Когда они ушли я снова поцеловала Габриэлу, посадив на пол, чтобы подойти к кроватке Майкла. На что Крошка протестующе завопила, требуя вернуть её на руки. Конечно же я не устояла и подхватила на руки.
— Как уже умеем добиваться своего? — потрепав ручку, подошла с ней к кроватке.
Майкл сладко сопел в кроватке. Мой ангелочек, растрогал меня. Не могла оторваться от него, любуясь крошечным личиком, ручками. Пока внезапно мне не прилетел маленький кулак в глаз.
— Ай, — смеюсь я, потирая ноющий от боли глаз. — Ты ещё и драчунья! — переключить внимание на себя у дочки прекрасно получилось и я не удержавшись стала щекотать задиру.
Задорный, детский смех разливался по всей комнате. И я почувствовала себя абсолютно счастливой. Какое же прекрасное ощущение я испытываю от материнства! Сердце переполняется любовью к ним, смешавшись с ответственностью и беспокойством, чтобы не ударились, ушиблись, не плакали и ничего у них не болело. Особенно меня переполняло беспокойство за Майкла, потому как он слишком отстаёт от сестры в развитии. Нет, конечно, я понимаю они разные, абсолютно разные. Однако, как их мать я не могу не беспокоиться за это, ведь в дальнейшем между ними может образоваться непонимание и обиды. Но поговорив с Огастином на эту тему, я поняла, что он уже делает всё возможное, дабы Майкл догнал сестру. Маги наполняют его магическую силу заклинанием роста и своей магией, спустя время он почти достиг возраста Габриэлы.
Я старалась не отходить от детей ни на минуту, так как разлука без них даже в пять минут доводила до паники и волнения за их комфорт. Мне казалось что так, как за ними смотрю и ухаживаю я — никто не смотрит и не ухаживает.
С первого дня, как я встала на ноги и пришла в комнату своих детей, то по их потребности кормлю грудью. Так наша связь с ними укрепляется в разы эффективней, природа делает своё дело за нас. С моим молоком они спят куда лучше, чем с приходящей кормилицей, которая кормила их в моё отсутствие, хотя возможно я себя так утешаю. Сейчас конечно, молоко служит дополнению к прикорму, которое не так давно мы ввели в их рацион. В моей жизни появились очень приятные хлопоты!
Дети уснули сладким сном. Я зевнула, понимая, что утомилась вслед за детьми и нужно принять душ, да ложиться спать. Огастин не разу ко мне прикоснулся, вот уже семь месяцев как. Меня это дико расстраивало. Нянчиться со мной как с хрустальной куклой, словно боится, что от прикосновений разобьюсь на мелкие осколки. Или может, он так ведёт себя, чтобы я не поняла, что он меня больше не хочет? Совсем не знаю, что уже и думать. Так хочется ощутить на себе его прикосновения, словно горло стягивает жгут, который не даёт дышать без этой дозы счастья.
Выходя с душа, оборачиваю себя в полотенце. Подхожу к шкафу, решительно настроившись, выбрать наряд по соблазнительней. Я никогда ранее не делала подобных смелых шагов, намереваясь удивить его по полной. Полагаю, он и сам ждёт моего первого шага, устав самому тянуть наши отношения, мириться с моими тараканами, а ему может уже надоело быть завоевателем. Пора дать ему понять о том, что для меня он привлекателен, для меня он соблазнителен, и да — я правда его хочу.
Мой выбор пал на красное прозрачное, кружевное бельё, красное коктейльное, обтягивающее платье и бежевые, на высоком каблуке туфли. Выбрать из такого большого количества одежды что-то действительно подходящее — было сложно, но надеюсь он оценит мои старания по достоинству. Высушила волос, завив в большие локоны и заколов с одной стороны, заколкой с жемчужинами. Нанесла лёгкий макияж, заколола серёжки с жемчугом и надела жемчужное ожерелье. Последний штрих — лёгкие, фруктовые духи. И тут же напал оторопелый страх. Внутренний голос метался то отговаривая, то заставлял идти. Набрав воздуха в грудь делаю шаг, а там следующий и уже не остановиться. Тело дрожало как лепесток дерева, кажется, я сейчас вот-вот упаду от волнения. Цокая каблуками с каждым шагом приближалась к двери его комнаты и с каждым приближением появлялась всё большая уверенность, что я делаю всё правильно, но предательская дрожь не отпускала. Вдох выдох, я отворяю дверь и вхожу в логово зверя. Внос мгновенно ударил запах сигарет и алкоголя.
В его комнате покоилась тишина, только у прикроватных тумбочках стояли канделябры с почти перегоревшими свечами, они издавали мелкий, еле слышный треск. Я сделала ещё шаг, чтобы посмотреть, где же находиться сам Огастин, но его нигде не было видно. Кровать не тронута, застелена аккуратно чёрным шёлковым постельным.
— Ты очень красивая, — голос Огастина из-за спины застал меня врасплох, что я невольно дёрнулась не смея обернуться. Жар его тела я ощущала спиной.
