Кристрен нежно поцеловала его в губы, и вкус поцелуя был последним, что почувствовал Миннум в жизни.
Курган услышал зов яд-камня во время разговора с Нитом Нассамом. Он щедро делился с гэргоном полученной от Лужона информацией, поэтому ложь выглядела вполне правдоподобно. Регент с радостью отметил, что глаза техномага алчно заблестели: наконец-то он узнал, что связывало Куриона с Нитом Батоксссом.
— Оказывается, в рамках Ориениада существует не одна, а две организации, — проговорил Нит Нассам. — Интересно, какие еще секреты скрывают от нас саракконы?
— Можно было спросить Куриона, но, к сожалению, его убил Нит Батокссс. — Единственное, чего хотел Курган, — попасть в лабораторию гэргона. Регент считал, что выполнил свою часть соглашения и заслужил это право.
Нит Нассам расплылся в добродушной улыбке.
— Ты получишь доступ в лабораторию, как только узнаешь, что Курион делал в Аксис Тэре. Ведь я просил именно об этом.
— Моя информация гораздо ценнее, — проговорил Курган, отчаянно пытаясь сдержать гнев. — Таких данных нет ни у одного гэргона. Никто не знает о существовании Оннды и Синтайра.
— Ты молодец, Курган! Отличное начало! Продолжай в таком же духе! — с издевкой проговорил гэргон. — Поторопись! Чем быстрее ты узнаешь то, что мне нужно, тем скорее окажешься в лаборатории.
Курган яростно заскрипел зубами и все же промолчал. Едва Нит Нассам скрылся за поворотом, молодой регент плюнул на пол своей спальни. До него наконец дошло, что гэргон никогда не пустит его в лабораторию. Зато постарается выдоить как можно больше информации о саракконах. Нет уж, увольте! Он найдет другой способ туда проникнуть!
Однако это может подождать. Яд-камень звал его, причем так настойчиво, что у Кургана заболела голова. Правда, не успел он даже прикоснуться к фетишу, как ему снова помешали. На этот раз это был вездесущий перв-капитан Квенн. Он вошел вместе со щенком, которого регент подарил Квенну вместо пса, разодранного на Черной Ферме клайвеном. Песик скулил так отвратительно, что Курган пожалел о подарке.
— Сколько раз говорил, не приводи мерзкое существо в мою спальню, — раздраженно проговорил правитель Кундалы.
— Я помню, регент, но я как раз кормил его, когда узнал новости.
— Какие еще новости?
— Я решил, что должен немедленно поговорить с вами.
— В Н'Луууру, перв-капитан! Что случилось?
— Помните, вы приказали найти вашу сестру, — начал Квенн. — Поступило несколько сообщений о том, что молодую тускугггун видели в горах в районе Слезного Хребта.
— Наверняка какая-то лооорм из тех, что ездят с отрядами Меннуса. — Курган потер висок — боль стала невыносимой. — Почему бы тебе сначала не проверить всю информацию?
Щенок зарычал громче, вероятно, испуганный резким тоном регента.
— Дело в том, что та тускугггун была одета не как тускугггун и вообще не как в'орнн, а как боец Сопротивления. — Квенн откашлялся, ему явно было не по себе. — Регент, эта тускугггун — ваша сестра Маретэн.
— Что?
— У меня есть показания свидетелей, которые…
— Твой свидетель ошибается, а ты — идиот! Разве моя сестра может быть бойцом Сопротивления? Ты за кого меня принимаешь?
К этому времени Курган уже сорвался на крик. Туго натянув поводок, щенок бросился на регента, острые мелкие зубы лязгнули в сантиметре от горла правителя, и Квенн едва успел оттащить щенка в сторону.
— Тысяча извинений, регент, — пролепетал Квенн, обливаясь холодным потом. — Пожалуйста, не обращайте на него внимания, он еще совсем несмышленыш.
Глаза Кургана вспыхнули. Боль огненным обручем сжала виски, в глазах потемнело. Он выхватил кинжал и одним движением перерезал щенку горло.
Брызнула кровь, и перв-капитан Квенн вскрикнул. У щенка подкосились лапки, и, забившись в конвульсиях, он упал на бок. Перв-капитан опустился на колени, однако Курган, выругавшись, за шиворот поднял его на ноги.
Когда Наватир выступил из монастыря Плывущей Белизны, погода стояла отвратительная. Дождь и клубящийся в низинах туман навевали самые мрачные мысли. Только нарию дождь совершенно не мешал — он скакал по лужам, с наслаждением подставляя голову под серые струи. Лишь когда они спустились к селению Каменный Рубеж, нарий приуныл. Наватир чувствовал, что темные улочки затихли, словно оцепенев от страха. Тем временем из кхагггунского лагеря к югу от селения доносились шум и вспышки ионного огня.
Наватир сам когда-то был взвод-командиром и прекрасно знал, как на вражеской территории следует возводить заградительную линию, расставлять часовых, развешивать фотонные сети-ловушки. Он старался не думать об Инггрес и заставил себя полностью сосредоточиться на поиске хитроумно спрятанных приспособлений.
Поцелуй застиг его врасплох, и Наватир упрекал себя за то, что совершенно не сопротивлялся. Если честно, ему и не хотелось. Последняя ночь с Джийан потрясла его до глубины души. Как же она могла его любить, если совершенно не доверяла? Каждый секрет превращался в непреодолимый барьер, еще больше отдалявший их друг от друга. Непостижимо, что Джийан сама этого не понимает! Ей хотелось, чтобы он ее любил, но лишь в определенных, очерченных ею рамках. Реккк не понимал, как такое возможно, ведь он, в'орнн, бывший кхагггун, был косвенно виновен в смерти Аннона. Наватир испуганно покачал головой. Неужели это — любовь по-кундалиански? Вряд ли. Он слишком давно жил бок о бок с кундалианами. Нет, тут дело только в Джийан, такую своеобразную любовь на расстоянии она придумала сама. Наватир пытался играть по ее правилам, и это оказалось невозможно.
