— Да, приди в себя, Огастин я не узнаю тебя! — кричу стараясь достучаться к любимому взгляду перед собой, в то же время судорожно отползаю назад.
Конечно, непонятно кого я хочу в нем призвать, если он чудовище и никого не слышит кроме себя.
Он ухватил за ноги, подтянув под себя, снова повалив меня на лопатки. Руки мои стремительно закинул за голову, покрывая кожу горячими поцелуями и огненным дыханием обжигая живот, прокладывая невидимую дорожку к груди. Облизнув один сосок, втянул в рот покусывая и то же самое сделал с другой грудью, отчего голову моментально вскружило, и что-то предательски изнывало внизу живота, реагируя на прикосновения.
Он стянул трусики оставляя меня полностью ногой перед ним. Вены на его лбу, висках вздулись пульсируя, лицо обрело нетерпеливое желание. Внезапно распустив крылья, он загорелся огнём, который полностью окутал нас. Моё сердце бешено стучало, словно вот-вот выпрыгнет из груди, а гул в ушах не давал сфокусироваться и предугадать следующее действие дьявола. И он удивил, удивил так, что глаза на лоб едва не полезли, когда стянув с себя свои разорванные чёрные боксёры, открыл картину на то, что для меня было загадкой. Его агрегат виделся нереальных размеров, что мне точно не жить если он войдёт в меня на полную длину! Мой взгляд точно прикован на набухший член и как успокоиться, когда он настолько большой и готов для тебя? Он неистово меня пугал.
Горячая ладонь Огастина легла на внутреннее бедро и развязно пошла вверх, затрагивая складочки между ног, мурашки на теле протоптали марш от прикосновения к девственному лону. Небрежным движением расставил мои ноги шире, давая возможность своим бёдрам протиснуться, предоставив возможность головке упереться в выемку.
Судорожно замотав головой давая понять, что я не готова к вторжению в моё тело. Слёзы градинками стекали по щекам, агония сжирает заживо от нескончаемого страха перед неизвестностью и неизбежностью.
— Я больше не могу сдерживать свою звериную натуру, прости меня, Челси! — сказав, он зарычал так, что земля под нами затряслась, а мелкие камни запрыгали на месте.
В следующую секунду я почувствовала толчок его бёдер внедряющий свою плоть в меня, и боль как молния нещадно пронзила мои внутренности, словно рассекая на крошечные части, ломая, кости и сворачивая суставы. Я чувствовала полностью процесс обмена магией от меня к нему, которая переходила с каждым его увесистым толчком. Он несокрушимо вбивался, доставляя омерзение от сие акта и с каждым его скольжением во мне — забирал силу. Я медленно теряла сознание, смерть овладевала душой, вынуждала чувствовать как ухожу от реальности проваливаясь в пропасть.
Огастин усадил меня на колени не выходя из меня и громко приказал:
— Расправь крылья, птичка моя!
Я послушалась, расправила свои белоснежные крылья, осознав, что это конец и, что я уже почти мертва. Магии во мне не осталось, она полностью у Огастина, теперь он получил то, о чем так долго мечтал, о чем неустанно твердили последнее время.
Огонь окутавший нас всё это время, затрещал набирая силу и я почувствовала, как магия Огастина потекла по моим венам, заставляя парить обоих над камнем. Было большим удивлением, что у него получилось вовремя остановиться, ощущения близки с возрождением, обновлением самого себя, как рассказывали в академии магии — невозможное, неописуемое чувство.
Он резко запульсировал во мне и я содрогнулась от его реакции. Огонь в миг потух и Огастин открылся взору в человеческом обличье. И я на скрываемое моё удивление осталась жива. Мы ещё долго сидели, дышали в унисон друг другу, каждый размышлял о произошедшем. Обмен — это волшебное наслаждение, но с похотью не сравним. Секс с ним был оскорбительным для моего достоинства, я не хотела, а он эгоистично взял моё тело силой. Без сомнений я представляла свой первый раз именно с ним, но он не был таким, в моё воображение не было бездушного и неукротимого дьявола, был нежный и любимый Огастин.
Вдруг он отпрянул и забегал глазами в поисках вещей, повергая меня в очередной раз в шок и ступор. Он как мог, натянул свои рваные вещи прикрывая всю прелесть от наготы.
