Огастин в миг растерялся и сильно разволновался, ведь никогда ему не приходилось держать таких маленьких крох, а понимание, что держишь своего сына, так по особенному согревает душу, отставив все волнения в сторону. Малыш укутан в мешковую ткань, испачканную в крови. Он голосил, не громко, еле слышно, слабость в его голосе ощущал даже Огастин. Сморщенное, синюшное личико, дрожащие губы, ангельская, мамина внешность уже заявляла о себе. С неуклюжими движениями крошечных ручек, Огастин заметил за его спиной крылья и задрав ткань, ему открылись мокрые, но отчётливо вычерченные, ангельские крылышки.
— Ангел? — его брови поползли вверх.
— Да, господин, ваш сын — белый ангел, — тяжело вздохнул маг.
Внезапно слух рассекает громкий, заливистый плач ещё одного ребёнка. Это было так громко и так неожиданно, что вздрогнули все присутствующие. Маги стали переговариваться между собой, они были поражены, такого не ожидал никто!
— Это девочка дьявол! — завопил один, глаза его были широкие как два полушария.
Чёрные крылья сразу приковали взгляд Огастина, он как завороженный изучал, не отрывая взгляда. Она — красивая девочка, довольно, прилично крупного телосложения для только родившегося младенца. Розовенькое тельце передали из рук в руки, обернув в такую же мешковую ткань, она звонко недовольно, вякала, протестуя против вмешательств в её спокойную жизнь в мамином животике.
Всё-таки один вопрос среди этого всей чудесной феерии у него вертелся на языке «где же наследник?». Ожидая истинного наследника, а не получив, по правде говоря круто выбивает из колеи. Впрочем, об этом он подумает позже, покамест его в первую очередь волнует здоровье Челси.
Передав малыша в руки Джине, он спросил:
— Малыша осмотрели?
— Малыш заметно слаб, но жить будет, — прохрипела волнительным голосом Джина.
— Смотри за ними в оба глаза, если понадобиться созовите кормящих матерей, — тяжело вздохнул он, посмотрев в сторону всё также безжизненного тела Челси, заключив, — пока их мать не придёт в себя и ей не станет лучше.
— Хорошо, господин Огастин! — кивнула послушно и вместе с ещё одной девушкой, чёрным ангелом, понесли малышей в детскую комнату.
Проводив взглядом детей, внимание было обращено к Челси, ей осторожными штрихами накладывали аккуратный, тоненькой полоской шов. Едва заметна, но всё-таки заметная надпись над швом приковала взгляд. Он ещё не узнал кто так с ней поступил, но рано или поздно тайное станет явным, и от этой падали не останется мокрого места и пусть Челси скрывает его сколько хочет, но настанет время, настанет час и он проявит себя во всей красе.
Огастин отошёл в сторону, запустив пальцы в волосы, он много думал и мысли не оставляли его ни на секунду, нескончаемым потоком крутясь в голове.
У кровати стояла корзинка для мусора, куда скидывали окровавленные ватки, тряпки, бинты, отчего Огастину стало плохо. Вот уж не думал он, что будет страшиться видеть кровь, ведь за всю свою жизнь вид крови его не чуть пугал, но не сейчас, не тогда, когда это кровь Челси. Он пошатнулся назад к стене, в эту секунду ему понадобилась опора, потому как ноги не держали от слова совсем. Почувствовав стену сполз вниз, сев на корточки, опустив понуро голову. Маги-лекари осторожно поменяли простыни, укрыв Челси одеялом, убрали комнату очистив её до блеска, наконец закончив, вышли. Оставшейся маг подошёл к Огастину.
— Господин Огастин, ждём теперь положительной динами госпожи Челси. Уж мы ей в этом поможем, — с утешительной улыбкой проговорил маг, стуча по плечу ободряюще.
— Я на вас очень надеюсь! — поднял уставшие глаза.