Они быстро неслись над сонным селением. Порывистый ветер раздувал волосы Наватира, а бороду усеивали капельки дождя.
Реккк еще не до конца привык к новому телу и лицу. Иногда он, словно пес, с удивлением принюхивался к кисловатому запаху собственных волос. Правда, когда Джийан проводила пальчиками по роскошным прядям, Реккк очень гордился собой и от души жалел безволосых в'орннов.
Вот позади остались последние дома селения — бедные и покосившиеся. Реккк погнал нария на юг, к круто вздымающимся к небу горным склонам.
Инггрес… Любовь ярким пламенем горела в ее глазах. Реккк все понял, едва она прильнула к его губам. Как давно ей приходится сдерживать себя, в каких недрах души она прятала свои чувства?
Раздумывать над этим было некогда, потому что нарий доставил воина к кхагггунскому лагерю. Наватир приказал ему снижаться, и не успел тот опуститься на черную скалу, как Реккк спешился, чтобы подозрительные в'орнны ничего не заметили.
Волшебная мантия обвилась вокруг него так, что за исключением V-образной прорези для глаз покрыла тело полностью. Совершенно невидимый, Наватир шел вокруг заградительной линии. Пробираясь сквозь аккуратные линии фотонных сенсоров, он жадно вслушивался в обрывки бесед кхагггунов. Узнав последние новости, Наватир испытал шок, совсем как конара Инггрес в «Черном вороне». Он не чувствовал никакой ностальгии, отнюдь. Слушая озлобленный шепот, Реккк понял, что за время существования в ипостаси Наватира оборвались все ниточки, соединявшие его с прошлой жизнью.
Довольно скоро он пробрался в центр лагеря. Так! Крыл-адъютанта Вииина произвели в командиры отрядом. Звание, которого он точно не достоин. Скорее всего это временное назначение, поэтому Вииин и решился на штурм монастыря. Совершенно безрассудное решение, хотя он из кожи вон лезет, чтобы доказать командованию, будто вполне достоин носить подобное звание постоянно.
Прячась в густой тени, подальше от галогенных ламп, Наватир обдумывал услышанное. Совсем рядом два кхагггуна сторожили палатку Вииина. Прислушиваясь к их разговору, Реккк понял, что солдаты далеко не в восторге от предстоящей операции, которая не сулит никакой славы, а вызовет лишь насмешки со стороны товарищей из других взводов и рот. Всматриваясь в мрачные лица, Наватир осознал, что потребность убивать заложена в воинах на подсознательном уровне и их судьбы предрешены еще до рождения. Кхагггуны и не ведают, в каком убогом мирке, отравленном запахом разлагающейся плоти на бесконечных полях сражения, они живут. Как ни странно, в его сердцах не было ни жалости, ни презрения, лишь злость на гэргонов, разводящих кхагггунов, словно лабораторных крыс.
С помощью волшебной мантии Наватир превратился в кхагггуна в звании строй-генерала. Цвет мундира говорил о том, что он один из хааар-кэутов регента. Уличить Реккка в обмане вряд ли кому удалось бы, и все же затея была рискованной. В чужом обличье он не обладал силой Наватира и превращался в обычного в'орнна. И тем не менее Реккк решил рискнуть. Хааар-кэутскую форму он выбрал неспроста — она позволяла ему назваться кем угодно. Хааар-кэутов не знали даже кхагггунские офицеры, ведь они повиновались только приказам регента. Реккк быстро вышел из темного закутка, коротко кивнув вытянувшимся по стойке «смирно» охранникам.
В центре палатки Вииина стояли два стола. На первом лежали кристаллы с картами местности: топографическими, демографическими, климатическими, на втором — кристаллы с голограммами монастыря. Обстановка больше подходила штабному адъютанту, нежели боевому командиру.
Исполняющий обязанности крыл-командира изучал кристаллы вместе со своими советниками — двумя тощими перв-капитанами и старым взвод-командиром с непроницаемым лицом и хитрыми глазами, словно мигом определяющими, кто друг, а кто враг.
— Лобовая атака покажет им нашу силу, — проговорил один из перв-капитанов.
— Ложный удар по центру, а потом нападение с флангов собьет их с толку, — советовал второй.
— У монастыря крепкие стены. Настоятельно рекомендую осаду, — спокойно и весомо сказал взвод-командир. — Это не только позволит нам одержать бесспорную победу, но и окажет деморализующий эффект на жителей селения.
Вииин слушал советников, пристально рассматривая то карты, то голограммы. В руке он держал фотонный блокнот, в который записывал один план атаки за другим и тут же стирал. Очевидно, он не знал, на что решиться.
В лицах советников читалось молчаливое презрение и одновременно желание угодить новому командиру.
Когда в палатку вошел Наватир, все четверо удивленно подняли головы.
— Я строй-генерал Камм, — представился Реккк и едко добавил: — Регент послал меня узнать, отдаете ли вы себе отчет в том, что творите.
Вииин начал излагать свою точку зрения, но Наватир прервал его на полуслове.
— Этот рамаханский монастырь издревле пользовался неприкосновенностью, крыл-адъютант. — Реккк намеренно использовал его старое звание, что вызвало сдержанные смешки со стороны молодых перв-капитанов. Взвод-командир был слишком хитер, чтобы выдать свои чувства, и стоял с невозмутимым выражением лица. — Рамаханы поставляли бесценную информацию о передвижении отрядов Сопротивления. Регент желает знать, почему вы решили уничтожить этот монастырь?