— Жди меня здесь и не шагу отсюда, — наказал и взлетел ввысь.
Его фигура отдалялась, летя в сторону замка, что-то подсказывало, что он так стремительно мчался к Леону. Сердце знойно заныло в переживаниях.
Та горечь и обида, что накопились во мне за последнее время выплеснулась горькими рыданиями, заставляя судорожно хватать воздух ртом. Не было сил держать в себе бушующие огорчение от всего происходящего в жизни. Я была разбита, разбита окончательно! Я била и пинала этот злосчастный камень, в попытках унять досаду, не обращая никакого внимания на болезненность в конечностях от ударов. Становилась легче, но слёзы продолжали застилать обжигая глаза и обессилено сев на камень я обняла колени склонив голову, ничего другого не предприняв как послушно ждать Огастина.
Глава 23
Огастин летел навстречу попутному ветру ощутимо хлещущему по щекам, решительно направляясь в сторону своего родного замка. Он с задумчивостью поджимал свои губы, внутри всё кипело и бурлило от прошедших последних событий и мысли то и дело не давали покоя, заставляя закипать подобно чайнику при малейшем воспоминании. Ему хотелось предъявлять и наказывать, напоминая о причинённой обиде. И с Челси вышло бы иначе, не выступив она на сцене с этим проклятым признанием, вся такая нарядная, счастливая и с натянутой улыбкой.
«Этакая самоотверженная натура, а я в её глазах самовлюблённый эгоист. Да пусть! Лучше любить себя, чем жертвовать собой в угоду другим», — подумал Огастин, выдавив тяжёлую ухмылку, втянув с шумом воздух.
Всё-таки Огастин не считал себя каким-то ущербным, смелости в нём хоть отбавляй, как и всего остального, что присуще достойному мужчине дьяволу — будущему правителю. Хоть и отец унижая неоднократно напоминал, насколько он ничтожный сын от чистокровной, нелюбимой им дьяволицы матери. А так же не давал забыть насколько он убогий по сравнению со старшим сыном Леоном, рождённого от любимой женщины — белого ангела. Огастин долго терпел роль «бесполезного отпрыска», разумеется на всём этом фоне в подростковом возрасте было уйму комплексов, которые не давали спать, есть и пить. Отныне время настало показать, кто настоящий наследник покойного отца правителя Ада, а кто бестолковый, дефектный бастард.
Мысли каруселью крутились в голове. Он не хотел думать о том в каком плачевном виде оставил Челси, но и простить то, как она поступила не в его силах. Без ласки и прелюдий безумно желал наказать, донести, что не стоит поступать со мной таким образом, когда всецело моя раз и навсегда. «Никакой Леон не должен тебя подкупить или угрозой перетянуть на свою сторону» — убеждённо подумал Огастин. Он был жесток этой ночью к ней, но не смог переломить себя и не преподать урок.
На горизонте виднелись знакомые верхушки, конусовидной крыши, и набрав чуть скорости устремился вперёд. Сердце набирает оборот, злость снова заполняла разум, стоило только подумать о Челси. Даже обиды с детства ушли на второй план, стоило Леону коснуться женщины, которая текла по венам Огастина.
В обличье дьявола с чёрными, как уголь крыльями, в огненном кольце вокруг тела, Огастин подошёл к двери, где куэны услужливо открыли большую, железную дверь ведущую в замок. Он удивлённо вздёрнул бровь увидев Леона в боевой готовности стоящего посреди зала.
Чернокрылый дьявол был полон сил как никогда, теперь тот кто встанет у него на пути сильно пожалеет. Предвкушать за все эти годы вкус долгожданной победы — лучшее, что могло произойти с ним.
Белокрылый хищно оскалился своему незваному гостю и успев заметить, насколько Огастин стал силён, что означало лишь одно — Челси отдалась брату. Муторно защемило в сердце Леона, то ли от досады, что силы достались не ему, то ли оттого что она не его. И наверное второе вправду волнует больше, как бы странно это не звучало. Челси за такой короткий срок успела завоевать сердце Леона, хотя он желал только позабавиться. События обрели совсем другой поворот. Да и трон уже точно не отстоять, но побороться за него стоит, пусть и ценой своей смерти! Леон не боится встретиться с ней лоб в лоб, готов принять её с достоинством.