За пол года Огастин заметно осунулся, взгляд потух, а на плечах незаметной ношей легла печаль, которая боролась с гордостью, но ни одно из чувств капитулировать не собиралось. Лишь сейчас до конца осознаёт, каким был дураком, не сделав никому лучше. Он ведь мог потерять её, так опрометчиво и глупо, не сказав как сильно любит, как без неё не смог бы жить и умер бы вслед за ней.
Глава 40
«Когда кажется настало хорошо, убедись, что это не мираж…»
Огастин вот уже сутки не отходил от кровати Челси, охраняя её сладкий сон как преданный, сторожевой пёс, в то же время ожидая, когда она наконец придёт в себя озарив своей лучезарной улыбкой комнату. Часы шли, а она всё по-прежнему не приходила в себя. Предчувствие медленным тлением закрадывалось в каждую клеточку тела доводя до паники. И с наступлением вечера Огастин приказал магам-лекарям немедленно обследовать Челси.
Огастин пристально наблюдал за действиями только что вошедших лекарей.
Они встали по сторонам от кровати Челси и каждый касаясь кончиков её рук и ног принялись аккуратно пускать в неё магическую энергию, жизненную магию, которая позволит прийти в себя в короткие сроки. За этим ритуалом стоит многое, магам дано видеть то, что другим не подвластно, такое как: обследовать здоровье, найти подходящее лечение, излечить раны и стереть память.
Огастин сильно настораживался, когда каждая попытка влезть в её голову не давала успеха. Словно человек умер и никаких воспоминаний у неё больше нет, как и мыслей тоже. Его это не на шутку взволновало, сердце подсказывало неладное и не ошибалось. Потому что когда маги-лекари закончили ритуал, сообщили о страшном, о чём Огастин не мог и помыслить, приговор прозвучал взрывом в каждой оболочке тела.
— Господин Огастин, по какой-то причине наша магия не даёт более никакого эффекта для госпожи Челси, — руки мага дрожали, ведь извещать о подобном королю, может оказаться последними словами в его жизни и маг это понимал, отчего неистово переживал, но всё же добавил: — однако, если так пойдёт дальше, то госпоже Челси осталось совсем недолго мучиться.
Глаза Огастина воспламенились, маг в миг запылал, как бенгальский огонь и через несколько секунд от него осталась кучка пепла, дым и невыносимая вонь, которая заволокла всю комнату, но дьяволу глубоко на это плевать.
— Если ещё кто-то из вас осмелиться прийти с таким заявлением — убью! — угрожающе прорычал повелитель Ада, глаза магов ответили чётким пониманием, им даже не надо было отвечать, да и страх засел в них так, что вымолвить что-либо было не в их силах.
Огастин вышел, громко хлопнув дверью. В нём лютовала буря злости и непонимания! Что же он делает не так? Да всё он делает не так! Всё! И как же ему надоело всю жизнь за что-то бороться! Сначала боролся за внимание отца, потом боролся за трон, теперь нужно бороться за жизнь любимой! Иначе без неё, ничего иметь значения уже не будет. Детей сам не вырастит, так как смотреть им в глаза спокойно не сможет и понимать, что ты виновник смерти их матери? Что это из-за тебя, твой ребёнок не может испить материнского молока и почувствовать тепла материнской любви!
Мысли извергались лавой, обжигая всю душу, Огастину хотелось вывернуться на изнанку, но не думать и не чувствовать себя виноватым, не ощущать себя последним ничтожеством и подонком, который так поступил с ангельской, любимой душой. Она ведь спасала его не позволив казнить Леона. А он дурак, не хотел даже мысли допустить, что она права, права его девочка! Он крушил всё что встречалось ему на пути: напольные светильники, книжные шкафы, кресла и диваны — образуя щепки и груду мусора. Превратившись в дьявола, он сжигал всё что окружало, никто не осмеливался остановить выход его злости наружу.
Наконец, когда он успокоился с тяжёлым дыханием поднялся наверх и свалившись мешком на кровать с минуту полежав, сомкнув глаза, уснул.