В нос ударил запах, запах моего мужчины, по которому я неистово истосковалась.
— Если ты нарядилась для меня, то я оценил, — хмыкнул в наглой усмешке, обдавая мою шею горячим дыханием, отчего в животе сладко заныло. — А там под платьем, так же круто, как и снаружи? Хотя я уверен, там сногсшибательно!
— А ты убедись! — ответила, бросая вызов, сглотнув подступивший ком.
Он снова хмыкнул, приблизившись к шее, поцеловав горячими губами, одновременно, медленно, словно растягивая удовольствие, расстёгивает молнию на платье. Стянув с меня платье его губы по-хозяйски блуждали от шеи к спине. Возбуждение бурно нарастало! Я развернулась к нему, чего он точно не ожидал от меня, жадно притянув его за шею прильнула к губам утоляя жажду, заполняя пустоту его долгого отсутствия в моей жизни. Словно я вдыхаю глоток свежего воздуха.
— Как же я скучал. Чуть умом не двинулся, — шепчет, целуя шею, а я мёдом растекаюсь в его ласковых объятиях.
Его голый торс сводил меня с ума и я гладила по нему ладонью, будто говоря «мой, мой и только мой», опуская руку ниже, ниже, ещё ниже добираясь до того заветного, что скрывается под чёрными штанами. Дотронувшись до огромного члена, пульсирующего в моих руках, я невольно облизнула губы, а у него глаза огненным блеском вспыхнули, оскалившись словно предупреждая «Нарываешься, детка!». Я стала водить ладонью вперёд назад, отчего он вызывающее застонал. Предел возбуждения был достигнут пика, тумблер щёлкнул и нас было не остановить, схватив меня на руки, повалив на кровать пригвождая собой в матрац. Тяжело дыша в так друг другу мы жадно целовались. Он разорвал лифчик на ошмётки и жемчужные бусы разлетелись, дорываясь до груди. Мои соски торчали изнывая в диком желании, призывая взять их и он сделал это. Жадно облизывает коричневый ореол, играючи втягивая в рот. Не удержавшись от наслаждения прогибаюсь под ним, томно простонав, запуская пальцы в его волосы.
Слишком стремительно очутилась без трусиков, слишком стремительно он оказался передо мной голым. Блеск в глазах Огастина от вожделения вкусить истинное наслаждение и я его прекрасно понимаю, даже поддерживаю. Он стал раздвигать мне ноги, но я хотела совсем иного. Мне хотелось делать всё самой, стать ведущей сегодняшнего шоу, нашего шоу. От которого искры из глаз и фейерверк в ушах стреляют, издавая перед залпом свистящий звук.
Он послушно перевернулся на спину, нетерпеливо ожидая меня. Его массивные мышцы играли в нетерпеливом ожиданье. Тело багрового цвета, покрылось испариной, отчего перламутром переливалось на свету. Он невероятно огромный, внушительное тело завораживала и восхищало одновременно, а его сексуальность вскружила голову до упаду, какой же он невероятный! Мой! Потому что он мой дьявол! А я его белый ангел! Нам фантастически хорошо вместе, остальное не так уж и важно!
Я представила, как окунаюсь в озеро под названием «Храбрость» и с разбегу прыгаю в него. Только в моём случае, озеро — это Огастин. И я осторожно, не спеша насаживаюсь на его член. На мой взгляд, это выглядело неуклюже, но веки Огастина прикрылись и послышался стон наслаждения. Я стала двигаться извивающимися движениями, подобно змеи. Волна неизведанных ощущений накрыла с головой так, что я попрощалась с рассудком прибавляя бешеный темп. Сама не поняла, как уже громко и истошно кричала от удовольствия. Животная страсть так поглотила, что мои крылья невольно распахнулись и я просто утонула в спектре блаженства и страсти. Он сел обнимая меня за талию, а я не прекращая извивалась на нём. В комнате раздался шелест его крыльев, внушительных размеров, которые зрелищно распустил Огастин за своей спиной. Стал происходить мощнейший обмен магией и это было так неописуемо, ощущать себя частью его души, частью его тела. Чувствовать посылаемые им импульсы — просто чудо из чудес! Я для него особенная, потому как этим с кем попало не обменяешься.
Это длилось дольше чем оргазм, так как намного больше чем оргазм. Нет слов чтобы точно описать насколько сильно я утонула в эйфории счастья.
— Я люблю тебя, Челси! Оо, как же я тебя люблю, — шепчет он хрипло, переводя дыхания.
— Не больше чем я тебя! — бросаю в ответ со смешком.
Мы не могли оторваться друг от друга, словно если прекратим — задохнёмся.
Но рассвет наступил неожиданно, а это значило, что наступило время пробуждения и кормление малышей. Растут они очень стремительно, а пропустить так легкомысленно их грудной возраст я не собираюсь, поэтому спешу сообщить о своём уходе Огастину.
— Всё мне пора, — сажусь на край кровати и накидываю махровый халат, завязав пояс на талии.
— Ну там же няни есть, они и присмотрят за детьми, — держит за руку, насупив расстроено лицо.