Огастин оскалился в ответ, грозно прорычал:
— Не бойся, твоя смерть будет недолгой. Хотя, кто знает куда меня неровная заведёт? — ни может не удержаться от шпильки.
— Осмелел. — хмыкает Леон, расплываясь в улыбке — Ну как она в постели, жаркая штучка?
— Закрой свою пасть и не смей разевать её в сторону Челси! — грозный голос чернокрылого дьявола звонким эхом прошёлся по потолку.
— Привык во второстепенных ролях перебиваться и для неё ты второстепенный герой, смирись со своей жалкой участью, братец — торжествующая ухмылка не сходила с лица.
Слова белокрылого ударили наотмашь. Последняя удерживающая струна окончательно надорвалась и Огастин взлетел ввысь, ринулся в нападение на Леона. Тот в свою очередь не стал ожидать и так же взлетел, полетев в наступательную атаку. Они объединились в большой огненный ком, кровожадно борясь за своё превосходство. Жестокое противостояние между братьями нарастало набирая силу бесчеловечности и свирепости, пуская потоки сильной магии друг в друга. Огастин схватил Леона за грудки и кинул со всей своей мощью в стену, отчего белокрылый встать больше не смог.
Огастин подлетев к нему надменно с гордостью заключил:
— Настало правление второго сына Майкла Дюрана — чистокровно Огастина Дюрана!
Леон громко рассмеялся и плюнул ядовито в лицо младшему брату каплями крови. Он совсем не ожидал, что Огастин настолько далеко зайдёт и сможет, с такой простотой свергнуть его с трона. Беспечность и невнимательность привели его к такому печальному результату. Надо было не тянуть, а обуздать эту девчонку и дело с концами, но пожалел и дотянул до таких масштабных проблем.
— Я смерти не боюсь, можешь убить меня прямо сейчас, — прошипел Леон.
Огастин брезгливо стирая с лица капли крови, ответил:
— Ну уж нет, такая смерть слишком просто для тебя. Я лучше проведу публичную казнь на глазах у всех, твой позор должны лицезреть все! Будет весело!
— Сукин сын! — презрительно прорычал.
Огастин приказал куэнам поместить Леона в темницу, а сам с усталостью сел на железный трон взглядом оценивая место правления. Теперь, когда он правитель огненного мира, всё равно не испытывает удовольствия и удовлетворения, которое так предвкушал. Кошки тошнотворно царапались на душе. В чем же причина сие чувства? Очередной раз Челси?
Она виной всему! Она причина протянувшийся совести, которую Огастин так усердно завсегда закрывал в душе на амбарный замок! Эта победа без неё ничто, но простит ли она после сегодняшней ночи?
Огастин не стал мучить себя бесконечными вопросами, полетев немедленно за своим дорогим, белым ангелом. Он боялся, что она ушла и он больше её никогда не найдёт, не увидит. Страх поглощал, пока он не увидел на том самом камне хрупкую, голую фигуру, прикрывающую свою наготу лоскутком порванного платья.
«Какой же я кретин! Кто и заслужил подобного отношения, так это я!» — выругался на себя Огастин.
Свернувшись калачиком, дрожала всем телом. Огастин смотрел не отрывисто боясь, что вот стоит моргнуть и она исчезнет бесследно. Он не сможет без неё жить. Без смотрящих на него влюблённых глаз больше не видит свое существование. Она — бесценный дар!
Трудно было смотреть на результат своих действий, доведя её такую добрую, нежную до ужасно плачевного состояния. Огастин со всей осторожностью уложил изнеможённое тельце Челси на свои руки и взлетел ввысь, поспешив домой. В их общий дом — Ад.
Глава 24
Впалые щёки, алые пухлые губы, сомкнутые веки, а под глазами чуть синюшные выемки — неподвижно сидя на краю кровати Огастин засмотрелся спящей Челси. Сейчас Она измучена, но её красота и жизненная сила восхищает, завораживает, как и прежде. Она не была похожа на тех многих, которых пришлось повстречать в жизни Огастина, ни одна не была так робка перед ним и в то же время тонной смелостью атаковывала в раз.
— Проснётся сообщите мне, — приказал Огастин черноволосой девушке ангелу, стоящей у изголовья кровати напротив.
— Как скажите, господин, — повинуясь опустила взгляд в пол.