покладистый, ручной и безответный «призрак», со всего размаху швырнул механизм в огромную стену Индикатора, они еще успели заметить у него на руке пылающую красную трубочку.
Перевод с англ. Л. Брехмана
В семье Джорданов никогда не говорили об экзамене — по крайней мере пока их сыну, Дики, не исполнилось 12 лет. Утром, в день рождения Дики, миссис Джордан впервые позволила себе упомянуть об экзамене в его присутствии. В голосе ее столь явственно прозвучала тревога, что м-р Джордан резко и раздраженно ответил: «Забудь об этом. Все обойдется».
Они сидели за завтраком. Дики, услышав слова родителей, с любопытством поднял голову от тарелки. У мальчика были живые, пытливые глаза, прямые белокурые волосы и быстрые, нервные движения. Он не понимал, отчего вдруг возникла напряженность в разговоре, но знал, что сегодня его день рождения, и ему очень хотелось, чтобы все было хорошо. Где-то, он еще не знал где, его ждали аккуратно перевязанные ленточками свертки, которые ему предстоит открыть, а на автоматической плите готовится что-то вкусное — тоже для него. Дики хотел, чтобы весь день был счастливым, а влажные глаза матери и гримаса на лице отца портили настроение трепетного ожидания, с которым он встретил утро.
— Какой экзамен? — спросил он.
Миссис Джордан опустила глаза: «Ну, это такое испытание на степень умственного развития, которое правительство проводит для детей, достигших двенадцатилетнего возраста. На следующей неделе и ты его пройдешь. Ничего особенного, не волнуйся…»
— Будет как на экзамене в школе?
— Да, почти то же самое, — сказал отец, вставая. — Иди почитай что-нибудь, Дики.
Мальчик поднялся и ушел в дальнюю часть столовой, которая с раннего детства была его уголком. Полистал лежавший сверху стопки комикс, но яркие картинки почему-то казались скучными. Он подошел к окну и уныло уставился в мглистое небо.
— Ну зачем дождь идет сегодня? — сказал он. — Разве не мог он пойти завтра?
Его отец, откинувшись в кресле, раздраженно перелистывал страницы правительственной газеты:
— Потому, что он идет сегодня, вот и все. От дождя трава растет.