— Нет, — отчеканила я. — Их мать — я, а не няни!
— Понял, понял, — выставил руки в знак, что он сдался и спорить больше не будет. — Нашим детям можно только позавидовать, такая мамочка наседка у них.
— Что значит наседка? Я, по-твоему, на курицу похожа?
— Нет, что ты! — отрицательно качает, нахально улыбаясь. — На квочку!
— Ах, ты! — беру подушку и бросаю в него.
Он смеётся, и я подхватываю.
— Смех смехом, но я пойду, — целую напоследок и спешу к своим крошкам, которым на секундочку, по дьявольским, возрастным меркам — годик, в то время когда на самом деле прошёл месяц с их дня рождения.
Заглянув в комнату, где Майкл уже стоял в кроватке и звал меня требовательным голосом, я тут же принялась его кормить. В углу комнаты у кроватки Майкла стояло кресло качалка для кормления, на нём мы расположились, как обычно, это делаем всегда. Он с аппетитом покушал и снова уснул, в то время как Габриэла громко, протестующе дала о себе знать.
— Тс-шш, — пытаюсь успокоить крикушу, поспешив уложить спящего Майкла в кроватку и подошла взять её.
Габи нетерпеливо стала стягивать халат.
— Трр, трр, трр — так она на своём детском языке просила грудь. Меня это очень веселило.
— Стой, подожди, — оттягиваю её, смеясь и умиляясь от этих наглых щёчек, быстро усаживаюсь с ней в кресло, принявшись кормить.
Она совсем не хотела засыпать и просила ещё и ещё, зато спать хотела я. Бессонная ночь давала о себе знать да так, что я незаметно для себя уснула.
Разбудил меня резкий запах, запах дыма и заливистый смех Габи. Распахнув веки, я увидела, как воспламенилось одеяльце, что свисало с кровати Майкла. Самообладание меня покинуло, на смену пришла растерянность, она заставила меня онеметь в миг. Секунду как рыба шевелила губами, пока голос всё-таки не прорезался.
— Нет, нет. А, а, что же это такое? — интонация стала глухой, не моей совсем.
Я спешно оставила Габриэлу в другом углу комнаты, где она обычно играла. Сама тем временем подбежала к кроватке Майкла, где он плакал, громко и истошно плакал. Скинув с него одеяло, подхватила его на руки и принялась тушить ногами одеяло. Я забыла все заклинания о том, как тушить огонь, отупела в секунду напрочь!
Ноги обжигала тлеющая ткань, но я не сдавалась, с остервенением тушила пламя, пока не покончила с ним вовсе. Со злости пнула ткань в сторону, упала на колени и стала осматривать ножки моего мальчика. Он громко плакал, ему было больно, сердце материнское не удержалось и я заплакала вместе с ним. Мои рыдания полны отчаяния и сожаления. Чувство вины перед сыном жрало как дикое животное.
Эпилог
Я шла к алтарю, где меня ожидал Огастин в чёрном смокинге. Я ощущала себя самой особенной во всей вселенной, потому как этот статный, шикарный мужчина напротив — мой. Время остановилось, мир замер и словно, кроме нас вокруг никого не существовало. Есть только я и только он. И сегодня я стану королевой истинного короля, в это сложно поверить, да я и сама не верю в происходящее, но я любима и люблю. До беспамятства люблю, до хруста костей, до боли в сердце, о такой любви не пишут и не снимают в кино. Ангел не может любить дьявола, а дьявол не может любить ангела, однако мы любим, что такой любви можно только позавидовать.
Белоснежное чистое платье как надежда на чистое будущее, как начало жизни с чистого листа. Так оно и будет, я уверена. Мы вышли на самую высокую ступень пьедестала, где не будет ничего из того тёмного прошлого, что мы прожили. Наши дети — двигатель к наилучшим временам, к счастливым временам. Я верю, я знаю.
После того случая, как Майкл пострадал от рук Габриэлы, я всё переосмыслила, поняла, насколько была слепа и не заметила как дочка нуждалась во мне. Протестующее поведение кричало обо всём этом. Характер у неё сложный и было необходимо именно в то время направить его в правильное русло. И если бы не происшествие, то я могла упустить многое в отношениях Габи и Майкла. Хотя до сих пор не отпускает чувство, что многое в характере дочки уже упущено и это многое ещё аукнется. Но и тогда я поняла, что вместе с Огастином мы всё преодолеем. Майкла ножки быстро восстановились и шрамы стали вовсе не заметны. Огастин организовал детям отдельные спальни, оборудовав их учитывая темперамент каждого из них. Мы принялись за подбор учителей и наставников по обучению магии, этикету, и различных кружков по интересам Майкла и Габриэлы. Майкл заинтересован больше в боевой магии и бросает все силы обучения именно в неё. Габриэла не заинтересована в магии и её владением в общем, её взгляды с нашими не совпадают и она нашла себя в игре на фортепьяно, только мы надеемся, что дочка перерастёт и станет более ответственно относиться к своему предназначению. Ведь она будущая наследница Ада.