Поднявшись ранним утром, Огастин не чувствовал себя отдохнувшим, всю ночь он бредил одним именем как умалишённый. Только для себя решил не идти сразу в комнату Челси, а зайти в детскую и вдохнуть в себя чуточку жизни, понять для кого в первую очередь ему надо бороться за жизнь Челси.
Просунув сначала голову, потом уверенно зайдя внутрь, в нос тут же ударил неописуемый молочный, младенческий запах. Душу обдало сладостным теплом, таким неизведанным, но до боли приятным.
Металлические детские две кроватки, кованные в классическом стиле стояли у стены, а в них тихо сопели первенцы короля Огастина Дюрана. Он посмотрев на них таких сказочно чудесных, был неистово горд почувствовав себя отцом, вздёрнув слегка подбородок. Сначала он подошёл к девочке, пухленькие, розовые щёчки — умиляли отцовское сердце, слёзы навернулись на глаза. Стряхнув подступающие слезинки, склонившись к маленькому ароматному ушку, царственно произнёс:
— Габриэла! Моя, Габриэла! Носи это имя с высоко поднятой головой, как носила его твоя бабушка! — поцеловав в горячий лобик, озарил улыбкой голубоглазую девчушку, с шоколадными, редкими волосиками, а она словно всё понимая громко, довольно заголосила.
Подойдя к колыбели мальчика, который в этот момент сладко, безмятежно спал. Хмуро сморщенный лобик, курносый носик сразу дают знать, что не абы кто перед королём, а серьёзный, умный парень. Двойняшки уже различались между собой в развитии, но это и понятно, потому что не стоит забывать, они взяли разную наследственность от родителей. Дьяволы растут быстро, два года и на тебе — двадцать лет и на этом изменение значительно замедляются, примерно живя два долгих века, бывает и больше. А вот ангелы, растут эквивалентно людям, живя в общей сложности сто пятьдесят лет.
Маленький кулачок придерживает щёчку, а губки сложены в бантик. Огастин умилённый милой миниатюрой, засиял и пригнулся поправить одеяло, со всей любовью сказав:
— Майкл! Твоё имя Майкл. Мой отец был не самым лучшим, но я уверен, нося его имя ты внесёшь в мою жизнь только гордость и восхищение.
Дверь комнаты неожиданно отворилась и вошёл ошарашенный маг.
— Прошу прощения, господин, но это срочно. Госпожа Челси пришла в себя, — говорил сбивчиво, прерываясь, чтобы перевести дыхание.
Сердце Огастина волнующе застучало выбивая ритм. Поцеловав малыша в тёплый лобик он бесшумно ускользнул за дверь. Его ладони вспотели, спешно стерев с них влагу о край футболки, взялся за ручку двери. Ворвавшись он почти бросился в ноги Челси, бегая взглядом по её лицу, рукам, ногам, оценивая состояние.
— Где мои дети? — засохшими губами она глухо прохрипела.
— С ними всё в порядке, они под надёжным присмотром. Лучше скажи, как ты? Как себя чувствуешь?
— Я умираю, Огастин, — её слова прозвучали, подобно пушечному выстрелу.
— Нет, что ты такое говоришь? Всё хорошо! — он строго посмотрел на рядом стоящего мага и обратился к нему. — Что она говорит?
— Господин Огастин, госпожа потеряла много крови и исчерпала всю магическую энергию. Только благодаря нам она не умерла при родах и жива сейчас, но дальше увы… — секундная пауза — мы бессильны. Её организм отторгает всё то, что мы можем ей дать.
— Огастин, можно тебя попросить? — вопрошает Челси, напоминая о себе.
Не было сил у Огастина испытывать всю тяжесть ноши, схватив мага за локоть, потащил за дверь. Жестко прислонив к стенке, держа крепко горло мага, злостно шипит:
— Слышишь, ты меня слышишь? Челси не умрёт! Скорее ты кони двинешь, а Челси будет жить! Понял меня?
— Да, господин, я вас слышу, но и вы меня услышьте! — Огастин прижал ещё сильнее к стене. На что маг умоляюще простонал, — нашей вины в этом нет!